Третьи выходные после Хангави

Солнце золотило зеркальные вставки гостиничных дверей, в которые осторожно вглядывалась девушка, в последний раз окидывая себя придирчивым взглядом, перед тем, как ступить за порог. Короткая кожаная куртка и джинсы в этот раз были готовы противостоять любым превратностям погоды, к тому же, они отлично смотрелись на аккуратной фигуре девушки вместе с пряжками и струящимся шарфиком, придавая ей вид одновременно очаровательный и немного мятежный. Густые волнистые волосы, собранные в широкую косу, были отброшены назад, её щёки не покидал лёгкий румянец, а глаза светились предвкушением чего-то хорошего. Сдерживая нетерпение, Нюта спустилась по каменным ступенькам и осторожно выглянула за зелёные насаждения, опоясывающие территорию отеля: чуть поодаль от центрального шоссе, прячась в тени соседнего дома, был припаркован автомобиль. «Вроде бы это - его», − приглядываясь, сверялась со своими сведениями Анюта. Заходящее солнце не скупилось на последние лучи, постепенно выдёргивая из тени изогнутую линию хромированного бампера, заиграв множеством бликов на изящной решётке и граненых фарах. «Последний седан от «Лексус»!» − присвистнула про себя Анюта. − «Точно, его машина, чья же ещё в этом районе дешёвых гостиниц?» Девушка подошла ближе, стараясь пока не выдавать своего присутствия. Из автомобиля раздавались редкие приглушённые басы, перемежающиеся с фортепианными пассажами. Остановившись возле убегающего в другой конец улицы решётчатого забора, Нюта как бы невзначай заглянула в автомобильное окно. Откинувшись на спинку кресла, молодой человек смотрел куда-то вперед себя затуманенным взглядом. Лицо его было расслаблено, но иногда в тёмных глазах мелькали огоньки эмоций, и тонкая линия бровей меняла свою форму. Руки Гын Сок держал на руле, и Нюта заметила, как с новым витком мелодии длинные пальцы юноши дрогнули и едва заметно задвигались в такт мелодии. Девушке было жаль нарушать открывшуюся перед ней картину умиротворения и единения с музыкой. Ей казалось, что она невольно стала свидетелем чего-то личного, может быть очень редкого и уж точно не предназначенного для чужих глаз. Но Анюта не могла оторваться от созерцания красивого лица юноши, сейчас снова другого, словно он обладал неисчерпаемым запасом образов и масок. Когда вчера Гын Сок ей позвонил, то показался этаким самоуверенным весельчаком, беззаботным и острым на язычок. По-хозяйски распорядившись её воскресным днем, молодой человек безапелляционно заявил, что время с семи вечера и до самой ночи девушка проведёт в его обществе. Пояснять, куда и для чего они пойдут, Гын Сок не стал, ответив, что этот день предназначен для отдыха и безделья, и добавил, что вечером у отеля её будет ждать машина, и, если девушка не хочет превратить их встречу в прятки от зорких глаз поклонников, то пусть не опаздывает. Вспомнив его последние слова, Нюта спохватилась, что уже добрых десять минут разглядывает юношу, который, впрочем, не проявляет никаких признаков беспокойства, видимо, сам позабыв о времени. С сожалением решившись развеять эту, почти ирреальную атмосферу, девушка тихонько постучала по стеклу. Гын Сок не сразу отреагировал, медленно выплывая из мира собственных мыслей, затем обернулся на звук и, приветственно улыбнулся Анюте. Уменьшив громкость магнитолы, молодой человек перегнулся через пустое сидение и открыл дверцу машины. − Привет! Садись рядом. Никаких подозрительных скоплений народа вокруг не наблюдается? − Без паники, Гын Сок-си, − произнесла Нютка. Приложив два пальца к уху, изображая телохранителя, она огляделась и заговорщицки подмигнула, − все чисто! Юноша засмеялся, жестом призывая девушку садиться в машину. Инструментальная мелодия всё ещё продолжала негромко звучать в салоне, но Гын Сок сменил её на какую-ту непритязательную песню на корейском, и Ане подумалось, что, наверное, она действительно вторглась в ту атмосферу, которую можно делить только с собой. Как бы в ответ на её мысли, молодой человек произнёс, заводя двигатель: − Я что-то слишком расслабился, не озаботившись даже тёмными очками в этот раз, просто меня уже достало всю неделю мотаться по задним ходам или в нескончаемом обществе менеджеров и охранников. Видимо, это - подсознательный акт протеста, − посмотрел он на девушку с ироничной усмешкой, направленной на самого себя, − весьма глупый и непредусмотрительный, я скажу. Нюта окинула взглядом сидящего рядом с ней юношу: да, одет он был совсем не для публичных передвижений знаменитости − ни привычной для любых звёздных прогулок куртки с капюшоном, ни шапочки, надвинутой по самые брови. Гын Сок