Русские волшебники: безудержное веселье или катастрофа?

Счёт времени был потерян после двух недель, проведённых в Паучьем тупике. Всё это время я откачивала Северуса, поддерживала в нём едва горевшую искру жизни. Я не врач и не целитель, потому едва у меня получалось хоть как-то обеспечивать Северусу возможность быстрее проснуться. Состояние у него было критическим — змейка неплохо прокусила ему шею в нескольких местах, дотянулась до артерии. Я не говорю о том, что был след на горле от режущего заклинания Тёмного лорда, а раны от заклинаний всё же тяжелее лечить, если не знаешь хотя бы базовых контрзаклинаний. Об этом всём я лихорадочно думала, пока пыталась понять, где же легче всего будет засесть, чтобы заняться спасением жизни Северуса. Аппарировать из лодочного сарая было не так сложно, но меня беспокоило, что второпях могла расщепить или его, или себя. Идей же, куда перенестись, было куда меньше, чем оставить в процессе здесь свои брови и левую почку: нужно было место, которое не похоже на заброшку, где наверняка можно было бы найти хоть какие-то медикаменты, которые не потребуют предварительной подготовки — мои запасы уже были почти на исходе. Сука, если бы они не спалили мою избушку!.. Воющая хижина, может, и сошла бы, но рядом могут оказаться враги, которые наверняка знают, что змеиная рожа эта пустила своего «слугу» в расход. В голове возникла только одна более-менее удачная идея, и именно так я оказалась в доме Северуса вновь. Пыльно немного, аскетичная обстановка, но шум исходил только от дождя, который накрыл местный район. Давно, когда впервые сюда пришла, я ещё гомон со стороны ткацкой фабрики слышала, но ливень на улице стоял такой стеной, что неудивительно — почти как белый шум. А потом была чёртова адская ночь — здесь почти не было магловских лекарств, пришлось на скорую руку бадяжить в здешней лаборатории, без разрешения хозяина, экстренной помощи зелья. Крововосполняющие, заживляющие, противоядие от змеиного яда (на всякий случай)… Откачивала я Северуса долго, и только ближе к полудню следующего дня я смогла устало плюхнуться на хозяйское кресло в гостиной, чтобы вырубиться на часок. Потом у меня попросту не было времени расслабляться, потому как было необходимо разобраться и с другими насущными проблемами. На каких-то полчаса я смогла выбраться из дома Северуса, чтобы взять выпуск «Ежедневного Пророка» и самое базовое закупить — есть надо всем, даже тем, кто находится в состоянии своего рода комы. Не хотелось, если честно, называть его состояние именно комой — это слишком удручает. Зато живой, и это не могло не радовать хоть как-то. Впрочем, это было единственной радостью, потому что выпуск газетёнки меня напряг. Нет, там не было некрологов о тех, кто погиб в битве за Хогвартс с самым что ни на есть очевидным исходом, но лучше бы он, чем список тех, кто отдал свои жизни. До сих пор не могу понять, что за эмоции я испытала, когда увидела своё имя в списке мёртвых, но точно была удивлена, когда увидела там и имя Северуса. По факту мы оба мертвы, и именно этот факт вызывал двоякие мысли и эмоции, только вот и на это не было времени — когда Северус очнётся, то мы обсудим и то, по каким путям нам придётся идти, когда опомнимся после войны вместе с миром. Ему теперь не придётся притворяться Пожирателем Смерти или быть шпионом на двух фронтах, а я — свободна от обязанности пытаться защитить Гарри и помогать в борьбе с тем, кого уже нет в мире живых. Однако, меня хотя бы никто в глаза почти не знает, а вот Северус… Ну что ж, придётся думать. Пока он отлёживался в том же состоянии несознания, я также немного успела похозяйничать в его доме. Нет, я не делала это из-за того, что хотела остаться тут, ни в коем случае! Просто разве хочется находиться, даже если и временно, в пыльном обшарпанном доме? Не говорю уже про антисанитарию! Магия бытового плана мне давалась проще, чем дуэльные заклинания, потому мне сейчас было проще справиться с чисткой тех же немного потрёпанных штор, чем с постановкой Протего. А ещё у меня была возможность