Парфюмер. Невостребованные ромашки/Unclaimed daisies

«Кофе в конце всегда чуть остывший. Не так ярок вкус, но только и помнишь — последний глоток. Гуща на дне — отблеск зеркальной глади. Добрый знак»       Дже Хи поморщился - давненько он не упражнялся в сложении сиджо, какое-то графоманство, а не стихи: достоинства кофе превосходили строки и требовали не столь поспешных мыслей. И все же, несмотря на недовольство поэтическим экспромтом, на губах Дже Хи просияла улыбка, искренняя и радостная. Приветствуя таким образом вошедших родителей сегодняшней «погребаемой», менеджер образцового кладбища действовал совершенно не в традиции заведения, но сдерживать своего хорошего настроения Дже не хотелось. Дело даже не в том, что Ю-Ми жива, чему он более чем рад. Сегодняшний день был неординарным, и его события складывались, в отличие от стихотворения, весьма и весьма стройно, и не сами собой, а по воле и стараниями умницы и молодца Дже Хи. И даже объяснение для Ник, сочиненное наспех, почему родители решили заменить пышную церемонию прощания с дочерью похоронами в закрытом гробу, не смогло испортить ему настроения, не говоря о неуклюжих обвинениях Неда, которые только позабавили. Да, малыш Недди оказался тем еще забиякой. И хотя оба эти препятствия он легко устранил, на будущее все же не стоит забывать слова прабабушки Джин-Хо: дамбы рушатся из-за муравьиных норок.       Но как же парфюмер смотрел на босса! Это шло бонусом за все передряги и труды, дополнением, более интересным, чем сама нелепая выходка новоявленного Дон Кихота, защитника воскрешенных юных дев.       «Что там говорил офицер Код про мисс Ник? Бывший напарник? Почти одно лицо? В это лицо явно влюблен Нед! А Траурной Леди не лишне узнать, что она интересна не только богатым наследством, а своей красотой и чем там еще соблазняются такие миляги, как наш затворник-парфюмер-пирожник. Хотя... факт сравнения с бывшей возлюбленной мало какой девушке может быть приятен… Тут нужно будет сработать максимально деликатно, но… Стоп! »       Идея соединить этих двоих уже забрезжила на горизонте амбициозных планов новоявленной «корейской свахи», однако, Дже Хи сам прервал бег этой дерзкой мысли — не все сразу! Сейчас нужно закончить дела сегодняшние — все по плану и тем чередом, который определил командор Дже! Гробы, даже пустые, сами себя не похоронят!       — Мистер Хи, нам с супругой хотелось бы поскорее покончить с процедурой, сами понимаете, мы готовы к любому развитию событий, и все же, похороны единственной дочери слишком тяжелое испытание. По телефону мы подтвердили свое согласие на участие… в эксперименте, если можно так сказать. Деньги для нас уже ничего не значат, и я даже не прошу гарантий, я просто хочу увидеть свою дочь. Обрести ее вновь или проститься навсегда… В любом случае, ваше предложение улететь сегодня же вечером из страны я тоже принимаю, и жена полностью меня поддерживает. Если можно, давайте сделаем все без промедлений. Бедняжка Лиен, она едва держится, каждая лишняя минута в этом скорбном месте — еще один седой волос на ее голове… — голос мистера Чхве был спокоен, но это спокойствие давалось ему с трудом.       Впервые Дже Хи видел его настолько разбитым. Выглядеть сильным ему не давали боль и тревога, проступавшие в интонации голоса и каждом жесте, отчего Дже, наблюдавший все это, испытывал неловкость сродни той, когда в бедной семье гостю подают чай в чашке императорского сервиза с трещиной и гость вынужден делать вид, будто не замечает натекшего темного круга на столе, чтобы не ранить гордости хозяев. И все же он слушал господина Чхве не перебивая, желая дать ему возможность сказать явно подготовленную речь полностью и не сбиться.       — Тут пять тысяч долларов. Уверен, что при печальном результате эксперимента эта сумма будет достаточной для того смельчака, что решился рискнуть карьерой и пытался спасти нашу девочку, — на стол лег аккуратный конверт с наличными. — А по поводу захоронения… — голос несчастного отца задрожал, и он не сразу смог собраться, но сделав усилие, продолжил: — Я не сомневаюсь, что по договору о погребении, вы соблюли все пункты и сделали все, как обещали… Я видел венки перед входом в контору, они красивые. Спасибо, такие цветы пришлись бы по душе нашей дочери… Особенно, плюмерии… Она интересовалась Индией, вы знаете, что там их называют «чампа»? — слезы затуманили глаза отца, который не верил в чудо, пусть и привез за это «чудо» плату. Он отдал бы все что угодно, чтобы вернуть свое дитя, даже свою жизнь.       