Легенда снежной пустыни

      Альфред на ходу поправлял свои многочисленные одежды, стараясь не опоздать на обед. Дисциплина в гареме железная, опоздание не сулило ничего хорошего, а Джонс и без того был точно на пороховой бочке, потому как подозрительный взгляд генерала преследовал его везде.       Прошло уже пять дней. Альфред всё считал их, с ужасом понимая, что так и не смог понять, где и каким образом он тут оказался и как ему теперь выпутываться из этой ситуации. О попытках сбежать не стоило и думать, потому как стража во дворце была отличная, а там, за пределами каменных стен, было безумно холодно. От рассказов Меттью легче не становилось — в Снежной пустоши всегда царит зима. Различали такие понятия, как мягкая зима, суровая зима и метелица. Они чередовались, как времена года, держась чуть менее четырех месяцев. Так вот — мягкая зима, более-менее теплая и не такая холодная, уже прошла. Сейчас в ход вступила зима суровая, а за ней грядет метелица — то нечто, что по описаниям походило едва ли не на ледниковый период. Так что люди в королевстве активно запасались продовольствием (где они его берут, Альфред так и не понял) и готовили запасы вина на период метелицы.       Вот и правда — суровый край. Как люди вообще выживают — непонятно, но из всех, с кем довелось пересекаться Джонсу, недовольных своей жизнью не было.       Гарем располагался в удаленном восточном крыле дворца. Здесь даже стены выглядели не такими суровыми. Они в большинстве своем были обвешаны коврами и золотистыми тканями, что очень красиво переливались при свете свечей. Днем тут всегда было светло за счет больших резных окон, стекла в которых были невероятно плотными. Подходить близко к окнам, и уж тем более подолгу сидеть рядом с ними, строго запрещалось — рядом с ними всегда было холодно. Но, в целом, в гареме было довольно тепло. Было много каминов, в которых всегда горел огонь, а холодные полы, щедро укрытые слоями ковров, были вполне пригодны для того, чтобы сидеть на них во время обеда и ужина.       В небольшом зале было многолюдно. Как правило, на обед собирались все наложники, что состояли в гареме. Джонс уже знал их в лицо, но по именам помнил лишь некоторых. Например, Эдуарда, с которым он познакомился в карете в тот день, когда они выехали из приграничного дворца. Это был серьезный юноша, начитанный и умный, но крайне своенравный. Он то и дело жаловался на то, что ему все сложнее читать книги, потому как буквы то и дело расплываются перед глазами. Разумеется, друзьями они не были, но именно с ним проводил американец время в те дни, когда Меттью бывал занят делами. Что там у него за дела, Альфред не знал, и спрашивать просто не решался.       — Опаздываешь, — шикнул Эдуард, когда Джонс присел рядом с ним на пол, устроившись за низким столом. — Если не научишься дисциплине, тебя накажут.       — Знаю-знаю…       Иногда этот парень мог быть просто отвратительным занудой, но Джонс даже немного привык к нему.       — Король приедет сегодня вечером. Возможно, он даже позовет кого-то к себе.       Альфред, который как раз пил вино из объемистой деревянной кружки, едва не подавился. Он кашлянул. Все обернулись в его сторону. Евнух, невысокий и худенький мужчина с подозрительно азиатскими чертами лица, тут же подошел к нему.       — Что такое? Ты не здоров?       За здоровьем наложников следили особенно, и американец давно и вполне ясно это усвоил.       — Нет-нет, я просто… ничего…       Эдуард словно назло ему усмехнулся.       — С ним все хорошо, господин Яо, он просто обрадовался известию о возвращении домой его величества.       После этих слов даже остальные наложники не сдержали усмешек. Джонс готов был вцепиться в глотку болтливому наложнику, но его вовремя удержали руки непонятно откуда взявшегося Меттью.       — Все хорошо, — шепнул он.       Да, Альфред и сам понимал, что шутили над ним не со зла, но все равно подобные усмешки просто вымораживали. Евнух почти по-отцовски улыбнулся и провел рукой по светлым волосам американца:       — Мы все рады его возвращению, так что все хорошо. Ешьте быстрее, пока еда не остыла.       Он отошел, и Альфред смог вздохнуть спокойно. Порой ему казалось, что он просто ходит по минному полю и каждый следующий шаг может стать для него последним. Каждое слово и жест могли выдать его ложь, и это могло иметь самые ужасные последствия. Да и мысли о Николае, намеренном все о нем выяснить, заставляли нервно грызть ногти в ожидании скорой кончины.       Все это отчаянно действовало на нервы, и Джонсу было все сложнее держаться с привычной улыбкой на лице и спокойно относиться к, в общем-то, безобидным шуткам наложников.       — Ты же не думаешь, что король позовет тебя? — шепотом обратился к нему Эдуард. — Это была бы слишком большая удача.       Альфред не нашелся с ответом. Он-то как раз очень надеялся на то, что никто его никуда не позовет.       — Удача всегда обманчива, — заметил Меттью. — Кто знает, может, король захочет познакомиться с новым наложником. Он ведь даже и не видел его еще.       Эдуард кивнул:       — С этим не поспоришь, дети Огня слишком большая редкость в Снежной пустоши.       — Прекратите разговоры! Ешьте быстрее, — рявкнул Яо, который все же заметил, что они заняты не тем, чем надо. — Вы же помните, что остывшая еда не несет в себе пользы?       Спорить с этим коротышкой никто не смел, потому как именно от него зависело, в каких условиях будут жить наложники. Поговаривали, что этот самый Яо, к слову, уроженец королевства Земли, когда-то был неплохим воином. Он рано стал наемником и участвовал в различных битвах, но однажды попал в плен. Потом его продали в рабство. Альфред слышал от других наложников, что самое страшное, что можно сделать с плененным воином – это кастрация. И именно это случилось с Яо. А уже потом он попал в поле зрения короля, который оценил его знания и жизненный опыт, а потому купил на невольничьем рынке и сделал смотрителем собственного гарема.       Альфред уже не помнил, кто рассказал эту историю. Когда все наложники оставались одни вечером в наполненном мягкими подушками теплом зале, они развлекали себя разговорами и историями. Джонс старался не болтать лишнего, но внимательно слушал, впитывая всю возможную информацию.       Он уже знал о том, что в этом дворце живет отец нынешнего короля, который передал сыну трон в день его совершеннолетия. Это, вроде как, был такой обычай. Про бывшего правителя говорили, что он очень нелюдим, живет в окружении книг и крайне редко выходит из своих покоев. А вот сын — его полная противоположность. Его боялись, но все же любили абсолютно все, кого Альфред видел во дворце. Все говорили о том, что он очень сильный, гордый, справедливый, способный проявить милосердие. Все так много о нем говорили, что Джонсу стало безумно интересно увидеть этого человека самому.       Разумеется, лучше бы эта встреча состоялась не в спальне короля.       После обеда наложникам разрешили вернуться в свои покои, так что Альфред перевел дух и поспешил скрыться обратно — в ту небольшую, но довольно уютную комнату, которую ему выделили. Эта комната была теплее прочих. Яо в первый же день признался, что по приказу Константина сюда постелили еще несколько ковров, дабы новый наложник не замерз.       — Вот какая забота о детях Огня, — улыбнулся тогда Яо. — На моей памяти так ухаживали только за милордом, так что ты можешь гордиться.       Чем ему можно гордиться Джонс так и не понял. Тем, что он удостоился того же, что и милорд, или тем, что за него отчего-то радеет тот жуткий рыжий тип? И в том, и в другом повода для гордости он не видел. В любом случае, комната в самом деле была очень милой и уютной, хотя американец понимал, что ему нельзя привыкать ко всему этому. В идеале бы стоило думать, как сбежать, но сперва надо было найти ответ на вопрос — а куда именно?       — Наконец-то…       Будни в гареме, если подумать, были сродни исполнению мечты любого ленивого человека. Тебя хорошо кормят, за тобой убирают, тебе обеспечивают одежду и вообще, все, что нужно, и можно просто лежать и плевать в потолок. Да, необходимо всегда строго в одно и то же время присутствовать на обеде и ужине, но разве это проблема? И при всем этом наложники в некотором смысле в почете. Мечта, да и только. Альфред, который всегда был парнем активным, уже начал сходить с ума от этого безделья. К слову, разрешалось даже иногда выходить из дворца и гулять в королевском саду, но у Джонса не было никакого желания гулять на морозе. А вот Меттью и еще несколько наложников уже ходили гулять и вернулись замерзшими, но вполне довольными. Альфред вполне мог пойти с ними, но он слишком боялся холода.       Скинув с себя лишнюю одежду, парень прилег на вполне удобную, но довольно узкую кровать и потянулся всем телом. Расслабляться нельзя, надо еще думать, как быть и что предпринимать, когда Николай узнает о том, что он всех обманул.       Вечером дворец буквально стоял на ушах. Когда Джонс спустился к ужину, все только и говорили, что о короле. Тот вернулся во дворец. Яо, который уже успел узнать все подробности минувших событий, рассказал наложникам о том, что с королевством Воды был подписан временный мирный договор.       — Это далеко не конец войны, только затишье, но и оно прекрасно, — довольным тоном сказал он. — И король теперь снова с нами.       Джонс задумчиво жевал несколько пережаренный кусок говядины и вспоминал о тех людях, что первыми повстречались ему в этом странном мире. Невысокий лучник и псих с топорами, которые едва его не убили. Дети Воды, чтоб их… Стало быть, временный мирный договор. Оказывается, можно просто взять и отложить войну.       — А что же будет потом?       Это спросил один из самых старших наложников, что были в гареме. С этим парнем Альфред особо не пересекался, но хорошо знал, что его зовут Толис и он представитель какого-то очень знатного рода.       — Потом? — Яо задумался. — А нужно ли думать об этом сейчас?       — Если мирный договор лишь временный, королевство Воды может нарушить его в любой миг.       Наложники даже притихли после этих слов. Джонс внимательно посмотрел на Толиса, словно пытаясь понять, о чем тот думает.       — Не нагнетай, мы имеем право порадоваться, — Яо лишь махнул рукой. — А об итогах мира и его нарушении пусть думают те, кто имеет к таким делам непосредственное отношение.       Джонс внимательно смотрел на Толиса, а потому прекрасно видел, как сжались его кулаки. Он явно с трудом сдержал себя.       — Что ж, ладно.       Сразу после ужина Альфред направился в комнату Меттью.       — Можно к тебе?       Тот никогда не закрывал двери своих покоев, так что любой мог просто войти, когда вздумается.       — Альфред, — улыбнулся наложник. — Конечно, проходи.       Американец безумно нервничал, сам не понимая, от чего сильнее: из-за возвращения короля и самого факта, что он вполне может заявить о желании с ним переспать, или от того, что с королем вернулся генерал, который обещал сжечь его живьем. А может от того, что в этом странном мире скоро разразится война. Хотя, пожалуй, от всего сразу.       Пройдя в комнату и по привычке присев на край кровати, Джонс сказал:       — Толис так странно себя вел. Мне на миг показалось, что он готов наброситься на господина Яо.       Меттью перебирал какие-то вещи в сундуке. Не оборачиваясь, он ответил:       — Люди, которые хоть раз видели войну, в любом случае должны ожесточиться. А Толис так и вовсе дитя Воды, который был пленен. У него на родине осталась семья, а его единственный друг был казнен за козни против короля. Уверен, ему крайне непросто.       Об этой истории Альфред слышал от Эдуарда, который также являлся уроженцем королевства Воды. В отличие от Толиса, он родину никогда не любил, а в королевство Льда перебрался сам, и в гарем попал по собственному желанию. Толис изначально был пленником, которого привели в гарем силой. Он был старше короля, но с позором проиграл ему в сражении, и в итоге смирился со своей участью.       — Это поэтому его не было в приграничном замке?       На сей раз Меттью обернулся.       — С него взяли нерушимую клятву о том, что он никогда более не посмеет даже к границе королевства Воды перейти. И по приказу короля Толиса не выпускают из дворца, как остальных наложников. Поверь, на то были свои причины.       Альфред кивнул:       — Понятно.       Стало даже немного жаль Толиса. Джонс и себя считал пленником в этом дворце. Едва лишь он хотел спросить что-то еще, как за порог вступил другой гость. Увидев его, Альфред поспешил встать на ноги и поклониться, как его учил Яо.       — Так-так, — улыбнулся Луи де Вард. — Дитя Огня, и ты здесь. Как поживаешь, всем ли доволен?       Подняв взгляд, Джонс наткнулся на по обыкновению добрую улыбку на лице милорда.       — Благодарю, ваша светлость, все прекрасно.       Так отвечать его тоже научил евнух. Это все называлось правилами этикета, и это нужно было соблюдать во дворце.       — Прекрасно, — кивнул Луи. — Константин хорошо постарался. Что ж, — он обернулся ко второму наложнику. — Меттью, король желает видеть тебя у себя в покоях этой ночью, так что подготовься.       Тот даже голову не поднял.       — Да, ваша светлость.       — За тобой придут.       Когда милорд ушел, Меттью как ни в чем не бывало улыбнулся Альфреду.       — Прости, мне нужно пойти в купальню.       Американец немного заторможено проследил за тем, как наложник аккуратно сложил вещи обратно в сундук.       — Пойдешь ублажать короля? — зачем-то спросил он.       К слову, все и так было очевидно. Но вряд ли Меттью этим хоть немного расстроен.       — Разумеется, — отозвался он. — Ведь его величество устал. Я буду бесконечно рад услужить ему.       Эти слова надолго поставили Джонса в тупик.