Благословение Луны

9 Навстречу друг другу Лайел привычно перетаскал дрова в дом и как всегда поискал оборотня глазами. Следы лап были везде, а вот черная морда нигде не виднелась. С момента их ссоры волк ни разу не показался человеку на глаза. Лайел хмыкнул и вышел на улицу. Погода была сказочной. В лучах Солнца снег казался разбросанными под ногами бриллиантами, сверкающими всеми гранями. Заметенные пеньки и кусты приобрели причудливые формы часто издалека смахивающие на того или иного животного. Пролетел куда-то в чащу седой ворон, спеша по срочным, ему одному ведомым, своим делам. Чудесное во всех смыслах утро. Лай аккуратно прошел к колодцу у тропинки, что шла мимо его дома (точнее летом шла, а теперь была заметена и жила разве что в воображении парня), и набрал два ведра воды. Белый простор вокруг, белое небо притягивали взгляд. Лекарь поднял к небу глаза, всей грудью вдыхая морозный воздух… Нога в тонком сапожке подвернулась, и парень, ойкнув, полетел в снег. Зазвенели, звякая друг об друга, ведра. - Демоны, - Лайел попытался встать, - ну надо же! Нет, стоило идти с одним ведром. Свет загородила чья-то тень, а в следующий миг парень почувствовал, что лишается опоры в виде привычной родной земли. - А ну поставь меня!!! Оборотень прижал к себе трепыхающееся тело и никак не прокомментировал требования лекаря. - Ставь немедленно! Молчание. Только плотно сжатые губы чуть дергаются. - Отравлю!!! … - Да отпусти же!!! … - Нахал! Наглец! Хам! Оборотень невозмутимо поднялся на крыльцо. - Тебя в дом не приглашали! Рыс аккуратно поставил парня у самой двери. Лай окинул его возмущенным взглядом и, кое-как (но горделиво!) перебравшись через порожек, захлопнул дверь прямо у волка перед носом. Примочка помогла – опухоль чуть спала и боль поутихла. Лай прохромал до кровати и плюхнулся на цветное покрывало. Когда-то Малуша дарила. В голове бегали мысли. Добрые и мстительные, практические и романтичные. День сегодня сказочный. Зимнее Солнце поистине творит с природой чудеса. А полынь и мяту пора убирать подальше – как бы не пересохли у пышущей жаром печки. Еда кончается. А волк все-таки сволочь. Правда помог… В каких, интересно, целях? Скоро Полная луна. Семь месяцев будет. Уже. Зима этот год воистину лютая. И где эта морда черная таскалась полгода? На шее шрамы. Успел подраться. А чтобы… Чтобы что? Что он тебе должен? Ты вообще выразил несогласие, когда он пришел? Нет. И кого винишь? Мало ли – поверил словам. Мало ли – тепла захотелось. Захотелось почувствовать что нужен. Да и… да и понравился он тебе. За что же всю вину на него свесил? Он врал. Да. Ты тоже врал. Врал себе самому. О том, что любишь Сазира. О том, что можешь все сам. О том, что не желаешь его видеть. Ведь обида не на то, что он пришел в то злополучное Полнолуние - на то, что не встретил утром улыбкой. Просто ушел. И не возвращался долгих шесть месяцев. А теперь… Слишком много принесло то утро. Никакими ливнями с души не смыть. И все-таки часть вины – его. Он не имел права бросать. Что происходит сейчас? Какое-то сумасшествие. Волк как собака служит, человек фыркает и делает вид, что ничего не должен. То ли детские шалости, то ли глупость взрослых. То ли Солнце с Луной опять играют чужими судьбами. Если бы на мгновение заглянуть в его сердце… Всю ночь стучал топор. Лай имел уникальный слух и, не смотря на то, что оборотень перебрался подальше от дома, все равно слышал гул работы. От осознания, что о тебе заботятся, становилось тепло и горько одновременно. Потому