Дже это понимал, поэтому поспешил перебить его ставшую почти бессвязной речь:       — Мистер Чхве! Вам и вашей супруге не о чем больше горевать: Ю-Ми жива, здорова и в прекрасном состоянии, и могу сказать, что у нее зверский аппетит! Особенно на шоколад… Все прошло удачно! Та вакцина, о которой я вам говорил, подействовала, как должно. Ваша дочь жива и ее жизненные показатели не вызывают тревоги. Она находится совсем недалеко отсюда и как только мы уладим все формальности с ее мнимыми похоронами, вы сможете ее увидеть. Вы не меньше меня понимаете, что нужно соблюсти все звенья операции. Случай Ю-Ми — слишком громкое дело, его освещала центральная пресса, не говоря уже о том, что для нашего района это было настоящим общим горем. Все должно идти своим чередом, не вызывая любопытства местных кумушек и не давая повода для пересудов. Осталось совсем немного потерпеть. Я рассчитываю на ваше благоразумие и благодарен за него. Надеюсь, вы взяли для Ю-Ми неприметную одежду, как мы и договаривались? Ей она очень пригодится, — тянуть интригу дольше Дже Хи не мог, он не мог больше ни на одну минуту продлевать несчастье этих достойных людей и он открыл им правду.       И да, ему уже было почти, почти!, плевать на деньги, в любом случае сейчас он о них не думал. Сейчас его главной наградой была несмелая счастливая улыбка на лице миссис Чхве. И ее робкое, едва слышное:       — Я взяла ее любимого медвежонка — коалу Луи, дочь после эксперимента узнает его, как Вы думаете? Ю-Ми ведь точно жива? Или мне стоит положить игрушку в гроб? Малышкой она не могла без него заснуть…       — Приберегите Луи для полета в Корею. В длительном перелете Ю-Ми лучше всего будет поспать, тогда и любимый медвежонок будет в помощь. А сейчас от вас требуется только одно — не вызвать подозрений на «похоронах», хоть гроб и закрытый, зеваки найдутся. И нам уже пора. Я сам провожу вас к месту погребения, венки и гроб, ПУСТОЙ ГРОБ, будут уже там.       — А как же остальная сумма… — мистер Чхве был растерян, но теперь иначе — растерянностью человека, на которого полился золотой дождь из монет и он не знает, то ли хватать их руками, то ли благодарить Бога.       — Я не называл вам точной суммы и точной даты для расчёта в этом деле, потому что знаю Вас и Вашу репутацию честного человека. У Вас, господин Чхве, появилась возможность узнать меня немного ближе, и в деле, в том числе. Финансовые вопросы теперь мы можем уладить в любое другое время. Главное сейчас, что Ю-Ми жива, и первоочередное — это сделать все так, чтобы ни одна лишняя живая душа об этом не узнала. Так что я попрошу вас сдержать радость.       Супруги Чхве переглянулись, и буквально «нацепили» на себя скорбные маски.       Приятно иметь дело с понимающими людьми. ***       Доставить тело казненного на кладбище, где у тюрьмы с незапамятных времен имелся свой участок, было делом старшего офицера дежурной смены и одного сопровождающего из дневной смены охранников. Новичок, спасибо, оказался молчуном, что очень радовало Эмерсона Кода, у которого, наконец-то появилось время немного подумать и перевести дух.       Ох, уж этот дух… Казалось, засранец не перестанет смердеть и после кремирования: не спасало ни омовение и приведение тела в надлежащий вид для передачи «похоронщикам», ни пластиковый мешок, в который его упаковали, ни перегородка в фургоне, отделявшая место водителя от грузового отсека. Или это нервное, и чумной запах, состоящий из страха и смерти, въелся в ноздри офицера Кода навсегда? Дудки! Он доберется до своей квартиры и отмоет его с себя совершенно! И завалится спать! Подождет Дже свое Шабли денек. Ох, Дже Хи, не такого возвращения Неда ждал Эмерсон. Но кто говорил, что жизнь легкая прогулка? Никому не легко, надо крутиться, зарабатывать — поиски дочери становятся все дороже… А смердяк, что смердяк? Переборчивый был тип, вот и доперебирался — ушел на тот свет голодным, но воздух испортил на совесть, да чтоб и его, и его требуху!       