Тевинтер. Туда и обратно

Рокот моря, шлепок откупоренной бутылки и скрип взломанного сундука – вот те ноты, что заставляли буйную пиратскую душонку расцветать водяной лилией. Изабелла прикусила губу в предвкушении. Миг, и от стылых стен склепа отразился скрежет откинутой крышки. Она была грубо выдолблена из деревянного ствола и притом ненадежно крепилась к коробу, так что теперь с грохотом повалилась вниз. Ящик, оставшийся без накрыва, засветился изнутри приятным рубиновым светом. Достаточно ярким. Пленяющим. Он озарил довольно ухмыляющееся лицо пиратки: ей удалось вскрыть Сундук Мертвеца за четверть минуты и в кромешной темноте. На осложняющих условиях Изабелла настояла сама, отказавшись подавать Андерсу посох, чтобы тот подсветил. Содержимое Сундука мало похоже на неисчерпаемые богатства, описанные в детской сказке. Наверное, первый ее сказитель просто не добрался до нужного места — остановился в зале, утонувшем в золоте, побеседовал с Глазодёром, внял угрозам и не взял ни монетки – иначе некому было бы поведать эту историю всему Тедасу. И вот перед ней желанная награда за ее нехитрые старания – блестящее пиратское сокровище. — У-у, какая штучка, — протянула она полушепотом, прикидывая ценность находки. Любуясь, наклонила голову к правому покатистому плечу, потом к левому, закусила ноготок на большом пальце. — Не обращай на нас внимания, Изабелла. Нам нравится висеть в ловушках, — оповестила Хоук, сильно надавив тоном голоса на ее совесть, торопя бросить блестяшку и заняться их освобождением. Как по команде, ривейнка оторвалась от шкатулки, выпрямилась с ее содержимым в руках, но бросаться команде на выручку не собиралась. Ухмыльнулась, показав зубы. И было в этой ухмылке что-то животное…даже хищное. — Видали? – Изабелла, хвастаясь, подбросила и вновь поймала сокровище. Витиеватая фигурка, умещающаяся на ладони, поглощала все вокруг своим завораживающим сиянием. И не нужен был боле ни факел, ни посох. Только эта прелестная статуэтка. Больше ничего… — Лириум, – вытянул шею Андерс, стараясь поудобнее расположиться внутри своего плена, — Неудивительно, что эта штука поднимает мертвецов. — Что-то мне напоминает, — подозрительно сощурилась Хоук, — Идола, что мы нашли, когда…Создатель!.. Изабелла посмотрела на свой желанный артефакт, протянула долгое «хм» и перевела взгляд на плененных, что так внезапно напряглись. Она не участвовала в экспедиции Бартранда, однако была наслышана, что лириумный идол сделал с ним…и с Мередит. — Ладно. А теперь давайте-ка избавимся от него и поможем бедным трупикам обрести покой, — с энтузиазмом дала наводку Защитница. — То есть ты хочешь сказать: « Давай, Изабелла, попрощайся с реликвией, за которой целый год охотилась»? Год! Мой ключ в безбедное будущее…— разочарованно вздохнула пиратка, — Я проделала полный опасностей путь на этом острове и ради чего? — Полный опасностей путь? – пораженно хмыкнул клоакский целитель, — Да ты просто шла за нами по пятам, дожидаясь, когда мы выполним за тебя всю работу. И ведь дождалась! — Ну да. И что? – задиристо спросила Изабелла, и Андерс не нашелся, что ей возразить. — Да наплевать! – вдруг нетерпеливым тараном врезался в их перепалку Риан и в приказном тоне обратился к той, что так нещадно облапила его пару минут назад,— Освободи меня! Все тело уже ломит. — Хоть ты и мелкий, но тельце у тебя ничего, — изобразив оценивающую задумчивость, главный знаток тел осветила скрученного ловушкой юнца, — Еще и мордашка смазливая! Хоук, можно я завербую мальчишку в свою корабельную команду? — Намучаешься, — предупредила Хоук. Изабелла усмехнулась в нос, заткнула сверкающего идола за тряпичный пояс, чтобы удобнее было работать двумя кинжалами одновременно. Под их лезвиями одна за другой лопались старые, но все еще тугие и крепкие веревки. Риан опасливо сжался и замер. Ему не стоило беспокоиться: пиратка была достаточно осторожна, чтобы его не задеть. — Зовут как? — Риан. — Море любишь? — Люблю. — Ты ж моя радость! Слышала, Хоук? Мы подружимся. Всего через пару мгновений мальчишка вывалился из подвесной клетки, морщась, поднялся и отряхнулся от пыли и веревочных обрубышей. Изабелла, нарочито красуясь, прошлась до ловушки Защитницы, покачивая