Софист, часть 3. Вершина

      Когда Уллю сообщил Софисту об исчезновении Гавина, водный архон нехотя вернулся в человеческий облик. Ачамбха был в жижу пьян – своей по-идиотски исполнившейся мечтой о горючей жидкости. Несмотря на только что пережитое, заклинатель не растерялся. Он не хотел оповещать всех подряд об обретении уникального фамильяра. Поэтому, превратив серебристое кольцо в посох, Софист передвинул три листа вниз к четвёртому, из спирали образовав крестовину, а потом по свитку прочитал на огненную лужицу заклинание клея – и намотал пламенеющую патоку на верхушку. Получилось клёвое пламенеющее навершие с четырьмя золотисто-румяными листьями дуба, обращёнными к огню и контурами словно повторяющими полыхание факела. Однако слишком приметное баловство. Прекратив вести себя по-дурацки, Софист отпустил фамильяра трезветь на родном Плане Огня, застегнул пояс, оделся из кармашка в обычные кожаные штаны с сотканными льняной гимнастёркой и шерстяной туникой, просунул сквозь дерево руку для возврата кольца-Уллю, быстро застегнул вещмешок Гавина, похудевший после чрезвычайного сжигания одежды. Затем он проверил новые возможности – наколдовал заклинание размягчения земли и камня с «бесплатным» усилением метамагией водной составляющей. Все поверхности в пещере тут же «потекли», уничтожая следы ночёвок и творившейся здесь магии. Достав куколку бабочки, Софист раздавил её, создав временный воздушный узел и портал через него к Вершку. Уже дома вымотанный заклинатель нашёл в себе силы убедиться в том, что Шемус действительно за него организовал водный путь между хиллтопским прудиком у волчьего тотема и водяным узлом в храмовой купели – по этому маршруту отбыл Гавин. Терв, как и было сказано, находился рядом со статуей вожака волков под началом лорда волков Фаргана. Через простую узловую дверь Софист перекинул к зимнему волку рюкзак хозяина, а также свёрток с ловцом снов для Адама Блейка. Мэр зашивается со всеми этими проблемами, для него три часа на полноценный сон – спасение. Для него, кстати, Софист и сплёл этот артефакт, оттестировав продукцию на себе и Гавине.       Продвинутый заклинатель уже умел отрешаться от проблем, сосредотачиваясь на важных задачах – как ни хотел просто расслабиться и жить в своё удовольствие на приличный и совершенно необременительный заработок на приносящем удовольствие творчестве и ремесле артефактора. Вот и теперь, несколько дней безвылазно сидя дома в Вершке, Софист сконцентрировался на овладении своими новыми возможностями, пока треант и феникс свыкались друг с другом – пока сокурсники огребали приключений. Заодно Софист пополнил и расширил запас зелий, оценив лёгкость и простоту работы алхимика-акваманта. Потом довёл до логического конца работу над дубовыми лист-штанами и кленовой лист-рубахой, сделал себе усовершенствованное нос-усиковое кольцо с акульим чутьём вместо подводного дыхания, наклепал партии арбалетных болтов на полгода вперёд, заколдовал несколько чаш домашнего очага и фляжек бесконечных вод - обнулил список заказов от патрона в Эверлунде. Так же Софист сплёл пару ловцов снов, но из-за нехватки фундаментальных знаний в области сновидений и пророчеств так и не смог сократить три часа сна человека до одного часа эльфийского дремления. Самое же большое моральное удовлетворение и наслаждение работой парень получал, когда со всей душой мастерил люльку-качалку – в перерывах между подготовкой.       Роды Эльзы Каллуна намечались на день одного из святых полубогини Шиаллиа – двадцать первого уктара в повивальном отделении при её храме в Эверлунде. Эльза – женщина с характером, и обстановка в семье Каллуна весьма шероховатая, потому Софист решил не делать никаких намёков на роды в Храме Благодарения Истишиа, ограничившись обещанной кроваткой с чарами умиротворённого сна – шесть часов кряду в ночное время суток. Просто отличный подарок для родителей, идея которого родилась ещё во время обучения плетению ловца снов у Ферима Ферэйф – живущей в серебристом ласпэре души далёкого предка Феррана Феранеса.       - Тарлансб, теперь видишь свой недочёт? – Спросил Софист своего послушника.       - Ага… Но как мне повторить такой узелок, собрат? – Спросил мальчуган, не боясь быть отчитанным за нерадивость в благоприятной атмосфере сновидения.       - Оглянись и скажи, что вокруг, - в своей манере ответил учитель, наводя на мысль, как часто с ним поступало Альтер-эго. Это развивало мышление.       - Ветки Древа, листья, паутину с пауком… Э-э?! Так… так просто попросить паука сплести?.. – Округлил глаза малец, побаиваясь гигантских буркал ткача.       - Просто да не просто. Мало попросить паучка сплести паутину. Вот, смотри, - Софист повернулся к увеличенному образцу. – Эта бусина продета, а здесь слеплена поверх узла. Сделай вывод, Тарнлансб.       - Ну… э… надо много раз просить, - почесал он тыковку и выдал ответ.       - А можно попросить один раз, но сразу о многом, - со знанием дела поправил наставник пестуемое им юное дарование. – Паук не задумывается над каждым узелком своей сети, раз от раза плетя одинаковый узор. Ткачу для работы надо просто передать всю «картину» целиком.       - Точно! Как я сам не догадался? Болван.       - Делаешь несколько простых рисунков сути, потом скармливаешь паучку помойных мушек и занимаешься вместе с ним сразу целый час, добиваясь соответствия для каждой нарисованной картинки, - доброжелательно поделился Софист с «собственным паучком». Доходчивое объяснение ему самому помогало лучше уразуметь…       - Спасибо, Софист! Я обязательно успею сплести ловца снов к деторождению! – Возликовал ученик, на примере сестры выучивший, что сперва подумать о приёмной семье, а потом о себе, чтобы и они тоже думали о нём не в последнюю очередь.       - Не сомневаюсь, подмастерье, - он одобрительно похлопал ученика по плечу. – Прежде репетиции итогового плетения давай ещё несколько раз поупражняемся с заклинанием сна…       Это будет отличный подарок для Каллуна от их «приёмыша», пусть без должных материалов его подарок протянет от силы месяц улучшения сна с максимальным сокращением до шести часов кряду. Сам малец после трудов над волшебным предметом лучше станет ориентироваться во снах, с таким инструментом для себя быстрее научится связываться оттуда с родной семьёй, а обладание уникальным мастерством будет приносить приёмной семье весомый доход, окупающий все их якобы великие затраты на мальчика, в котором Эльза не шибко хотела видеть жениха для своей ненаглядной дочки Полуны – ей рисовались куда более выгодные партии. А Софист на этом «полигоне» наработает опыта и проведёт научные изыскания для преодоления тупика с улучшением ловца снов в сторону ещё большего сокращения сна. По идее, всё должно было работать, по крайней мере, внутри магически насыщенного треанта, однако одного часа человеку не хватало на полное восстановление, хоть ты тресни!..       На четвёртый день домашнего затворничества Софист наконец-то закончил изнурительное «марание бумаги» своими черновыми каракулями колдовских наработок. Он сам ещё ходил в подмастерьях, сдавая зачёт своему Альтер-эго. Твой фамильяр – сам и разрабатывай. И Софист корпел, засев за письменный стол спозаранку и до полудня. Ещё час составлял чистовик. Коготь, кость фаланги, кость из гребня красного дракона – до вечера Софист испытывал базовый компонент для внедрения придуманного комплекса чар. Ачамбха был более фута ростом, а это многовато для сидения на посохе или плече, пусть и раздавшегося уже до уровня физически развитого молодого человека лет восемнадцати-двадцати. Самое главное – скрыть саму огненную сущность феникса. Это можно сделать разными путями. Софист избрал использование аспекта орлана, на которого феникс сильно смахивал. Разумеется, вкупе с ложной аурой Нистула под всего чуток необычную птицу – этот вариант прям-таки напрашивался. Однако хитрец сразу его отбросил. Гораздо более элегантнее - скрыть на видном месте! Более того, заклятье тела из солнца сложится с силой феникса, сделав его естественное пламя гораздо более опасным. К счастью или нет, неведомый враг так больше себя и не проявил, чего-то выжидая.       Собственно, юный артефактор решал две задачи. Сперва требовалось модифицировать заклинание уменьшения животного из второго круга, чтобы всё сократить на восемь, а вот габариты только вдвое. Затем у заклятья аспекта животного надо было сместить акцент с внешнего вида на птичью суть из плоти и крови. Как друиду, Софисту было неприятно думать над тем, что магический расплав черепа орлана с когтями красного дракона и самым верхним костяным шипом из спинного гребня – понадобится отваривать в крови орлана с точно выверенным добавлением его внутренних органов и пережжённого порошка из перьев и скелета. Но что поделать – издержки ремесла. Ещё и тренировка нервов от переживаний за Дорну и Мишу, а также за весь Хиллтоп, тревожащийся по поводу всё затягивающегося нападения полчищ гноллов, и за свои задерживающиеся заказы патрону в Эверлунде.        