Машина Сновидений.

      Я выехал из города по обводной трассе.       Стрелка спидометра перевалила за сотню.       Настроение оставляло желать лучшего — Тейлор не желала покидать мою голову. Все мои мысли были устремлены на прощание с девушкой.       Леон зевнул во всю пасть и перепрыгнул на заднее сиденье.       Я понаблюдал за ним краешком глаза и поспешил включить дворники — наклёвывался небольшой дождь.       Едва я покинул Брюссель пошел мелкий, моросящий дождь. Несколько капель из которого с монотонным постукиванием расположились на голубоватом лобовом стекле.       Сверяясь с картой и сетуя во весь голос, я вытянулся в струнку.       Казалось, все было против меня. Либо это было стечением обстоятельств, либо происками дьявола, но факт имел место быть…       Решив заполнить образовавшуюся пустоту, я начал говорить с Леоном, который был явно не прочь послушать о близ лежащих окрестностях города.       Чем больше я говорил, тем сильнее входил в раж, ведь меня никто не слышал и, стало быть, я мог крикнуть на всю машину, спеть абсолютно любую песню — подпевая голосу из магнитолы, либо переключить скорость и помчаться в три раза быстрее предыдущего…       Водил я отлично, поэтому вовсе не беспокоился за свою жизнь и за только что купленный автомобиль.       — Ну, как тебе видок? — С интересом поинтересовался я у Леона, который привстал на согнутых, задних лапах и припал носом к окропленному дождем окну.       — Мы с родителями частенько ездили в Антверпен, если тебе интересно.       Поскольку Антверпен находится во Фландрии, то большинство людей предпочитают французскому языку — голландский.       Там есть самый замечательный вокзал в мире, где можно слиться с толпой и бродить средь серых масс, разглядывая старинные лепнины внутри помещения и не менее древние — наружные фасады.       Ах, да… Совсем забыл про квартал красных фонарей. Ты бы хотел там побывать?..       … Туман опустился ближе к полуночи.       Дождь разошелся не на шутку, рискуя сделать дорогу скользкой и опасной для сумеречных гонщиков. Ввиду этого факта, я слегка поубавил скорость и принялся всматриваться в пролетающие мимо меня вывески.       Пару раз я останавливался в населённых пунктах и, шлепая по лужам, забегал в местные магазины. С моим волосатым спутником еда кончалась катастрофически быстро, но Леона это ни капли не смущало.       К трем ночи я прибился к обочине и недовольно зажег свет в салоне.       Порывшись в сумке, я извлек сочинения самых любимых писателей — протягивая ноги к расположенной в правой части салона печи и расслабляя глаза.       — Леон, идиотская идея, да?       Я поймал себя на мысли, что снова говорю с собакой, и тут же отвесил себе мысленную пощечину.       Пёс, не заметив моих истязаний, продолжал подремывать на заднем сиденье и потряхивать кончиками ушей во сне.       Желая уснуть под звуки дождя и тускловатый свет мнимого «ночника», я ворочался на водительском кресле, пытаясь приноровиться к одутловатой спинке своего «лежбища».       К четырем часам утра меня немного сморило.       Я скользнул щекой по стеклу, собирая струйки воды своими тёмными волосами.       Чёлка хаотично раскидалась по бледному лицу — со стороны подобное зрелище напоминало чёрные рытвины, едва ли не шрамы. Но, мне откуда знать про это?       Тем временем, одинокий путник, проходящий по обочине, засмотрелся на зрелище и слегка вздрогнул, собираясь с мыслями.       Прозрачный, дрожащий кулак застучал в миллиметре от моего уха. Я всхлипнул во сне, явно что — то подозревая.       Все тот же кулак принялся барабанить, как можно настойчивее, желая добраться до сознания спящего.       Наконец, он перешел в активное соло, словно не надеясь на моё пробуждение, а попросту входя во вкус и пробуя силу удара.       Я вздрогнул и потянулся, мои глаза сосредоточенно буравили пространство, покамест в поле зрения не возникла фигура в серебристом плаще.       — Что за хрень? …       Приоткрыв окно, я прищурился.       — Чего тебе?       — Не подбросишь? — Жалобно спросила «фигура», заглядывая внутрь.       Снаружи повеяло неприятной сыростью, что не могла не сказаться на моих ощущениях.       