бедрами. Хоук уже придумала, что нужно сделать, чтобы при освобождении не рухнуть на пол, а приземлиться на обе ноги. Предусмотрительно группировалась. Но неожиданно гроза Недремлющего Моря, лукаво подмигнув, развернулась и направилась совершенно в другую сторону – к выходу. — Ничего не забыла? – изогнула бровь Хоук, вонзаясь острым взглядом ей в спину. В спину…лезвием прямо между лопатками… В спину – любимый прием Изабеллы. Она обернулась через плечо. — Эй, не прибедняйся. У тебя ножичек на поясе, я заметила. Повозишься немного да выберешься. А мы с Риани к тому времени уже отчалим. Правда? – теперь ривейнка подмигнула мальчишке, — Продадим реликвию. Разбогатеем. Заживе-е-ем! — Ты меня точно выведешь? – недоверчиво спросил Риан, ему давно уже было безразлично, что станет с его провожатыми, лишь бы поскорее покинуть это безжизненное, холодное, как труп, место. — Я же позвала тебя в команду. Пираты своих не бросают. — Не бросают, как же, – щелкнул языком Андерс, наблюдая, как перед его глазами разворачивается самое настоящее двойное предательство. — Ладно стервец, но ты…– бросила Хоук, не веря в происходящее, — Ты шутишь? Снова за старое?! — Вот только не надо драматизировать, — повысила голос Изабелла, потом посмотрела Защитнице в глаза и горько ухмыльнулась, — Я же говорила тебе – дерьмовая из меня подруга. … Однажды, узнав о грандиозных потерях среди своих наемников у стен Денерима, Советник спросил: «Есть ли способ выследить Риана и Защитницу быстрее и эффективнее, чем это делают его бесполезные, легко умирающие люди?» Варанье необходимо было получить расположение приближенного к Архонту человека. Она должна была стать магистром. Пришлось рассказать один из секретов ее покойного наставника. По ее велению, слуги добыли круглый стеклянный сосуд с человеческий рост и до краев наполнили его лириумом. Эльфийка часто наблюдала за тем, как делал это Данариус. Запомнила каждое движение. Прижать руки к толстому стеклу, заставить растворенный лириум прийти в движение. Теперь поворот ладонью, точно ключом. Ключик влево, ключик вправо. Заклинание. Все сделала правильно: сосуд превратился в замочную скважину. Не буквально. Стекло осталось стеклом, а лириум лириумом. Только сейчас в нем отражалась, как в зеркале другая грань мира. Советник потер большой подбородок, вглядываясь в появляющуюся в синеве сосуда картину: комната, точно такая же, что и та, где они находились, а в ней – Советник и Варанья, со спины, такие, какими их видел Фенрис. Толстый магистр обернулся к остроухой помощнице лицом, тот, что отражался в сосуде, сделал то же самое. — Значит, если бы наше остроухое вместилище находился не здесь, а, скажем, в библиотеке, мы бы увидели упирающиеся в потолок стеллажи и фолианты на них? – спросил и тут же усмехнулся: в его представлении раб в библиотеке смотрелся так же абсурдно, как варвар в святилище. — Вы правы. Все из-за связи заговоренного учителем или мною лириума с лириумом в его теле. Именно так Данариус мог найти своего раба, где бы он ни был. От слов Вараньи Фенрис содрогнулся. Ему захотелось сейчас же содрать с себя кожу, затереть ее камнем до самых костей…что угодно, лишь бы не вспоминать больше про клейма. Он предполагал, догадывался, что все дело в этих трижды проклятых отметинах… Но даже представить себе не мог, что все время его побега, на протяжении стольких лет, его бывший хозяин наблюдал за ним. Изнутри. Как червь, паразитирующий в организме. Как это похоже на одержимость. Хорошо, что личный демон Фенриса уже мертв. Убит его рукой. — Любопытно, милая, но о его местонахождении я и так знаю. Мне нужно отыскать щенка и Сибилу Селби. Кажется, так любит себя называть Защитница? — Мать Риана подарила ему однажды красивый тонкий кинжал. После ее смерти он не расставался с ним ни на миг. Втайне от Риана, мой наставник наделил эту вещицу лириумом. Точно таким же, что вживлен в кожу вместилища. — Я и понятия не имел, что этот щенок был учеником Данариуса. — Всего три года. Когда не стало Адрианы, господин Данариус взял его на воспитание. Из родни у мальчика никого не осталось. Варанья снова подошла к сосуду. Ключик влево, ключик вправо. — Если подаренный заговоренный кинжал до сих