Само-собой для фамильяров обоих типов требовались заклятья: зазубренного и улучшенного волшебного клыков, распределение талантов, природный инстинкт, укрепление души. Усиление поражающий качеств когтей и клюва Софист намеревался соединить в одном кольце по примеру трофейного кольца с Терва, по прихоти судьбы вернувшегося к нему спустя много месяцев. Три других, которые он активно практиковал предыдущие дни, надо было ещё умудриться совместить в одном кольце-браслете на птичью лапку.       Всё двадцать первое число осеннего месяца умирания Софист корпел над уникальным кольцом на лобовой рожок Ачамбха и две пары колец-браслетов на лапы фениксу и сове. Причём, артефактор персонифицировал комплекты, сделав для Уллю с добавлением лунного серебра, а для Ачамбха – суперочищенного золота. Поздно вечером этого трудового буднего дня Софист поздравил Коллина, лично придя в дом с подарком.       - Когда Эльзу отпустят домой? – Поинтересовался Софист, когда поприветствовал пьяненького папашку и вручил люльку.       - Декаду будут длится обряды – это обычная практика, - за него ответил Тарлансб, сияющий начищенной золотой монетой. – А…       - Неа! Э, два райда из-за п-поминок, ик, - заплетающимся языком ответил Коллин.       - Ага, их повторят после Мунфеста, - не уныл подросток. Его родной отец в подпитии не раз поднимал руку на Барта, а вот приёмный так не буянил.       - Ясно. Тогда передавайте им от меня горячее пожелание здоровья. Извините, я не уверен, что в этом году смогу вместе с вами отпраздновать пополнение в семействе.       - Да мы ещё, ик, успеем отметить в тесном кругу, Софист! Огромное, просто гигантское тебе человеческое спаси-ик-бо! Спасибо за всё, благ-ик-одетель… - Полез обниматься счастливый отец новорождённых сына и дочки – родились разнояйцовые близнецы. Софист пустил эту тему на самотёк, вот и неожиданный результат.       - Тебе спасибо, Коллин. Ну, всё, всё, тебе пора в постель, сынок проводит… - помог Софист, намереваясь успеть расширить люльку под пару младенцев.       - Веди, сынуля, ик, веди папку… - согласился пьяный, опершись о худенькое плечо отрока полных одиннадцати лет. Тарлансб надулся от натуги выдержать вес, и таким счастливым взглядом одарил Софиста, что у того тоже глаза увлажнились. Он по белому завидовал мелкому, что ещё успеет познать и оценить счастье нормальной семьи, которой у Софиста отродясь не было.       - До свидания, собрат!       - До встречи на уроке по изучению волшебной тетивы, - добавил он строгости.       - Слава Пращуру Деревьев! Да будут у него жёлуди бесконечны, да будут корни толсты, а ветки пусть выдержат любой ураган, - взмолился маленький друид, прося сил выдержать испытание лестницей. Проверку вредностью сестры он уже прошёл – усыпил её разученным во сне заклинанием.       Софист вернулся домой окрылённым, в последствии сумев не запороть последнюю заготовку для своего огненного спутника – плотный распорядок дня был расписан едва ли не поминутно. Пламенная суть феникса всё равно прорывалась свечением, с этим пришлось смириться и добавить в колдовской тигель янтарную бусину, зачарованную по примеру кольца румян, дающего тусклое красноватое свечение вокруг носителя. Всё равно для ночных дел лучше совы никого нет, а феникс – дитя дня.       - Ну, строитель храмов, хвастайся уже, чего добился, - любопытство так и распирало Дрогана, сидевшего под пледом в кресле у камина. Но Софист чувствовал напускной характер, догадываясь об угрызениях совести, что мучили старика, не решающегося принести извинения внезапно наведавшемуся ученику. И об упрёках, что болеющий мастер сдерживал.       - Э, ну, э, формы волка… - проблеял Софист, пялясь на форму сердечных ягодиц. Помешивающая отвар Аяла назло так выпятила свою аппетитную попку, что взгляд нельзя отвесть!       - Ух ты, неужели в самом деле дворняги произошли от одомашненных волков? – Милым тоном удивилась эльфийка, произнеся эти едкие слова только после того, как дважды стукнула о край котелка глубокой серебряной ложкой с длинной ручкой, а потом ею же ударила по двум магическим символам, едва просматривавшимся на закопчённом на боку.       - Эльфам виднее, - масляно улыбнулся парень, тоже очень хотевший в данную минуту быть укрытым пледом, хоть в клетку, хоть в цветочек. Впрочем, Софист ещё шире расплылся в лыбе, когда заметил неуловимый бросок взгляда раскосых глаз на заметный бугорок, непохожий на простую складку тёмно-синей шерстяной туники. Они оба ощутили себя торжествующими победителями! И по*** на все невзгоды и проблемы.       - Мне кажется, или ты действительно ещё шире раздался в плечах, Софист? – Дварф подлил масла в огонь. Он видел и понимал происходящее между этими двумя, имея на это свои соображения.       - Тренировки, тренировки и ещё раз тренировки, - ответил парень, подвигавшись в кресле и распрямив стати.       - Том Силы, Том Выносливости и Том Порнографии, - с вумным видом заявила Аяла, эротично прислонившаяся плечом к каминной полке и дирижировавшая ложкой, пока другая рука подпирала груди – для большего соблазна. Разведчица дала непрозрачный намёк на известность ей связей Софиста с ремесленником Каллуна и неким патронирующим его Мастером Гильдий Эверлунда, отследить экзотические покупки которого не так уж сложно для Арфистов, фактически заправляющих Эверлундом из своей штаб-квартиры в башне. А последний том вовсе – хлёсткая издёвка на Гавина, голышом устроившего представление, о котором ещё много лет будут судачиться за семками, втайне завидуя дурёхе Маре, за медной патиной сразу не разглядевшей золотого мужа.       Софист не обиделся – чего скрывать? Наоборот, пусть так и думают! Софист после слияния с пропащим водяным телом сам не нарадовался на своё новое телосложение с литым рельефом мышц, пусть все они и дутые – силы ни на волос не прибавилось. А после божественной похвальбы его ума и мудрости, он стал лучше понимать Альтер-эго. Так, например, изначально вместо формы волка Софист хотел хитромудро похвастаться, отрастив седую бороду и сказав, что добыл щит и меч для завоевания Аялы, которую сможет неустанно подкалывать века напролёт. Однако не стал озвучивать своё мальчишеское понимание физиологически бесплодных отношений между Дроганом и Аялой. Парень отлично помнил, как в то памятное посещение общественной бани Хиллтопа старик реагировал на задирание заклинанием Альтер учащихся у него братьев гномов.       - Для развития надо чаще практиковаться, - важно поддакнул старик. – С последним вам, молодым, не занимать, хе-хе, - пошутил Дроган, плетёная борода и усы которого прятали уныние. Софист был солидарен со своим Альтер-эго, считавшим, что та вольность с рукой Дорны и дальнейшее развитие ситуации, оставшейся между двумя дварфами, всколыхнуло нечто в старом авантюристе, неспроста открывшего школу и занявшегося молодёжью вместо тихого копошения в своей деревенской лаборатории. Дроган не стал затворником, как тот Отшельник.       - Аяла, подайте руку, пожалуйста, - с прищуром попросил Софист, напомнивший себе о первоочередной задаче, для решения которой он тайно явился сюда в облике дворняжки, но вот уже четверть часа уклонялся от дела, болтая о погоде да цедя подробности о Гавине, который честь по чести следовал кодексу наёмника, не разбалтывая о делах с нанимателем.       - Что-что, простите? – Ехидства ей было не занимать ни в интонациях, ни на лице. Солнечная эльфийка уже приготовилась отпустить чёрный юмор, когда Софист потянулся в сторону пояса. Но вместо обручального кольца тот достал из магически расширенного поясного отделения платок с чёрной дырой пространственного кармана.       Софист в сумме порядка часа уделял провидческому зеркалу алтаря в «подвале» своего дома, чтобы выяснять и отслеживать оперативную обстановку вокруг Хиллтопа, Бламбурга и группы учеников, втроём занимающихся возвратом похищенных артефактов. Мэр, барон и капитан Ганман организовались расчистить поля и сады от дерущихся между собой шаек гноллов и кобольдов, да создали усиленные патрули для охраны сельхозугодий от варварского к ним отношения. Дальше не распространялась ни их ответственность, ни их сотрудничество, обернувшееся животрепещущими дебатами относительно защиты деревни со стороны усадьбы Шаттлкомба. Собственно, Ксанос, Дорна и Миша за десять дней после Самхейна добрались до Бламбурга, перебив мародёрствующих там гноллов, видимо, искавших умело заныкавшегося кобольда, который, судя по ошейнику с магической меткой, являлся беглым рабом какого-то эксцентричного хозяина. Так же они спускались в эльфийский склеп с воинами Аскалхорна, куда явственно вели следы большой группы кобольдов. Три дня назад команде удалось как-то перебить всех монстров. Софист не застал того, как они телепортировались к мастеру, и не знал ничего о похищенных у Дрогана предметах, пока от домашних растений не выяснил об ужасной мумифицированной руке со смертоносной некротической силой внутри неё. Позже из подслушанных разговоров потрёпанных учеников, ночевавших в школе для излечения, Софист вызнал название – вернули руку лича Бельферона. По настоянию Миши и с согласия Дорны её оставили в школе, поскольку предложение Ксаноса дождаться возращения Красного Волшебника Сзарена и продать ему за тысячи золотых не встретило понимания ни у кого.       