Русские волшебники: безудержное веселье или катастрофа?

По сути, больше ничего полезного мне поиски в архивах не дали: те, кто числился в том же выпуске, были либо мёртвыми, либо девушками. Разумеется, в архивах я больше не копалась — смысла не было продолжать там поисковую деятельность. Нужные фамилии я выписала на отдельный кусок пергамента и спрятала в кармане брюк. На протяжении долгого времени она лежала именно там, а рука часто щупала её, чтобы проверить, не вывалился ли список из кармана. Был поздний вечер четверга, и я возвращалась в свой кабинет, чтобы всё-таки лечь спать и хоть немного, но выспаться перед завтрашним днём. Мне надо провести контрольную работу у четверокурсников и даже как-то не хочется, чтобы они списывали, пока я буду, так сказать, клевать носом на уроке. Я благодарила всех, кого можно благодарить, за то, что в Хогвартсе был целый полк эльфов-домовиков, потому что есть хотелось жутко, а до Большого Зала идти — самоубийство в чистом виде. Более того, время уже позднее, ужин уже наверняка закончился. — Куда идём мы с Пятачком — большой-большой секрет! И не расскажем нико… Ух! — Я так самозабвенно бубнила под нос, что не заметила, как врезалась в мальчишку, да не простого, а в Гарри Поттера собственной персоной! — Ой, простите, профессор, — начал извиняться гриффиндорец. Теперь рядом с ним стояли Грейнджер и Уизли. — Ничего страшного, сама виновата… Так, погодите, мистер Поттер, а почему в такое позднее время гуляете? Вроде бы господин директор и в этом году ясно дал понять, что поздно гулять вредно как для ученика, так и для баллов факультета. — Гарри только что был на отработке у профессора Локхарта, а мы решили его встретить, — ответила за мальчика Гермиона. Не совсем я ей верю, но пусть живут, я не Снейп, хотя та же Макгонагалл точно ввалила бы мне люлей за фривольное отношение к ученикам. Не то что бы она раньше не пыталась мне объяснить порядки, но для меня это как об стенку горох — не действует. — Хорошо, тогда всё в порядке, только вот мне всё равно придётся довести вас троих до гостиной факультета, чтобы убедиться, что не станете участниками нового приключения, — чуть ухмыльнулась я, намекая на прошлогодние похождения троицы и Квиррелла. Думаю, они поняли мой взгляд, раз чуть улыбнулись. Я шла позади ребят, чуточку расстроившись, что не смогу я пока добраться до своих апартаментов и всласть наесться ягодными маффинами. Ну, не сказать, что настроение у меня стало совсем паршивым, но зато у меня появилась возможность насмотреться на Поттера и сравнить его с Джеймсом Поттером. За то время, которое мы вот так шли, почти в тишине (они наверняка боялись обсуждать что-то при мне), я успела понять, что всё же Гарри является почти копией своего отца. Симпатичный и скромный мальчишка с талантом летать на метле и влипать в неприятности. И чем он только Снейпу не нравится, мне интересно?.. Я думала, что сегодняшний день уже никаких других неприятностей, кроме кучи работы и подкинутой в ящик стола навозной бомбы, мне не принесёт. Однако, я ошиблась. Снова. Надо бы проверить свои руны, вдруг с ними что-то не то. Вполне вероятно, что с материалом было что-то не то. С Миссис Норрис и сейчас что-то не то. Мы только-только подошли к стенке с канделябром, на котором висела кошка Филча, привязанная к элементу декора собственным хвостом. Дети оцепенели от одного вида дохлой кошки, а меня тянуло, простите, блевануть, только позывы пришлось попридержать — сюда сбежалась толпа детей и учителя. Всю преподавательскую процессию возглавлял сам директор. Помимо кошки, стену украсила ещё одна деталь — надпись красного цвета, с подтёками. «Берегитесь, враги Наследника: Тайная комната снова открыта», — было написано, как я полагаю, кровью. Я подошла к стенке и дотронулась до заглавной буквы «Б». На пальцах действительно осталась кровь. — Это кровь не человека, — сказала я, вглядевшись в красную субстанцию. Вот тут началась настоящая паника, потому что Филч чуть ли не фурией накинулся на Гарри. — Это ты, ТЫ убил мою кошку! — кричал Филч, которого еле успел остановить Дамблдор, чтобы завхоз не задушил бедного мальчика, который так и стоял в оцепенении. — Мистер