пор у Риана, я смогу отыскать его. И коль Защитница путешествует вместе с ним… Довольная улыбка Советника расплылась по его лицу, как кисель. Фенрис стиснул зубы так, что в ушах зашумело. Сначала сосуд стал черным, как дыра, ведущая в бездну. Потом откуда-то прорвался тусклый свет. Стал виден пол, мощенный потрескавшейся старинной плиткой. А на полу – два магических посоха. Один из них был знаком и Фенрису, и Советнику. Тот, с позолоченным древком, изображающим женщину с разведенными, словно в полете, руками. … — Эта Изабелла! Убью! Нет. Сначала заставлю месяц ходить в церковной рясе, а потом убью! — Хоук, твой кинжал… — Нет! Я ее поймаю и сдам кунари! Пускай они ее в Кун обращают, паршивку такую. — Кинжал! Он…светится. — Конечно, светится! Потому что мне не терпится засунуть его прямо ей в… — Хоук! — Ну что?! – она огрызнулась: надоедливый Андерс мешал ей придумывать план мести. — Смотри! — маг указал пальцем на ее пояс, и только сейчас она поняла, что может видеть не только его, а вообще все, что их окружало. Секунду назад опутанная магесса и ладоней своих не могла разглядеть. Кинжал, который она давно отняла у Риана, и правда светился. Так же ярко, как тот идол из Сундука. Только ощущения были другие. Свет идола затягивал, пленял и убаюкивал. А тонколезвийное оружие лучило ровно, переливаясь холодными стальными оттенками. Хоук, воспользовавшись неожиданно открывшимся свойством оружия, более не теряя времени, проверила на прочность сковывающую ее ловушку. Положение Хоук было неудобным, а лезвие оказалось не таким уж и острым, поэтому веревки разрезались медленно, нехотя выпуская пленницу из своих объятий. — Ну, держись, капитан! Ты у меня теперь всю жизнь палубу драить будешь! — наконец-то оказавшись на свободе, грозная Защитница подхватила с пола свой посох. — Если ты ее поймаешь, — сказал Андерс, благодарно принимая из ее рук собственное оружие. Веревки его ловушки закряхтели и лопнули все разом. — Что значит поймаю? Сейчас поймет, что вместе с реликвией мертвецы ее не выпустят и на помощь позовет. Если она шла за нами, должна была слышать условия Глазодёра. — Вот именно. Должна была. И как ты думаешь, зачем она увела с собой нашего некроманта? Из соседнего зала на его вопрос ответил пронзительный мальчишечий крик, наполненный возмущением и душераздирающим страхом. — Твою ж Мать, Изабелла! Хоук всколыхнулась и кинулась вперед. … Склеп наполнился костяным скрежетом. Земля дрогнула. Стены заходили ходуном, задергались дверные балки и вдруг рассыпались мелкой крошкой, разрушив проход в зал с опустошенным Сундуком. Оттуда едва успели вымахнуть два прикрывающих головы, мага. Озноб продрал по их спинам, когда они увидели, что творилось в сокровищнице. Теперь вместо золота и драгоценностей все вокруг заполонили скелеты и трупы. Одни были полностью истлевшие и обглоданные землей, другие свежие, едва зашлись гнилью. Был среди них и Глазодёр. Стоял на четырех конечностях, как животное, карябал пол пальцами. Из-под каменных плит ему на зов поднимались, вгрызаясь в поверхность, не уснувшие покойники. Они ревели. И в этом вое, треске и шуме Хоук послышались злобные голоса: «Некромант! Некромант!» Магесса пламенем расчищала себе дорогу. Запахло жженой плотью. На пол воском закапала давно мертвая кожа. Подпаленные мертвецы заметались, сталкивались с другими, перекидывая на них пламя. — Риан! Она отыскала его взглядом. Мальчишка лежал прижатый спиной к трясущемуся полу. А над ним пять или шесть восставших. И каждый скалится, клацает почерневшими от времени зубами, норовя откусить от него кусок, попробовать некроманта на вкус. И Риан, посинев от страха, скалился тоже. Хоук видела, как он, отпихиваясь от них, вытянул руки со скрюченными пальцами. Они были красные от крови. Он колдовал! Колдовал! Двое из мертвых резко поднялись и по его команде хищно бросились на остальных, сбрасывая их с магистра. Тот не попытался подняться, тяжело перевернулся на бок, закрывая лицо липкими руками. Ему нужно было перевести дух. Хотя бы секунду полежать вот так, не смотреть на них. Не смотреть! Уснуть, как советовала Хоук. Не тут-то было: Глазодёр, призвавший на пир всех своих «братьев», костлявыми руками вцепился в его