Еще не подъехав к главному зданию похоронного агентства, Эмерсон Код заметил на территории привычные для погребения передвижения. Значит, Дже Хи «в поле», а не в кабинете, и надо его искать, если не хочешь прождать полдня, пока родные и близкие будут оплакивать своего мертвеца… Хорошо, что друг Натаниэль подсказал, как быстрее пройти в ту часть кладбища. Недалеко топать… Хммм… Да это же похороны корейской малышки! Эмерсон хорошо запомнил лица родителей бедняжки по фотографиям в газетах — все наперебой кричали об этом случае! Малышки, что была оживлена их троицей этой ночью в стенах тюрьмы!!! Боже милосердный! Офицер Код тихонько перекрестился, но его отвлекло одно обстоятельство, полностью переключив внимание на тихий уголок кладбища под тенью немолодых ив. Чутье сыщика сработало мгновенно, доказывая в очередной раз, что коп всегда коп. Интересно… Что это за молокосос? Делает вид, что пришел почтить память, сидит у могилы, а сам не сводит глаз с погребения девушки? Не похоже на обычное любопытство…       Забавно, «молокосос» не только понес свой жиденький букет, но и собрал все мало-мальски свежие букеты с других могил…       «Вины там много, видать… Не иначе он насыпал ту „дрянь“ в газировку девчушки… Но паренек не безнадежен, раз пришел сюда, значит, совесть есть. Надо только показать ему разницу между настоящими плодами и волчьими ягодами — он потом будет еще благодарен за урок».       — Эй! Парень! Поможешь офицеру? — Эмерсон присматривался к удивительному лицу черноволосого своего собеседника. Даже ему, повидавшему всякого на своем веку и встречавшего тысячи лиц, сочетание огромных изумрудно-зеленых глаз с чертами восточного принца из сказок Шехерезады и бледной кожи с чуть проступающими веснушками, показалось удивительным.       — Дело пяти минут, но мне одному не справиться. Напарник умотал на обед, а я пока искал контору — колесо «загуляло»… И как на грех, все здешние на захоронении заняты! Я тебя не задержу надолго.       — Доброго дня, офицер, почему бы не помочь? Конечно, — без чувства страха перед представителем закона ответил молодой человек, но при этом всё же смутился и не выдержал взгляда Эмерсона — отвел глаза на цветы, сжав кулак в кармане пиджака.       «Паренек явно не похож на Дон Жуана, но отчего-то заробел — что-то тут не чисто».       — Тут пройти футов сорок до моего фургона, — Эмерсон говорил обыденным, чуть ленивым голосом уставшего служаки, но глаз с парнишки не спускал — не хотелось спугнуть «объект», но и упустить какую-нибудь «мелочь» в его реакциях профессиональный ищейка позволить себе не мог.       — Да хоть и все тысячу — это такая малость, — парнишка был не на шутку огорчен. Он аккуратно складывал только что собранные цветы у одного из могильных камней в тени, явно надеясь сохранить их свежими, его губы беззвучно шевелились, но тренированный слух сыщика различил несколько брошенных в сторону слов: «Ей теперь и фута не пройти, и мне скоро тоже, Зак ответит!»       Эмерсон понял, что паренек не отравитель и не воздыхатель. Будь он виновен, Эмерсон уже догонял бы его, петляя между могил. А будь паренек обычным воздыхателем, не стал бы прятаться от родных усопшей. Те стараются, напротив, быть рядом, получать утешение и слова поддержки, если, конечно не стеснительны без меры. Но не похож он на застенчивого аутиста — общается смело, толково. Вот только дурак все равно — вздумал мстить! Дело усложнялось, отчего Эмерсон Код пришел в легкое замешательство: будь это малолетний недоумок, что пришел каяться — тут разговор один, а тайный друг, который решил отомстить недоумку — совсем другая история. Мало того, что план «работы с правонарушителем» катится к чертям, так еще теперь надо решать в срочном порядке, как уберечь новоявленного Зорро, объявившего вендетту Заку. Эмерсон понял, что вот прямо сейчас он сам себя наградил нешуточными хлопотами, но бросать начатого офицер Код не любил. Поэтому решил действовать по обстоятельствам, а импровизировать он умел — не новичок.       — Ты пришел навестить могилу родных? — начал издалека, по всем правилам непринужденного разговора случайных попутчиков, не приближаясь к пареньку ни на шаг, стоя на том же месте, где и начал свой разговор — не спугнуть, это сейчас главное.       — Да, у моих родителей нет могил, они погибли в авиакатастрофе много лет назад, их прах развеяли по всему кладбищу, и теперь каждая заброшенная могила тут — это и их могила тоже. Моя семья обычно выбирает самые неубранные и забытые, чтобы оставить цветы для них…       — Ну, ты же мне поможешь? Сегодня, видишь, ты нарасхват, нужен и мертвым и живым, — Эмерсон заметил, что улыбается искренне — паренек ему нравился. Пожалуй, это будет приятнее, чем учить мелкого придурка-отравителя — тут надо спасти чистого ребенка, хотя он и не согласится на звание «ребенка», для офицера Кода все семнадцатилетние — дети. А к этому мальчишке он начинал чувствовать усиливающуюся симпатию и что-то похожее на отеческие чувства. Поэтому улыбка его была широкой и искренней — паренек успокоился и пошел рядом.       — Старший офицер Эмерсон Код, — надо было узнать имя мальчишки, это всегда важно — обращаться к человеку по имени.       — Грэди, — просто ответил загадочный юноша, но для начала Эмерсону было достаточно и этого.       До фургона шли молча — да и сколько там было идти? Три минуты!       — В чем помочь? Вроде все с покрышками нормально… — засомневался малец.       — Не думал, что ты спец по покрышкам, Грэди! — добродушно ухмыльнулся Эм.       — Не спец, но колеса не спущены, это видно. Они же не сильно от велосипедных отличаются, так? И там и там — камера…       — А то, что гайки не докрутили так, что я чуть колесо по дороге не потерял, заметил? То-то же, мистер механик, — Эмерсон довольно улыбался — ему все больше и больше нравился этот смышленый «кадет».       — Полезай-ка внутрь, там ящик с инструментами — красно-черный. Мне туда лезть пончики не дают, спасательный круг жирка удерживает от излишней подвижности, про напарника ты в курсе — долго ждать не хочется, а ты малец шустрый — пара минут — и всего делов!       — Я не вижу тут ящика! Только мешок какой-то в черном полиэтилене… Его надо сдвинуть? За ним ящик с инструментами? — голос подростка затих, когда офицер Код захлопнул дверцу багажного отделения, а сам направился к сиденью водителя.       — Не волнуйся, парень, вреда я тебе не причиню. Покатаемся по району и поговорим о естествознании…       — Меня будут искать! Я пришел-то на часик всего — у моей кузины свадьба и меня хватятся! Зачем вам неприятности? Отпустите меня и об этом никто не узнает! Клянусь могилой матери! — голос был взволнован, даже испуган, но Эмерсону понравилось, что парень не паниковал и пытался наладить контакт с «похитителем».       — У твоей матери нет могилы, малыш, ты сам мне об этом сказал, так что поищи для убедительности своих клятв что-нибудь другое! Пока ты меня не впечатлил! И я обещал не причинять вреда, слово офицера, так что располагайся и не обращай внимания на запах, хотя почему не обращай? Запомни его хорошенько — так пахнут все грязные дела!       Офицер Код даже рассмеялся удачной шутке — ему начинал нравиться сегодняшний день. А после задвинул пластиковое окошко, что отделяло багажный отдел от водителя. Убедившись, что парень не услышит его разговора, позвонил напарнику: «Сэм, тут все затягивается… У Дже Хи похороны пафосные и там все надолго, а до конца смены осталось меньше двух часов, нет смысла торчать тут вдвоем с этим говнюком, начальство и цента не приплатит. Так что отправляйся домой, я и один справлюсь, но с тебя выпивка в пятницу!»       «Спасибо, офицер, выручили! Я тут с голодухи умял целую пиццу, с утра кусок в горло не лез из-за вони, вот и дорвался! Прихватило живот что-то, переел, явно, а отпроситься стеснялся — удачно для меня сложилось. Я ваш должник — и выпивка в пятницу и пара бутылочек пивка — все что скажете, лишь бы не возвращаться в фургон, не лучшее для меня это сейчас место, как бы не оставить пиццу в салоне!»       «Вот и славно! И не думай, что я забуду про выпивку! Увидимся на смене!»       Эмерсон ухмыльнулся, все сложилось даже лучше, чем он себе представлял, нелюбопытный обжора, который рад уйти с «работы» пораньше чуть ли не в первый день своей службы — такие долго не задерживаются нигде, кроме как возле юбки мамочки. Хорошо, что отпустил новичка, как только приехали — Эмерсон Код не терпел, когда у него под ногами путаются типы, которым все разжуй да в рот положи. То ли дело этот молодой паренек, Грэди — смышленый и вопросы задает правильные, и на рожон не лезет. А помогать тем, кому ничего не интересно, отдавать за бесценок свои наработки и связи офицер Код не любил и не собирался — вот и спровадил неприглянувшегося новичка подобру-поздорову подальше от своих секретов, чему сейчас порадовался вдвойне. Тут уже были дела совсем другого пошиба — дела Эмерсона и Ко.       