Легенда снежной пустыни

      — Людвиг, ты здесь?       Гилберт пересек порог. В покоях его младшего брата по обыкновению царила аскетическая обстановка. Рабочий стол, стоявший в самом углу, был завален свитками, рукописными книгами и картами, с ними молодой принц проводил все свободное время. Так прискорбно, думал порой кронпринц, что их отец-король не ценил рвения к учебе второго сына. А ведь Людвиг был талантливым юношей, начитанным и умным, у него определенно было великое будущее.       — Брат мой.       Принц стоял у балкона с большим фолиантом в руках. Ветер теребил его золотистые волосы, в кои-то веки не уложенные маслом, а падающие на лоб с небрежным изяществом. Людвиг был просто прекрасен. То и дело смотря на него, Гилберт понимал, что принц станет еще выше, хотя рост его и так внушал трепет, мышцы на руках окрепнут и наберут еще больше сил, а лицо вытянется и обретет королевские черты. Так уж вышло, что младший принц выглядел куда величественнее, чем старший, он куда больше походил на короля.       — Чем занимаешься?       Людвиг закрыл фолиант и направился к столу. В тот же миг подул сильный ветер, от которого его рубаха распахнулась, обнажив бледное тело.       — Всего лишь читаю труды путешественников, брат мой. Многие из них бывали в королевстве Льда и Воды, а кто-то и вовсе смог побывать на Дальнем и Малом материке. Их рассказы просто поразительны. Я полагаю, мы бы многого добились, если бы смогли наладить торговлю с этими чудными народами.       Гилберт усмехнулся, стараясь не смотреть на тело брата и не думать о том, что могло бы его смутить.       — Наладить торговлю с дикими женщинами? Неужели ты считаешь, что это возможно?       Но Людвиг был серьезен.       — Они не такие дикие, как многие поговаривают, брат, — сказал он, положив массивный фолиант на стол и поправив бумаги, что всколыхнул ветер. — Я склонен доверять этим трудам. Те женщины располагают довольно ценными ресурсами, например медью и оловом. Наладь мы поставки этих металлов, можно было бы не скупать их втридорога у королевства Земли. Его правители завышают цены, потому как знают, что у жителей Большого материка нет альтернатив.       Гилберт мотнул головой и присел на край кровати брата.       — У меня уже голова раскалывается от этих разговоров о политике.       Нет, не о таких вещах хотел кронпринц поговорить с братом, вовсе нет. Людвиг посмотрел на него задумчиво, словно прикидывая что-то, а потом приблизился и сел рядом.       — Брат мой, политика — это твое будущее. Я полагаю, что и отец, и весь народ Ветров будет ценить тебя еще больше, если ты найдешь выгодный способ найти аналог металлам из королевства Земли. Найти без войны, разумеется, наша страна уже и так много навоевалась.       — Действительно.       В этом Людвиг был прав. Правление короля Фридриха было ознаменовано многочисленными воинами, дипломатом он был крайне неважным, и все проблемы решал радикально. Гилберт, по его же разумению, сильно походил в этом на отца. Действительно, зачем рисковать и искать дальние контакты, если можно просто захватить новые территории, покорить их жителей и выкачать все, что только можно из их земель, будь то ресурсы или что-то еще. В гареме Фридриха было три наложника из королевства Земли, и все трое — военные трофеи, над которыми король нередко измывался во время вспышек гнева. Правители, что посвятили себя войне, так и живут.       Да, королевство Ветров обогатилось за счет войны, но именно из-за войн оно и потеряло так много. Та же бывшая провинция, а ныне королевство Гроз откололось от них именно потому, что народу надоело отправлять своих сынов на смерть. Королевство Ветров невзлюбили все прочие, потому как оно успело причинить страдания едва ли не всем.       — Брат мой, тебе стоит об этом подумать.       Кронпринц мотнул головой.       — Людвиг, ты умный малый, такой способный и ответственный. Каким бы заносчивым ублюдком я не был, одно я сделать точно не смогу, — он посмотрел в глаза младшего брата. — Присвоить себе твои задумки и идеи, дабы выслужиться перед отцом.       Принц тут же помрачнел.       — Но, брат мой, наш отец-король вовсе не станет слушать меня, а тебе он внимает. Вы с ним можете остановить череду беспощадных войн и принести мир в наше королевство.       Эти слова несколько разозлили Гилберта. Разумеется, злился он не на брата, у Людвига были самые наилучшие намерения. Он злился на отца, который в самом деле ни во что не ставил второго сына и не стал бы прислушиваться к нему просто из глупого принципа.       — Мы с ним? — кронпринц усмехнулся. — В этой проклятой всеми богами семье есть еще два человека, и королю Фридриху пора бы уже смириться с этим.       — Брат…       Что толку об этом говорить? Людвиг все давно понимал и больше не задавал никаких вопросов, он смирился и искал плюсы в своем положении.       — Ему придется считаться с тобой, — уверенным тоном сказал Гилберт. — И я его заставлю, уж поверь мне.       — Не нужно, — тут же отозвался принц. — Ты в скором времени станешь королем, сразу после нашего отца. И именно тебе нести бремя правления. Начни это делать прямо сейчас, во благо нашего королевства, брат мой. А я буду помогать тебе, пока я еще здесь, подле тебя.       В тот же миг кронпринц, объятый внезапным порывом, взял младшего брата за руку. Тот не ожидал подобного, а потому замер, смотря ему в глаза с недоумением. Гилберт и сам не понимал, что он намерен сделать. Возможно, рассказать уже брату о своих чувствах.       — Ты всегда будешь подле меня, Людвиг. Мне кроме тебя никто не нужен более.       — Брат…       Принц не смог что-либо сказать, потому как кронпринц вдруг потянулся к нему. Его губы, тонкие и немного побелевшие, коснулись сомкнутых губ Людвига, и юноша потрясенно замер, не сразу осознав, что родной брат его целует. Гилберт вовсе сделал это, не думая ни о чем, просто следуя своим противоречивым эмоциям. Людвиг оттолкнул его даже слишком резко, так что тот едва не упал на пол. Кронпринц поморщился, чувствуя боль от удара ладонями себе в грудь. Да уж, силы кронпринцу и правда не занимать, даже в еще юном возрасте.       — Брат, что ты творишь?!       Гилберту не казалось, что он сотворил что-то плохое, однако лицо Людвига выражало такой невероятный ужас, что кронпринц устыдился.       — Людвиг…       — Это недопустимо! — уверенно заявил принц. — Брат мой, так нельзя делать, никогда.       Вот теперь он и правда походил на истинного короля, умеющего отдавать приказы так, что и не подумаешь ослушаться. Даже сам Гилберт был бы не против ему подчиниться.       — С чего это? — кронпринц тоже поднялся на ноги. — Кто мне запретит что-то делать? Отец? Так я сам будущий король, Людвиг, и я сам могу решать, что и как мне делать.       Но принц отрицательно мотнул головой, отступив на шаг назад.       — Нет, брат. Это — кровосмешение, и этого никогда не будет.       Казалось, будто эти слова в уста Людвигу вложил лично сам Фридрих, уже больно даже по тональности все было похоже. Это злило. Гилберт любил своего брата, любил так, как не любят братьев. И он сам не считал это ненормальным. А вот Людвиг считал, и это сильно удручало.       — Я люблю тебя, — сказал кронпринц. — Не этого напыщенного Эдельштайна, ни кого бы то ни было другого в этом мире, а именно тебя, Людвиг, — он шагнул к брату, но тот вновь отступил, точно пытаясь быть как можно дальше от него. — Ну же, перестань. Мы подходим друг другу, и никто в мире нам не указ. Наш отец однажды убил собственного отца ради того, чтобы любить того, кого он сам хочет. Так почему я не могу поступать так, почему я не должен ровняться на него.       Людвиг сглотнул. Он бросил на старшего брата трудночитаемый взгляд, который совершенно не понравился Гилберту.       — Потому что ты — не он, брат мой.       Кронпринц усмехнулся в голос.       — Я — его сын и первенец, — сказал он, взмахнув руками так, словно представляя себя кому-то. — Я похож на него намного больше, чем только можно подумать. И мне самому от этого тошно, однако я понимаю, почему он однажды пошел на отцеубийство.       Людвиг отрицательно замотал головой.       — Нет, брат. Молю, лучше подумай о другой своей стороне, о самом лучшем, что в тебе есть. О том, что запретит тебе желать родного брата и скажет, что это недопустимо.       Гилберт все не мог понять, о чем ему толкует брата.       — О какой еще стороне, Людвиг?       — Подумай о том человеке, что выносил тебя и родил, — при одном лишь упоминании о Гюнтере кронпринц замер. — Подумай о его жизни и о том, как он страдал и страдает до сих пор.       Эти слова возымели сильное действие. Гилберту на миг стало тяжело дышать. Он опустил взгляд в пол, вспоминая лицо Гюнтера, такое замученное и охваченное болью, его забитый взгляд и ужас всякий раз, когда Фридрих или он сам оказывались рядом.       — Но я…       Кронпринц не знал, как ему оправдывать себя. Он сам сказал, что похож на отца-короля и что понимает его порывы, но ведь Фридрих истязал Гюнтера столько лет подряд.       — Нет, — строгим тоном сказал Людвиг. — Не говори мне, что твоя «любовь» отличается. Кровосмешение — это неправильно. Это не любовь, а отвратительное наваждение, которое губит всех. Ты лишь вчера видел своего отца-родителя разбитым и пытающимся убить себя, а сегодня ты оправдываешь того, кто сотворил все это?       — Молчи!       Гилберт решительно не мог это слушать. Людвиг смотрел на него осуждающе, и каждое его слово ранило, словно острые ножи. Принц мотнул головой, давая понять, что никакие запреты не помешают ему докричаться до брата.       — Ты — не наш отец-король. Ты должен быть лучше него.       