ногу и безжалостно ее крутанул, заставив мальчишку перевернуться на живот, ударившись подбородком. Узенькая лодыжка хрустнула, Риан вскликнул от боли, а потом еще сильнее – от ужаса. В самом углу зала плиты пола расступились, обнажая черную сырую землю. Она, забурлив, как кипяток в котелке, начала разверзаться, образовывая могильную дыру. Все больше. Больше! Во все стороны раскатывались валуны. Кажется, сама земля и камни грохотали: «Некромант!» — Хоук! Ты обещала! Ты обещала!!! – завопил Риан, когда Глазодёр поволок его в сторону разверзнутой могилы. Пальцы некроманта скребли по камню, пытаясь за что-нибудь уцепиться. За левое запястье схватился еще один скелет. Теперь они волокли его вместе, в два раза быстрее. — Андерс, прикрой! – скомандовала Защитница. Удивительно, но мертвяки нападали исключительно на Риана, а их не трогали. Просто стояли, загораживая путь к магистру и пялились пустыми черными глазницами. Счет шел на секунды – опоздай она на мгновение, некроманта затащили бы под землю. Хоук сбила с ног изъеденного тлями мужика, перемахнула через насыпь из исторгнутых камней и ударом посоха выбила скелету плечевую кость. Тот невольно выпустил мальчишечье запястье. Риан хватал землю, пропуская ее сквозь пальцы. Его благородная кровь тевинтерского лорда мешалась с грязью. Он боялся обернуться и увидеть, сколько осталось до того места, где его затянет под твердь с головой. Торопясь, магесса что есть силы ударила по рукам Глазодёра, но его кости оказались крепче. А вот нога Риана от рывка снова хрястнула. Некромант зашипел от боли, и шипением зазвучал Глазодёр, уже почти полностью ушедший под землю. «Не нарушай договор!» Ноги мальчишки утонули в могиле. На секунду Риан разучился дышать. — Договор отменяется. Хоук отбросила посох, припала к беспокойной земле и ухватила его за локти. — Вытащи! – только и сумел прохрипеть магистр, неосознанно впиваясь ей в кожу ногтями. — Вытащу, — Защитница спиной отползала от могилы, отталкиваясь каблуками так, что летели вверх клочья холодной почвы. «Отдай некроманта!» — Не отдавай! — Да не отдам я! «Тогда умрешь! Умрешь!» — Хоук, выбирайтесь оттуда! Мне их долго не сдержать! – Андерс стоял к могиле спиной, отгораживаясь от восставших стеной льда. Им конца не было. Они скреблись, грызли лед зубами, толкали друг друга, бились головами о прозрачную преграду. Магу приходилось вновь и вновь заделывать множественные дыры. Риан уже был на том свете по самые подмышки. Защитница верно уходила под землю вместе с ним. Мясистая рука без кожи пробила слой льда одним ударом, ухватилась за посох светловолосого чародея и рванула на себя. Андерс, не выпустив оружия, ударился о лед плечом, но устоял. Те мертвецы, которым удалось пробиться, сцепили пальцы на его мантии. Каждый норовил подобраться к горлу. «Все умрете! Все умрете!» — грохотал склеп, и только звонкий свист смог накрыть весь этот шум. Показалось, что все мертвые на мгновение замерли. Да и живые тоже. Только один человек умел свистеть с таким мастерством. — Эй, народ. Или как вы там правильно называетесь? – Изабелла, окаймленная сиянием идола, забралась на один из валунов, самый большой, — Предлагаю обмен. Она бросила прощальный взгляд на свою добычу, а потом бросила ее же прямо в толпу безжизненных. Те моментально потеряли интерес к Андерсу. Столпились вокруг реликвии, как стая зевак у танцующего медведя. Могила затряслась. Последний раз хрустнули каменные обломки. Потревоженная почва сомкнулась, предварительно выплюнув Хоук с некромантом. Риан лежал у нее на коленях, спеленатый клейкой могильной грязью, не пытаясь подняться, а может быть, без сознания. Глазодёр выбрался из-под каменной плиты уже в другом углу. На полусогнутых ногах проковылял до своего сокровища. Его «братья» расступались перед ним. Защитница подняла на вернувшуюся беглянку глаза и широко ухмыльнулась. — Мне кажется, или подобное уже случалось? — Заткнись, Хоук. Как знала, что не надо с тобой связываться. Ты как плохая примета. Увидишь Хоук на горизонте – попрощайся с добычей. Прощай, реликвия – здравствуй, чистая совесть! – язвительно выдала ривейнка, уперев руки в синюю набедренную повязку, — Нельзя было просто отдать им мальчишку и