получше изучить домашний быт, который как бы был, но как бы его не было. Парадоксально, но верно, не находите? У него чертовски большая коллекция книг, и, что забавно, половина из них не была о магии — английская классика, немецкие романы, французские поэмы, даже немного русской прозы! Был старый телевизор, который донельзя был похож на тот, что стоял в бабусином доме, но было видно — «коробку» не включали лет сто. В углу гостиной стояло трюмо, на столешнице которого покоилось радио, старенькое такое, но работавшее. Было приятно включить музыку, и она неплохо глушила плохие и тревожные мысли. Его легко было перетаскивать из комнаты в комнату, потому вскоре оно перекочевало в лабораторию Северуса, где я под музыку стругала травки-корешки и варила то зелье, которое давным-давно изобрёл Северус для случая жертв василиска. Это зелье вполне могло сработать и сейчас, когда он не мог есть в принципе, но поддержать организм стоило. В один из вечеров я уселась рядом с его кроватью и, попивая травяной чай с закуской в виде печенья из супермаркета в нескольких кварталах, стала следить за тем, как мерно вздымалась и опускалась грудь мужчины. — Боги, Северус, просыпайся поскорее, а то я скоро свихнусь тут, — вздохнула я, покачивая головой. Казалось бы, война закончилась, добро победило, самое время праздновать (хотя бы тем, кто выжил) и восстанавливаться, только вот никакого облегчения я не ощущала вообще. — Знаешь, я не против присматривать за тобой — ты не такой уж и проблемный «больной» ну хотя бы потому что ты вообще лежишь бревном и не дёргаешься. Правда всё равно грустно, что я не могу с тобой поболтать обо всём, что приходит в голову в последние сколько-то там уже дней. Чай вообще никак не помогает успокоиться, хотя мятного экстракта там столько, что можно усомниться, чай ли я пью или всё же саму мяту. — Но знаешь, зато было время подумать самостоятельно о том, что происходило все эти… Боги, а сколько лет-то прошло с момента моего попадания сюда? Смешно думать о том, что ты как-то меня чуть на месте не прибил, когда я прервала твой урок. Помнишь Гордона Тиммерса? На самом деле у тебя хорошая память даже на учеников, Северус, я знаю, что сейчас ты стал бы прибедняться под соусом «дебилов не запоминаю», не будь ты в отключке. А знаешь, Горди погиб. Я не знаю, как он так подставился, но, наверное, я тоже могла бы оказаться на его месте, если бы осталась сражаться дальше или что-то сделала по-другому. — Я не рада тому, что стала свидетелем и даже участником исторической битвы, о которой будут судачить ещё в ближайшие двадцать с фигом лет, но рада, что смогла познакомиться с такими замечательными людьми — с тобой в том числе. Ты-то и правда очень хороший человек, хоть и со своими заскоками, тараканами и… комплексами? Насчёт последнего не уверена, но та реплика, что ты выдал при Дамблдор некоторое время назад, заставляет меня всё-таки задуматься о том, что ты всё же в чём-то комплексуешь. И ведь зря — ты-то мне тоже не безразличен. Но, наверное, и к лучшему, что я не сказала. Не до этого всем было, да и навязываться не хотела. Сейчас хотя бы время настало такое, что можно выдохнуть, только вот… Скорее осознавала, что конец этой истории ещё не близок. Я всё так же безотцовщина. Через несколько лет умрёт мама. Мной будет заниматься бабуся Марфа, которая не даст мне спокойного житья. Потом я снова запрусь в стареньком доме со старой техникой и буду жить как магл, который имеет собственные магические перки вроде возможности варить забавные зелья и получать за это копеечку-другую. И снова будет история со сгущенным молоком и котом, который столкнёт банку в котёл с Бодроперцовым зельем. — Всё равно ощущение, что это вот всё — не конец для меня. Надеюсь, что это просто тревога и паранойя за меня говорят, а дальше будет всё хорошо. И для меня, и для тебя. Самое страшное позади, Сев. Мы пережили всё это говно. Вспоминать свои первые шаги в этом временном отрезке было хоть и долго, немного тревожно, но всё же забавно, ничего не скажешь… Со стороны кровати послышалось