Game over

Гарри встречает Луи только через пять дней на маленькой вечеринке друзей Томлинсона по случаю Ночи Гая Фокса. Их последнее прощание было весьма скомканным, когда мужчина покидал утром его квартиру под удивленным взглядом Джеммы, что явно не оценила такое развитие событий. Ему пришлось очень много оправдываться и объясняться, пока он не получил обещание не рассказывать никому о том, что произошло на Хэллоуин между ним и Луи. — Ты что действительно переспал с ним? — спросила тогда его сестра. — Я не… просто так вышло. Это совсем ничего не значит, и я не думаю, что это повторится. Она была удовлетворена таким ответом, но вот Гарри нет. Для него исход этого дня перевернул многое. Сложнее всего было принять мысль того, как сильно ему понравилось заниматься сексом с Луи Томлинсоном. Никто не бывал с ним так груб, беспардонен и никто никогда не делал из него мальчика из Французского квартала, готового стоять на коленях перед богатым папочкой и просить милости. Это было чем-то немного отвратительным для него, но в тоже время и чем-то, что открывало какую-то новую часть его сексуальности. Он мог закрыть глаза и увидеть перед собой бескомпромиссное жесткое выражение лица Луи, его грубую насмешку, и внутри что-то мгновенно переворачивалось. Он мог включить одну из песен Dead Vultures и, посреди тяжелого вокала Томлинсона и отчаянных гитарных партий, услышать грязный шепот себе на ухо. С тех пор как чужие руки коснулись его тела, он перестал чувствовать себя уверенно и правильно. На вечеринку он надевает традиционный полосатый свитер (что купила для него Синтия, и он предполагает, что на Луи наверняка будет нечто похожее) и одну из своих шляп. Откровенно говоря, он бы хотел провести в этом наряде день с Джеммой, Найлом, Энди и их общими друзьями, так, как они всегда делали до этого — отправлялись в центр Лондона, чтобы посмотреть как в Гайд Парке сожгут чучело, а потом напиться в одном из баров неподалеку, пока Найл не начнет петь на ирландском и их не прогонят оттуда. Но он понимает, что теперь все, что он делает - часть работы, даже эти надоевшие вечеринки, которые, похоже, никогда не закончатся. Он должен быть там, потому что теперь от того, со сколькими людьми он заведет знакомство, зависит все их будущее. А друзья Луи — это полезные друзья. Он подъезжает на такси к шикарному особняку одного из них, надеясь, что его язык не прирастет к небу, когда они с Томлинсоном встретятся снова лицом к лицу. Но больше всего он надеется, что Луи не сожмет его тело в местах, где все еще остались желтые следы, и не возьмет в одной из пустых комнат, снова приказывая неестественно сильным и властным голосом, хотя от этих мыслей он больше начинает надеяться на обратное. И честно говоря, он хочет остаться сегодня абсолютно трезвым, чтобы не сорваться под действием силы Луи. Ему открывает мужчина с необычной для друзей Томлинсона внешностью — приличным дорогим видом, хорошей укладкой и бокалом шампанского в руках. Гарри несколько озадачен, потому что друзья Луи должны быть похожими на вечно пьяных рок-звезд семидесятых, с кучей групи и нелегальных наркотиков в карманах. Но человек с рыжими волосами и дружелюбными глазами далек от этого образа. — Привет, ты Гарри? — спрашивает он. На его руке блестят пафосные часы, стоимостью в месячную оплату жилья Гарри, когда тот протягивает её для приветствия. — Да, Гарри Стайлс, я с… — Знаю-знаю. Входи, я Оли. Оли провожает его мимо большого холла и гостиной к выходу на задний двор, и Гарри мельком успевает оценить внутренний вид дома, который такой же претенциозный, в классическом стиле, похожий больше на шкатулку с золотыми узорами. — А ты точно друг Луи? — недоверчиво спрашивает Гарри, заставляя Оли засмеяться. — В это трудно поверить, я