смыться? — Чистая совесть, Изабелла, чистая совесть, — протянула магесса, водя руками, словно напуская на пиратку заклинание. — Да пошла ты со своей добродетелью! Капитан Изабелла с досадой сплюнула. Андерс тихо хохотнул, покачав головой. «Сокровище, — вдруг разлился вокруг звук, напоминающий шелест давно иссохших палых листьев, — Мы свободны. Свободны!» Глазодёр сжал в костлявых руках свой обожаемый идол. Здесь, в склепе, где воздух обычно мертвый и недвижимый, вдруг заметался порыв ветра. Стены, глубоко и глухо вздохнув, загудели. Один за другим рушились вниз скелеты, падали трупы, скатывались вниз черепушки. Ими больше никто не управлял. Они, наконец, смогут выспаться. И все бы ничего. Да только вместе с тленом обретших покой стал осыпаться и потолок. Видимо, сила идола долгое время сохраняла этот склеп нерушимым. А теперь, стало быть… — На выход! Вперед! Вперед! — выпалила Защитница и хотела погрузить еще не очухавшегося Риана себе на спину, но Изабелла опередила ее в этом начинании. Все-таки сил у пиратки было больше: она не участвовала в борьбе с армией мертвых и не вытаскивала никого из могилы. В прямом смысле. Она мчалась первой, способная распознавать в полутьме и завалах дорогу назад, за ней следовали маги, всеми известными заклинаниями стараясь удержать стены, готовые в любой момент совершить незапланированное погребение всей команды. Через пару секунд от древнего строения не осталось ничего, кроме руин и вздыбленного до небес облака пыли, а спасшиеся, без разбора рухнув на чьи-то могилы, жадно глотали воздух и вспоминали, когда последний раз они бегали с такой скоростью. Все трое вспомнили одно и то же и предпочли об этом не говорить. Кинжал перестал светиться. … — Вы только посмотрите. Выбрались. Фенрис пропустил слова Советника мимо ушей. Для него в комнате уже давно не существовало ничего, кроме огромной лириумной колбы, которая с шипением разжижала сотни лиг. Это была Хоук. Там, за хрупким слоем стекла. Без сомнений. Он видел все, что ее окружало. Словно находился за спиной. Казалось, что можно было протянуть руку, коснуться ее плеча и вытерпеть гром и молнии, которые она обрушила бы на его голову за то, что отвлекает ее от битвы в такой ответственный момент. Ему пригрезился запах волос, который он так любил. Правда, никогда не говорил об этом вслух. И почему не говорил? Почему всегда был так скуп на слова? Сейчас, ему жгуче хотелось лишь одного: оказаться рядом с ней. По-настоящему. Пусть ненадолго. Всего на пару секунд. Этого бы хватило, чтобы успеть сказать ей…Сказать ей все… На весь мир, во всю силу своих легких. … В полуприкрытых из-за усталости глазах отразилось тяжелое небо цвета серого лавочного навеса, в котором собралась дождевая вода. Хорошо бы побыстрее подняться: затылок неприятно холодила кладбищенская почва. Скоро она захрустела под чьими-то высокими, по самые бедра сапогами. — Жива? – поинтересовалась Изабелла, склонившись над Хоук. Та поморщилась и протянула к ривейнке ладони. — Дай мне руку. А я тебе в глаз дам. Помогая предводительнице подняться, пиратка с досадой думала о маловероятности исполнения этой угрозы. Лучше бы Хоук ее и правда ударила…Так ведь нет, сначала будет изнуряюще молчать, вглядываясь в карие глаза. Смотреть на Изабеллу, как на нашкодившего ребенка. А потом простит. Обязательно. Потому что всегда прощала. И всегда верила. — Это все идол, — сказала предательница, виновато потупив взгляд. — А-а. — Его сияние затуманило мне мозги! — Ну да. — Я серьезно! — А кто спорит? Я ведь тебя ни в чем не обвиняю, разве нет? Изабелла на мгновение сжала губы, стараясь удержать внутри горькую злость. Не на Хоук. На себя. Осознав это, тут же обросла колючками, как морской еж. — А что ты ждешь? Давай! Закидай меня камнями, заслужила же! Стоишь тут, вся такая чистенькая! Защитница непроизвольно опустила глаза на безнадежно запачканную мантию. — Ну, насчет чистоты я бы поспорила, конечно. — Заканчивай, ты все поняла, — она закатила глаза, — Чего тебе, такой благородной и правильной, водиться со мной – лгуньей и предательницей? Хоук вдруг рассмеялась. Звонко, заливисто. Даже согнувшись пополам и махнув рукой, словно Изабелла сейчас не пыталась уколоть ее, а рассказывала