Монстры не живут долго и счастливо

When I wake up Iʼm afraid, Somebody else might take my place. © The Neighbourhood — Afraid

Под вечер Том вернулся в отель. Воздух в номере затхлый, тяжелый. Он вызвал коридорного проверить кондиционер, хотя в дешёвом отеле не приходится надеяться на нормальные условия. Он зашёл в ванную и закрыл за собой дверь. Включил воду, плеснул себе на лицо. Выдохнул и посмотрел в зеркало. Отражение ответило утомлённым, болезненным взглядом. Том с внезапным раздражением двинул по стеклу, и оно опасно зазвенело, грозя разлететься вдребезги. Посмотрел на душевую кабинку, нахмурившись. Он определённо что-то забыл… В виске стучало тупой болью начинающейся мигрени. Какая-то неопределённая мысль билась рыбой на задворках сознания. Какое-то неясное чувство тревоги. Том открыл шкафчик с лекарствами. На полке стояло несколько оранжевых баночек с этикетками. Пустые. Он проверил каждую — ни одной таблетки. Том задумчиво повертел в руках один из флакончиков и поставил его обратно на полку к остальным. Несмотря на починенный кондиционер, в комнате стало ненамного прохладнее. Том мечется из угла в угол, не находя себе места, как зверь в клетке. Как в блядском зоопарке. Раздражение нарастало, топило с головой. С детства он с трудом сдерживал приступы ярости. В конце концов, вообще стал выпадать из реальности. Находил себя в странных, порой, совершенно незнакомых местах. Среди чужих людей или в одиночестве. Потерянный. В голове эхом отдаётся голос отца, полный ненависти и боли, проклинающий его. Казалось, что он всегда во всём виноват, и в десять лет сложно в это не верить. Но после обвинения в смерти матери, Том просто сбежал. Самостоятельно добрался до Нью-Йорка, нашёл тётку. И самое паршивое, что отец не пытался его вернуть. Хоть и навещал пару раз в год. Но Том сразу же приехал, когда отец позвал его. Бросил всё, всю свою жизнь в Нью-Йорке, узнав, что он при смерти. Отец пожелал оставить ему наследство, предварительно, правда, отправив работать на шахту Хармони. Тяжёлый труд облагораживает, да? Он весь мозг проебал Тому этой хернёй, а сам в жизни ничего тяжелее клюшки для гольфа в руках не держал. И когда произошёл взрыв в одном из туннелей шахты, отец в ярости обвинил во всём чудом выжившего Тома… И теперь Том совершенно не помнит, когда в последний раз пил таблетки и пил ли их вообще. Доктор Лектер предупреждал, если что-то подобное опять произойдёт, нужно сразу же ехать к нему. Беседы с доктором и сеансы гипнотерапии всегда помогали. Его психиатр, пожалуй, был единственным человеком, которому Том рассказывал буквально всё. Последние несколько лет он часто наведывался в Мэриленд. Ещё после событий в Хармони он уехал в Балтимор, где и познакомился с доктором Лектером. Но сейчас он не мог всё бросить, не хотел оставлять Джоуи. Он и так слишком долго старался держаться подальше от людей. Решив, что на следующий день обязательно навестит Джоуи в полицейском управлении, Том отправился спать. Может, удастся подбить его на стаканчик кофе в обед или на свидание пригласить. *** Будильник трещит не переставая. Джоуи недовольно бурча, зашвыривает его куда подальше и со вздохом переворачивается на спину. Рядом никого нет. Что-то никогда не меняется. Заметно посвежело. От распахнутых окон тянет океанским бризом. Он встаёт с кровати, идёт на кухню и поражённо застывает в дверном проёме. Декстер стоит у плиты и варит кофе в джезве. Ложечка мелькает туда-сюда, помешивая густой напиток. Бодрящий аромат разносится по всему дому, смешиваясь с запахом жареного бекона с яичницей, скворчащими на сковороде. Джоуи голодно облизывается, сглатывая вязкую слюну, заполнившую рот, и садится за стол. От вида Декстера, такого домашнего и непривычного, становится жарко. Он неловко благодарит, когда Декстер ставит перед ним тарелку с едой и чашку с дымящимся кофе. Боже, они же никогда не завтракали вместе, да и почти не общались, если на то пошло. Ели в молчании. Декстера оно явно не тяготит, он погружён в свои мысли. А Джоуи всё время сверлит его взглядом, порываясь заговорить, но не знает с чего начать. Так ничего и не придумав, он доедает завтрак, тарелки отправляет в мойку. И идёт в душ. Глухо хлопнула дверь. Видимо, Декстер всё-таки ушёл. Выйдя из ванной, Джоуи прошёлся по всем комнатам в поисках