знаю, на самом деле Луи единственный такой из нашей компании. — Мм? Какой компании? — Ну, мы вместе еще с Брайтона, так что… После этих слов все становится на свои места — в голове Гарри соединяются статьи из Википедии, где написано, что Луи учился в престижной частной школе около трех лет, прежде чем стать Луи Томлинсоном, которого знает весь мир. Когда они оказываются на заднем дворе, где у бассейна стоит несколько десятков людей, Гарри начинает глазами искать знакомую фигуру, и воздух застревает в его горле, когда он, наконец, замечает Луи, прекрасно сливающегося с блистающе-идеальной массой гостей. На нем полосатая шелковая рубашка, зауженные черные брюки (без единой дырки на коленях) и пиджак (?). Гарри не уверен, что вообще когда-то видел Томлинсона в таком официальном виде. — У тебя, оказывается, есть нормальная одежда, — удивленно шепчет он, когда подходит к Луи, болтающему с каким-то парнем. Тот сразу же обрывается на полуслове, расплываясь в приторно-искусственной улыбке. — Милый, — оборачивается он. Его рука устраивается на бедре Гарри, а губы оставляют поцелуй на щеке, заставляя тошнить от этой банальной нормальности. — Келв, это Гарри. — Да, точно, слышал о тебе. В основном из интернета, потому что Луи не слишком разговорчивый, — усмехается мужчина. — Я Кельвин. — От Кельвина пахнет духами за несколько сотен и костюмом за несколько тысяч, он протягивает Гарри руку и пожимает, как и Оли до этого. Честно говоря, Стайлс думает, что друзья Томлинсона ему нравятся больше, чем сам Томлинсон. Луи закатывает глаза. — Я просто не хотел знакомить его с вами, зануды. — Обидно, Луи, — гордо произносит мужчина, пытаясь изобразить недовольство, но улыбка выдает его. — Гарри, хочешь посмотреть на нашего Гая? Гарри неуверенно смотрит на Луи, будто ища разрешения, но в своей голове ругает себя за этот выпад, — с какой стати он должен искать его у Луи? Так что он кивает и говорит «конечно», прежде чем отправиться с Кельвином немного дальше от бассейна, в дальнюю часть заднего двора, где устроен небольшой костер с миленьким чучелом, на котором даже есть шарф. — Похож на тебя, да? — шепчет вдруг ему на ухо знакомый голос. Он оборачивается, замечая улыбку Луи, которую тот пытается скрыть за бокалом с шампанским. — Скорее на тебя, такой же пустоголовый, — фыркает Гарри, мгновенно жалея об этом в тот момент, когда рука Томлинсона сильно сжимает его задницу, а мелкая дрожь проходит по его телу, от пальцев ног до кончиков волос. — Малыш, ты, кажется, дрожишь, — весело замечает Луи, прежде чем отпустить его и оставить посреди чужого сада с бешено бьющемся сердцем. Это однозначно слишком плохая реакция. — Гарри, хочешь шампанского? Он принимает из рук Оли бокал, благодарно улыбаясь, и осушает почти половину, потому что в горле пересыхает. Ему не хочется думать о Луи и о том, во что могут вылиться следующие несколько месяцев, что они будут «вместе». Ему не хочется, но это происходит само по себе, даже если Луи не присутствует, голова Гарри все равно наполняется мыслями о нем. И теперь он пытается просто завязать разговор с Кельвином, не придавая значения тому, как пульсирует его задница под брюками.  — Так что, вы расскажете мне какие-нибудь постыдные истории о Луи? — наконец, улыбается он, выглядя очаровательным бойфрендом. — Целый миллион, — смеется Оли. — Луи всегда создает проблемы. — Однажды он пытался переспать с учительницей за хорошую отметку, — поддерживает Кельвин. — Не было такого, — фыркает голос позади них. — Я всего лишь попросил её пересмотреть мое последнее сочинение. Гарри знает, что через секунду почувствует прикосновение руки Луи, и когда это происходит, то все его тело предательски двигается навстречу Томлинсону. Кажется, он действительно превращается в какого-то жалкого щенка.  — Ты почти лежал на парте, когда я вошёл! — Перестаньте трепаться обо мне моему парню, я думал мы на одной стороне, — закатывает глаза Луи. — Вы сейчас наговорите ему такого, что он меня бросит. — О-оу, — улыбается Оли, протягивая руку к лицу Томлинсона, чтобы потрепать того по щеке. — Ты стал таким милашкой, Луи. Гарри так хорошо дрессирует тебя? Они смеются, только улыбка Луи становится похожей на хищную, когда он оборачивается к Гарри, шепча так, чтобы слышали только они. — Скорее уж я дрессирую, да? Это должно было как-то задеть, оскорбить или унизить. Что угодно, ведь это Луи. Но вместо этого Гарри чувствует неумолимое желание вернуться на пять дней назад в его гостиную и снова встать на колени для Томлинсона. Он жалок даже в собственных глазах, но он действительно хочет секса. — Гарри, Луи уже рассказывал тебе о том, как он напился на школьном балу и… — Хватит! — смеется Томлинсон. — Я же просил никогда об этом не вспоминать! — Я расскажу тебе позже, — подмигивает Оли. Они проводят милый вечер, действительно милый, потому что школьные друзья Луи оказываются вовсе не такими, какие есть у него сейчас. Как минимум потому, что ни у одного из них нет пирсинга, и все тело не забито татуировками. Выделяется лишь Томлинсон, но даже он похож тут на плохого мальчика-бунтаря на семейном ужине. В конце вечера, Гарри просит Оли сфотографировать его и Луи, держащихся за руки, пока чучело Гая Фокса горит возле них, а позади взрываются фейерверки. Они выкладывают совместную фотографию, потому что это прописано в их контракте, но Гарри так сильно нравится фото, что он решает не удалять его и оставить храниться на своем телефоне. — Твои друзья на удивление… приятные. Почему они вообще общаются с тобой? Луи на это закатывает глаза, пока они сидят на пледе и смотрят шоу с догорающим пугалом. — Потому что я знаменит, почему же еще? Гарри усмехается. У него в голове вертится довольно много вопросов, например о том, почему Луи так и не окончил Брайтон, как все остальные, или почему он стал гребанной рок-звездой, а не владельцем какой-нибудь компании? Почему он ходит с крашеными волосами и в рваных джинсах, а не костюме от Армани? Но самое главное, могут ли они переспать еще один раз… — Гарри, вы останетесь на ночь? — кричит им Оли, звонко смеясь, когда одна из девушек пытается поймать ртом клубнику. — Э-э, на ночь? — Да! У меня десять свободных комнат наверху! Гарри смотрит на Луи, выражение лица которого так и кричит «нет, Стайлс, даже не думай», так что он улыбается и громко отвечает: — Да! Мы останемся. — Нет! — Томлинсон недовольно пихает его в бок. — Почему нет? Мне здесь нравится. — Это не гостиница для бродяг, Стайлс. — Зато мы… эм… Он осекается, понимая, что его лицо краснеет, когда он хочет произнести то, что всплыло в его голове. — Мы что? — ухмыляется Луи, замечая его растерянность. — Ничего. — Ничего? У тебя такой вид, будто в задницу что-то засунули, — его дыхание оказывается слишком близко к уху Гарри, и когда тот разворачивается, то видит любопытство в глазах мужчины. — Я просто подумал… это будет забавно, если мы переспим в доме твоего друга. Глаза Луи округляются, прежде чем тот взрывается смехом в свой кулак. Это немного грубо… — Мы что? — смеясь, спрашивает он. Гарри уже жалеет о том, что сказал, и о том, что приехал сюда, но больше он жалеет о том, что ведет себя слишком сломано для человека, которым воспользовались лишь раз… или даже два. — Ты был не настолько хорош, чтобы повторить это, Гарри. И… да. Слова Луи действительно бьют куда-то по внутренним органам, и, причем, с немалой силой. Это просто смешно, потому что такое было вполне ожидаемо. Но потом он смотрит на Томлинсона и видит в глазах того лишь очередной вызов, и Гарри понимает, что это очередная тупая игра. Но раз так, то хорошо. Он может в нее поиграть. — Ладно, — улыбается он Луи. Гости расходятся, всовывая в руки Гарри свои телефоны, чтобы он добавил себя в их соц.