Из подслушанных обрывков и подсмотренных сведений Софист заключил, что соученики заключили сделку с эльфийским рыцарем Нимладором. Сила в руке лича защищала кобольдов от призрачных воинов Аскалхорна, которые так запугали патрульных и разведчиков, что оккупанты заперлись в дальнем зале, благо что среди беспорядочно утащенных у Дрогансона ящиков нашлись продуктовые запасы. Нимладор рассказал о какой-то секретной ловушке, которая помогла усыпить большинство кобольдов, перебитых потом троицей авантюристов. Наградой был обещан сверкающий шлем брони для паладина, амулет жизни для колдуна и бездонный кошель с золотой вышивкой с тысячью полновесных золотых чеканки Империи Нетерил, за которые жрица Вергадайна могла бы выручить порядка десяти тысяч современных золотых монет чеканки Эверлунда – сопоставимо со стоимостью артефактов для Миши и Ксаноса. Расщедрившийся рыцарь так же обещал допросить души убитых и поделиться сведениями в обмен на вывоз всего их хабара с уборкой мусора, включая трупы.       Три оленьих упряжки позавчера выехало из Хиллтопа, но обратно их уже не дождутся. Слишком долго гнили трупы с побоища между гноллами и кобольдами близь эльфийского кладбища, чтобы знатоки поведения птиц-падальщиков из числа промышляющих в предгорьях охотников и бандитов не явились большой группой - полтора десятка. В итоге молодёжи пришлось экстренно бросить сани и, спасая свои шкуры, вострить лыжи с тем, что на себе, а запряжённых оленей шугнуть в разные стороны. Софист и на этот раз был занят созданием волшебной вещи на алтаре, потому вновь восстанавливал произошедшие события по оставшимся следам и тихо радовался, что Мара запомнила-таки и как-то доработала рецепт той лыжной смазки, продав школьникам сносно действующий состав бесследного скольжения по снегу. Раз он не нашёл их сходу, то и бандиты тоже. Сегодня поутру Софист убедился, что соученики точно не к Хиллтопу направились и точно решили поберечь кристаллы концентрации для своих поочерёдно используемых ученических перстней Рука Мистры, телепортирующих держащуюся за руки команду к мастеру Дрогану. В общем, лишь сам учитель может отследить их по собственноручно выкованным перстням, но Софист был уверен, что пережившему одержимость дварфу ещё много дней восстанавливать покорёженную ауру, прежде способности вновь мочь заклинать.       - Гхм! Софист, ты знаешь про мумифицированную руку? – Кашлянув кровью в платочек, напрягся Дроган.       - Ничегошеньки, кроме подслушанного, - честно признался Софист, сожалеющий о столь резком переходе с остроумного флирта на дела. – Извините, но или она туда, или я отсюда, - твёрдо заявил парень. Ему с Ферраном пришлось нелегко в том склепе, зато теперь оба издали чуют нежить и аберрации, а если ещё под заклятьем обнаружения…       - Аяла, будь добра, - скомандовал дварф, решивший, что Софист просто так кипешить не будет.       Виляя бёдрами, чертовка прошествовала на второй этаж, где хранилась правая конечность Бельферона, на сей раз, в практически не защищённой шкатулке. Солнечная эльфийка умудрялась не только провокационно двигаться, но и наклонялась эротично, при этом выглядела принцессой, а не развязной проституткой. Софист не понимал эту женщину, заарканившую его своей загадочностью и дивной красой.       - Учитывая, что личами становятся опытные маги, которым раз плюнуть обойти заклятья сокрытия и защиты от нежити, и что характер ощущаемого незначительно изменился на слове «мумифицированную», то за вами, мастер Дроган, эта рука могла шпионить всё время хранения. Я слышал упоминание о Зубе Дракона, Маске и статуэтке башни. Думаю, если речь о маске бога Маска, то божественная магия, как и драконья, не хуже арканной способна обойти барьеры – даже отдельное пространство этой дыры не панацея. Мастер Дроган, позволю себе напомнить про Остара. Два дракона, два лича, два человека, два эльфа - четыре артефакта.       - Вот ***… - старый авантюрист завернул такое матерное выражение, что даже у скуксившейся Аялы покраснели острые кончики ушей.       - Мастер Дроган, я бы хотел уже сегодня пристроить руку, а вам передам компас на неё, - уважительно продолжил напористый Софист.       - Ха! Молокосос ещё!.. – Воскликнула эльфийка, разобиженная с прошлого раза за макание в грязь лицом перед тремя школьниками и хвалебными отзывами клириков Хелма о заготовке для эликсира совершенного экзорцизма.       - Аяла! – Одёрнул её Дроган, гораздо лучше знавший юнца рядом собой, но более всего ощущавший угрызения совести за подставу деревни, которую защитил вовсе не он, такой маститый маг, а приготовления мальчишки. Избранного!       - Мизинец будет запечатлён в кристалле, удобном для окунания во всякие пруды прорицания. Завтра я присоединюсь к остальным ученикам, занявшись непосредственными исполнителями и поиском остальных артефактов, а на арфистах их высшее руководство. Вы согласны?       - Приемлемо, - компромиссно подтвердил Мастер Арфист, «один из».       - Обелиск нетерезов я бы тоже оприходовал. Напоенный магией кусок породы послужит отличной осью для местной башни, - поделился планами Софист, предполагая, что неприятно удивит собеседников.       - Всё-таки башня? – Мрачно уточнил Дроган под едкий женский хмык.       - Хех, замковая! – Грустно улыбнулся Софист, воздев кверху указательный палец.       Но пред собеседниками не появилась простенькая иллюзия призрачного строения в масштабе один к двадцати, которую юный мыслитель готовил загодя, выбирая между скромным и претенциозным (иллюстрации 017-019). На месте «казарменной» фермы Пайпера - правильный шестигранник донжона со стороной в солидные сто футов, примыкающий к углам треугольник из башен в тридцать восемь футов диаметром, пять надземных этажей на полтора фута выше классики в шестнадцать с половиной. Осью послужит четвертая башня в те же тридцать восемь футов диаметром, внутри которой санузлы, а снаружи закручиваются три винтовых лестницы. Пятый этаж – оборонительный, над ним армейский склад с ракушкой гнезда грифонов. Три жилых этажа барачного типа, где хватит отдельных комнат для семейных пар и смежных для богатых или значимых жителей Хиллтопа. Первый этаж – общественный, где будет таверна со сценой и лавки с товаром. На минус первом кабинеты мэра с комендантом и кутузка, ниже библиотека, остальное – мастерские, винокурня и склады. Одна из башен будет выставлена за отвесный бок холма, внизу в её толстом и цельном основании планируется хитрый вход: первое заклятье прохода через круг, второе проведёт сквозь монолитный камень в шестиугольный периметр этажа. В случае нападения заклятья развеиваются, наружу выталкивая вторгшихся. Софист был уверен, что все согласятся переехать жить в комфорт и безопасность замка Хиллтоп. Нынешние же дома пойдут на стройматериалы для стабилизации волшебства, а на их месте Софист думал возвести плодородные тепличные хозяйства для круглогодичного урожая. Из опустевшей фермы Блейка и нынешней мэрии выйдет просторный трактир с конюшнями для караванов. А лишние стены сверху холма можно снести вниз, в простенках легко сооружается жильё для бламбуржцев – если организовать шахту в пределах часового пешего хода. Как получится, что перед вторыми воротами от востока к центру и вдоль насыпи с дорогой к баронскому имению встанет ещё одна стена с аркой прохода, по два этажа над хлевом и курятником, на крыше теплица. Выше и перпендикулярно первому ещё один такой многоквартирный и функциональный дом с «застеклением древесиной», трещины в которой чинит обычное заклятье ремонта.       - Целесообразно подождать с годик, зарядив аккумуляторы магии и накопив волшебного материала, знаний, опыта и наработок для моментального строительства обещанной казармы. Я помогу в волшебной реконструкции Бламбурга, хоть и уверен, что жадность их погубит и что для Хиллтопа нет иного пути развития, кроме шахтёрского, по причине гор на всей северной половине окружающих территорий, которые не дают в полноте развивать животноводство. Взамен прошу вас, мастер Дроган, поспособствовать тому, чтобы после освобождения захваченных в плен бламбуржцев был начат перенос усадьбы барона вплотную к ферме Хола, где стоит сосредоточить кожевню, красильню, мыловарню, скотобойню. Освободившуюся на Вершине территорию – Фаргану под место его друидической силы с идеальным временем инициации на Остара. Баню бы уже сегодня разобрать и перетащить к колодцу, я бы тогда его завтра улучшил и организовал проточные бассейны с ледяной и горячей водами, чтобы к баннику успеть сдать в эксплуатацию. И, да, Аяла, не стесняйтесь захаживать во двор Вершка и лично собирать нужные растения, пока они не завяли к зимнему солнцестоянию – с силой ими впитанной магии мастер Дроган полностью восстановится к найтолу, - с толикой превосходства завершил говорить Софист, в свете пророческого сна о дальней дороге отказавшийся от лихорадочной стройки, но не от новых начинаний в принципе.       - Значит, Софист, ты просто превратишь этот полный загадок древний обелиск нетерезов в строительную грязь? – Дроган был неприятно удивлён учеником, готовым без всяких исследований сломать шедевр мастерства непревзойдённых магов Нетерила. Несмотря на мысли об этом, гордячка Аяля удостоилась короткого уничижительного взгляда из-под пенсне старика, скоростью чьего выздоровления пренебрегли из-за эмоций к несносному мальчишке.       - Именно. Я понимаю, мастер Дроган, для вашей религии кощунственна сама идея получить награду у Коссута за уничтожение опасных артефактов, а репутация Клауса такова, что абсурдна сама мысль счесть его драконью сокровищницу самым надёжным хранилищем в мире - за помещение туда можно ещё и обогатиться.       У Софиста поднялось настроение от реакции Аялы и Дрогана на высказанные вопиющего предложения за авторством его Альтер-эго, лично имевшего дело с обоими упомянутыми существами. Исходя из последнего обстоятельства, юноша и подначил старого авантюриста:       - Подумайте, мастер, это авантюра всем авантюрам! За маску узнать личности других подсматривавших на Остара, а зуб впарить за реликвию своей церкви – всяко стоит тряхнуть стариной, м?       - Мастер, не слушайте вы эти бредни младенца! Это чистой воды самоубийство… - заволновалась Аяла, чем только подлила масла в старую лампу.       - Ты сперва верни их, пострел, а там видно будет, - мудро заявил Дроган, пряча взгляд от сиделки, скомпрометировавшей себя медленным лечением ради того, чтобы дварф не угробил себя, лично гоняясь за похищенными ценностями. Мастер верно понял, что школьников Аяле было не жалко – сколько уж повидала погасших свечей…       - Договорились! Полагаю, по поводу мумифицированной руки – тоже? – Дроган медленно кивнул, строго глянув на Аялу, которая и предложила ученикам оставить конечность лича себе, после чего Ксанос имел глупость высказать вслух свою идею продать её красному волшебнику, внезапно исчезнувшему незадолго до ухода треанта Эйвэ. - И на счёт обелиска нетерезов, мастер Дроган, я думаю, что вы уже скопировали все письмена, поэтому можете его продать мне – за возможность кардинально улучшить зрение, - Софист ступил на скользкий лёд, всё менее почтительно говоря с тем, кто этим летом начал мерить двести пятый год, слишком скромно отметив день рождения.       - Возможность? – Хмуро переспросил Дроган, не обращая внимания на Аялу, не посмевшую перебивать вовсе даже не из вежливости к Софисту, а из-за вины перед занемогшим любовником, который, в свою очередь, был отягощён муками совести по отношению к молодому человеку, в час нужды вытянувшему дварфа из критического состояния одержимости с дарением своего ловца снов для отличных сновидений без кошмаров, к тому же, неожиданно для жреца оказавшегося превосходным символом Плетения и самой богини Мистры, откровенно недолюбливаемой арканным иерофантом.       - Именно возможность и именно продать, потому что уже не переиначить всех свершённых поступков и отвратительного прощания с Ферраном, убеждённым в моей одержимости, - с горечью произнёс Софист, достав и преувеличенно внимательно став разглядывать кольца речной мидии (иллюстрация 020). Ученик не дал пристыженному учителю шанс хоть слово вымолвить, продолжив без пауз: - В купель Храма Благодарения Истишиа входят, в чём мать родила. Шемус – это Первая Капля Храма Благодарения Истишиа. Он наказал меня, перепутав свой План Воды с Первичным Материальным. Во время работ вопреки запрету на стихию я устроил всё так, чтобы магия встраиваемых в храм заклинаний распяла Шемуса. По завершении стройки я понял, что сам виноват, в корне ошибившись с методом, который привёл к случайному рождению этого архона. Я исправил изначальную ошибку и принёс ему извинения перед волей Лорда, но по совокупности причин не решился предстать перед Шемусом, оставив его самого разбираться с затянутым узлом Плетения. Архон делом извинился передо мной, исполнив взятые мной обязательства по организации водного пути для рожениц Хиллтопа – жизнь зарождается в воде. Мастер Дроган, вы относитесь к каменной расе, но и у дварфов организм более чем наполовину состоит из воды - вам будут полезны купания в чистой водной стихии. И если вы, как опытнейший маг и жрец Матери Всей Магии, возьметесь за труд смотреть сквозь воду и по-божески переплетёте управляющий контур храмового комплекса заклятий, то наградой станет «зрение артефактора». А за обелиск нетерезов я вам хочу продать эту зачарованную мидию, которая откроет узловую дверь воды прямо из вашего пруда в купель Храма Благодарения Истишиа и которая потом поможет Шемусу вернуть вас обратно домой. Акцентирую внимание, что чем раньше я сегодня водружу обелиск приманкой на дно реки и сбагрю руку лича, тем быстрее найду и присоединяюсь к остальным ученикам, - завершил Софист свой трудный монолог, хотя ещё до прихода к мастеру Дрогану обдумывал диалоги. Мидию он пристроил на столик между своим плетёным стулом (его ведь не ждали в гости) и мягким креслом Дрогана.       - Я могу телепортировать тебя к ним, - призналась Аяла в попытке загладить оплошность и исправиться, разумеется, в глазах Дрогана. Она понимала, что слова Софиста отлично дополняли рассказ Гавина, чей зимний волк в ходе молитвы Истишиа обрёл дар человеческой речи – редчайший случай! Но никак не могла поверить, что вот уже четвёртое божество обращает своё Внимание на этого смазливого выскочку!       - Спасибо, но я сам справлюсь - не хочу подвергать свои зачаточные навыки следопыта чьему-либо сарказму, - жёстко ответил Софист, преодолевший очарование солнечной эльфийки и хотевший быть воспринимаемым ею в качестве достойного, а в перспективе равного партнёра и, чего греха таить, любовника, с которым занимаются сексом не из одолжения кому-то или взамен другого, а хотя бы из приязни и вожделения. О любви лучше и в мыслях не заикаться – из боязни вспугнуть…       - Хватит собачиться, - Дроган мрачно откинул плед, целеустремлённо поднимаясь на подрагивающих ногах. – Аяла, ведь Софист ясно сказал про важные дела перед соединением со школьниками, будь любезна, внимательней слушай окружающих и проводи меня, пожалуйста, к Рииси, - подал он свою левую руку эльфийской сиделке, не надеясь на свои ватные ноги.       - Да, Мастер, - поклонилась сексапильная женщина, очень постаравшаяся скрыть эмоции, в частности, неодобрение тому, что один из почётных руководителей организации Арфистов вновь пошёл на поводу приблудного мальчишки, который мягко стелил, да потом жёстко было спать.       Когда генератор помех и подавитель были отключены, все трое вошли в обезображенную лабораторию, которую охранял фейри-дракончик – фамильяр Рииси была сказочно рада наконец-то воссоединиться со своим магом. Софист не показал мастеру ничего нового, кроме возросших умений колдовать. Во-первых, он воспользовался преимуществом изначальной магии над божественной. Хотя оба вида относятся к сакральной, в сочетании с арканной именно изначальная даёт больше выгод, например, позволяя легко и быстро отказываться от материальных компонентов в пользу скорости и без потерь в силе. Но если их всё-таки применить в ритуальном исполнении заклятья, то эффект получится сравнимым с применением метамагии максимизации эффекта. Юноша первым делом облегчил вес толстого обелиска в три его роста и ширины, сделав магию протяжённой при помощи отработанного на стройке символа. Собственно, во-вторых, Софист сам, без помощи серебристого кольца обозначил пассами левой руки метамагический символ усиления, когда одновременно сплетал правой рукой заклятье уменьшения. Нервируя Аялу, думавшую, что чудо-пацан именно перед ней так выпендривается, арканный иерофант и на сей раз потратил порядка десяти минут на постепенное уменьшение габаритов. В-третьих, заклинатель продемонстрировал главное, ради чего потратил столько времени – сплёл заклятья воедино! Пусть грубо и неумело, зато метамагические символы в сцепке взаимно применились. Теперь достаточно регулярно вливать ману или расположить в источнике магии, чтобы заклятья уменьшения держались сколько угодно долго. Аяла этого не поняла, в отличие от Дрогана, догадавшегося о месте размещения «карандаша»: тот самый водный узелок, рядом с которым Софист поднял со дна речного уйму сокровищ, поломанных водой и временем.       Упёртый дварф так и не решился признать свою ошибку перед молодым человеком, который верно предположил, что Дроган просто стесняется и страшится потерять достоинство, извиняясь при лишнем и неудобном свидетеле - Аяле. Собственно, Софист предполагал, как его следующий поступок воспримет эта своенравная эльфийка, но не смог упустить случая ответить вызывающим щегольством, влив себя в стихийную форму водного архона, на несколько лишних секунд приковавшего тёмный взгляд Аялы к своему ничем не прикрытому паху. Подхватив уменьшенный обелиск, архон Софист воспользовался ближайшей раковиной, чтобы по наитию применить подаренную богом способность водного пути – по аналогии с древесными корнями от ростка мирового дерева. Естественно, арканный иерофант уже пробовал так перемещаться – лихое скольжение по течениям грунтовых во многом походило на стремительное волшебное путешествие по извилистым корням разной толщины и видов.       