Филч, успокойтесь, Ваша кошка вовсе не мертва, — спокойно заявил директор после недолгого взгляда на кошку. — Она в оцепенении. Что-то вроде комы, да? Только вот я не помню, что может вызвать у человека такое состояние, а уж у животного — и подавно. Ну, яд так точно, только вот кому надо травить кошку Филча? Это же глупо, яд на животных изводить! «Совсем не жалеешь братьев ваших меньших, мяу…» Геральт, как ни странно, часто гулял по замку и его окрестностям в одиночку. Я и не старалась удерживать котика, он ведь не глупый, так что и в этот вечер он решил прогуляться по коридорам Хогвартса. «Ну, знаешь, Геральт, многие „братья наши меньшие“ не имеют и капли мозгов. Ну, в отличии от тебя, мой пушистый комочек». Дамблдор не стал долго думать и разогнал народ, при этом раздал всем профессорам указания. — Профессор Фарфорова, будьте внимательны и следите за безопасностью учеников. Завтра — ваше с профессором Снейпом дежурство. Час от часу не легче! Ладно, смириться с этим можно, а Дамблдор хотя бы насторожился. Не к престижу будет, если пострадает кто-нибудь ещё. У меня из головы не выходило это происшествие. Не сказать, что я была напугана, но такие неприятности сами по себе тревожат. Нет, нападений ещё долго не было, и всё потихоньку забывалось. Гораздо интересней было наблюдать за матчем между Гриффиндором и Слизерином, где львята умудрились победить, но какой ценой: рука Гарри была сломана, а Локхарт с помощью заклинания просто обескостил её. — Профессор, вы идиот, — буркнула я, помогая бедному мальчику встать с песка. Похоже, Локхарт искренне расстроился из-за того, что его «подвиг» никто не оценил. Затем случилось ещё одно нападение. В ту же ночь, когда Гарри госпитализировали. Это был мальчишка-первокурсник с Гриффиндора. Кажется, он ещё с фотоаппаратом постоянно бегал туда-сюда. Теперь Дамблдор действительно занервничал, ведь теперь ещё и дети страдают от неизвестного нападающего. Думаю, стоило бы отмести вариант, что это кто-то из учеников подстроил нападение на кошку Филча. — Снейп, а что это за Тайная комната? — И снова я обращаюсь к нему с вопросами. Я давно уже не лезла к нему, но в этот раз причина всё же была — ничего касательно Тайной комнаты в библиотеке и архивах не было вообще, а Снейп очень умный. — Не многовато ли вопросов за последние несколько лет? — В библиотеке ничего нет. Стала бы я к тебе обращаться, будь у меня другой источник информации? — Эх, а ведь хотелось расспросить про судьбы тех людей с его курса. Однако, я понимала, что сейчас это будет лишним. Собственно, я научилась распознавать хоть за два километра, насколько скверное настроение у Снейпа в какое-либо утро. Сегодня лучше не дёргать его понапрасну, хотя я уже это делаю. Тут я руководствовалась сразу двумя вещами: совестью и занятостью. У меня не особо много времени, чтобы уделять его на расспросы, ведь с годами работы на Дамблдора её объём увеличивался. И всё же мне было несколько жаль Филча и его кошку. Не сказать, чтобы этот человек мне уж совсем не нравился, но ведь миссис Норрис была его единственным другом на протяжении многих лет. Не знаю, что бы я делала без своего Геральта, окажись на месте кошки мой питомец. Стоило только мне об этом подумать, как Геральт запрыгнул на письменный стол и улёгся на его краю неподалёку от моей руки, напрашиваясь на ласку. — До чего же много одиноких людей вокруг, да, котик? — спросила я у Геральта, почёсывая ему за ушком. Кот всё мурчал и мурчал. — Геральт, у меня просьба к тебе есть. «Какая же?» — Будь осторожен, ладно? Я и так потеряла всех, кого можно было потерять, но если с тобой уже что-то случится — это меня разобьёт окончательно. И ведь не шучу, понимаете? Всё, что осталось — уже полюбившиеся мне дети, Гордон да Геральт. Все сейчас могут быть в опасности, хоть пока и тишь да гладь. Надо быть на стрёме, следить за тем, чтобы ни с кем ничего плохого не случилось. Хотя, за Гордона я не особо волнуюсь: он уже большой мальчик, а вот дети — это дети, пока не больше и не меньше. «Хорошо, я обещаю, что буду гулять и постоянно оглядываться. Хотя, теперь не везде можно пр-р-рогуляться — везде пахнет змеями…» Я не понимаю, что он