что в воздухе незримо повисал вопрос: «Зачем?» Лай еще немного потерзался укорами совести и все-таки встал. Со вздохом: «жлоб,» - он приготовил побольше каши и закутал кастрюльку в полотенца и даже старое одеяло. Затем оделся потеплее сам и выскользнул на улицу. Оборотень все так же неутомимо махал топором, изредка стряхивая с глаз отросшую челку. Полгода все-таки не стригся, вот и отросли вихры. Лай сам себя укорил за лишне мысли и оставил посуду на порожке бывшей конюшни: выгнанный из будки оборотень облюбовал теперь ее. Лай даже туда чуток соломы украдкой перетащил, - чисто из любви ко всему живому! Все-таки хоть наполовину черный и сволочь, но наполовину-то волк. А животных Лайел не обижал. Вернувшись домой, лекарь поглубже замуровался в одеяла и спокойно заснул. На утро на крыльце его ждала пустая посуда и две перепелки. Лай осмотрел кастрюлю, хмыкнул: - Мог бы и вымыть! – и ушел в дом. Проводить очередную ревизию продуктов. Полнолуние прошло беспокойно. Вдалеке завывали оборотни, во дворе лекаря – одна конкретная личность. Лайел проворочался полночи и в результате проснулся только к обеду. На улице мело. Нет, не так. На улице МЕЛО. Нет, не так. На улице М Е Л О. Лай только приоткрыл на мгновение дверь, а на коврике уже лежала кучка снега выше щиколотки. Лекарь поспешно закрыл дверь на клин и пошел растапливать печь и ставить чайник. На душе было беспокойно. Глаза то и дело натыкались на окно. Ведь постучит? Через час Лай вышел на улицу, пытаясь поплотней прикрыть дверь. - Рысар! Ветер бросил в лицо очередную порцию снега. - Рысар!! В трубе завывало почище любого волка. - Рысар!!! Дверь скрипнула за спиной, открываясь под напором ветра. Лайел медленно зашагал к конюшне. В углу, зарывшись в солому, лежал свернувшийся клубочком волк. Несмотря на его большие размеры, было видно, что он дрожит. - Рысар… Черная лохматая голова повернулась на голос. В желтых глазах промелькнуло удивление. - Пошли домой. Волк настороженно повел ушами. Словно боялся, что ослышался. - Холодно. Я лекарь, а не убийца. Одну ночь переночуешь у меня. Зверь с радостным визгом вскочил со своего импровизированного ложа. Лай нахмурился. - Только одну ночь, ясно? Радости поубавилось, но в глазах зверюги все равно плескалась бесшабашная надежда. Лайел развернулся и зашагал к дому. Они не разговаривали. Оборотень кутался в одеяла и двигался все поближе к печке. Лайел сжег пару дедовых книг. Лекарю они были ни к чему, а остальным… Дед не отдал, значит, достойных этих знаний нет. А другие… Повторения, как получилось с Сазом, не хотелось. Интересно, а как там Малуша? На улице завывало. Лай бросил последний экземпляр в огонь и, показав волку на печку, сам лег на кровать в углу. Он бы с удовольствием поменялся с Рысом местами, да только с таким животом особо не полазаешь. Было уютно и тепло, и парень не заметил, как заснул. Утро встретило их новой порцией солнечного света. Рысар смотрел жалобными глазами на неумолимо выгоняющего его на холод человека. Лай сунул волку в зубы ножку от очередной куропатки и, вытащив за шкибот за порог, закрыл дверь. Обиженный оборотень куда-то уплелся. И не вернулся ни к обеду, ни после. Лай не спал всю ночь. Следующее утро встретило его тушей кабана и счастливым оскалом Рыса. Вдалеке мелькнули серый и рыжий хвосты – Алевия и Ритгер помогли дотащить тушу животного до дома, один бы волк не справился. Рысара утро встретило гневной тирадой и отсутствием завтрака. Но за первое тот простил бы Лаю даже обед. В окна стучался март.