сетях и написал им как-нибудь. Он знает, что покорил сегодня тут каждого. Луи игнорирует его остаток вечера, пока Оли не показывает им свободную спальню в светло-бежевых тонах, вот тогда Томлинсон начинает немного беситься, понимая, что они действительно останутся на всю ночь. — Ты можешь лечь в соседней спальне, она тоже свободна. — Но это будет странно, мы же пара, — улыбаясь, говорит Гарри. Он хватает подушку и кидает её в Луи, пока тот растерянно бегает глазами по комнате. — В чем проблема? — шипит он. Подушка прилетает обратно в Гарри. — Я тут услышал от Оли, что тебя выперли из Брайтона. Пожатие плеч. Гарри закусывает губу, чтобы оставаться предельно серьезным, ему нужно показать уверенность, если он собирается выиграть сегодня. — Это не секрет, Стайлс. Ты можешь прочесть об этом на любом фанатском веб-сайте. — Да, — но там не пишут за что, — он стягивает с себя шляпу и свитер, кидая на небольшой стул у зеркала. — Не знал, что вы с Зейном настолько близкие друзья. Луи начинает раздражаться, Гарри чувствует это в каждой частице воздуха вокруг. Воздух — всего лишь набор газов, химических элементов, а те в свою очередь всего лишь атомы. Но все вокруг это волны. И Гарри кажется, что он может чувствовать каждое колебание, что исходит от Луи. Колебание меняется, когда он говорит: — Интересно, а из дома тебя тоже за это выгнали? Глаза Томлинсона сверкают красной табличкой предупреждающей об опасности, но Гарри был бы не Гарри, если бы не лез к оголенным проводам, как любознательный ребенок. И сейчас он как раз схватился за один. Луи хватает его рукой за шею и чуть ли не кидает на кровать (и откуда в нем только столько силы), его пальцы сжимаются, а губы растягиваются в улыбке. — Чего ты добиваешься, Гарри? Давление на горло недостаточное, чтобы помешать дышать, но оно все равно каким-то образом кружит Гарри голову от недостатка кислорода. Его лицо определенно краснеет как у школьника-девственника, но все нутро просит выпустить наружу что-то глубоко сидящее, маленькую пружину, что натянута до предела. Он собирает внутри себя все, что произошло, в кучу, разгребает ее по полкам, чтобы понять, чего он действительно добивается. Он разобрался в этом, теперь он знает ответ… Хотя бы приблизительно… — Поиграй со мной, — шепчет он, касаясь руки Томлинсона, сжатой на его глотке. — Что? — Луи все еще улыбается, но улыбка постепенно сменяется на что-то другое — смятение, непонимание…шок? — Ты прикалываешься? Еще немного и они смогут рассмеяться. Еще чуть-чуть и все можно будет прекратить. Еще секунда, и все закончится. Но Гарри поднимает глаза и смотрит на Луи снова, взглядом щенка-из-клуба. — Поиграй со мной. У него дрожат руки, похоже, но он не совсем в этом уверен, потому что сжал пальцами покрывало. Но его дыхание определенно неровное и пульс сбивается окончательно, когда глаза Луи прищуриваются, взгляд скользит оценивающе по его телу, и Гарри чувствует себя куклой выставленной на витрину. И это заставляет его твердеть еще сильнее. — Мы будем играть, пока контракт не кончится, этого ты хочешь? — шепчет Луи ему в лицо. Гарри чувствует, что горит, его кожа плавится, и он кивает, хотя не уверен, что понял вопрос. Он не запомнил ничего после слов «мы будем играть». Он хочет поиграть. Его большой палец касается губ Луи, потому что у него просто появилось желание коснуться их. Томлинсон замирает, наблюдая за этим действием, а после открывает рот и зажимает кончик пальца между зубами… Это самое… самое эротичное что было в жизни Гарри. Он готов в этом поклясться. Луи