В такую погоду гулять по трассе — довольно — таки пропащее занятие. Не ровен час, кто — нибудь не справится с управлением и приклеит к асфальту за милую душу.       — Я еду в Сиэтл. — Мрачно проговорил я, вспоминая о цели своего путешествия. Не очень — то хотелось рассказывать о таком досуге, подумает еще, что я поехавший…       — Меня устроит. Высадишь в тех краях?       Голос у «фигуры» был  мягкий, женственный; Я не сразу определил пол сего существа.       Оставаться в сомнениях пришлось недолго. «Фигура» плюхнулась на сиденье, обрызгав меня с ног до головы.        Собака зарычала.       Капюшон незнакомца сводил пса с ума.       Наружу «вынырнул» светловолосый парень.       Цвет его волос был настолько чистым и своеобразным, что глаз не отвести.       Светлый, усталый взгляд терялся за русыми ресницами. Губы угрюмо кривились, — по всей видимости непогода приводила «фигуру» в ярость.       — Ничего себе. С каких пор манекенщики разгуливают по трассе в жалком подобие одежды? — Задумчиво кинул я в пустоту.       — С тех пор, как у меня сломался автомобиль. Я отправился на поиски мастерской и потерялся. — Блондин фыркнул и выжал свои волосы на автомобильный коврик.       — Ясное дело. На улице дальше собственной руки вряд ли что — то разглядишь — Я пространственно улыбнулся, наблюдая за лужицей воды и от всей души сочувствуя парню.       — Я могу включить печь.       — Не стоит. Она вряд ли поможет.       — Как скажешь. Хотя, будь я в другом состоянии — принялся бы настаивать.       — Совсем забыл… Меня зовут Джек. — Парень протянул руку, но тут же её отдернул. Мои брови поползли на лоб.       — В чём шутка?       — Не надо. — Джек сунул ладони в карманы и отвернулся к окну.       — Меня зовут Брайан Молко. Я бы пожал тебе руку, но у тебя с этим видимо проблемы.       «А я — то думал, что большего психа чем я — во всем мире не сыщешь».       Я попытался абстрагироваться от происходящего. Это было вполне возможно, ведь я не спал сутки, а может и двое…       Вполне вероятно, что мнимая напряженность возникшая между Джеком и мною в момент первого знакомства, могла быть подтверждением нашего утомления.       Его тоже можно было понять — у него наверняка были какие — то неотложные дела в Сиэтле, а тут поломка автомобиля, дождь, зверский холод…       Появление гостя спонсировало меня на продолжение путешествия.       Сон, как рукой сняло.       Оба — два молчали. У каждого была своя тайна, но не один из выше представленных не хотел бередить жуткие пласты своих шарад.       — Такое ощущение, что дождь никогда не кончится… — Ледяным голосом проговорил Джек;       Он подался к лобовому стеклу и разглядывал каждую из мокрых дорожек, что стекали по скользкой, запотелой поверхности.        Было в нём нечто «кладбищенское», что  настораживало меня и просило тихим голосом: «Высади его», «Он какой — то странный». Но я не мог поступить так с юношей.       Опыт гласил о том, как некоторые ненормальные индивидуумы, при первом взгляде на которых хотелось вырвать, — позже становились самыми лучшими друзьями. Самыми надежными и понимающими.       Вполне возможно, что это был один один из тех самых случаев.       — Я бы не ехал туда, — Преспокойненько пробормотал Джек, глядя на меня.       Я испугался от его слов и едва не угодил в кювет.       Вывернув руль в сторону, я слегка подсобрался.       — С чего такие слова? — Я пытался говорить не предвзятым, спокойным тоном.       — Я бы не ехал туда сейчас. Слишком большой риск. Можно сделать привал и продолжить путь в нормальную погоду или хотя бы днём. — Смежив глаза добавил мой попутчик.       — Почему ты дернулся? Плохая дорога?       — Нет, что — то померещилось, — Отходчиво пояснил я, избавляясь от наваждения.       — Мне кажется, ты слишком боишься за свою тайну. — Джек хмыкнул. — Не бойся, я не стану спрашивать. Мне нет до этого совершенно никакого дела.       — Я не боюсь. — Резко отрапортовал я. — Просто мне не доводилось ранее общаться с такими как ты. Признаюсь честно — у меня мороз по коже от тебя.       — Правда? — Парень расхохотался и всплеснул руками. — Брось… Ты сам себя накручиваешь.       — Тогда… Тогда, почему ты не пожал мне руку? Ведёшь себя так странно?       — Банальная немецкая чистоплотность моей семьи. У всех свои фетиши. — Джек подмигнул и помотал ладонью перед моим носом. — Видишь? С ней все нормально.       Я чувствовал себя полным идиотом, а местами — пущим идиотом за то, что чувствовал себя именно так.       В тайне этого юноши было определенно что — то странное и загадочное. Ведь ничего не бывает просто так…       «Хотя, может стоит списать всё на свою мнимую шизофрению?»       Леон вывел меня из забвения; — Псина истошно завыла, запрокидывая пасть к потолку. Я снова дёрнулся, отирая пот со лба.       — Леон, ну что за дела? — Я насупился и принялся успокаивать собаку. Даже ехать стал медленнее обычного.       Один хрен — псу было явно не до меня.       Он входил во вкус, — с каждым разом выл все громче и громче, будто покойника увидел.       — Собаки чувствуют чью — то смерть. — Со знанием дела заметил Джек.       — Можно, я буду звать тебя «похоронное бюро»? С твоим появлением мне начинают мерещиться странные вещи, чувак. То тень на дороге, то слова твои… А теперь, еще и собака завыла. — Нервно проговорил я, цедя слова сквозь плотно — сжатые зубы.       — Все зависит от степени твоей восприимчивости. — Явно подтрунивая надо мной, заметил Джек.       — Ну, нет, это никуда не годится. Пшол. Вон. Из моей машины. — Отрывисто гаркнул я, печатаясь к обочине.       Что — что, а нервы были превыше всего на свете.       Джек выбрался из машины.       Натянув капюшон на голову, парень нервно закурил и оперся о дверцу.       Я оставался на месте — видок у моего спутника был пришибленнее некуда.       — До города не меньше двадцати миль. — Огорошенно пробормотал блондин.       — Хоть сотня — твоя проблема.       — Сложный ты человек, — Джек фыркнул, стоически кивая головой.       Он потушил сигарету и застегнул пальто, поглядывая на меня исподлобья. — От всей души надеюсь, что ты попадешь в аналогичную ситуацию. Ты должен бороться со своими страхами, иначе они заполонят твою голову.       — Надейся и мокни под дождем, — Я отмахнулся от него и повернул ключ зажигания. — Говоришь мне тут о каких — то страхах, будто знаешь меня всю жизнь.       Я опустил голову на руль, не желая смотреть в лицо этому человеку.       Джек знал, что я боюсь. В этом он не ошибся.       Ну, а я, в свою очередь, знал о том, что его слова истинная правда.       Прошла минута. Я желал услышать прощальную речь «фигуры», но таковая не свершалась.       Немного подождав, я резко обернулся и потерял дар речи. Джек ушел. Ни слова не сказал.       Канул во мглу, как призрак.       Отерев пот со лба, я вскинул голову и немного опешил от произведенного на меня впечатления.       Первым делом, перед тем как сняться с места, я запечатал все двери, проверил замки на исправность и, лишь потом, удостоверившись полностью, снялся с места.       Проехал пару километров, я ожидал увидеть знакомую фигуру, но как бы не напрягал свои глаза, как бы не светил фарами в промозглую рощу справа от себя — Джека и след простыл.       Оставил свои тщетные попытки, я свернул с главной дороги в сторону Абердина.       Нужно было уносить ноги из этого гиблого места.       Остаток путешествия прошёл без особых событий.       «Гвоздем» прошедшей ночи, разумеется, стал Джек.       Было в нём нечто такое, что провоцировало меня на гнев, хотя, я не мог сказать с должной точностью, каким образом это происходит. Как чувство ненависти может преобладать над целесообразностью.       Решив не озадачиваться данным вопросом, я прибавил скорости в скором времени паркуясь возле придорожного кафе.       Извлекая ноутбук из сумки и ставя его на столик, я, тот час, набрал номер Тейлор, намереваясь поставить девушку в известность о своих нехитрых перемещениях.       — Привет…       — Боже, Брайан, ты знаешь, который сейчас час? — Глухо поинтересовалась она.       — Ранний. Я почти на месте.       — Спал?       — Нет, не довелось. С таким попутчиком вряд ли что — то удастся сделать без лишних истерик и дёрганья глаза…       — Чем тебе не угодил Леон? — Тейлор слегка удивилась.       — Да нет. С ним, как раз — таки, всё нормально… Я заснул на обочине, шёл дождь, и я не мог ехать далее, а тут, откуда не возьмись, этот парень… Он разбудил меня и попросил подвезти его. Не сказать, что он меня сильно напряг своей просьбой, скорее, меня слегка испугали его слова…       — И что же он говорил, мистер параноик?       — Советовал не ехать в Сиэтл. Вздор. Его слова напомнили мне картинный ужастик 80 — ых годов. Ну зачем так давить на психику на ровном месте, вот скажи?       — Просто не принимай это близко к сердцу. Ты подвез его?       — Нет. Высадил.       — У тебя нет души… Я на сто процентов уверена, что ты в очередной раз пристрастился к снотворному.       — Как знаешь… Ладно, не будем об этом… Ну вот, мне пора отключаться.       — Куда — то торопишься?       — Нет, мне прислали сообщение. Кажется, мой менеджер вне себя.       — Удачи, береги себя, — Подытожила Тейлор.       У меня создалось странное впечатление, что она вовсе не спала.       Вероятно, не у меня одного были секреты даже от лучших друзей.       Решив не озадачиваться чужими недоговоренностями и шарадами, я отключил дозвон и принялся отвечать Скаю на сообщение.       Мужчина рвал и метал.       Мне было довольно сложно объяснить ему причину своего необычного решения — покинуть родной город и пуститься на поиски неизведанного, тайного и беспощадно — манящего…       Разобравшись с происками докучливого Ская Джеферсона, я «оседлал» водительское кресло и пустился в новый путь, с бодрой и безоблачной головой.       Солнце успело устаканиться в самом своем центре, и теперь беспощадно сводило меня с ума чередой своих ослепительных вспышек при движении головы влево — вправо.       Мне пришлось облачиться в солнцезащитные очки и устало закурить, прикидывая оставшееся расстояние до Абердина.       Леон лакомился куриными крылышками, я озадаченно косился на карту, что лежала на соседнем сидении, на котором еще вчера мастился странный пассажир.       «Зря я его прогнал!».       Жуткая скука начинала обуревать моим разумом.       15 — ая авеню Северо — Восток шла прямой ветвью.        Для того, чтобы попасть в Сиэтл, пришлось заново проехать национальный парк, Уайт центр, и вернуться на место будущей локации.       Я подозревал, что в какой — то момент мог пропустить нужный мне поворот, поэтому приходилось мотаться туда — сюда.       Да и спросить было не у кого…        Это место было типичной глушью, где магазины встречались с поразительной редкостью, а люди и мелкие животные — были большим подарком на пути протяженностью в восемьдесят километров.       Бывшая «тихоокеанская королева городов» встретила меня глубоко за полночь.       Город запахнулся в плотную простыню мрака.       Здесь стояло свое собственное лето.       Наряду с летом Брюсселя и его чистым воздухом здесь пахло увядшей травой, тоской и немного морем.       Сиэтл значился «городом дождей», но нигде не было ни лужицы, ни капельки росы.       Город умирал и прел в своем собственном настроении. Это настроение передавалось и мне — остановившемуся у вывески на обочине, и смотрящему прямо перед собой.       Странное чувство поселилось во мне.       Кажется, я бывал здесь ранее. Но, не наяву, а во снах. А что именно делал здесь — вспоминал с тяжким трудом.       …Сверившись с областной картой, я распечатал другую — ту, что поменьше…       — Итак, Леон. Где бы ты хотел побывать сперва? Может, Пайк — Плейс маркет, Фримонтский тролль?       Леон ответил мне озадаченным взглядом и чуть вильнул хвостиком.       — Чуть не забыл… Дом Курта Кобейна!       Я пытался осадить в себе чувство тревоги, смешанное с чувством гордости за проделанный путь. А еще, я надеялся найти ответы на те вопросы, которые давным — давно канули в лета.       Наконец, после детального изучения карты, мой взгляд приклеился к крохотному названьицу посерёдке бумажного листа: » 171 Lake Washington Blvd. E. ».       Чувство тревоги сменилось отчаянным сердцебиением.       «Этот дом»…       «Кто в нем живет сейчас? Пустят ли меня туда? А может, не стоит соваться на ночь глядя? — Кто знает, как ко мне отнесутся новые хозяева поместья?»…       Ходили слухи, что дом приобрел новых владельцев, которые периодически пускали желающих внутрь, но без предварительной договоренности об этом и думать не стоит.       Отказавшие сейчас — они вряд ли пустят меня в дом завтра.       