Кронпринц выдохнул и схватился за виски. Да, Людвиг прав, он должен быть лучше, он должен сделать все для того, чтобы страдания Гюнтера прекратились, а не подражать отцу, из-за которого Гюнтер и страдает. Но в одном Людвиг ошибался.       — Это так, но я отношусь к тебе не так, как Фридрих к Гюнтеру. Людвиг, я никогда не позволю себе причинить тебе вред.       Но принц был непоколебим.       — Уверен, отец-король женился на своем кузене тоже от большой любви, и все это в итоге переросло в отвратительную одержимость. И Гюнтер этого не хотел, — он шагнул к брату, заставив того поднять на него взгляд. — Как и я не хочу.       Гилберт замер. Да, Людвиг был категоричен и говорил он уверенно, не давая никакого шанса и явно понимая, что разбивает ему сердце вдребезги. Он был из тех людей с жестким характером, что стояли на своем и следовали собственным принципам.       — Я… — кронпринцу было откровенно больно от всего этого. — Я понял тебя, Людвиг.       На мучительно долгие секунды воцарилось молчание. Братья думали каждый о своем, избегая смотреть друг другу в глаза. Гилберт окончательно осознал, что даже его высокое положение никогда не даст ему того, чего он хочет. Неужели Фридрих тоже был таким когда-то? И что с ним стало в итоге? Значит ли это, что Людвиг прав?       — Брат мой? — заговорил принц. — Послушай, брат.       Гилберту пришлось поднять взгляд.       — Да?       Людвиг был все так же собран и серьезен.       — Если ты на самом деле меня любишь и желаешь мне добра, — сказал он, — ты женишься на Родерихе, заведешь себе наследников и станешь королем, куда более достойным, чем наш отец. А еще ты сделаешь все для того, чтобы уберечь от зла Гюнтера… — он сглотнул. — Даже если это зло сам Фридрих.       Кронпринц кивнул. Что ж, его горячо любимый брат сказал свое слово, и это его решение, которое он должен принять. Не говоря более ни слова, Гилберт решительно покинул покои брата и умчался прочь. Он не особо разбирал дорогу, но ноги сами вели его в нужном направлении, так что в скором времени кронпринц ворвался в кабинет отца-короля. Фридрих сидел за столом, разбирая какие-то донесения, и приход сына-наследника его немало удивил.       — Ваше величество.       — Сын?       Фридрих уставился на кронпринца вопросительно, ожидая объяснения того, что к нему вот так вломились.       — Я принял важное решение, отец, — сказал Гилберт. — И хотел сообщить вам об этом лично.       Король даже отложил в сторону важное донесение.       — И что же это за решение, сын?       Гилберт сглотнул.       — Я женюсь на том, кого вы сами мне выбрали, отец. На Родерихе Эдельштайне. И чем быстрее мы сыграем свадьбу, тем лучше.       Фридрих сперва так и замер, точно не мог поверить своим ушам, а потом он засмеялся в голос и вскочил с места.       — Как я рад это слышать, сын, — сказал он довольным тоном. — Сей же час сообщу господину Эдельштайну, дабы готовил сына к скорой свадьбе, — Фридрих подошел к кронпринцу и похлопал его по плечу. — Я горжусь тобой, сын.       — Только у меня два условия отец.       Вот теперь и станет ясно, смогут ли они достичь компромисса в семейных вопросах. Король нахмурился.       — Условия? И какие же?       — Первое, — Гилберт сглотнул. — Ты больше никогда и ни при каких обстоятельствах не поднимешь руку на своего супруга, моего отца-родителя.       Да уж, ставить такое условие королю Фридриху как минимум опасно, но раз кронпринц идет на уступки, то он получит в ответ весь возможный максимум.       — Сын, я говорил уже, что это — моя личная жизнь…       — А моя свадьба — тоже моя личная жизнь, — прервал короля Гилберт. — Тем более, что я ведом искренней любовью к человеку, что дал мне жизнь. И ты не можешь меня за это осуждать.       Фридрих задумался. Едва кронпринц решил, что получит отказ, как король сказал:       — Ты умеешь быть убедительным, сын мой. Ладно, принимаю, лишь бы ты исполнил свое предназначение. И какое же у тебя второе условие?       Гилберт невольно усмехнулся.       — В твоей гвардии есть солдат по имени Доминик Хедервари. Я хочу, чтобы ты выслал его в самый дальний из возможных гарнизонов, желательно в приграничный. И без права возвращаться обратно.       Фридрих недоуменно уставился на кронпринца.       — Чем тебе насолил этот юноша?       — Он имеет виды на моего жениха, а потому может стать причиной срыва свадьбы. Уверен, ты этого не хочешь.       Король кивнул.       — Быть посему, сын мой. Я принимаю твои условия, а ты женись и скорее заведи наследника. Я давно ждал этого дня.       Довольно кивнув, Фридрих отвернулся, а Гилберт выдохнул. Что ж, придется заделать Родериху дитя, но это, наверное, меньшая цена за благополучие Гюнтера и вообще всей страны. В кои-то веки кронпринцу не хотелось быть эгоистом. Он пожертвует своей любовью. Не только потому, что так сказал Людвиг, но еще и потому, что Гюнтер того определенно заслуживает.