одежды и увидел Декстера на веранде за домом, наблюдающего за берегом. Атлантический океан в лучах восходящего солнца и по-утреннему безлюдный тихий пляж. Джоуи накрыло внезапной нежностью, слишком неуместной для них обоих, захотелось обнять этого холодного, замкнутого чудика, но Декстер скорее всего не потерпит такой хуйни, это, блять, слишком мелодраматично. Декстер оборачивается на звук приближающихся шагов, и Джоуи от неожиданности просто врезается в него, да так и застывает, уткнувшись лбом ему в ключицу, не смея поднять голову, ожидая, что тот сейчас оттолкнет его и уйдёт. Сердце пропускает удар, ещё один и заходится бешеным ритмом, когда плечи сдавливают руки Декстера, обнимая его. Джоуи судорожно вздыхает, желая лишь, чтоб это мгновение длилось как можно дольше. Но Декстер ослабляет хватку, отстраняясь и собираясь уйти. И тогда Джоуи приникает к его губам в поцелуе горьком и отчаянном, как и его мысли, пытаясь удержать, остановить, хоть и сам не понимает зачем. *** До участка доехали на машине Декстера, свою Джоуи ещё не забрал со штраф-стоянки. Не успел он дойти до рабочего стола, как был схвачен Деброй и уволочён в её кабинет, как в логово дракона, где она и устроила допрос на предмет его отсутствия на работе. На что Джоуи ответил, что он вообще-то болен, и бить его нельзя. Это заявление лейтенант опровергла аргументированной папкой в лицо. Джоуи увернулся, но папку поймал. Коротко объяснив, что у них новое дело с новым маньяком, Дебс отвела его к стенду с материалами по делу. Стоило Джоуи подойти ближе, как он словно в невидимую стену врезался, застыл на месте, буквально задохнувшись воздухом. С одной из множества фотографий на него смотрел Том Ханнингер. И это было охренеть как невероятно. — Вы с Акселем занимаетесь этим делом… И будь поосторожнее, — более мягким голосом закончила она, кивнув на его заклеенный широким пластырем затылок. Джоуи в ответ улыбнулся и пообещал ни во что не влипать. Хотя именно это у него всегда хреново получалось. Он посмотрел в сторону лаборатории. С учётом количества найденных трупов работы у Декстера хватало. Ублюдочная шпана из клуба. Девушки-продавщицы из круглосуточного мини-маркета и поздний покупатель, найденные вчерашним вечером за два квартала от этого же места. Джоуи не знает названия этого клоповника, но, судя по всему, там он и встретил Тома — адрес клуба рядом с отелем, где они были, о чём он никому так и не сказал. Да и нужно ли говорить? Вдруг всё это ошибка и Том не причём. И если узнают о его связи с подозреваемым, его точно отстранят от расследования, и тогда он ничем не сможет помочь Тому. Вот только фотографии с мест преступлений одна страшнее другой. Да и резня в Хармони дополняет картину полного пиздеца. Но он не был бы копом, если бы так легко поддавался панике. Джоуи удивлённо присвистнул, наткнувшись в деле на файлы ФБР, которые Дебра сразу же запросила у бюро — как ни как Хармони в другом штате. Вот только документы пришли не из местного отдела ФБР, а из Мэриленда. В Балтиморском отделении, изучавшем серийных убийц, есть незакрытое дело Кровавого Валентина. Убийства, которые приписывали ему, тянулись кровавым следом по Пенсильванский лесам, Мэриленду, болотам Луизианы, побережью Калифорнии. Несмотря на огромное количество жертв, не было найдено ничего, что вывело бы на убийцу. Кроме показаний нескольких свидетелей в самом Хармони, которые описывали его как человека в шахтёрской форме и противогазе с ебучей киркой наперевес, устроившего резню В День Всех Влюблённых. Оттуда и прозвище. Судя по всему, с того времени он несколько изменил стиль, используя теперь любое подручное холодное оружие. И не было ни одной зацепки, пока не обнаружилось ДНК Ханнингера. Если бы не связь Тома с этим делом, его бы посчитали случайным свидетелем или одним из членов криминогенного общества Майами. В этом городе такая большая текучка разномастных ублюдков, что за всеми не уследишь. Не даром раскрываемость преступлений меньше двадцати процентов, о чём неоднократно напоминала лейтенант на утренней летучке. — Меня поставили в известность, — сообщает Дебра, хмуро обведя коллег взглядом. — Что бюро пришлёт своего агента. В Балтиморе кто-то лично занимается этим делом. Джоуи судорожно сглотнул. Вот только пристального внимания спецслужб не хватало.