Посему это означало, что стоит дождаться утра, прежде чем делать массу необдуманных и скоропалительных поступков.       Сейчас, ночью, моя идея приобретала самый идиотский смысл из всех идиотских домыслов.       «Ну какое мне дело до смерти кого — либо? Почему бы мне не развернуться, и не уехать обратно в Брюссель?»…       …«С другой — то стороны… — столько километров впустую, именно в тот момент, когда ты практически стоишь одной ногой на заданной плоскости…       Я достал сигарету и вальяжно расположился в водительском кресле.       Сквозь приопущенное окно до меня доносились ночные звуки, редкий шум машин и тихое стрекотание цикад.       «Мертвее некуда» — Подумалось мне.       Я запускал пальцы в тёмные волосы и лениво наматывал их на бледные пальцы, изредка касаясь книги и отдергивая руку в странном оцепенении.       «Нет, не сейчас. Книга подождёт»…       «Сейчас надо продумать план действий. Возможно, заскочить в вашингтонский Абердин».       Я завел машину и лениво крутанул руль.       Судьба привела меня к вышеописанному дому, как бы я не старался убежать от него (по — крайней мере, сейчас).       Дом напоминал одинокую, покатую свечу. Именно покатую, и почти прогоревшую.       Его маковка была украшена застекленной верандой, остальная его часть терялась за деревьями и высоким забором, что появился здесь сравнительно недавно — после продажи дома и покупки его новыми обладателями.       Как выяснилось позже, увиденное мною строение — было пристройкой к основной части дома, которая терялась за густыми кронами деревьев.       Ухоженный садик напоминал умелый чертеж.       В нём всё было столь правильно, будто деревья и клумбы высаживались по одной погонной линии с участием нивелира.       Парочка из этих деревьев была с золотыми купами и диковинными ветвями.       В глубине садика виднелась могила с прахом музыканта.       Я разглядел оную сквозь решетку парадного входа.       Ветви ив спускались на серое. молчаливое надгробье.       Хотелось прикоснуться ладонью к, слегка сырому, одутловатому камню. Вобрать в себя энергетический ток, который, как мне показалось, дыбился над обелиском.       Он испускал пары и мерцал, как тысяча лампочек по 220 вольт.       Прелый запах цветов неутомимо бороздил мои обонятельные рецепторы.       На миг, я схватился за голову и прикрыл голубые глаза, отдаваясь сладкому забвению и толпам мыслей, что теснились в моем неугомонном черепе.       Леон легко ретировался из машины и деловито обнюхал калитку.       Запах собаки привлек других псов, тех, что находились на периметре дворика.       — Леон, живо в машину! — Я повысил голос, но собака проскользнула под забором и побежала в сторону дома.       Это не входило в мои планы.       — Леон!..       Пёс шумно залаял и принялся носиться по саду.       Леон переворачивал кадки с цветами, будоражил хозяйских собак и поливал слюной всё и вся вокруг.       Послышался приглушенный голос.       На первом этаже загорелось окно; — Отсюда, с моего места, оно напоминало крохотный спичечный коробок, в клети которого роилась одинокая, худая тень.       — Что вам нужно? — Произнес человек, выходя на первую ступеньку подъездной лестницы.       — Я прошу вас извинить меня. — Я едва не начал заикаться, — Моя собака забежала к вам на участок.       Человек хмыкнул и похлопал себя по бедру. Леон осадил свой бег и бросился к новоприбывшему.       — Почему бы вам не надеть на него поводок? Эта псина с человеческий рост! — Пробурчал хозяин и повел Леона к выходу, петляя средь виноградных лоз.       — Плюс ко всему он необычайно добр. И мухи не обидит! — Я живо закивал, в добавок к своим словам. Будто кивок мог оправдать действия моего шаловливого питомца.       — Я вижу, это правда. — Человек подошел к калитке, поглаживая Леона по холке.       Щелкнул замок.       Свет упал на лицо незнакомца: обычный человек, пожилой. С копной ухоженных каштановых волос. Молодящийся, конечно, не выглядевший старым, но годы всегда берут свое.       — Меня зовут Брайан!       Я с воодушевлением протянул руку мужчине.       — Каин. Вы кого — то ищите? — Мужчина пожал протянутую руку и сдвинул брови.       — Тот, кого я хотел бы здесь увидеть — давно мертв. Так что, нет… Не ищу.       — Полагаю, вы знакомы с историей этого дома, не так ли? — Тот хмыкнул и отпустил Леона ко мне, его полноправному владельцу.       — Да уж. И не понаслышке.       — Говорят, тут странные вещи творятся с закатом солнца. — Каин хмыкнул, затем пожал плечами. — Но я так ничего и не видел.       — Чёртовы сказочники. В каждом городе они есть, — Я хмыкнул.       — Точно так же, как и маленький Абердин… — Грустно промолвил первый.       — Где — то я это уже слышал…       — Правильно. В Сиэтле это распространенная фразочка. Бедолага Курт вырос в этой дыре. Неудивительно, почему его так сильно тянуло к уединению и спокойствию.       Я покивал и перевёл взгляд на пачку сигарет в своей руке.       — Будете курить? Или вы не… — Я вопросительно посмотрел на спутника.       — Обижаешь. Пройдем в сад?       — Не откажусь, — Я радостно ухмыльнулся и проследовал вслед за хозяином. Леон за нами.       Примостившись на низенькой зеленой скамеечке, мы закурили.       … — Вы здесь один проживаете? Не сложно вести хозяйство одному в таком большом поместье?       — Я только хотел пожаловаться на то, что сбился с ног. Дом, (он обвел ладонью здание) хоть и отреставрирован, но постоянно напоминает о себе, словно лишенный покоя человек: больной и одинокий. На днях провалилась веранда. Вчера — полетело отопление. Что с ним не так? Я задавался этим вопросом, а потом махнул рукой. «Иди в задницу» — сказал я. «Я буду чинить тебя пока сам не обветшаю». Этот дом — моя зазноба. Я оставил комнату Курта Кобейна в полной нетронутости. Не считая, конечно, того, что чертовы фанаты умудрились вынести. Дом их любит, — С легкой улыбкой произнес Каин.       — Еще бы. Курт слишком любил людей, чтобы докучать им после своей смерти.       — Знаешь, я не верю во всю эту чушь про призраков и про наставления злых языков. Поди, они и сами хотели бы обладать такой «казной». Я ли не прав?       Я снова пожал плечами и перевел взгляд на могилу.       — Его кремировали? — Спросил я, щуря глаза в темноте.       — Вроде того. Толика праха здесь, толика в статуэтках, которые бог весть где. Кортни Лав так распорядилась.       — И частенько она тут бывает? — Поинтересовался я, с необычайным блеском в глазах.       — Более чем. Я не верю в её причастность к прошлым событиям. Фанатов тоже можно понять. Обвиняют всегда того, кто находился ближе всех, мол: «Не смог прийти на помощь, отговорить от ужасного решения»… — Парнишка был наркоманом, и не от хорошей жизни. Бог ему судья.       — Мне нравятся ваши рассуждения, — Одобрительно ответил я. — Вам нужна помощь по дому? Я готов это делать без зазрения совести. Я сам испытываю влечение к этому дому. Есть в нём что — то магическое…       … Вереница листьев подлетела с могилы и взмыла высоко в небо. Дом слабо подмигнул слепыми окнами. «Ему» нравилось, когда о «нём» хорошо отзывались…       — Ишь, чего удумал, — Прохрипел Каин, вдавливая сигарету в урну. — Понравился ты «ему», но я не знаю тебя, и вижу впервые. Кто знает, что у тебя на уме?       — Точно. — Я кивнул и снялся с места. — Если надумаете — звоните.       — Достав ручку из кармана, я быстренько обрисовал первые цифры своего номера.       Каин неожиданно потерял ко мне всякий интерес и согнулся в три погибели над розовым кустарником, ствол которого обезобразили огромные деловитые муравьи.       — Возьмите. Спасибо за разговор, и за то, что не выпроводили меня сразу же после того, как вернули мне собаку.       — Все мы — люди. — Каин хмыкнул и запер за мной калитку.       Под неверным светом фонаря он казался таким молодым — словно бы и не было тех лет, что уютно устроились у него за плечами, восседая мощным грузом неизбежности.       Попрощавшись, я сел в машину и завёл мотор.       Прогрев двигатель, я рванул в новый Абердин. И не потому, что у меня были там какие — то особые дела.       Мне, просто — напросто, негде было ночевать…       Стало быть, придется искать мотель, а завтра попытаться попасть в дом. На то у меня не было особого плана, но чутье подсказывало, что рано или поздно я сумею туда попасть…       Гонимый усталостью, я вдавил педаль газа и поехал в сторону Нового Абердина.