***

      Штефан лежал на просторной постели и смотрел в потолок. Этим утром король Драган уехал в королевство Огня, оставив его в своих личных покоях. У Калиша было все, в том числе и слуги, готовые исполнить все, что он скажет, но не было возможности покидать королевский дворец. Еще минувшей ночью его это нисколько не волновало, однако с новым днем пришли и новые беспокойства.       Амулет в его руках накалился. Молодой мужчина сглотнул и настроился так, чтобы не истратить разом все свои силы.        «Мой господин?»        «Штефан, где ты?»        «Я в королевстве Гроз, мой господин. Простите, но я не могу покинуть дворец короля».       Калишу не хотелось объяснять, в чем причина, но и скрывать что-то от человека, которому он принес присягу, колдун не мог.        «Тебя держат в плену».        «Нет, мой господин, причина иная. Король Драган запретил мне покидать свои покои, и я не могу нарушить запрет».        «Разве он твой король?»       Штефан выдохнул.        «Нет, господин. Король теперь мне супруг».       Вот он и сказал это. Признание далось нелегко, во многом именно потому, что он поклялся Драгану молчать об этом.        «Он вступил в брак с тобой? Я полагал, что его заинтересовало предложение узурпатора».        «Нет, мой господин. Драган против узурпатора и намерен обмануть его, наш брак будет в тайне до тех пор, пока не появится наследник трона Гроз. Молю, поверьте мне – мой супруг не союзник узурпатору».       Амулет не реагировал долго, так долго, что Калиш успел испугаться, но ответ все же последовал.        «Раз так, то оставайся там. Мои планы все равно изменились, Альфред внес в них разлад».        «Все хорошо, мой господин?»        «Да, Штефан. У нас есть союзники, и если король Гроз станет на нашу сторону, это сыграет на руку в будущем».       Калиш выдохнул. Амулет уже разогрелся слишком сильно, стоило как можно быстрее разорвать связь.        «Альфред в порядке? У него есть приплод?»        «Приплод у его супруга, и именно это и испортило мне все планы. Но я придумаю, как использовать это. Скоро вновь выйду на связь, оставайся там».        «Да, мой господин».       Отложив горячий амулет в сторону, Штефан перевел дух. Вот как, этот юноша оказался неробкого десятка и заделал наследника самому королю Льда, кто бы мог подумать. Планы теперь и правда придется менять, но ситуация все еще под контролем.       Калиш вновь уставился в потолок. Драган, наверное, уже знаком с этим Альфредом, тем самым юношей, которого они с помощью магии вырвали из привычного ему мира и теперь использовали в своих интересах. Из-за ужасной ошибки Альфред оказался не в королевстве Огня, а в далеком и суровом королевстве Льда, в снежной пустоши. Именно Штефан подался тогда на его поиски, потому что народ Льда блокировал его магию, не дозволяя вытащить Альфреда. Но он юношу так и не нашел. Сколько же раз из-за его приключений они уже меняли свои планы, но всякий раз все выходило лучше, чем могло бы.       Как бы то ни было, они оба живы. Альфред в браке с королем Льда и имеет теперь титул, а сам Калиш теперь повенчан королю Гроз. Пока их брак тайный, но совсем скоро и у него будет титул.       Штефан провел ладонью по своему животу. С помощью магии он ощущал, что там, внутри него уже зародилась новая жизнь. Совсем скоро он даст Драгану законного наследника, совсем скоро. И эту хрупкую жизнь он будет беречь как зеницу ока, несмотря ни на что.