один из своих пренеприличнейших анекдотов. Пиратка повела бровью. — Ты знаешь, после пьянки меня часто предает печенка, — отдышавшись, Хоук сделала вид, что смахивает слезы из уголков глаз, — Но это же не повод от нее отказываться. Она мне нужна. — То есть, ты сравниваешь меня с печенкой? — Нет, если бы я сравнивала тебя с человеческим органом, ты бы была… — сочинительница домашних мемуаров задумалась и, нащупав подходящую параллель, кашлянула в кулак, — Давай-ка не будем об этом. Капитан «Третьего Рога Кунари» фыркнула в смешке. — Что? Даже не отшлепаешь меня? — Думаю, это сделает Риан, — с искренним соболезнованием оповестила ее Защитница, — Ты нарушила обещание и отдала его мертвецам. Он теперь будет страшно мстить. — У-у, — с ноткой лукавства в голосе протянула Изабелла, — Я не против. Риан, сквозь беспамятство почувствовал, что речь зашла о нем, дернул ногой, точно в судороге и жалобно простонал. Он держал израненные руки согнутыми, как котенок, лежащий на спине. Рядом с ним устроился на надгробной плите Андерс, проверял исправность своего посоха (костлявые изрядно его покорябали)и делал вид, что не подслушивает никакой разговор. — Ну, что он там? – спросила его Хоук, кивнув на мальчишку. Андерсу пришлось вспомнить о своих обязанностях доброго лекаря и нависнуть над едва приоткрывшим глаза некромантом. Поднес к его белому лицу растопыренную ладонь. — Сколько пальцев? — Семнадцать, — подал слабый голосок тевинтерец. Андерс усмехнулся. — Жить будет. Открой-ка рот. Да не отворачивайся ты, это специальный настой. Ссадины затянет. Теперь глотай: полегчает. Осушив склянку с целебной жидкостью, магистр откинул голову, вздохнув так, словно с него сняли тяжеленный парадный доспех. — Где ты только выкопала этого сосунка? – мотнула головой Изабелла, всем своим видом показывая уверенность в том, что ничего страшного не произошло, если бы мертвяки утащили этого щуплого под землю. На кой он им? — В Минратосе. Наверное, тебе стоит знать, что мы направляемся, прямиком, в Тевинтер. Ты, кстати, тоже. — Ну, Хоук, и во что же я вляпалась на этот раз? – щелкнула языком великолепная пиратка и нетерпеливо потерла ладони. … «Третий Рог Кунари», словно огромное беспокойное существо, жил своей корабельной жизнью, не затихая ни на минуту. Постукивали, сталкиваясь друг с другом гаки. По бокам вдоль всей громадины кряхтели толстые деревянные брусья палубного настила. Они служили для продольного крепления судна и стока воды и потому были влажными и размякшими. Зато гафели замечательные – из лучших сортов дерева и паруса, много раз залатанные, смотрелись на них, как облезлое платье на золотой вешалке. От них тянулись усы, охватывающие мачту, концы которых стягивались бейфутом, чтобы те не смотрелись неряшливо и лохмато, как путаные волосы морской сирены. На участки тросов, обшитые кожей, крепились маленькие вертелки. Ветер, пребывающий с моря, заставлял их ободряюще шуршать. Прочная полая тумба, возвышалась над палубой корабля. Там, свесив ноги, сидел без дела молодой паренек из пиратской команды. — Капитан! – смуглый, курчавый матросик с повязкой на одном глазу соскочил с битенга и уставился на незнакомцев, — Что за пресноводных моллюсков притащило вместе с тобой? Моллюском Защитницу еще никто не называл, и она призадумалась над тем, чтобы оскорбиться. Сначала чуть не убили, а теперь еще и обзываются! — А! Вспомнил! Те самые! – курчавый ослепил потрепанных пришельцев синевой своего единственного глаза, — Ты их поймала, капитан! А мы-то на них целую сотню метательных истратили! Ловкие шибко, мачту им в…Пху! Тут он вдруг болезненно выдохнул, резко согнувшись, выпучил глаза и сложил губы трубочкой: капитан Изабелла по-хозяйски хватанула его за самое уязвимое, что есть у мужчин, помимо их самолюбия. Андерс наклонился к уху Риана и с усмешкой спросил: — Все еще хочешь стать членом ее команды? Мальчишка насупился и ничего не сказал. — Хоук, мои ребята напали на вас? – она, не ослабляя своей хватки, смотрела на бедного морячка, как на последнего идиота. — Капитан Изабелла велела избавляться от конкурентов, — дернула плечами Защитница. — Да что б я отдала такой приказ! – капитан возмущенно всплеснула руками, отпустив