Знакомое дно Руавин обзавелось следами интенсивного «грабления», что проводили тут искатели сокровищ. Софист пощекотал очередную хищную тварь, которой магия водного узла дала преимущества над остальными речными обитателями и которая ещё не заматерела, чтобы долго сопротивляться друидическому приручению животных. Спрятав свою ношу, водный архон не преминул как следует размяться в своей стихийной форме да в родной для неё среде. Заодно прошмыгнул по дну несколько десятков раз. В прошлом Софист качественно перешерстил тут всё на волшебные предметы и любопытные находки, но сейчас его интересовали именно старые и никчёмные уже вещи, основательно пропитанные водной стихией. Воспользовавшись полыньёй, архон выбрался на берег, свалив под куст свою добычу. А потом ещё час «горбатился», совершенно непривычным для себя образом проникая жидким телом меж камней под водным источником и взламывая дно, чтобы достать будущие стройматериалы для бассейнов под баню.       - И зачем вытаскивал? – Увлёкшийся водяной досадно хлопнул себя по лбу, расплескав кисть.       Софист стаскал всё обратно к источнику. По берегам реки было достаточно глинистых мест, чтобы натаскать оттуда материал и слепить все находки в одну большую кучу, скрепив инвертированной версией размягчения земли и камня. Вернув на берегу человеческий облик, заклинатель несколько минут настраивался на следующую встречу. Затем достал обработанный жёлудь и вставил в него кварцевую крупицу, запечатлевшую силу конкретного земляного узла. Софист уже был достаточно умел, чтобы земляной портал получился незамутнённым и ропер Тризир опрометчиво не напал на него из засады или не заблокировал переход.       - Привет, Тризир. Не скучал? – Преувеличенно бодро обратился человек, безошибочно отыскав ропера среди одинаковых сталагмитов.       - Привет, З-софиз-ст. Ты рано, - педантично заметил Тризир, от кристаллического панциря которого осталась лишь крупная кварцевая крошка в его гранитном теле.       - Я вовремя, - криво хмыкнул он, чуть кивнув на шум от разбора завалов, устроенных распорядителем здешнего источника стихийной магии земли. – Хочешь стать повелителем стен? – Он сразу пошёл с козыря, оставив на потом возможность в случае неудачи сослаться на один несомненный результат.       - З-стен? – Переспросила аберрация, с хрустом прищурив кристаллы своих зенок.       - Я хочу на Мунфест увеличить слоистость узла до пятого класса – смекаешь? Во-первых, этот сигнал Донавэв всяко ощутит, где бы ни был в Подземье Фаэруна. Во-вторых, мне надо запечатлеть силу вспышки источника в кирпичах, бетоне, цементе и корунде для прочности и синего цвета. В-третьих, внизу, - парень потопал, намекая на Верхнее Подземье под собой, - полно бесхозных земляных узлов и у меня есть время на поиск подходящего, где мне никто не помешает – и не предаст.       - Из-звини, З-софиз-ст, я больше не буду, правда, - вклинившийся ропер даже свои щупальца-жгуты повесил. Он действительно много думал о случившемся на Самхейн. И понял, какую глупость совершил, ведь мог уже тогда заполучить сразу пару новых слоёв для увеличения мощи источника. – Вот, прими в дар, пож-жалуйз-ста, - прожужжал он, открывая заначку с дивной красоты друзой горного хрусталя, главный кристалл которого вырос уже на целый фут и отличался идеальной прозрачностью.       - Спасибо, Тризир, - вежливо кивнул Софист, в глазах которого сверкнул алчный огонёк. – Но я не приму это в качестве извинений. Мне нужно другое.       - Выбирай, что хозешь, - поторопился предложить хозяин кристаллической сокровищницы, отражавшей тусклый серебристый свет, исходивший от живого гостя.       - Я хочу, чтобы ты достал из этой дыры мумифицированную руку лича, чтобы отломил все три фаланги мизинца, сунул их в этот напалечник из шерсти ищейки и потом поместил его внутрь подходящего по размеру кристалла горного хрусталя, куда мы при этом вместе внедрим ряд заклятий: обнаружение нежити, видеть невидимое, ясновиденье-яснослышанье, поиск существ. Компас я заберу себе, а руку лича ты должен продать тем шаманам-некромантам.       - Должен? – От природы умный ропер выцепил главное из спокойной речи партнёра.       - Должен. Пусть шаманы уберутся с ней как можно быстрее и дальше отсюда. Эм, а вот воинов и вождя орков пригласи к себе – не позднее ближайшей ночи. С подношениями! Мне нужно много кварца и слюды, - прикинул в уме Софист, без всяких подачек Альтер-эго догадавшийся, как лучше воспользоваться представившимся шансом. – Остальные кристаллы заберёшь себе за работу.       - Какую работу? – Заинтересованно спросил Тризир, когда пауза затянулась.       - Их нужно заряжать сутки в источнике, а потом обложить дно пруда внизу в виде спирали водоворота, - пояснил Софист, мысленно формулируя пойманную за хвост идею.       - А вождю жизнь в обмен за подношения? – Непонимающе прогудел ропер.       - Нет, племени орков – воду в их пещерный комплекс, покинутый века назад. Тебе надо будет лично спуститься к водопаду внизу и водрузить под струю этот свой дар. Орки должны выпить по две пинты воды. Потом вождь должен влезть в пруд, в чём мать родила, и минимум час молиться Истишиа о возвращении вод в русла, пересохшие из-за наземных каналов, сооружённых Донавэвом. Воины должны терпеть малую нужду, чтобы, когда за спиной молящегося выстроится полукруг желающих, всем вместе одновременно обоссать вождя, который первым должен начать мочиться в воду - по твоему сигналу, Тризир. Будь внимателен. Когда увидишь готовность всех орков, положи эту мидию на хрустальную друзу. В воде она раскроется, и орочья молитва будет услышана слугой Лорда Воды, и твой дар оценён.       - Ты хочешь, чтобы я ради мер-рз-з-ской воды покинул драгоценный источник своей силы Земли? – Ропер негодующе захрустел и затрещал.       - Опять недоверие, Тризир? Это тебе выгодно будет, а мне и подавно. Если не поймёшь затею после Мунфеста, я объясню, но никак не раньше, - заявил хитроумный и корыстный Софист, уверенный в успехе. – Если ты в точности передашь вождю орков мои инструкции и убедишь его, а все остальные участники в точности им последуют с кульминацией к точке росы на рассвете, то на тебя никто из них не станет набрасываться и убивать за обман. Наоборот, орки станут рьяно охранять все подступы к тебе и священному источнику, - сказал Софист, умолчав о многом.       Во-первых, для вождя орков быть описанным собственными воинами – это величайший позор. А вот с точки зрения церкви Истишиа, орки совершат величайший дар. Преодоление себя будет по достоинству оценено Лордом Воды. Неизвестный Софисту вождь станет героем, за которого потом любой ссыкун умрёт и слава о котором прекратит отток местных орочьих племён за сотни миль на северо-запад. Тем самым царство Обольда Многострельного не сможет собрать достаточно живой силы для захвата всех Серебряных Пределов. Во-вторых, водяной узел первого класса, что образуется меж кристаллов друзы горного хрусталя, в дальнейшем будет облучён и неизбежно попадёт в область влияния земляного узла, который расширится после усиления. Ропер тысячу лет сам растил сталактиты и сталагмиты, но они образуются вполне естественным образом из солей и минералов, которые несёт в себе вода, растворяющая породы. Связка водного и земляного узлов породит минеральные воды, богатые солями, что разнообразит и ускорит рост кристаллов. В-третьих, благодаря заряженным стихией земли кварцу и слюде, которыми будет выложено дно пруда, водяной узел усилится вслед за земляным. Эта связка затронет Плетение Магии на многие мили вокруг, обеспечив более глубокое проникновение воды в Подземье. Данное племя орков станет более влиятельным и через ропера лояльным Софисту, следовательно, получится осуществить давнюю задумку сверхприбыльной торговли между Подземьем и Наземьем. В-четвёртых, за возвышение племени будут чествовать вождя, а не клику шаманов. Если арфисты не подведут и накроют приверженцев некромантии, то авторитет и влияние касты воинов вырастет многократно. Вопреки росту милитаризма, таким образом орков получится быстрее цивилизовать, подрядив в шахтёры – руда за пищу. И не столь уж важно, что тёмная раса начнёт порабощать себе подобных, сокращаясь в численности по области и накапливаясь в одном поселении. В-пятых, Софист хотел ещё и союзника Пращура Деревьев умаслить, гарантировав заинтересованность орков в жизни под землёй вместо занятой поверхности. Для этого достаточно грибных спор, коими была набита крупная мидия. Арамикос, полубог всех миконидов, получит новые территории и последователей, когда съедобные грибницы не просто разрастутся сами по себе, а будут целенаправленно культивироваться орками. Софист специально не выпрашивал у Лорда Грибов, а сам достал нужные споры через патрона в Эверлунде.       Через час совместных трудов Софист отбыл, раздавив в руке мелкую мидию. Возмущённая стихия Земли выплюнула аж трёх двенадцатифутовых земляных элементала. Но к моменту их появления от водяного архона уж и след простыл, во всех смыслах, а вот орки никуда не девались, копошась в завалах.       - Там вода! - Тризир указал мумифицированной рукой в сторону озлобленных на него шаманов, чьи подчинённые докапывались до него. Так он гарантировал свою безопасность, чтобы силой заставить выслушать его. Сегодня ропер ещё не призывал элементов, потому имел основания рассчитывать смертельно удивить жаждущих его сокровищ в случае отказа от выгодной сделки.       