Монстры не живут долго и счастливо

But I can see it has to be you, love that I’ve been dreaming of. And if we climb this high, I swear we’ll never die. © Of Mice & Men – My Understandings

Полдня Джоуи прокатался с Акселем, опрашивая свидетелей. Потом накурились травой – Джоуи удачно нашёл припрятанный напарником косяк. Забрали его тачку со штраф-стоянки. И только после этого он смог съездить в отель к Тому. Но там выясняется, что он уже выписался из номера. И где его теперь искать — непонятно. По дороге в участок пришёл вызов на новое место преступления, пришлось сворачивать и ехать в другой конец города. На окраине в дешёвом мотеле, не лучше, чём тот отель, в котором он только побывал, было найдено тело. Парень не старше двадцати лет, распластанный, лежал на широкой кровати. Грудная клетка вскрыта, в рваном разрезе белеют оголённые рёбра. Простыни пропитались ошмётками внутренностей. Сердце нашлось в коробке конфет в потёках растаявшего шоколада. И кровью в изголовье кровати выведено очередное послание, вот только на любовное оно не тянуло: "Всему виной ваша лживая любовь". И что это значит? Это же, блядь, не может быть Том. Он же хороший парень. Разве Том на такое способен? Но они столько лет не виделись... Нужно срочно с ним поговорить, самому всё выяснить, прежде, чем делать выводы. Джоуи вылетает из помещения, и его выворачивает остатками обеда прямо в урну в конце коридора. После травы они с Акселем неплохо перекусили тако, теперь же о еде он вспоминал с отвращением. Давненько такой херни с ним не было на месте преступления. Совсем расклеился. Он перехватывает взгляд Декса, направленный на него. Кое-что не давало Джоуи покоя. Во время той драки у клуба он получил ранение, о чем тут же напомнил болью стрельнувший затылок. Неужели Декстер не обнаружил его кровь? А если обнаружил, то почему никому не сообщил? Опять его покрывает?.. Джоуи уже давно старался не вмешиваться в дела Декстера, себе дороже. И, в конце концов, он действительно однажды ему помог, не выдал его, когда Джоуи сам же под него копал. Вспоминать об этом теперь даже как-то неловко. Декс явно занимается какими-то мутными делишками, но и Джоуи не образец порядочности, так что в итоге они просто друг другу не мешают. Но сейчас дело совсем другое. Он оказался меж двух огней и понятия не имеет, что ему со всем этим делать. Ведь даже если он захочет придумать Тому алиби, он не может выдать Декстера. Они оба, что Декстер, что Том – ебучая головная боль. Во всех смыслах. Но Джоуи прекрасно понимает, что сам во всём виноват. Надо думать головой, а не членом. Эту бы мысль да в трезвую голову. Вот только нельзя на бухло сваливать своё раздолбайство. Нет, ничего он у Декстера спрашивать не будет, он его прикрыл по своим каким-то соображениям, и, вообще, надо бы его отблагодарить что ли. От мысли, что Декстер, так или иначе, заботится о нём, на душе у Джоуи потеплело. Пока все занимались делом в отличие от него, Джоуи взял универсальный ключ у одной симпатичной горничной и стал ждать, когда Декстер закончит с изучением трупа. Стоило ему выйти из номера, как Джоуи, не долго думая, уволок его в соседний, пока никто не видел. Конечно, шпион из него хреновый, может кто и видел, но Джоуи это сейчас мало волновало. Он дорвался до желанного тела и не собирался отступать, в любую минуту ожидая получить в лицо или по яйцам за несоблюдение секретности, но это вполне оправданный риск. И старался не вспоминать о мёртвом парне за стенкой. Романтика, блять. Впрочем, он уже ни о чём не мог думать, когда Декстер перехватил инициативу, сминая его губы требовательным поцелуем и стаскивая с него рубашку. Джоуи запрокинул голову, подставляясь под ласку, ощущая лишь жаркий невъебенно-горячий рот и пытаясь сдержать стон. Он тонет, захлёбывается этими ощущениями и идёт ко дну, без желания вынырнуть на поверхность. *** Обыск в доме Джоуи не дал никаких результатов, никаких зацепок по убийце. Но, тем не менее, слежка за ним необходима, он – единственная связующая нить с Кровавым Валентином, но это достаточно проблематично, учитывая их работу. И, наверное, следует быть честным с самим собой, верно? Списывать всё на охоту уже не получается. Декстер не знает, когда это стало... одержимостью? Желанием защитить, уберечь. Возможно, это началось с пьяного бреда Джоуи о чувствах, а может – намного раньше. Декстер не уверен, что мог бы ответить тем же. Любовь? Только смерть Риты поразила настолько, что пошатнула его мир, разнесла его вдребезги. Уход Люмен опустошил окончательно... И испытывать что-то подобное теперь, что-то отдалёно похожее – странно. Немыслимо для того, кто считал, что вообще не способен на какие-либо чувства. *** Том проснулся от резкой боли в рёбрах, обнаружив себя на заднем сидении какой-то тачки. Под головой сумка с вещами, в висок больно упирается что-то твёрдое. Он принимает вертикальное положение и осматривается. И понятия не имеет, как он здесь оказался. Нечёткие, расплывающиеся картинки мелькают перед глазами, вызывая какие-то воспоминания, ощущения, но воспалённый, усталый разум не может на них сконцентрироваться, собрать воедино мозаику реальности. Желудок скручивает резким спазмом, Том вываливается из машины и блюёт на обочину. Потом откатывается в сторону и растягивается на траве, тяжело дыша. Он всматривается в вечернее небо, пытаясь придти в себя. Придти в себя. Найти себя. Это непросто, если ты потерялся. Ему нужно что-то постоянное, неизменное. Место или человек. То, что поможет придти в себя. Некая точка отсчёта. Доктор Лектер рассказывал, не вдаваясь в подробности, что один из его пациентов, живя в уединении, оставлял свет во всём доме, когда уходил ночью в лес. Дом был для него маяком во тьме, и он всегда мог к нему вернуться. Порывшись в сумке, Том находит сменную одежду, пачку сигарет, бургер из придорожной закусочной, мелочь, мусор, ленту презервативов, пачку денег, перетянутую резинкой, и охотничий нож отца. Зачем он его вообще доставал? Том провёл пальцем по идеально-острому лезвию и вздрогнул, когда настойчивое воспоминание резануло нервы хуже бритвы. Застывшие оленьи глаза, передёрнутые плёнкой смерти, напротив его собственных. Он всматривается в подбитую отцом добычу и в ужасе не может отвести взгляд. Меньше всего ему хотелось сейчас вспоминать охоту с отцом на оленей, но это как расковырять старую рану ножом, также саднит и ноет, и совсем не думать об этом почему-то не получается. Том убирает нож за пояс, перебирается на переднее сидение и находит в бардачке документы на машину – взята на прокат. Хоть что-то объяснимо. Чёртова нарколепсия или как там эту хрень называл доктор. Чем дольше он находится в городе, в любом крупном городе, тем чаще случаются такие приступы. Он предпочитает путешествовать по менее населённым территориям. Безумно хотелось окунуться в свежесть заповедных лесов Аллегейни или Йосемити*. Проклятый Майами душит своей безразличностью, какой-то безысходной болью и неясной тоской, сводит с ума... Том заводит машину и выезжает на шоссе. Судя по всему, он где-то за городом. Но прежде чем он его покинет, ему необходимо снова увидеть Джоуи. В конце концов, он – его постоянная, неизменная точка во времени. Маяк в ночи. Или что-то настолько же сентиментальное. Может быть, ещё не поздно его найти.