Дьявол

      Из аудитории кибернетики я вышел бледный. Тоцука испуганно взглянул на меня и сразу же подошёл. — Ну что?       Сначала я посмотрел на него опечаленным взглядом, но потом не сдержался: мой рот скривился в улыбке, и вся моя грустная гримаса исчезла с лица. — Да сдал я, сдал.       Это был последний экзамен. Тоцука облегчённо вздохнул и улыбнулся мне. Кажется, он волновался больше меня. Но я хорошо подготовился. Да и, на удивление, сам Микото сегодня был в хорошем расположении духа. Возможно, потому что мы с ним сблизились, он стал мягче ко мне. Теперь я мог не волноваться, по крайней мере, об одной проблеме из всех тех, что с недавнего времени нависли надо мной.       Но я не успел даже немного расслабиться. Около выхода я столкнулся с тем, с кем мне сейчас хотелось бы видеться меньше всего. — Ну как, хорошо насосал Микото-сенсею? — Иори медленно поднял уголки своих губ в отвратительной улыбке. Он пристрастно смотрел на меня, не сводя взгляд. Ожидал, пока я проявлю хоть какую-нибудь эмоцию. Но сегодня я был слишком спокоен для того, чтобы реагировать на него. — Да. Надеюсь, у тебя тоже получится, — я похлопал его по плечу, спокойно пошёл к выходу и после этого даже не взглянул на него.       Я слишком часто задавался вопросом: почему он выбрал именно меня в качестве козла отпущения? Но мне кажется, со временем я перестал искать в его агрессии логику. Я мог не понравиться ему чем угодно.       Тоцука шёл вместе со мной и в этот раз ничего не сказал насчёт Иори. Забавно, что даже такой человек, как он, привык к этому парню.       В свободные полчаса, которые у меня остались после экзамена, мы прогулялись по парку около университета и обсудили отвлечённые темы. На работу я ехал с лёгким волнением, в надежде, что Акияма мог внезапно появиться на работе. Я ждал подходящего момента, чтобы поговорить с ним.       Мне больше всего не хотелось, чтобы он ненавидел меня.       Но по приезду на работу его не было. Конечно, я изначально понимал: шансов, что он появится в середине отпуска, почти нет. Работа и без него кипела. Каждый был увлечён своим делом. Я задал несколько вопросов Куро — нашему художнику. Мы обсудили наилучшую концепцию персонажей, и какими их делать точно бы не стоило. Я взял себе это на заметку, а потом принялся к основным описаниям. Через полчаса Куро подошёл ко мне, собирая свои длинные волосы в хвост. Он развернул ногой кресло, на котором обычно сидел Акияма, и сел рядом. — Мисаки, значит, твоя работа должна быть чем-то вроде сиквела к давней игре? — он внимательно взглянул на меня. — Да, — коротко ответил я, вглядываясь в его выражение лица. Он немного нахмурился. — Что-то не так? Тебе не нравится? — О, нет, нравится, — Куро закинул ногу на ногу, — но мне кажется, не понравится Фушими.       Фушими Сарухико был камнем преткновения. Всё упиралось в его вкусы и в его мнение. Будто бы весь мир, включая меня, начал вертеться вокруг него. Меня бесило это, но изменить я ничего не мог. Я день за днём влюблялся в него, как не влюблялся прежде ни в кого другого. Но где-то в глубине души моё испорченное и искалеченное этой любовью «я» кричало, что я не должен становиться чьим-то рабом. — Меня взяли на работу, чтобы я делал то, что понравится людям, а не то, что понравится Фушими Сарухико, — его имя я произнёс с иронией, подмечая статус. — Я одной ногой создатель, а другой — такой же фанат, который точно знает, чего хотели люди, когда вы были на пике популярности.       Куро внимательно меня выслушал и, похоже, оказался чем-то удивлён.       Затем он снисходительно улыбнулся. — Сарухико точно не ошибся, когда выбрал тебя. Работай.       Куро уже собирался встать, но в этот момент к нам зашёл как раз тот, о ком мы говорили.       Фушими всех оглянул, тем самым привлекая внимание, а потом заговорил: — Что ж, лентяи, — начал он, — вам будет не по душе идея отменить корпоратив и работать в преддверии Рождества, так что при всем своём желании я не могу лишить вас праздника, — он говорил с нотками сарказма, но непривычно по-доброму. — В этом году за организацию ответственна Сери.       Я взглянул на Сери. В момент, когда на неё все обратили внимание, она вдруг сделала серьёзное выражение лица. — Но если будете работать плохо, вместо элитного виски будете пить воду. Ясно?       Я заулыбался.       Куро с воодушевлённым выражением лица резко вскочил. — Фушими-сан, а сколько мне нужно заплатить Вам, чтобы Вы надели костюм оленя?       Я заметил, как прежде серьёзная Сери прикрыла улыбку ладонью.       Фушими, кажется, сегодня был в приподнятом настроении. Он непривычно спокойно улыбнулся. — Я столько не плачу тебе, сколько это будет стоить, — он убрал руки в карманы и направился к своему кабинету. — Я готов взять кредит! — вскрикнул Куро ему вслед.       Послышались тихие смешки. Увидев улыбки на лице Кусанаги и Бензая, я понял, насколько мне близки все эти люди и насколько редко в последнее время я видел их улыбки. Мы все были напряжены и сосредоточены на работе. Из-за положения компании мы находились словно на тонущем корабле: пытались починить его и спасти. Я здесь совсем недавно. А что значит это место для Кусанаги? Для Бензая? Они здесь уже год, два, три или больше. Для них это место — не просто работа.       Именно в это мгновение я понял, что если я могу хоть что-то сделать для того, чтобы спасти компанию, то я должен предпринять всё возможное. И если каждый из нас настроен на это, то мы точно добьёмся гораздо большего, чем от нас ожидают.       Настроенный на работу до конца дня, я не отрывался от компьютера. Но перед уходом мне было необходимо зайти к Сарухико. Я спокойно собрал несколько нужных бумаг и подошёл к его кабинету. После негромкого стука я уже вошёл без разрешения. Сарухико был занят какой-то другой документацией. Когда я положил документы на край стола, он поднял на меня взгляд. Я сразу же покраснел, вспоминая нашу последнюю встречу. Его выражение лица было неизменно спокойным. — Я как раз хотел поговорить с тобой.       Я неуверенно взглянул на него, понятия не имея, о чём со мной мог разговаривать Фушими Сарухико. Если исключать просьбы о минете и работе. Но по его интонации я чувствовал, что это точно не первое и не второе. — Насчёт Химори, — он снял очки и устало потёр переносицу. — Я знаю, что ты испытываешь чувство вины перед ним. Но хочу заверить тебя, что ты не виноват. — А Вы-то откуда знаете? — выпалил я. Потому что это чувство уже давно пустило корни, и я не мог избавиться от него так просто. — Потому что ты не можешь заставить себя полюбить его. Не хочу, чтобы тебе мешали работать угрызения совести.       Я молчал. А внутри всё больше и больше отзывалось то, что уже давно вырывалось из клетки моего маленького тела. Я закусил губу. — Не виноват? Да, — начал я, понимая, что пути назад нет. — Мы не можем полюбить кого-то насильно. Но мы можем не причинять боль, быть добрыми по отношению к этому человек, стараться облегчить его страдания, а не закрывать глаза на всё, что он делает для нас. Я виноват перед ним, потому что не поддержал его. И Вы тоже виноваты. Даже если я Вам не нравлюсь. Могли бы… — я чувствовал ком в горле. Пора было прекращать, но я уже не мог. — Вы бы могли быть ко мне хоть чуточку добрее.       Сарухико смотрел на меня. Я увидел, как он улыбался. Я думал, что хоть как-то задел его. Но это оказалось бессмысленным. — Этим мы и отличаемся: только ты из нас двоих переживаешь за чужие чувства. Но мне всё равно.       Я злился. Я был обижен, расстроен и зол. Он поднялся, обошёл стол и подошёл ко мне вплотную всё такой же: со своей спокойной дьявольской улыбкой. — Мне без разницы, что ты чувствуешь. Твоя влюблённость — твоя проблема, Ята Мисаки. Справляйся с ней сам.       Я закрыл глаза, чувствуя, как бьётся сердце. Я просто хотел, чтобы Сарухико замолчал, и, прислушиваясь к своему дыханию, пытался хоть как-то успокоиться. Я считал пульс. Раз, два, три, четыре... Но уже через несколько секунд не чувствовал ничего, будто моя кровь перестала циркулировать вовсе. — Я понял, — покорно сказал я, а потом спокойно развернулся и вышел под его изучающий и мучительный взгляд.       И в голове почему-то стояла картина хмурого Сарухико с тем милым молодым человеком. Мне было так больно, что я уже не чувствовал ни дыхания, ни пульса. Так больно, что хотелось вышвырнуть своё тело в окно и полететь вниз. Единственный вопрос, который звучал в моей голове: за что?