отрывает свою руку от его шеи и хватает Гарри за запястья, прижимая их у него над головой и усаживаясь сверху на бедра. Он почти вскрикивает, наслаждаясь победой, когда Луи захватывает губами его губы, начинает терзать и разрывать их жестким поцелуем. Тишина вокруг них пронизана волнами, и волны колеблются с предельной силой, сталкиваются, искрятся… Гарри не уверен, возможно ли это, но тело его точно пробивает током при каждом касании Луи. — Это не значит, что теперь ты мне нравишься, Гарри, — цитирует его Томлинсон. — Заткнись, Луи, — фыркает он тому в губы. — Я серьезно, между нами ничего не будет, кроме этого. — Я прошу лишь поиграть, Томлинсон, кроме этого ты меня не интересуешь. Они застывают на мгновение, проверяя честность в глазах друг друга. Просто, чтобы убедиться, что оба понимают все правильно. — Разденься, — кивает Луи и встает. Гарри хватается за пуговицу на штанах, расстегивая ее нервно, пока Томлинсон выходит из комнаты в ванную и спустя минуту возвращается со смазкой и презервативами. Гарри сидит на кровати, абсолютно голый, положив руки на колени, когда Луи возвращается и смотрит на него не то довольным, не то возбужденным взглядом. — Ляг, — командует он. Гарри укладывается на спину, сгибая ноги в коленях и слегка разводя их в стороны — он чувствует от этого себя одновременно и приятно и грязно. Его член уже возбужден, и он мечтает о прикосновении, но даже не думает о том, чтобы касаться себя руками, он хочет, чтобы его коснулся Луи. Томлинсон медленно стягивает с себя одежду под ожидающим взглядом Гарри. Тот смотрит, ждет, но ничего не говорит, хотя чертовски близок к тому, чтобы попросить, или даже начать умолять. Луи подходит к нему ближе, наклоняется над лежащим парнем, разводя его ноги сильнее, и опирается одной рукой на кровать, прямо возле головы Гарри. Вторая касается медленно двигающейся груди парня, проводит по глупым рисункам на теле. — Хипстерские татушки, ты что, девчонка? — смеется он. Гарри впервые в жизни не может ничего ответить на тупой саркастичный комментарий, потому что он лишь сильнее возбуждается от этого, и Томлинсон улавливает это, кажется, во всем его теле, в его взгляде, даже в дыхании. — Боже, Стайлс, никогда бы не подумал… Он шепчет, и склоняется еще ниже, смешивает их дыхания, и Гарри тянется ближе, пока они, наконец, не сталкиваются. — Неужели тебя действительно заводила мысль о том, чтобы переспать в доме моего друга? Хотя чего я ожидал, ты ведь такой банальный, — язык Луи чертит контур по челюсти Гарри, — глупый щенок. Глаза Гарри закатываются, когда он слышит прозвище. — Тебе нравится, когда я так говорю, да? Маленькая тупая шавка, — Луи хватает его за волосы и с силой притягивает, снова сталкивая их губы. Гарри тихо стонет в поцелуй, обнимая руками Томлинсона за шею и притягивая ближе. Рука мужчины опускается ниже по его животу, касается возбужденного члена, и сразу же Луи резко ударяет пальцами по головке. От искр неожиданной боли на секунду темнеет в глазах, и когда Гарри снова фокусируется на лице Томлинсона перед ним, тот довольно наблюдает за реакцией. — Чего ты хочешь, щенок? — спрашивает он. Гарри все еще отходит от прикосновения, но решается ответить: — Хочу вылизать твой рот, — неловко шепчет. Он надеется, что это не звучит странно, хотя все что происходит с самого начала между ними нельзя никак отнести к категории «нормально». Луи непроницаемым взглядом смотрит на него, а потом берет Гарри за челюсть и сжимает щеки. — Твоим дурацким длинным языком? Да? Покажи, чтобы я подумал, хочу я этого или нет. Внутри Гарри все переворачивается, он не представлял даже, что такие отвратительные разговоры будут так сильно заводить его, так, что он будет практически задыхаться. Он медленно открывает