копошение, и я резко мотнула головой, глядя на то, как шевелился в попытках проснуться Северус. Я отставила в сторону чашку чая с пачкой печенья и подскочила к Северусу, помогая ему усесться в кровати. — Ч-что… — Тише, Северус, тише — горло не болит разговаривать? Я просто не знаю, какой урон тебе эта змея нанесла, но лучше пока побереги связки, — севшим голосом заговорила я. У самой выдержки уже не хватало, и я сейчас едва держалась, чтобы не расплакаться — проснулся-таки, будто услышал меня. На одну проблему меньше, на одно беспокойство меньше. Наверное, моё состояние было заметно даже невооружённым взглядом, но если Северус и заметил это, понял меня, то ничего вслух говорить не стал. Я ему и благодарна — не хочу после всех этих выкрутасов показаться слабой на дух. Пока он непонимающим взглядом смотрел на меня и на окружение, слабо вертя головой, я успела привести блокнот с ручкой, которые теперь будут лежать на прикроватной тумбе в качестве помощников в коммуникации. Северус, видимо, и прежде пользовался ручками, потому почерк его был таким же, как и при использовании гусиного пера. «Скажи честно — я умер?» — Ни разу не смешно, Северус, — надула щёки я на детский манер, но вышло это как-то неосознанно, хотя мне уже давно не пять и не десять лет, — но знаешь, если бы я не услышала, что ты всё-таки дышал тогда, то наверняка был бы уже… «Чем всё закончилось?» — Ну, я могу дать тебе пару выпусков «Пророка» — я оставила их внизу, в гостиной твоей. Кстати, ты уж прости, что вломилась в твой дом без приглашения, — проговорила я, после чего быстро добавила, — снова. Это какой уже раз, получается?.. Наткнулась на вопросительный взгляд вкупе с изогнутой бровью. Казалось, что Северус ещё бледнее, чем обычно, совсем как январский снег. Волосы грязные, а щёки немного впали. Чёрные глаза же всё равно горели угольками. — Ладно-ладно, я перескажу тебе кратко, если так уж невтерпёж и слишком нудно будет читать. И я стала рассказывать своему внимательному слушателю о том, что война закончилась. Гарри победил Волан де Морта в честном бою, а заклинание смерти, которое тогда направил на Гарри Волан де Морт, отскочило в него самого. А ещё было много смертей с нашей стороны. — Там длинный список. Ремус, Тонкс, Фред, Гордон, мисс Браун, мистер Криви, старший из двоих… — Я не сразу хотела рассказать ему о том, что оба — «покойники» по мнению общественности. Я и эти имена похоронила в душе еле-еле. «Без жертв на войне не обошлось бы». — Как-то хладнокровно с твоей стороны, Сев, — буркнула я под осуждающим взглядом. Ему всё ещё не нравилось то, как я использую его прозвище, которым наградила его Лили когда-то. — А ещё Гарри выжил. Только потом, через пару дней, я осмелилась показать ему последние выпуски «Ежедневного Пророка», где Гарри давал интервью о погибших членах Ордена. Я боялась делать это из-за того, что о Северусе Гарри тоже рассказал. — Этот мальчишка не даст мне покоя до самой смерти, и вопрос — до чьей, до его или моей, — фыркнул недовольно Северус, когда прочитал ту статью. С голосовыми связками всё было более-менее в норме, хотя всё равно заставляла его пить зелья, которые могли бы помочь избежать лишних проблем с ними. — Я даже «умереть» спокойно не могу. — Вот она, судьба одного из героев войны, Северус, — отозвалась я примерно в таком же тоне. На это он скривился чуть более явно. Наверное, так он морщился только при виде домашних заданий с факультета Гриффиндор. — Как себя чувствуешь сейчас? Тебя не мутит? — Нет, как ни странно. Твои зелья стали на порядок лучше в вопросе качества. — Благодарю, мастер зельеварения, благодарю! — иронично кивнула я, будто бы отвешивая поклон. — Теперь интересно, как скоро тебя признают лучшим зельеваром во всём мире… — Никогда, — просто ответил на в какой-то степени риторический вопрос болезный. Эта реплика вызвала только лишь удивление. — Погоди, только не говори, что планируешь забросить зельеварение! — Не планирую, можешь не беспокоиться, но заявлять о том, что я жив, тоже не особо хочется. — Теперь уже вопросительно