***

      Акияма ненавидел алкоголь, но бутылка бренди была уже почему-то пуста. Мисаки был не тем, из-за кого можно было спиваться. Хотя кому он врал? Он обожал его волосы, его улыбку, его светлое лицо и красивые солнечные глаза. Мисаки всегда был добр со всеми, и Акияма по какой-то причине думал, что может претендовать на него, что хорошее отношение Мисаки может означать взаимную симпатию.       Акияма не понимал, почему мир был так несправедлив. Он был готов целиком и полностью отдать себя ему, сделать для него всё, на что способен. И он точно знал, что Сарухико не тот, кто поступит так же. Он знал своего начальника и его своенравный характер. Единственным, ради кого он пошевельнёт хоть пальцем, был Рейши. На остальных ему было плевать. И Мисаки однозначно был достоин лучшего. Только его чувства никак не изменить, и это мысленно убивало. Он думал, что хоть как-то сможет наладить свою жизнь, и она станет ярче, если в ней появится такой человек, как Ята.       Но в его жизни так не будет.       Акияма зарылся в свои волосы и закрыл глаза. Телефон на столе завибрировал, и послышалась мелодия звонка. Он нахмурился. На часах почти десять, и кто, чёрт возьми, мог звонить ему в такое время? Он убрал руку от волос и поднял телефон. На экране была написана фамилия звонившего: Бензай.