курчавого. Тот отполз на карачках, голосок его прозвучал тонко-тонко. — Нам было скучно! Ты ушла за сокровищем в одиночку, а мы тут тухли, как рыба в трюме! — Недоумки палубные, — твердо заключила пышногрудая правительница корабельного масштаба и стремительно направилась в сторону люка, — Подожди здесь, Хоук. Одну минуту. … — Вы, зелень подкильная… — Мы, зелень подкильная. — …почтенно приветствуете на борту легендарную гостью из Вольной Марки. — Почтенно приветствуем на борту легендарную гостью из Вольной Марки. — Эй, веселее, ребята. И улыбаемся. Улыбаемся, а не скалимся, я сказала. Веселее. И еще разок! Изабелла расхаживала между ровно выстроенных рядов. Здесь собралась вся ее команда. Пусть немногочисленная и поразительно разношерстная: в ее составе не было потрясающих мужчин, о которых Изабелла так грезила. Больше — молодые юноши, невзрачные мужички и даже старики уже преклонного возраста. У кого-то толстое пузо, а у кого-то одна кожа да кости или вовсе дряхлый мешок вместо туловища. Блондины и брюнеты, с бородой и без бороды, смуглые и бледные, как бардельские покрывала. Можно было подумать, что команду она собирала в Клоаке и приютила их на своем корабле только из-за жалости. Однако здесь они становились ее верными рыцарями, неважно, откуда они были и кем являлись. Пираты. Теперь у них одна сущность, которая объединила их под началом авантюрной ривейнки. — Отныне и впредь, разрази вас гром… — задавала им темп Изабелла, а провинившиеся подопечные повторяли за ней гулким хором. — Отныне и впредь, разрази нас гром, сударыня Хоук является частью нашей команды. Капитану нравилось их воспитывать. В наказание за самосуд на ее судне она придумала наказание: за каждый пущенный в Хоук кинжал – эффектная челобитная. Вот провинившиеся и бились челом всем составом. — А если с ней что-то случится, — красовалась перед Защитницей Изабелла, — Что тогда сделает капитан? — Задницу порвет на щупальца осьминога, — в один голос отвечали пираты, пристыжено выкатывая губы. — Вы мои золотые, — умилительно улыбнулась им капитан, — А теперь, будьте хорошими мальчиками и вежливо извинитесь, как я учила. Давайте. Каждый. — Я так сожалею, пять якорей мне в зад! — Да чтоб мне сблевать ядовитой медузой, не хотели мы тебя убивать! — Триста акул мне в глотку и кошку в пятки за содеянную глупость! — Был не прав, чтоб меня. Да чтоб проклятый спрут выпил весь ром в моих кишках! — Греметь мне вечно якорями, если еще раз на тебя кинжал нацелю! — Какие они у тебя…милые, — ухмыльнулась уголком губ Хоук, уже три раза их простив за такие пламенные речи, ривейнка хлопнула ее по спине. — Погоди. Сейчас будет самое поэтичное. А ну-ка все вместе!.. — Абордажный лом нам да во все дыры, мы — потные пожиратели рыбьих потрохов, смиренно просим прощения, мать наша каракатица! – прогремел гром мужских голосов. Изабелла удовлетворенно кивнула, потом отдала приказ занять свои места и уйти, наконец, в море, подальше от острова ходячих (нет, уже не ходячих, совсем не ходячих) мертвецов. Встретив пораженный представлением дрессированных пиратов взгляд боевой подруги, Изабелла пожала плечами. — Мужчины. … — Это – самая сухая каюта, что здесь есть, — продолжала суетиться та, что обуздала «Третий Рог Кунари». Сейчас она мало походила на грозу всея Недремлющего Моря, больше напоминала хлопотливую хозяйку, принимающую дома гостей. Где-то в глубине души, возможно, даже в тайне от самой себя, Изабелла надеялась, что если как следует постарается, сможет доказать Хоук, что вот оно – все то, что ей нужно. Да, капитан, несомненно, хотела, чтобы Защитница осталась здесь, на ее корабле, в ее команде, вместе с ней. Так что для нее сейчас – самая сухая каюта, самый крепкий ром и самый хорошенький юноша, что только сыщется на корабле. Правда, от последнего Хоук скорее всего откажется. Опять же из-за своей долбанной благодетели. Пиратка, усмехнувшись этим мыслям, рывком отворила дверь в лучшую каюту корабля и встала, как вкопанная. — Ты уже вернулась, дорогая? Нашла реликвию? Иди сюда, отпразднуем вместе. Хоук узнала этот голос также верно, как и его обладателя. Полностью обнаженный, он, не особенно смутившись, прикрылся мутно-зеленой бутылкой, завидев, что та, кого он ждал, вернулась не одна. Изабелла рывком захлопнула дверь, тут же вновь спрятав содержимое каюты, прижалась к ней спиной и якобы безучастно присвистнула. — Ух ты. Занято. — Да ну? – вскинула брови магесса, скрестив руки на груди, — Убивать Кастильона так непрофессионально и некрасиво. Ну-ну. А ведь Защитница еще тогда удивилась этой фразе, услышанной от безкорабельной пиратки, и сразу почуяла что-то неладное. А оказалось, все было настолько запущенно… — М-м..