Перевернуть страницу

      Он целует меня нежно-нежно: шею, лицо, глаза, опять шею; расстёгивает верхние пуговицы на рубашке, снова целует. Свежий ночной воздух холодит кожу, прикосновение горячих губ распаляет её. Я тоже хочу поцеловать его, но догадываюсь, что ему не очень комфортно стоять на коленях на полу, в то время, как я удобно устроилась в кресле. Невольно вспомнила картинку с котёнком, он, конечно, не жмётся к моим ногам, но всё же… Прикасаюсь пальцами к губам, он перехватывает руку, целует, поднимает на меня глаза: что не так?       Я улыбаюсь, встаю с кресла, тяну за руки, заставляя подняться, обнимаю и целую так, что у него перехватывает дыхание. Не переставая целовать, легко подталкиваю к дивану, он опускается на него, увлекая меня за собой. Теперь вся инициатива в женских руках: освобождаю край его рубашки и прохладной ладонью касаюсь разгоряченного тела, от неожиданности он вздрагивает, но я и не думаю останавливаться. Мои пальцы нежно скользят вверх и замирают. Это место одинаково чувствительно и для мужчин, и для женщин, нащупываю возбужденный бугорок, чуть прикасаюсь и сразу убираю руку. Он не может помешать, моя рука под защитой рубашки и свитера. Возвращаюсь к своей игре, исследую каждый миллиметр роскошного и такого отзывчивого на ласку тела. Какие-то участки не удостаиваю вниманием, на других задерживаюсь дольше, чтобы понять, что ему нравится. Он пытается поймать мою руку, но она ускользает, хочет расстегнуть оставшиеся пуговицы на моей одежде, но я уворачиваюсь, опять жадно целую, его дыхание становится прерывистым, зрачки расширяются и сливаются с радужкой, глаза выглядят дикими, сдерживается с огромным трудом:       — Это очень опасная затея, ты уверена, что не нужно остановиться? — его слова возвращают меня в реальность, мы действительно подходим к грани, которую я пока не готова переходить, особенно сегодня, когда воспоминания об утренней встрече слишком свежи в памяти.       Отстраняюсь от него, откидываюсь на спинку дивана, наблюдаю, как он, будто пьяный, подходит к столу, наливает в бокал красное вино — протягивает мне, затем наливает белое в стакан для воды, залпом выпивает, садится в кресло и очень серьезно смотрит на меня:       — Шейлин, пожалуйста, выслушай: если ты ничего не хочешь, не изводи меня. Каждая твоя улыбка, каждое прикосновение лишают меня разума. Ты же всё поняла сегодня утром, и должен признаться: в моей жизни не будет изменений, всё останется, как есть. Я влюбился в тебя как мальчишка и это чувство с каждым днем только увеличивается, но если сложившаяся ситуация оскорбительна для тебя, я пойму. Не отвечай сразу, подумай, я буду ждать, сколько потребуется.       Сжимая пальцами бокал с вином, рассматриваю рубиновый напиток и собираюсь с мыслями. У меня нет готового ответа для него. Сама я уже решила, что позволю ему проявлять чувства, и если у нас что-то получится, то не буду избегать этих отношений. Но не собираюсь говорить об этом, и поэтому ищу слова, чтобы мой ответ прозвучал понятно и не обидно.       Неожиданно наш кораблик замедляет ход и резко останавливается. Вино выплёскивается из бокала мне на руку и красными струйками стекает на пол.       — Ты убиваешь мою любовь, она истекает кровью в твоих ладонях. Сжалься, коварная, — не дождавшись моего ответа, Тео решил, что молчание затянулось, хочет перевести всё в шутку, и с улыбкой вытирает салфеткой мои пальцы. Его слова прозвучали очень пафосно, словно в дешёвой театральной постановке, но я понимаю, что это была попытка смягчить неловкий момент. Я так и не смогла найти слова, чтобы объяснить свои чувства. Жаль... Мы слышим, что по лестнице из капитанской рубки кто-то спускается к нам. Это молодой парень, лет восемнадцати, в белой матросской форме.       — Доброй ночи. Капитан передаёт вам свои извинения за резкое торможение. Он вспомнил, что через пятнадцать минут будут разводить мост, и спрашивает: вы, хотите посмотреть? — он переводит взгляд с Тео на меня и внимательно рассматривает. — Дедушка был прав, вы очень красивая пара. Скажите, а вам говорили, что вы похожи на одну актрису, не помню как её зовут, моя сестра смотрела сериал про девчонку-подростка, которая была беременная. Ой, простите, наверное, вы не увлекаетесь глупыми сериалами.       