рот, высовывая свой язык как можно сильнее, и прикрывает глаза, начиная дышать ртом, как… собака… блять, он действительно делает это. Спустя секунду он чувствует прикосновение к языку чего-то теплого и понимает, что это Луи облизывает его, осторожно и медленно, словно пробуя на вкус (хотя он и так знает вкус Гарри). — М-м, да. Хорошо. Ты можешь сделать это. Томлинсон открывает свой рот, не слишком сильно, но достаточно, чтобы язык Гарри прошел внутрь. Мужчина никак не реагирует, пока Стайлс довольно касается зубов, неба и языка Луи, проникает глубже, щекочет стенки щёк. Это странно… ненормально… сексуально. Он готов сделать так еще раз… и еще… если Луи прикажет. Гарри продолжает, начиная играть с неподвижным языком, пока не слышит довольный стон, вырывающийся из Луи. — Чёрт, — шепчет мужчина, отодвигая его от себя. — Это то, чего ты хотел? — Д-да, — кивает Гарри, но тут же добавляет: — Хозяин. Лицо Луи выражает странный спектр эмоций, он мечется взглядом по чертам Гарри, его вздымающейся груди, разбросанным по покрывалу кудрям. — Блять, Стайлс, это… хм… запомни это. Да. Но больше ни единого слова. Можешь скулить. Луи спускается ниже, держит ноги Гарри за колени, когда начинает облизывать его член, и Стайлсу действительно остается только что скулить. Язык обводит плоть, но Томлинсон не берет ее в рот. Он чувствует, как пальцы касаются его входа, и один входит сначала на сухую, но потом Луи смазывает их, и дальше, не выжидая, скользит ими внутрь. Луи входит глубоко, но уже не так резко и больно как в прошлый раз, он даже пару раз поглаживает простату, заставляя Гарри всхлипнуть, подавляя стон. А потом член упирается в его вход, и музыкант ерзает от нетерпения, пока губы Луи касаются его сосков. Чужие руки подхватывают его под коленями, и он лежит в такой открытой позе, пока член начинает медленно проникать в него. Комната заполняется голосом Гарри и тяжелыми вздохами Луи. В этот раз Гарри чувствует смущение намного сильнее, его глаза закрыты, чтобы не смотреть на Луи, а щеки все еще пунцовые. Ему так жарко и так хорошо, он просто тонет во всем, что сейчас происходит. Томлинсон трахает его уже не так грубо, но толчки сильнее и глубже, он бы даже сказал, основательнее. Луи берет его, и Гарри с готовностью отдается. Он чувствует, как рука ложится на член, который, наверное, уже дико истекает смазкой, и Гарри почти готов толкаться в мягкую ладонь как одержимый. Приближение оргазма настолько близко, быстрые движения, толчки, касание простаты и трение на члене — все сводит с ума, но потом он вспоминает то, как Луи говорит с ним, как сжимает задницу или грубо унижает и удовольствие на грани боли льется через край. Он кончает, ощущая влагу в уголках глаз. Луи быстро выходит из него, скидывает презерватив и проводит рукой по своему члену, прежде чем ожидающе уставиться на Гарри. Все еще пребывая в прострации наслаждения он понимает, чего от него ждут и прикладывается губами к возбужденному органу, удовлетворенно облизывая его и принимая в рот. Когда Томлинсон кончает, Гарри успевает отстраниться, хотя не уверен, должен был он это делать или нет. В итоге пара капель спермы попадает на его лицо и живот Луи, но мужчина все равно выглядит безмятежно довольным… он выглядит красивым, возможно, самым красивым человеком испытывающим оргазм, хоть Гарри и с трудом готов это признать. Он смотрит на Луи, ожидая, что игра закончится, что они лягут спать и оставят это навсегда в Ночи Гая Фокса. Но вдруг Томлинсон задумчиво смотрит на него, а потом на свой испачканный живот и говорит: — Щенок должен вылизать хозяина, которого запачкал, да? — его пальцы проходятся по засыхающей сперме на лице парня. — Я хочу, чтобы ты вылизал всего меня. Гарри кажется, что он готов возбудиться снова.