I ainʼt got a fever got a permanent disease,
Itʼll take more than a doctor to prescribe a remedy.
© Bon Jovi — Bad Medicine
Стена здания, мусорные баки, асфальт — всё было залито кровью. Пятеро человек зарезаны. На телах многочисленные ножевые ранения. Грудные клетки вспороты до брюшной полости. Скорее всего, использовался охотничий нож с широким лезвием. Сердца извлечены и оставлены гнить на солнце. Внутренности тел частично изъедены крысами. Пронырливые твари быстро добрались до лакомства, не успело ещё и солнце взойти. На стене кровью выведено драматичное и бессмысленное послание: «Будь моим навсегда». И даже сердце нарисовано. Как в блядской валентинке. Декстер взял несколько проб крови на анализ со всех поверхностей, где её было немерено. В основном, она принадлежит тем, чьи трупы свалены возле мусорных мешков, но и убийца возможно что-то оставил. Декстер мог с точностью сказать, где произошло нападение и как. И что убитые и были нападавшими, вот только характер повреждений вряд ли можно отнести к самозащите. Хотя с этим утверждением коллег Декстер был не совсем согласен. Будь на месте неизвестного убийцы он сам, нападавшие, кто бы они ни были, выглядели бы не лучше. Но он не оставил бы трупы полиции. И уж точно не стал бы устраивать театральное представление — его шоу предназначено только для него и жертвы.
Декстер идёт вдоль здания, принадлежащего гей-клубу. Никто из убитых геем скорее всего не был — члены мелкой местной банды. Хотя, конечно, кто их знает, этих членов. Тем не менее, руки двоих переплетены друг с другом в неком подобии объятия, что говорит о каком-то скрытом замысле, ритуале, но он пока не может его постичь. В любом случае, Декстер не против пообщаться с этим убийцей, чтобы им ни двигало. Он вполне достоин оказаться на его столе.
Больше всего крови у чёрного входа, в десятке метров от мусорных баков. Декстер видит, как убийца наносил удары ножом. Резко и точно. Как быстро и неумолимо передвигался от одной жертвы к другой. По брызгам крови видно, как нож рассекал плоть, оставляя опасные и смертельные раны. Он жестами показывает коллегам, как наносились удары. Но в одном месте следы крови указывают на нечто совсем иное. Неизвестного ударили по затылку чем-то тяжёлым. После чего он падает, из головы течёт кровь. Вероятно, теряет сознание, так как лежит на одном месте довольно долго, продолжая истекать кровью. И кто бы ни был этот человек, ушёл он на своих двоих. Можно предположить, что это сообщник убийцы. Декстер незаметно собирает немного этой крови — вполне возможно, что неизвестный выведет на убийцу. Судя по характеру ранения, вряд ли помогал убивать или оттаскивать трупы к мусорке. Значит, убийца один справился. Замочил пятерых громил. Ни один не успел воспользоваться оружием, хотя пара револьверов в общей куче вместе с трупами нашлась.
— Куда, мать вашу, опять делся Квинн? — спросила подошедшая Дебра ни к кому конкретно не обращаясь, но посмотрела почему-то на Декстера.
Он развел руки в стороны, «мол, ну мне-то откуда знать». Видимо, пьяные похождения Джоуи затянулись. Но если Дебс и волновало его отсутствие, то у Декстера на это не было времени. Его альтер эго, Тёмный попутчик, жаждет крови нового неизвестного убийцы. И не стоит заставлять его ждать.
***
Каким бы невероятным это не казалось, но факт оставался фактом — кровь
сообщника не сообщника убийцы принадлежит Джоуи. Отсутствующему весь день Джоуи. Декстер задумчиво покрутился на стуле. Он только что получил результаты анализов. И да, он был удивлён. Не так удивлён, как если бы на месте Джоуи была, к примеру, сестрёнка, но всё-таки удивлён. Это всё меняло, хотя и ничерта не объясняло. Видимо, придётся навестить Джоуи. Проследить за ним или спросить напрямую? А что если спрашивать уже некого?
Его отсутствие стало вызывать беспокойство. Со дня вечеринки у Дебры они не виделись вне работы. Декстер не силён в отношениях или в терминологии, их сопровождающих, но, возможно, Джоуи обижен. И он явно во что-то вляпался.
Взглянув ещё раз на список тех, кого выдала база данных по результатам анализов крови с места преступления, Декстер заметил, что не только пропащий Джоуи не вписывается в картину произошедшего. Кроме местной шпаны, причём нескольких из этой же банды сам Джоуи недавно засадил за решётку (может, решили за своих отомстить?), был ещё некий Том Ханнингер.
Выходец из Нью-Йорка. Сын владельца угольных шахт в одном из районов Пенсильвании. После смерти отца младший Ханнингер продал шахты и пропал на десять лет. Время появления в Майами не зафиксировано. Но самое главное — причина попадания в полицейскую базу данных.