смотрела я. — Сама посуди: весь мир тебя целый год считает злодеем, кто-то — предателем даже больше года. Сейчас же я не могу понять, какое будет отношение к моей персоне после рассказа этого… малолетнего идиота. Меня не беспокоит то, как кто-то будет обо мне думать — меня беспокоит, что после всего этого я не смогу спокойно жить. — Не сказать, что жизнь в Хогвартсе в качестве преподавателя базового предмета тоже можно назвать спокойной, но зато теперь понимаю, что в желании спокойно пожить после всего этого ужаса мы схожи. Раз уж нас теперь фактически не существует, то можно заняться тем, чем хочется, без осуждения и внимания со стороны! — Вижу, что тебя такая перспектива радует больше всего, — хмыкнул он. — Ну а как же! Теперь-то я не привязана к Хогвартсу. Ну и что, что попала в прошлое на тридцать лет назад? Всё равно в душе не чаю, как вернуться обратно, да и не хочется как-то — здесь у меня как минимум друг один остался. Вредный такой, постоянно на всё воротит носом, слишком серьёзно подходит к своим обязанностям и не раз помогал мне в прошлом. И тут я вспомнила своё решение поговорить с Северусом о подслушанном разговоре. Это было не так давно, потому память была свежа в голове, но был ли данный момент подходящим? Навряд ли. Именно боязнь «не того» момента подстегнула меня промолчать и дальше заниматься становлением Северуса на ноги. На это я потратила ещё какое-то время, и теперь я вполне хорошо осознавала, каково это — жить с ним под одной крышей. Мы вроде как и сосуществовали в одной плоскости пространства, но при этом или гармонично взаимодействовали, или не мешали друг другу. Можно подумать, что я вру в своём рассказе, но в собственную защиту хочу выразить не самое популярное мнение — мы просто уже прошли тот этап нашего общения, в котором были позволительны ссоры, споры и сутолоки, приводившие к разногласиям. Когда же мы добрались до того момента, в который Северус уже самостоятельно мог функционировать без приступов слабости организма, я начала паковать незамысловатые пожитки — сумка и пара комплектов одежды. Хоть узелок, твою мать, вяжи. — И что планируешь делать дальше? — спросил у меня Северус в утро субботы. Лето тоже дождливое выдалось, но всё равно тёплое, потому не грешно было попить сок со льдом до полудня, глядя из окна на кухне на силуэт башен фабрики. — Думаю, уеду в какую-нибудь другую страну, выучу язык, построю в глуши дом и, может, снова займусь тихим производством лекарственных препаратов, наверное? — Сама до сих пор не могу понять, к чему душа тянется больше всего. — Остаться здесь — всё равно что обречь себя на большую вероятность наткнуться на бывшего ученика или кого-то, кто тебя в лицо помнит. — Соглашусь… — А ты о чём думаешь? — Думаю поступить примерно так же, только, может, придётся менять имя и фамилию, чтобы не навести подозрения на себя. — Не думала, что Северус согласится на такую радикальную идею, но я, помнится, слушала внимательно его историю о не самом адекватном папаше, чью фамилию он и носит до сих пор. — Может, возьмёшь девичью фамилию своей матери?.. Северус об этом задумался, но конкретного ответа так и не дал мне. Впрочем, это уже не моё дело, так что я, допив остатки яблочного сока, разбавленного талой водой, пошла одеваться в дорожную куртку, штаны-карго и натягивать на себя походные сапоги. Покидать дом, к которому я хоть сколько-то привыкла, было тяжело. Я же ещё ощущала недосказанность. Северус всегда был человеком умело скрывающим свои мысли, но пару раз я видела какое-то смятение на его лице именно из-за того, что он хотел о чём-то поговорить. Я тоже кое-чего не сказала, но уже поздновато поворачивать назад. Кроме того, я сомневаюсь, что мы видимся в последний раз — Подожди, — услышала я со стороны Северуса, когда я уже поворачивала дверную ручку. Дождь всё ещё шёл, потому сильно открывать дверь я не стала, когда всё же решила послушать, что скажет мой друг. — Я знаю, что ты подслушала мой разговор с Дамблдором. Ебать, привет. — Какой-такой разговор? — переспросила я, всеми правдами