был облачён в джинсы молочного цвета прямого покроя и стильное чёрное полупальто, высокий ворот которого приоткрывал его стройную шею, сейчас обнажённую, так как длинные волосы юноши снова были присобраны на затылке. «Эх, ну нельзя же так! Всегда чертовски хорош, так, что рядом с тобой просто теряешься», − Анюта, хоть и посетовала, но при этом испытывала радужные ощущения, состоявшие из восхищения и удовольствия от того, что этот красавчик сейчас является её спутником. Впрочем, желая немного себя осадить и подразнить юношу в ответ на его последнюю фразу, Нютка утешительно произнесла: − Да ничего страшного же не произошло до сих пор. Думаю, твой автомобиль в этом районе привлекает больше интереса, чем его владелец. −Успокоила! − снова засмеялся Гын Сок. − Почему в твоём обществе я периодически чувствую, что меня недооценивают? − Ну что ты, Гын Сок-си! Неужели в твоей «разносторонней личности», − Нюта слегка выделила интонацией эту фразу, подвигая Гын Сока вспомнить собственные слова, − не найдётся тех граней, за которые тебя можно ценить помимо известности и популярности? Молодой человек неожиданно промолчал и перевел глубокий взгляд, которым наградил девушку, на дорогу. Автомобиль уже мчался по стремительно проносящейся за окнами скоростной автостраде Гёнгбу. Солнце почти скрылось за горизонтом, но его косые лучи били прямо в лобовое стекло. Гын Сок немного опустил полупрозрачную автомобильную шторку, но девушке пришлось прикрыть глаза ладонью, чтобы иметь возможность рассмотреть сосредоточенное лицо молодого человека. Ей вспоминалось то недавнее выражение, которое она заметила у юноши, когда он думал, что находится в машине один. «Я ведь, действительно, по сути, мало чего о нём знаю, кроме пресловутой «известности и популярности», а таиться в нём может действительно много… Может, не всегда то, за что дашь положительную оценку, которая для него так важна, но зато что-то такое, что делает его индивидуальностью, предоставляя возможность тому, кто окажется рядом с ним, по-настоящему оценить этого человека, любя и ненавидя, восхищаясь и разочаровываясь… Мне бы очень хотелось проникнуть за эту границу, но… как ни прискорбно осознавать, все наши замечательные поездки и встречи − это слишком мало, слишком поверхностно…» Нюта всё никак не могла оторвать взгляд от молодого водителя. Налёт грусти, вызванный её размышлениями, периодически разметывался чистой радостью от поездки, от покоряющей воображение монументальности мелькающего за окнами города, от спокойно-сосредоточенного лица юноши. Ей очень нравилось, как степенно он держится за рулём, как, играючи, проносится мимо вереницы машин, перестраиваясь из полосы в полосу на многоярусной дороге. Сейчас он выглядел очень взрослым, нет, скорее − зрелым. Девушку посетило ощущение, что машина, дорога, работа и многое другое для него - отработанная схема, по которой он движется практически на автомате, чётко осознавая, что у него есть и чего бы он хотел добиться. Хотя, вполне возможно, Нюта опять могла ошибаться, пленённая его новым образом… − Ты даже не стала переспрашивать, куда мы едем и долго ли нам ещё, − заметил Гын Сок, ненадолго обернувшись к девушке. − Неужели тебе совсем не любопытно? − усмехнулся он. − Я уже убедилась, что ты исполняешь данные обещания, а раз ты сказал, что в этот раз будет по-другому, то значит, мы, в конце концов, где-нибудь остановимся и, может, успеем ещё даже до темна, − кивнула Аня в сторону садящегося солнца. − Оу, вот насчёт последнего, я не обещаю, − Гын Сок обратил глаза на закататный горизонт, − но в полной темноте мы сидеть не будем, это точно. Анюта с любопытством посмотрела на Гын Сока. Если до этого мысли о таинственных планах их времяпровождения отошли назад, то теперь девушке стало снова интересно, что он задумал. А «Лексус» уже выехал с центральной трассы и теперь плутал по узким улочкам незнакомого Ане района Сеула. В конце концов, Гын Сок остановил машину в маленьком дворике возле ряда пятиэтажных домов, тесно зажатых среди высоток. − Мы - на месте, − коротко оповестил молодой человек. Аня вертелась на сидении, пытаясь понять, что может означать это место. Никаких здравых мыслей в голову ей не приходило, так как район выглядел вполне обычно: ни слишком этничным, как туристические или классические уголки Сеула, ни нарочито нарядным, как центр, ни совсем уж приземлённым, как спальные районы. Уголок мог оказаться, в принципе, любым из этих мест, если свернуть с центральной улицы и пройтись по переулкам. − Выходим, Энни, − таинственно улыбнулся Гын Сок и первым покинул автомобиль, чтобы открыть девушке дверь.