Код открыл окошко, чуть поморщился от волны смрада — даже открытые окна не помогали, и позвал парнишку:       — Ты там живой еще, не задохнулся?       — Это что, новое изощренное испытание? Из какой помойки вы вытащили этот мешок? Кто-то заплатил и это розыгрыш?       — Развлечений захотел? Не сегодня, малыш. Запоминай хорошенько всё, что сейчас происходит, вряд ли учителя в школе тебя повезут на такую «экскурсию». Рядом с тобой, в мешке, труп преступника, казненного вчера за страшные преступления. Не знаю, с чего он начинал, но может тоже, как и ты — воровал букеты с чужих могил? — разумеется, историю «смердяка» офицер Код знал «на зубок», но и ему были не чужды эффектные жесты, а паренька стоило настроить на серьезный разговор.       — Я не воровал! Да как вы смеете! Я одолжил! Если бы не свадьба кузины сегодня, я бы сам принес тысячу букетов Ю-Ми! У меня не было времени подготовиться: о похоронах не объявили, я случайно узнал от дяди… И каждому упокоенному, с чьей могилы я взял букет, я обещал принести другой! И еще по свече! Мой дед держит лавку с благовониями, он мне не откажет! И я же говорил, что моя семья навещает заброшенные могилы! Я не вор! — мальчика явно задело, что Эмерсону было на руку, потому он решил «додавить» парнишку. Он уверенно вел фургон по направлению к тюрьме.       — Ах, прости! Ты отравитель. Или отвергнутый поклонник?       — Я не убивал Ю-Ми! И я не поклонник! Я люблю ее как сестру! Точнее, любил… Мы дружили. С начальной школы… Только она понимала, что в микроскопе можно увидеть прекрасное, даже если это просто размножение бактерий или грибков. Видела в квадратных уравнениях гармонию, а не задание по алгебре… Да никто из девчонок в нашей школе не ходил на факультативные занятия по химии, если учитель не говорил, что покажет, как дома сделать раствор от прыщей, а она… она понимала красоту и видела жизнь в строении атомного ядра. Она особенная… была. Понимаете?! Особенная! И тут этот Зак и его банда решили ее сделать «нормальной», прировнять к себе! Подонки мерзкие! Я не знаю, кто принес ей тот злополучный напиток, но что это с его подачи — уверен! — Грэди вдруг успокоился и снова стал задумчивым, очевидно, вспомнив свои планы насчет Зака, понимая, что встретиться с ним сегодня на кладбище у могилы Ю-Ми, как он рассчитывал, уже не выгорит.       — И поэтому ты решил загубить свою жизнь? Мстя подонку, чью вину не доказать? Думаешь, Ю-Ми оценила бы, что ты проживешь свою молодость здесь? — за окнами уже показалось мрачное здание тюрьмы за таким же угнетающим взор забором.       — Дерзай, отомсти Заку или еще кому, да хоть всей его компании — этим ты Ю-Ми не вернешь, а впридачу, это сломает твою жизнь. Получишь срок, сядешь, выйдешь по малолетке рано, но все свои шансы на успех, особенные планы, учебу в престижном университете, занятия наукой, которую ты так любишь — ничего этого! Ты же смышленый парень! Думай, Грэди! Стоит Зак твоей жизни? Готов ты провести за забором несколько лет, а после довольствоваться жизнью человека с клеймом, которого и грузчиком не везде примут?! Прощай учеба, прощай мечты! Что будет дальше? Наркотики? Сначала будешь продавать, раз «дружишь» с химией, потом употреблять, а там еще пара «ходок», а как же — полиция у нас неплохо работает! И вот уже твой удел — валяться в таком же черном мешке, не факт, что в машине полиции, они и у коронеров такие же. Зарежут в драке из-за разборок «сфер» влияния, или от передоза склеишься… И никому не будет дела «почему» и «как» ты оказался в труповозке окружной тюрьмы. Ты готов к этому — лежать никому не нужным смердящим куском мяса? Хотя, как бы ты не опустился в итоге, думаю, что так сильно вонять не будешь! Сильнее просто невозможно! — хохотнул офицер Код и выкрутил руль. Пора было возвращаться на кладбище.       Притихший, пристыженный мальчишка больше не нуждался в лекциях — из его огромных глаз катились беззвучные слезы, то ли облегчения, то ли печали по подруге, то ли от пережитого стресса — скорее всего, все это вместе взятое.       Эмерсон Код сделал свою работу — он вернул ребенка с края пропасти.       Эмерсон знал это наверняка. Он знал.