и неправдами пытаясь скрыть враньё. — Ты знаешь, о чём я, не заставляй меня уточнять. — Кажется, я вижу, что у него кровь к щекам прилила! Скажите мне, что я обозналась, а? — Я всё равно не понимаю, о чём ты! — Как же я не люблю, когда мне в лицо лгут, — вздохнул Северус, снисходительно качая головой. Это уже точно не в его характере, значит, мне грозит смерть! И всё же тут хоть отпирайся, хоть не отпирайся — он знает, что я вру, а я знала, что меня раскусили. Вздохнув, я прикрыла дверь полностью, отпустила дверную ручку и вовсе повернулась лицом к Северусу. — Окей, хорошо, не буду больше врать — да, я почти всё слышала. Предупреждая вопрос, — заявила я тоном побеждённого, уже видя, как Северус открывает рот для того, чтобы задать следующий вопрос, — с момента, как Дамблдор пытался убедить тебя не отрицать, что я, якобы, тебе небезразлична. Ну вот, я призналась, доволен? Правда мне интересно, откуда ты узнал? Не то что бы я сейчас более неуклюжая, чем лет десять назад. — Первое — горгулья на входе. Она доложила мне, что ты вышла практически за минуту до того, как уже я выходил из кабинета. Припечатал один раз. — Второе — твои руны. Они остались у меня на столе. Ты бы за ними вернулась, зная твоё отношение к подарку Блэка. Но ты не вернулась. Навряд ли ты бы забыла о них насовсем, так что ты, скорее всего, вернулась, но не стала заходить, а стояла на пороге. Припечатал во второй раз. — Третье — я слышал, как ты топталась там, внизу. «Бог троицу любит», что ли? — Четвёртое — я отчасти слышал то, что ты говорила до того, как я проснулся. Нет, пролёт, четвёрка. — Порой забываю, что ты — самый лютый последователь логики и дедуктивных методов в духе Шерлока Холмса, — рассмеялась я, вспомнив, что в библиотеке у Северуса и правда было несколько книжек Конана Дойля. — Должен же быть хоть какой-то идеал у ребёнка, у которого был паршивый отец, — хмыкнул Северус, чуть скривив рот в улыбке. Точнее даже так — он просто улыбнулся, но в своей манере. — Блин, наверное, я впервые вижу со времён поступления Гарри в Хогвартс, чтобы ты улыбался. Если ты ещё и смеяться умеешь — я вообще в обморок грохнусь. — Я отошла от двери и сделала несколько неуверенных шагов в сторону Северуса. Он выглядел совсем по-другому, нежели я его помнила в волшебной школе: брюки, домашние ботинки, чёрная рубашка с подвёрнутыми рукавами. Он не прятал метку — теперь она не более чем татуировка, имеющая прошлое. Нет-нет, один раз я его таким и видела, но это было давно, когда ещё цела была моя избушка в России. — И что теперь будем решать? — спросила я, понимая, что щёки у меня отчаянно пылают. Не то что бы у меня не было внимания с мужской стороны до этого (один только Сириус чего стоил), но раньше меня беспокоили поиски биологического папы, а потом вернулся в мир живых Волан де Морт, и всё это время мне было не до того, чтобы крутить шашни с кем-то. — Если слышал — я своих слов обратно брать не буду. — То есть, наш интерес друг к другу взаимен? — переспросил для пущего утверждения мысли Сев. Надеюсь, что теперь у меня будет право так его звать. Кивнув, я чуть дрожащей рукой потянулась к его лицу, пройдясь кончиками пальцев вдоль линии челюсти снизу вверх, доходя до острой скулы, затем — до виска, а от виска — к его волосам. Когда он только проснулся, он и правда был с немытой грязной головой, но сейчас его волосы скорее блестели как чёрный шёлк на солнце. В них было приятно зарыться рукой. Показалось, что на миг Северус даже расслабился, позволив мне касаться его головы. — Ты сейчас похож на старого вредного кота, который в кои-то веки разрешил себя погладить, Сев, — рискнула я пошутить теперь. Усталый взгляд был прикован к моему лицу, но в нём не было недовольства. — Что, устал притворяться, что ничего в этой жизни не мило? — Верно подмечено… Позволишь? Моя сумка выпала из рук, но у самого пола остановилась в воздухе, а потом медленно отплыла в сторону вешалки. Вторую мой руку осторожно перехватили и потянули к себе. — Сев, я… Эту сторону Северуса Снейпа теперь могла видеть только я.