да. Все-таки надо было его убить. Недавно этот гад нашел меня и мы вновь сцепились. Очень неплохо сцепились. Мне понравилось. Теперь гоняемся за реликвиями вместе. — И чему я удивляюсь? Живем-то один раз, да, Изабелла? Она хмыкнула и развела руки в стороны, мол, ничего тут не поделаешь и даже ты, Хоук, меня не исправишь. А Хоук и не пыталась вовсе, потому что знала — дело это гиблое. Изабелла неисправима. … Хоук предусмотрительно постучалась, уяснив, что от «Третьего Рога Кунари» можно было ждать чего угодно: вдруг тут в каждой второй каюте какие-нибудь голые Кастильоны с бутылками? Нет, на этот раз всего лишь Риан. В каждый из углов забилась темнота. Пахло сыростью. Что-то скрипело. Магистр посмотрел на нее угрюмо и отвел взгляд. Похрамывая, прошелся до навесного гамака. Правда, забраться в него не сумел – запутался. Он не проронил ни слова. Ни единого слова с тех пор, как полностью пришел в себя. — Ну как? Больно, когда тебя предают? – спросила его Хоук без язвительности, словно интересуясь результатами магического эксперимента. Риан напрягся, вжал голову в плечи. Ткань гамака затрещала под его сцепленными пальцами. Пальцами, которые совсем недавно истекали кровью и болезненно скрючивались, чтобы творить запретную магию. — Я видела, как ты колдовал. Молодец, сумел преодолеть свой страх. Он помотал головой, не желая оборачиваться к ней лицом. — Чем ты себе кровь пустил? — Зубами. — Жуть какая. — Я не соображал ничего. — Перепугался? — А ты, нет? – некромант вдруг обернулся через плечо и впился в ее лицо долгим и острым взглядом, — Если бы не эта с реликвией, тебя бы тоже под землю затянуло. И мага твоего. Вот и объясни, почему? Магесса задумчиво поднесла указательный палец к губам. — Наверное, они хотели показать свой подземный склад с леденцами. Представляешь, ты падаешь в могилу, а у них там леденцы! — Глупая что ли?! – огрызнулся Риан привычно, — Я не об этом! Почему ты им меня не отдала? Ведь сама же могла погибнуть. Я же предавал столько раз. Я…убить пытался. Я тебя…Я тебя вообще не понимаю! Объясни мне! — А теперь снимай штаны и ложись вот сюда, — сказала Хоук и убрала с невысокого стола кувшин с зацветшей водой и глиняные миски. Мальчишка даже вздрогнул от неожиданности. — З-зачем? Страх Риана ее развеселил. — Затем, — она подышала на ладони, чтобы они стали теплыми, — Или ты хочешь хромать до старости? Что там у тебя с ногой? — Все нормально! — Да? Ну-ка попрыгай. Мальчишка даже пытаться не осмелился. — Я хоть и не Андерс, но тоже кое-что умею. Давай-давай, я отвернусь, если стесняешься. Его туника под мантией все равно была слишком длинной, чтобы стесняться. Тем не менее, одернув подол пониже, он кое-как вскарабкался на стол. Хоук долго молчала, рассматривая его ногу. Она посинела и сильно опухла в двух местах. Целебный настой дело не исправил. Магесса осторожно прижала к повреждению подушечки пальцев. — Да не дергайся, больно не будет. Она не врала. Боли не было. Только приятная прохлада. — Зачем я это делаю, говоришь? – вдруг сосредоточенно протянула Защитница, — Не знаю. Может быть, я хочу, чтобы до тебя, толоконный ты лоб, наконец, дошло: не все в этом мире желают причинить тебе боль. Мальчишка шмыгнул носом. У него зачесались глаза, и он их потер. Это, наверное, такая побочная реакция на ее целительную магию. — Не поверишь, — продолжала колдовать Хоук, — Но однажды в твоей жизни может появиться кто-то, кто скажет: «Ничего не бойся. Я с тобой. Рядом». Ты допускал такую мысль? Риан уложил ладонь на глаза тыльной стороной вниз и глубоко, очень глубоко задышал. — Ну вот, — закончила излечивающую процедуру Защитница и с гордостью посмотрела на результат, — Теперь все будет хорошо. Тут-то он в первый раз и заплакал.