Софист, вернувшись домой, поспешил к зеркальной глади главного алтаря. Пока Уллю летал передавать хрустальный компас мастеру Дрогану, друид превратился в собаку-ищейку, сам с себя начесал шерсти и приготовился повторить арканное заклятье поиска существ, которым с ним поделилось Альтер-эго – в который уже раз которым заклятьем! Во-первых, постоянно покупать новые свитки – слишком накладно. Во-вторых, соответствующее мнение о себе он создал, подкрепляя доказательствами покупки свитков крова Леомунда и фантомной лошади. В-третьих, плетения от Альтер-эго были несравненно изящнее, понятнее и проще в исполнении при тех же эффектах и внешней схожести результата.       Пять минут и вуаля – провидческое зеркало закономерно явило пропащих учеников. Троица вчера уже преодолела на лыжах десятки миль, добравшись до крупного ущелья севернее Бламбурга. Здесь когда-то стояла крепость, от которой остались только на совесть заколдованные стены. Именно под прикрытием одной из них троица и разбила лагерь, на свою беду, рядом с засыпанной снегом берлогой медведя. Судя по следам, Ксанос ночью решил отлить, но не удосужился отойти подальше и сделал своё мокрое дело прямо на вход. Он ли обнаружил и стал раскапывать, или медведю натекло в нос – разъярённый косолапый атаковал. В итоге отбились, но и раненный Ксанос остался без заклятий на день, и Дорна без магии, и Миша не выспалась и лишилась своей палатки-хамелеона да с двумя зачарованными пряжками, после скручивания уменьшающих вес и объем искусно выделанной кожи. Ученики поступили по-умному, оставшись в лагере чинить палатку и пустив на разведку глазастого фамильяра полуорка, которого следовало отправить ещё с вечера. Левитирующий шароглаз был с голову самого Ксаноса, а потому вполне успешно мог незамеченным обследовать большие территории. Поисковик-Софист последовал его примеру, начав тыкать в деревья, меняя точки зрения и приближаясь к кавернам.       В горных отрогах имелись пещеры, по одну сторону водились орки, по другую – кобольды, а ещё росомахи, барсуки и в достатке прочей мелкой живности. Сверху с хребта нависал ледник, край которого показался Софисту странным. Но его отвлёк мелькнувший бехолдер, из-за дерева неподалёку метнувшийся в сторону зёва пещеры кобольдов, рядом с которой ещё виднелись следы схваток с гноллами. Шароглазу было чего опасаться: крупная стая волков уже добралась до халявной жратвы, терзая трупы, как своих разумных и рослых сородичей-гноллов, так и мелких крысохвостых. К кобольдам так просто было не попасть без верёвок или левитации - единственный пеший путь вёл мимо пещеры с орками. Софист воспользовался кольцом Уллю, чтобы глянуть из дня в темень. Единственное, что он понял, так это про рай, в котором жило местное племя: обилие воды и съедобных грибов, о чём мечтают их сородичи с Лунного перевала. Примечательно, что орочьи трупы отсутствовали.       Заключив, что злящиеся ученики ещё не скоро сподобятся выступить командой, Софист пролистал местность на юг. Бламбург встретил его пепелищем, на котором ночевал новый отряд гноллов, заново обшаривающий руины: явно в поисках кобольда, о котором молодому шаману доложил дух старика, непонятно где кантовавшегося, пока не был застрелен с декаду назад – примерно тогда же сюда приходили ученики. Выкручивание кишок трупа – это ещё не самое мерзкое принуждение. Труп пятнистого гнолла из первой группы, принадлежавшей другому племени псоглавых, подвергся более изуверским способам посмертного допроса – в наказание за провал. Припомнив свои летние наблюдения за стойбищами гноллов, Софист сделал вывод о том, что раньше их заклинатели подобных зверств не практиковали. Это однозначно характеризовало организатора, стоящего за атакой гноллов. О чём Софист не преминул сообщить Аяле, попросив Вершка отправить ей заклятье шёпота ветра.       Слив бруски древесины синелиста в два кубических фута и переодевшись в лиственное, приготовившийся Софист сел на алтарь и водрузил кубики себе на колени, а потом помножил свою способность перемещаться по корням на заклинание древесных прыжков, перенёсшись сразу на множество миль – на пенёк в роще синелистов, что росли перед воротами Бламбурга. От головокружения кубические футы едва не рухнули с колен. Преодолев последствия перемещения по корням, Софист дал команду лётному кольцу и легко выпрямился, поставив груз на пенёк. Огладив правое плечо, друид призвал на него фамильяра. Дохнуло жаром Плана Огня, а плечо стало греть.       - Ш, - заклинатель предотвратил демаскирующий клёкот приветствия, приучая себя и феникса к более полному общению посредством эмфатической связи между ними.       Псоглавые обладают отличным нюхом и слухом. Софист не хотел их насторожить раньше времени. По этой же причине он воспользовался аналогом заклятья взгляда Тоджанида кольца Уллю, чтобы смотреть непрямым взглядом. На равнине мало высоких деревьев и нет густых рощ, какие образуют синелисты, вдобавок, не сбрасывающие всю листву по зиме и обладающие магическим свечением – идеальное прикрытие для умеющего парить разведчика.       Используя лётное кольцо, Софист выбрал лучшую позицию и цель – за спиной колдующего шамана. Вот из-под полы плаща появился в руках человека изящный короткий лук серебристого цвета со светящейся сине-голубым плетёным шёлковым тросиком – заклятье совершенной тетивы из третьего круга. Шелест подушечек пальцев, и в правой руке из загодя одетого ёмкого кольца-колчана лучника появляется проникающая стрела – тоже собственного производства. Беззвучно изогнулся натянутый лук. И по эмфатической связи раздался отголосок боли, когда феникс вместо обычной магической атаки огненными перьями выдернул из крыла одно из них и клюнул им в оперенье стрелы. Мигом позже аналог огненной стрелы из третьего арканного круга поразил шамана, пробив его доспех из медвежьей шкуры, знатно вспыхнувшей. Гнолл с пробитым лёгким захрипел, но никто из своих не помог ему сбросить пылающую шкуру, пришпиленную к нему стрелой. Благодаря кольцу-колчану и волшебной тетиве, Софист через удар сердца уже вновь натягивал лук, на сей раз наложив стрелу со взрывным наконечником. И вновь болезненное выдёргивание огненного пера феникса, теперь из другого крыла. Огненный росчерк сверху заметили все гноллы, включая парочку лучников в засаде у единственного входа в Бламбург. Они успели понять и отпрыгнуть, а вот пригнулись зря: стрела взорвалась на манер огненного шара, свалив с ног и целиком обдав лучников пламенем, пожёгшим их амуницию и шерсть – как они заверещали!       Софист спрятал лук под листья плаща и метнулся влево, тогда как с плеча в другую сторону сорвался вчетверо увеличившийся орлан, громко и грозно заклекотавший. Сменив позицию, лучник прицелился проникающей стрелой в гнолла, долбившегося в лавку, относительно целую из-за колдовских потуг когтистого и хвостатого барда, прятавшегося внутри. Выстрел через бицепс плеча застрял в ребре – ненароком сломавший древко раненный дико взвыл.       Тем временем феникс, «загримированный» под орлана, спикировал на главаря отряда, гавкающего с потрясаемой секирой под прикрытием тяжёлого щита. Ачамбха по совету старшего сперва плюнул в него аналогом заклятья огненного снаряда Келгора: старый деревянный щит из сумеречной древесины не выдержал атаки замаскированного огненного существа и вспыхнул, опалив усы. А феникс воспользовался мигом слепоты, увернулся от наточенного оружия и хлопнул крыльями, отправляя с каждого по пять огненных перьев – все в охранников при смертельно корчащемся шамане. Софист не упустил шанса выстрелить пронзающей стрелой в спину пригнувшемуся за щитом вожаку, носившему впечатляющие пластинчатые наплечники. С одной стороны, гноллу повезло начать поворот – стела попала в щит, но с другой стороны – она его насквозь пробила и кольнула в чресла. Опасный главарь с опалёнными усами взвыл и открылся, отбросив горящий и пробитый щит. Тренированному Софист всё равно было далеко до Феррана, который бы успел выпустить три стрелы по трём целям, вместо второй по одному и тому же врагу. Гнолл, вертевший головой в поисках стрелка, слишком поздно заметил смерть, ускоренно и ровно летящую в него с водонапорной башни. Но ему вновь двояко повезло: берясь за древко секиры второй рукой, он прикрыл туловище, но волшебная стрела пробила и перчатку, и кисть, и древко – застряла в подкладке кольчуги с дварфского плеча.       Софист по праву считал себя мастером изготовления стрел и болтов. Каждый его снаряд, сделанный для собственного пользования, вдобавок был отравлен сильнодействующим ядом природного происхождения на основе непримечательного зонтичного цветка цикута. Поэтому лучник сменил цель, уверенный, что максимум через пять минут все трое уже подстреленных им точно скончаются. Ещё две ядовитые пронзающие стрелы поразили псоглавых, оклемавшихся после взрыва у входа в Бламбург. Не было смысла оставлять на допрос никого из этого отряда.       Ачамбха к этому времени справился со своими противниками, которых сперва поджёг, а потом разодрал морды когтями и заклевал. Хоть он и был сильным, но опыта таких сражений не имел, а потому к концу боя оказался со сломанным крылом и парой серьёзных ушибов, хоть и являлся по природе огненным существом.       