имеет в виду. Может, после того, как какой-то слизеринец пытался отчекрыжить ему остатки хвоста, он теперь весь факультет на дух не переносит? Может быть. Сижу, подписываю отчёты о пропусках занятий и иногда оглядываюсь на окно. Уже вечер, а письма мне Гордон так и не шлёт. Привязалась я к этому парнишке, чего уж там. Он, похоже, первый и последний выпускник, который пишет своему учителю. Похоже, я переоценила себя как учителя, но да разве это так важно сейчас? Но я не зря ожидала письмо Гордона: оно пришло вечером следующего дня. На этот раз прилетела бурая сова с гигантским клювом. К одной лапке синей ленточкой привязан небольшой свиток, а к другой — мешочек для денег. Еврейский подход у этих почтовых! «Дорогая Мария, Прости, что снова долго не писал, но в Министерстве сейчас столько дел, что даже поесть или выпить хотя бы чашку кофе не успеваю. Но спасибо, что не сильно злишься на мои запоздалые ответы. Ты спрашивала, смогу ли я найти информацию на некоторых ребят. Да, я покопался в архивах и списках и нашёл пока только двоих. Однако, ни с одним, ни с другим ты не сможешь пообщаться: Блэк — преступник, который до сих пор в Азкабане кукует, а местонахождение Люпина определить пока не вышло. Остальные уже мертвы. Как поживает твой питомец? Когда я в последний раз его видел, он мне чуть пальцы не отгрыз. Надеюсь, он успокоился, потому что присваивать себе подушечку с кошачьей мятой я не собирался. Ладно, мне пора уходить — дежурства-дежурства! Надеюсь, я смогу на Рождество вырваться в Хогсмит, и мы сможем встретиться, заодно обсудим то, зачем тебе эти люди понадобились. Это же не будет для меня секретом, профессор? Желаю удачи, профессор. Твой друг, Гордон». Обожаю его письма ну хотя бы за то, что после их прочтения мне становится легче на душе. Однако, тут появляются новые вопросы и возможные на них ответы. За что сидит Блэк, как долго и на сколько ещё застрял — чёрт его знает, но вот если бы я могла, то отыскала бы этого Люпина, но всё в своё время. Пока меня нет, я не должна действовать напрямую, могу лишь поискать ещё информацию об этих людях. Пора было идти на дежурство. Снейп лишь раздражённо фыркнул на то, что я припозднилась на назначенное место. — Вы патрулируете пятый, шестой, седьмой и восьмой этажи, а я — остальные. — Похоже, он за меня всё решил, но да мне же лучше — на шестом этаже мой кабинет располагается. Огонёк на конце палочки давал слабый свет, который еле-еле освещал мой путь. Люди на портретах спали (хотя я не особо понимаю, как это вообще возможно — это же просто изображения), а где-то далеко трещали факела. Не очень хочу ходить рядом с ними из-за нелюбви к яркому свету, но придётся. На восьмом этаже было пусто, прямо вот совсем пусто. То же самое было и на седьмом, на шестом. Я спустилась на пятый и продолжила осматривать коридоры на наличие нарушителей комендантского часа. Я ещё давно уяснила для себя, что таким нельзя делать поблажки и надо наказывать по полной. Не люблю я наказания раздавать, но тут уже никак. Вот и сейчас случилось так, что кто-то шелестел, но чем — я не поняла. Этого кого-то я не видела, но заметила белое свечение, совсем слабое. Такое только у призраков бывает. — А что это вы тут делаете? Николас? Стоило подойти поближе, чтобы увидеть кого-то ещё, помимо Николаса. Мальчик, с Пуффендуя вроде бы. Он лежал на спине, чуть вытянув руку. На лице у него застыло удивление и нескрываемый страх. Призрак тоже не шевелился, лишь парил над полом. — Твою мать! Экспекто Патронум! — Из палочки вырвалась серебристая ворона, за которой в воздух взвился серый дымок. — Лети и найди хоть кого-нибудь и приведи сюда. Нападение. Передай мои сло… Я хотела сказать что-то ещё, но язык будто прилип к нёбу. Я случайно посмотрела сквозь Николаса и увидела огромный жёлтый глаз. Это ещё что, блять, такое? Сука, неужели это и есть… Будто камень сейчас стою. Палочка всё так же не изготовке, но я ничего уже не сделаю. А глаз уже исчез. Только шорохи вдалеке, и я их чётко слышу. Самое страшное — я в сознании. Всё вижу, но не могу посмотреть хотя бы в другую сторону. Всё ещё смотрю на призрака, чуть видно руку мальчика. Мамочки, а что дальше-то?