Мы с Тео переглядываемся, с трудом сдерживая улыбки:       — Дедушка? Какой дедушка, что он может тебе про нас рассказать? — теперь я разглядываю парня. Он очень хорошенький: темные волосы, карие живые глаза, пухлые губы, ямочки на щеках. Ох, сколько девчонок плачет в мечтах о таком очаровашке.       — Мой дед — капитан этого корыта. Он долгое время командовал нефтяным танкером, а потом из-за возраста его списали на берег, но дед не угомонился и купил эту яхту, теперь катает богатеньких туристов, — мальчишка не сводит с меня глаз, — не могу поверить, что бывает такое сходство, просто одно лицо, сейчас позвоню Саре, спрошу, как зовут эту актрису. Потом в интернете найдите, сами удивитесь, как вы похожи.       Тео сейчас разорвет от сдерживаемого смеха:       — Не надо никому звонить, это Шейлин Вудли собственной персоной. Ты же совсем молодой, неужели ничего не слышал о фильме, который мы здесь снимаем?       — Вот чёрт, точно, я же в новостях видел. Из-за вашей съемки даже парк закрывали. Моя сестра Сара с ума сойдет, когда узнает, что я с вами разговаривал. Если можно, напишите ей что-нибудь на память. Сейчас сбегаю за бумагой и ручкой, — он устремляется вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.       Тео улыбаясь, делает вид что рассматривает меня, обходя вокруг:       — Удивительно, просто удивительно, на кого же похожа эта девушка? Не может актриса выглядеть так просто и обыденно. Где роскошное платье, украшения, маленькая шавка в сумочке? Джинсы, рубашка в клетку и скромная толстовка — не уровень голливудской звезды. О, только сейчас понял, как же я хочу увидеть тебя в платье с обнаженной спиной и глубоким декольте. Ну, Шей, можно я подарю такое платье, и мы куда-нибудь сходим. Пожалуйста, ты все время в штанах, я видел тебя в красивой одежде только на фотографиях.       — Послушай, уже перебор впечатлений для одного дня. Покупку и демонстрацию нарядов оставим на другой раз. У меня была куча платьев, их бесконечно присылали наши модельеры, и с журнальных съёмок подарков была куча. Французы и итальянцы меня не балуют, но американцы заваливали своими «шедеврами». В конце концов, всё раздарила и отдала на благотворительность. В обычной жизни я не модница. Но если ты очень хочешь, могу и платье надеть, только, куда?       — Я придумаю! И сам куплю, не сопротивляйся, хорошо?       Даже если бы и хотела, у меня нет сил возражать. Хочет купить платье, пусть покупает. Как говорила Скарлетт ОʼХара: «Я подумаю об этом завтра».       Моя рука липкая и неприятная от пролитого вина, нужно спросить, где можно её вымыть.       — Тео, здесь есть туалет? — я поднимаюсь с дивана и осматриваюсь по сторонам, размышляя в какую сторону нужно идти.       — Конечно. Видишь эту дверь? За ней будет коридор. Первая дверь слева — это каюта, туда не ходи, а следующая — туалет. Не заблудишься?       Открываю дверь и соображаю, про что он говорил: туда не ходи. Первая дверь или вторая. Какая разница, сейчас сама увижу. Увидела! Большая каюта, стены затянуты сиреневым шелком, почти все пространство занимает огромная кровать, застеленная идеально белым бельём. Пол вокруг засыпан лепестками белых роз, у изголовья на столике корзина с цветами, фрукты и бутылка шампанского. Меня душит смех: нет, ну какой наглец, он настолько уверен в своей неотразимости, что решил за один день компенсировать недели своей нерешительности. Я наконец поняла, он хотел дождаться моей реакции на свою подружку и теперь, окрылённый первым успехом, хочет объять необъятное. «Шейлин, я буду ждать сколько нужно», но на всякий случай подготовлюсь, вдруг Шейлин долго думать не будет. Это очень смешно. Быстро закрываю дверь, нахожу туалет, мою руки и возвращаюсь.       Уже приняла решение: ничего не буду говорить об увиденном в каюте. Сделаю вид, что запретную дверь не открывала. Эх, с каким удовольствием завалилась бы под уютное одеяло и проспала целую вечность. И от красавчика Тео под боком не отказалась бы, моё тело просит не только невинных поцелуев. Но однозначно не здесь и уж точно не сейчас. Ваш романтический порыв, мистер Джеймс, останется без ответа.