— Кровавый День Валентина в Хармони? — удивлённый голос Дебс раздался прямо над ухом Декстера.
Она склонилась над столом, внимательно изучая монитор компьютера.
— Это тот, кого мы ищем?
— Возможно, — ответил Декстер уклончиво.
На экране мелькали фотографии кровавой резни десятилетней давности, произошедшей в маленьком шахтёрском городке в глубине Пенсильванских заповедников. Руины взорванного шахтёрского туннеля. Коридоры больницы в потёках крови. Человеческое сердце в коробке шоколадных конфет. Изувеченные трупы людей. Том Ханнингер не был обвинён в тех многочисленных убийствах, но проходил по делу как подозреваемый. А теперь в Майами совершено похожее убийство, и это слишком подозрительно, чтобы подобное игнорировать.
***
Джоуи проснулся во второй половине дня в тихом пустом номере. Когда он попытался встать, затылок взорвало такой болью, что он чуть не рухнул обратно на кровать. Он дотронулся до раны, убедился, что повязка сбилась и пропиталась кровью, кое-как заново перевязал голову. Одевшись, вызвал такси и всё-таки отправился в больницу. И он понятия не имеет, где оставил тачку, скорее всего она уже на штраф-стоянке. Разговор с Томом он отложил как минимум до вечера. Нужно всё обмозговать, понять, как он докатился до жизни такой.
В больнице Джоуи сделали рентген, наложили швы, накачали обезболивающими и отправили домой. Позвонив в участок, он отпросился у Дебры до следующего дня. Заказал пиццу. Съев один кусок, шатался без дела из угла в угол. Дни без работы и без бухла сильно утомляют, как оказалось. В конце концов, обессиленный он рухнул на диван перед телеком. Мелодрамы, телешоу, мелодрамы, опять телешоу — сколько всякой херни крутят, хоть вешайся. В прокат фильмов он давно не ходил, так что смотреть нечего. Оставив на каком-то боевике про копов, он отбросил пульт в сторону и развалился на диванных подушках.
Болеть хреново. Даже в детстве, когда Джоуи пропускал школу, что само по себе круто, весь кайф обламывался, если у тебя температура под сорок или нога в гипсе после неудачного футбольного матча. Зато приходил Том, и они весь день смотрели мультики про супергероев под колу и бургеры.
На их улице на окраине Нью-Йорка Том впервые объявился, когда им было по одиннадцать лет. Он переехал в дом тётушки, сбежав от отца. Но это Джоуи выяснил намного позже. Том сам рассказал об отце и многом другом в один из таких вечеров, когда они были одни. И первое признание случилось в похожий день несколько лет спустя. Он настойчиво и категорично заявил Джоуи, что любит его, когда тот валялся в постели с гриппом, лихорадил и жутко кашлял. Джоуи буквально подавился бульоном, которым его отпаивал Том. И потом они не раз смеялись, вспоминая эту историю. Как Том, заляпанный супом и соплями, сначала стучит Джоуи по спине, потом обнимает его. Как Джоуи заливается краской и смущённо мямлит ответное признание.
В отличие от весёлого и дружелюбного Джоуи, Том почти ни с кем не общался. Угрюмый и молчаливый, он всегда нарывался на драки, отвечая на любые подколки сверстников ядовито и зло. Единственным его другом был Джоуи, и весь без остатка он принадлежал Тому. Они никогда не встречались в открытую, хоть и проводили всё время вместе. Но, видимо, ничто не длится вечно. В пятнадцать всё кажется таким невероятно важным и значимым, если дело касается чувств.
После окончания школы Джоуи поступил в полицейскую академию, о которой бредил с детства. А Том, отказавшись от Принстона, уехал домой. Домой к отцу, которого почти не видел все эти годы. И пропал. Больше они никогда не виделись. До вчерашнего вечера. Всё это было так давно, что Джоуи почти забыл об этом. Да и не хотел вспоминать. Переболел и забыл к чертям, как страшный сон. Как тот долбанный грипп.
Джоуи вздрогнул и очнулся от полудрёмы, в которую провалился под мерное звучание телеэфира. Бессмысленный пустой день и грёбанные таблетки совсем сморили его. В комнате темно и душно. Он с трудом добрался до ванной, чтобы умыться. Потом открыл все окна, впуская ночной свежий ветер с океана.
Раздался звонок в дверь. На пороге стоял Декстер. Джоуи с минуту колебался, потом сгрёб его в охапку и утянул в комнату, приникая к его губам, как к источнику, в жадном глубоком поцелуе и на ходу раздевая его. Он задыхался в понимании того, насколько ему это было нужно. Он действительно пытался вытравить Декстера, но тот прочно засел под кожу. И такая болезнь Джоуи нравилась.