Последний из гноллов обходил периметр и в момент атаки находился в самом углу, у полуразобранной башни. Он побежал на крики и опрометчиво отвлёкся на фамильяра Софиста: пронзающая стрела соскочила бы с латного нагрудника гнолла, а вот взрывная детонировала, опрокинув оглушённого гнолла на истоптанный снег и ранив его раскрывшимся вовнутрь железным цветком. А вот следующая по нему была именно пронзающая, проткнувшая бедро на вылет и оставившая в плоти всё оперенье, впрыснувшее смертельную дозу усиленного магией нейротоксичного змеиного яда, останавливающего сердечную мышцу за полминуты.       - Молодец, Ач, - друид приласкал фамильяра, коснувшись кольца на рожке и уменьшая до полфута ростом. «Сейчас быстро вылечим, потерпи, дружок», - обратился он по эмфатической связи, направившись с фениксом в порушенную кузню и по совместительству главное общественное здание Бламбурга - с вертикальной шахтой. С левой руки друид спустил Уллю, своим направленным уханьем сотрясшего логово кобольда, решившего высунуться и поглазеть.       Под сохранившейся крышей Софист, предусмотрительно закрыв печные трубы, превратился в огненного элемента. Он в домашней бане испарил много ванн воды, прежде чем научился на огненной струе, что была у него ниже пояса, парить в футе над поверхностью, нагревая, но сжигая. Здесь же друид мог вольготно поупражняться в своей стихийной форме, заодно леча феникса собственным пламенем. Впрочем, целью мародёра была старинная огнеупорная кладка кузнечной печи. Присовокупив силу фамильяра, задействовав вместе с ним заклятье тела из огня, Софист принялся в заклятье размягчения земли и камня менять стихийную компоненту, на сей раз на огонь, чтобы принудительно расплавить, тем самым победив породу – именно такой магический компонент ему требовался.       Оставив расплав остывать естественным образом и отпустив феникса на учёбу к сове, без зазрения совести готовой тренировать «новобранца» на трупах гноллов, Софист вернулся к пеньку с кубиками. Взяв один и настроившись на работу, друид подошёл к одному из самых старых деревьев в роще. Помолившись, Софист погладил синелиста, прижимая все его ветки к стволу, затем сваял из кубика большую бочку и серебристым мечом из кольца срубил ствол наискось. Рефлексы не подвели парня, вовремя применившего заклинания сжижения древесины: ствол осел в бочку густым киселём, не расплескавшись.       В прошлый раз, когда Софист делал сосуды для Гавина, он снимал со ствола кору и в сердцевину втыкал волшебную палочку, разбухавшую по форме бутылки. Из верхней части пня друид сделал сосуд для лечебной воды, никак не расширив внутреннее пространство. В нижней части пня он тогда сперва применил лёгкий вес, а потом заколдовал полость заклинанием дупла-спальни. Должно было продержаться сутки, но тогда даже столько не потребовалось. А вот сейчас Софисту нужна была пара ёмкостей для долгосрочного хранения объёмов каменой породы, соответствующих дуплу-палате – эстетический вид был совершенно не важен.       Софист собирался забрать все очаги в Бламбурге, чтобы: создать бассейн всегда очень тёплой воды в банях, сделать будущую замковую башню всегда тёплой и обеспечить горячей водой её и планируемые теплицы. Софист всё равно намеревался тренироваться в этом разрушенной деревне создавать вместо крова Леомунда целые особняки, а на очаги хватит материала с дымоходов - после внедрения магических символов будут не хуже прежних печей. А во вторую ёмкость отправится порода со дна реки, чтобы на её основе создать генерацию холодной воды на основе чар для фляжек бесконечных вод.       Опрокинув цельную бочку свежей древесины синелиста в грузовую чёрную дыру, Софист сплющил пень вдвое – до двух футов. Сделав сердцевину жидкой перелил по серебристой трубке из кольца в каменной форму в виде крышки котла. Начертив серебристым стеком вязь волшебных и метамагических символов, друид применил заклинание дупла-палаты и закрыл крышкой. После чего Софист минут двадцать говорил на друидике, на основе компиляции облегчённого заклятья лесного стража и порождения Богуна и создав самодвижущийся пень. Его потом вместе с собратом достаточно будет укоренить у входа во двор Вершка и положить сверху полотно скамейки, чтобы оба хранилища дождались своего часа, после опорожнения став умными и крепкими створками ворот в общий зал замковой башни.       За час Софист вполне управился со своей задачей и даже до конца не развалил ни один дом. Последним не посещённым им зданием оставалась складская лавка, которая не удостоилась печи, а для удобства продавца и посетителей использовалась жаровня с постоянным заклятьем медленного жара.       - О-о-о-о! Ждать-ждать-ждать! Твоя не делать больно Диикин… - зачастил испуганный кобольд, безоружным рухнув на колени, едва Софист вошёл в тёплый торговый зал, где ничего ценного не осталось. – Диикин надо говорить с твой! Пожалуйста, твоя слушать Диикин! – Взмолился крысохвост на ломаном торговом наречии.       - Говори, - разрешил заклинатель, гадая по ауре обнимаемой кобольдом волшебной лютни, в чём суть её странной и неоднородной магии.       - Диикин смотреть за твой, видеть, что твоя великий герой друид! Диикин хотеть помощь, да, хотеть… очень сильно нужен помощь! – Он стукнулся лбом о доски пола, отчего стала хорошо видна чёрная полоска ошейника, на котором без труда читалась метка хозяина, чрезвычайно сильного в ледяной магии. Драконьей магии! Софист отвесил челюсть и вздрогнул от эмоций Альтер-эго, вспомнившего о каком-то белом драконе. – Твоя пожалуйста, помоги Диикин!       - После нападения на мастера Дрогана? – Заиндевело произнёс Софист, запутавшись в каше из мыслей.       - Диикин не такая плохой! Честно! – Залепетал кобольд, отвратительно выговаривая слова. - Диикин только пойти с другие кобольд в человечья деревня, потому что старый Хозяин говорить Диикин делать так. Диикин никто не обижай! Диикин служи Хозяин. Диикин петь песня, рассказывать сказка, и Хозяин счастливая. Вот почему Хозяин послать Диикин в набег… чтобы потом Диикин написать история для Хозяин! – Восклицал с пола кобольд, весьма складно бая. – Только… Диикин сделать кое-что очень плохо. Хозяин будет очень сердиться на Диикин! Диикин не может возвращаться к Хозяин, никогда! Диикин такой испуганный!..       Смешной бард, обладающий актёрскими талантами, всамделишно трясся от страха. Софист двояко себя ощущал: с одной стороны, коротышка здорово и умело давил на жалость; с другой стороны, заклинатель ещё весной намеревался препарировать и магически раскурочивать мозги кобольдов, реализуя планы Альтер-эго по использованию заклинаний из школы Чар; с третьей стороны, именно этот могущественный белый дракон на праздник Остара был тем вторым провидцем, наблюдавшим за Хиллтопом – помимо древнейшего красного дракона Клауса.       - Что плохого ты сделал? – Через долгие удары сердца, человек сформулировал хоть какой-то уместный вопрос.       - Диикин… Он забирать статуй башни, когда делать налёт на деревня. Когда гноллы нападать, он совсем испугаться, и он уронить маленькая статуя. Статуй вся разбита из-за глупый Диикин. Он не может приносить её назад к Хозяин, потому что Хозяин сердиться на него! Но… если Диикин убегать, Хозяин сердиться ещё больше! Диикин знать, что твоя искать маленький статуй. Диикин, он… дать её твоя, если твоя… помогать ему? Это хорошая идея, да? – Заискивающе глядел кобольд, прямо как наклусивший щенок, силившийся заглянуть в тень капюшона из листьев.       Слышал болтливых учеников? Верно. Изворотливый кобольд умело играл словами в стрессовой ситуации. Софист даже испытал толику уважения к этому разумному существу, воспользовавшемуся товаром в лавке для того, чтобы вполне прилично обшить себя в неприметную серую одёжку из добротной ткани под нужды шахтёров.       - Ясно, статуя у тебя… - произнёс Софист, всё ещё собирая лихорадочно бегающие мысли.       - Ну… У Диикин нету маленькая разбитая статуя, но Диикин знать, где Диикин её прятать. Он находить статуя для твоя, если твой ему помогай, - на одном духу выпалил бард, сделав моську виновато-просительной.       Жестокие планы относительно кобольдов уже несколько месяцев как были отправлены в сортир. К сегодняшней авантюрной вылазке Софист запасся заклинанием очарования гуманоида и репрессированием памяти Найло для стирания такого специфического события, как настойчивое расспрашивание. Однако зачем лишний раз применять магию, когда можно сберечь её, выудив желаемое у словоохотливого барда? Софист уже догадался, что Диикин воспользовался случаем и специально разбил башню, чтобы та уместилась в потайном отделении его музыкального инструмента. При нападении гноллов он действовал сообразно ситуации, но потом испугался совершённой порчи во спасение и «потерялся».       - Внутри что-то есть? – Смекнул он вопрос, по вздрагиванию и стискиванию инструмента убедившийся в верности предположения.       - Этот случайный! Она разбиться, и внутри сидеть блестящий камешек. Очень красивая, - скороговоркой пролепетал кобольд. – Диикин не знать, что внутри быть блестящий камушек, честный! Диикин находить статуя и показать твоя, если твой помогать ему.       - Я помогу тебе починить лютню, - заверил Софист.       - Но… но Диикин надо другая помощь, великий герой друид!..       - Я честно улучшу древесину и заменю порванную струну своей волшебной тетивой. Совершенной игрой ты задобришь своего Хозяина. Белый дракон не будет на тебя сердиться, и ты вернёшь мне статую. А мне он в благодарность за возврат отличного шута отдаст остальные похищенные артефакты, - улещивал Софист. – Скорее соглашайся, Диикин, пока моё волшебство не иссякло, - поторопил он, показав из-за полы плаща лук и тренькнув тетивой. Зачарованный тросик из паутинного шёлка достаточно музыкально звякнул, заодно припугнув кобольда.       - Диикин не знать… - Растерянно-пугливо пролепетал он. А потом решительно зачастил: - Нет! Диикин хотеть, твоя идти и находить старый Хозяин Диикина, Тимофаррар! Твой говори с Хозяин, говори он отпустить Диикин. Заставлять он освободить Диикин. Тогда Диикин давать твой маленькая разбитая статуя.       - Если ты не доверяешь мне починить и улучшить твою лютню, как я поверю твоему слову отдать статую? – Софист задавил его логикой. Не считая позором, он слитными движением опустился на пол, сложив ноги кренделем. – Подай лютню, Диикин, ты не найдёшь лучшего мастера по дереву, - прихвастнул парень, для более доверительных отношений откидывая капюшон и открывая лицо. Вроде бы простой жест, призванный расположить, однако заклинатель, совмещая приятное с полезным, решил перестраховаться активацией заклинания очарования, а потому постарался приветливо улыбнуться: - Я сам немного играю на гитаре и знаю толк. Не бойся, ничего отбирать не буду, только хочу помочь барду, которым заслушивается сам дракон. Я даже песню сочинил про дракона – твоему белому хозяину она придётся по душе. Давай починю и научу…       Диикин поддался внушению, несмело протянув инструмент - Софист бережно принял… Бандуру Фалатера Фоклукана. Профессиональной трёхструнной лютне давно требовался профессиональный же уход. Эта вещь являлась оригиналом руки самого могущественного барда из Муншайес, который создал её для испытания и награды студенту своего колледжа. Игра на ней могла порождать свет. Позже вороватый ученик внёс конструктивные изменения, повлиявшие на качество звучания, в итоге лютня оказалась в закромах у дракона, за каким-то лядом вырастившего себе барда.       Заботливо проведя рукой по стану бандуры, ловкий парень, обученный феями обращению, настройке и починке, легко снял самодельную струну, которую Диикин как-то умудрился присобачить своими когтистыми кистями. Быстро сняв свою тетиву, он вручил её кобольду, заняв обе руки для возбуждения внутренней магии существа. Сам же доморощенный мастер ловко извлёк из кольца сонную стрелу энергетического истощения. Отщипнув часть с опереньем и наконечником, обернул древко вокруг резонаторного отверстия, внедрил в крепёж струн и гриф. При этом он шептал на друидике формулу заклинания сна, объединяя с лютней вложенные в стрелу слова силы - утомление и сон. Софист неожиданно для себя заключил, что из-за ауры спрятанного предмета магия даётся столь же легко, как дома в Вершке. Одно из трёх перьев он приделал к держателю струн, ещё два по бокам у основания грифа. Струна была «удачно» порвана в центре, Софист сноровисто заменил и сделал для неё новую колку.       Этап накладывания долговременности на магию лютни был самым ответственным в плане срыва заклятья очарования с кобольда. Но Диикин, увидев блестящий кусочек горного хрусталя, который, словно глиняный, за полуминуту был скатан в шарик, что-то понял и дал себя уколоть новой колкой из наконечника стрелы. Софист еле успел поймать и отпечатать кровью с высвобожденной из стрелы магией место крепления волшебной струны, сверху вставил и приплющил кристалл в полногтя мизинца, только частично внедрив в древесину – для надёжного закрепления. Далее юный артефактор для лучшей отзывчивости на желанное для музыканта звучание протянул поверх новой струны ещё и нить маны заклятья волшебной тетивы – длины хватило на все три струны.       Сыграв несколько аккордов, довольный работой Софист передал волшебный струнный инструмент Диикину для проб, а сам полез по кармашкам в поясе, доставая колдовской тигель для смешивания живицы, брусочка музыкальной древесины вейрвуда, щепки сумеречного дерева, покупной пыльцы фей, стручка сон-травы и кусочка янтаря, отполированного до блеска. Не сказать, чтоб крысохвостый бард извлекал тремя пальцами малиновый звон, но звучание лютни его радовало всё больше и больше по мере того, как шло его приспосабливание к магии струны и её к нему – ещё и для этого нужна была капля крови самого барда.       Вскоре наступил самый ответственный момент, ради которого всё затевалось. Софисту требовалось не просто идентифицировать сломанную статуэтку башни, а выяснить про истинную цель, ради которой затевалось ограбление. Поэтому он не стал отбирать, решив оставить кобольда в качестве наживки: если он присвоит себе, то факт смены владельца тут же поведает любая ворожба. И вот, держа лютню на правой ладони и медленно выливая патоку из колдовского тигля, Софист пустил из серебряного кольца волосяной корешок, юрко внедрившийся в дерево прямиком к…       «Мифаллар!» - раздался в голове набат узнавания «камешка». Слава богу, Диикин отнёс сбившееся дыхание друида на то, как красиво изменялась древесина его лютни: обшарпанная, исцарапанная, тусклая становилась светло-медовой и блестяще полированной.       Со знаниями будущего Альтер-эго и узнаванием чар самокапсуляции мощнейшего источника магии не осталось никаких сомнений в истинной цели – мифаллар! Магическое сердце любого летающего города Империи Нетерил. И первого хаммера, в первый день следующего года под небеса Фаэруна вернётся Тултантар, летающий город Повелителя Тени. В связи с чем из-за нехватки деталей тех событий Альтер-эго впало в тяжкие раздумья - что же делать?!       Софист неторопливо занимался обновлением древесины лютни, попорченной влагой и холодом, и постепенно к нему приходило понимание, что судьба вновь испортила такой замечательный план по применению комплексных мер для усыпления белого дракона с целью забрать украденное и мирно свалить. Тимофаррар – дракон, властитель неба. Пусть он в давно не покидал пещеру и стар, но летающие города людей – это вызов всем Крылатым! Судя по тому, что ни кобольды, ни гноллы не успокоились, значит, их главари не получили желаемого. Вряд ли дракону нужна маска бога воров, но какой-нибудь кобольд мог её напялить и так суметь свалить к Хозяину мимо псов. Хозяин кобольдов может знать, следовательно, и жаждать сокровища, поднятые со дна реки. Вероятно, гноллам достался драконий зуб. И пока они думают, что статуэтка башни может находиться у Тимофаррара, они будут оттягивать на него свои силы, следовательно, будет легче проникнуть в их стойбище. Если же сейчас обокрасть дракона, то весть об этом обязательно разнесётся, и собачий кукловод сразу поймёт, что статуэтка возвращена - обрушится на Хиллтоп.       Минуты шли за минутами, пока древесный раствор медленно растекался и впитывался, а думы думались. Нельзя сбрасывать со счетов других, чьи интересы тоже сошлись на заветной шкатулке старого авантюриста. Город шейдов ещё на Плане Теней, они пока только готовят своё возращение и действуют опосредованно, судя по тому, как втёмную был использован белый дракон. Естественно, что каждый в цепочке преследует свои интересы, вводя в заблуждение «союзника». Разумеется, Повелитель Теней и принцы Теламонт из королевской семьи города Тултантар – умны и опытны, их планы не линейны и не односложны - однозначно дублируются.       Как быть? Всего две стратегии – затягивать время или торопить его. Если торопить, то некоторые ниточки наверняка оборвутся, что-то или кто-то пропустятся мимо учёта. Если затягивать, то есть вероятность, что в случае, когда будет уверенность в победе, кое-кто, стоящий за гноллами, отправится убивать дракона. Устраивать геноцид кобольдам? Нет цели, оправдывающей такие зверства – никто в Хиллтопе не умер. И Софист уже устранил отряд гноллов - без дополнительных мер противодействия шаманы-некроманты уже этой ночью выяснят подробности произошедшего. С учётом прошлого нападения Хиллтопа на гноллов и тем вызывающе-провокационным пленением бламбуржцев с содержанием в тех же самых пещерах, что и прошлых рабов - школьников ждут. Это значит, затягивание времени вне ожиданий противника. Если противник насторожится или потеряет терпение, то может решиться пойти ва-банк и смертельно удивить. Однако следование сценарию подготовившегося противника означает преодоление его смертельных ловушек. Важно отметить, что Софист и Альтер-эго давно не засекали прямого подглядывания через провидческие пруды и им подобные инструменты, как было на Остара. Важно подождать реакции на передачу оркам руки лича и попытаться засечь, кто, откуда и кого попробует переправить через опущенный в воду обелиск нетерезов. В общем, как не раз уже было подмечено – горе от ума. Распутье…