Завтра будет новый день

      Несколько дней спустя молодым львам было объявлено о решении Короля Кову. Им предоставлялся свободный выбор остаться в прайде либо же покинуть его в поисках своего счастья за пределами Прайдленда. Срок на раздумье был определён до начала сезона дождей. Новость на несколько дней стала главной для обсуждения среди львиц. Посмеиваясь, они гадали, кто же из юных самцов решится оставить прайд. Кианга прислушивалась к этим разговорам с тревогой.       – Ну, и что же вы надумали? – бесцеремонно поинтересовалась Екунда, когда шестеро друзей расположились на отдых у водопоя.       Джуба пожал плечами. Фуруфу хмыкнул и исподтишка покосился на Бариди. Самавати задумчиво оглядел горизонт.       – Я не хочу, чтобы вы уходили, – тихо сказала Кианга, разглядывая свои лапы. – Никто из вас. Нам так хорошо всем вместе... Что же будет с нашей дружбой?       – Мы в любом случае останемся друзьями, – улыбнулся Фуруфу. – Можно ведь навещать друг друга.       – Всё равно это будет уже не то, – вздохнула Бариди. Фуруфу задумчиво посмотрел на неё, а затем поднялся и подошёл к ней.       – Можно пригласить тебя на прогулку? – с улыбкой поинтересовался он. Бариди вскинула на него глаза и тут же скромно потупилась.       – У-у-у-у-у... – весело протянули хором Джуба и Ват. Кианга и Екунда захихикали.       – У-у-у! – передразнила Бариди, поднимаясь. – Ладно, увидимся вечером на Скале.       Кианга и Екунда поглядели вслед удаляющейся парочке и заговорщицки переглянулись.       – Счастливая, – вздохнула Екунда и, тряхнув чёлкой, добавила трагическим шёпотом: – Меня вот и пригласить-то некому. Один дурачок, да ещё и брат в придачу, а второй просто дурачок!       – Ах так! – засмеялись львы и, вскочив, бросились к воде. На юных львиц немедленно полетела куча брызг. Смеясь, они бросились спасаться от холодного душа.       – Ладно, – снова начала Екунда, когда все четверо, набегавшись и обрызгав друг друга с головы до ног, растянулись на солнышке обсыхать. – Ну и всё же?       – Давай не будем об этом, – поморщился Самавати.       – Почему же? Мне интересно узнать, когда я наконец-то избавлюсь от своего милого и доброго братика, – хмыкнула львица.       – Даже не мечтай, – пробурчал Джуба. – Теперь-то уж точно я от тебя не отлипну. Буду доставать тебя до конца твоих дней.       – Ну уж нет, – веселилась та. – Тогда из прайда придётся уходить мне!       – Хорошая идея, – ухмыльнулся Джуба. Екунда вскочила и плюхнулась на него сверху, делая вид, что собирается придушить наглого братца.       – Эй, эй, лежачего не бьют! – смеялся Джуба, отпихивая её от себя. Давно уже прошли те времена, когда ловкая и сильная львичка могла спокойно поколотить маленького хвастуна. Теперь, намного превосходя её по весу и размерам, Джуба отмахивался от неё шутя.       – Ну, дети малые, – хихикнул Ват и покосился на Киангу. Встретившись с ним глазами, львица быстро отвела взгляд.       – Ты останешься? – не глядя на него, тихо спросила она, пользуясь тем, что брат и сестра не слышат их.       – Не знаю, – вздохнул Самавати. – А надо?       – А почему же нет? – так же тихо отозвалась она.       – Ну... Мне кажется, моё место не здесь... Точнее, мне здесь не место... – стушевавшись, лев умолк.       – Это не так, – покачала головой львица. – Здесь твоя мать... твои друзья. Разве наш прайд не стал тебе семьёй?       – Пожалуй, стал, – задумчиво сказал лев. – Но...       Он умолк, увидев, что Джуба с Екундой возвращаются к ним.       – Так, поступило предложение, – весело сообщила львица, тряхнув чёлкой. – Время уже обеденное. Почему бы нам не поймать себе какое-нибудь вкусное блюдо? Ужасно есть хочется. Благо теперь мы не беспомощные детёныши, – хмыкнула она.       – Никаких буйволов в этот раз, – перевернувшись на спину, Ват лукаво покосился на неё одним глазом. – Или сама будешь заваливать.       – Я?! – деланно возмутилась та. – Вот ещё! Да мы с Ки вообще со стороны посмотрим, как вы поухаживаете за дамами и поймаете им обед! Вам всё равно надо тренировать одиночную охоту. За пределами Прайдленда готовое разделанное мясо без косточек вам никто подавать не будет!       – Не терпится же тебе нас выгнать, – усмехнулся Самавати.       – Я не знаю, что со мной, бабушка, – пожаловалась Кианга Нале, когда они вдвоём на закате неспешно гуляли по Прайдленду. Ветер волнами пробегал по мягкой траве, нежно касаясь шерсти львиц. – Я... совсем запуталась. Иногда я готова смеяться и подшучивать над всеми вокруг, а порой чувствую себя такой глупой и неловкой... Боюсь лишний раз рот открыть, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость... Иногда хочу нести всем только добро, а иногда – всех вокруг покусать. Может, у меня раздвоение личности?       Нала ласково улыбнулась.       – Это нормально, милая, – сказала она. – Ты взрослеешь и ищешь себя. Пожалуй, каждый проходит через это. Если отбросить банальные перепады настроения, – и львица лукаво покосилась на внучку, – можно считать, что идёт становление твоей личности. Твои родители такие разные, и в тебе сочетаются черты обоих. Это совсем не плохо... Ты очень добра, умеешь веселиться, но при этом умеешь и спокойно оставаться наедине с собой, не боишься одиночества. Это дано не каждому...       – Я... Да, я умею переносить одиночество... Но... только кратковременное. Я очень боюсь остаться одна, бабушка... Очень...       – И не останешься, милая. У тебя есть семья и замечательные друзья. Думать, что тебя никто не понимает и не поймёт – распространённое заблуждение. Те, кому ты дорога, сумеют поддержать и утешить тебя... Что бы ни случилось. Помни об этом.       – Буду, – улыбнулась принцесса. – А... Расскажи мне о детстве моей мамы. Как переживала взросление она?       – О, – усмехнулась Нала. – Твоя мать – истинная непоседа. Не думаю, что она любила увлекаться подобным самокопанием. Она всегда стремилась жить на всю катушку. Порой ей было одиноко, ведь, кроме неё, львят в нашем прайде на тот момент больше не было… Единственные её ровесники, Кову и Витани, были изгнаны вместе с их матерью. Неудивительно, что после встречи с Кову она всячески стремилась туда. Твоему деду пришлось потратить немало усилий, чтоб уберечь её от подобного безрассудства, – и львица снова усмехнулась. – Когда она уже немного подросла, родились ещё львята. Играя и нянчась с ними, Киара постепенно забывала об Аутленде... До своей первой охоты. Ну, а дальше ты знаешь, – улыбнулась Нала.       – Грустно, наверное, не иметь друзей-львят, – вздохнула Кианга.       – Пожалуй, – печально отозвалась Нала. – Но на тот момент из-за долгого голода львицы прайда не могли иметь детёнышей... Я сама забеременела чудом и каждый день благодарю Айхею, что Киара родилась здоровой...       – Ты молодец, бабушка, – и юная львица ласково потёрлась о шерсть Налы. – Настоящая героиня нашего прайда!       Нала ласково коснулась носом её лба.       – Кто мне это уже только ни говорил, – улыбнулась она. – Видимо, такова была моя судьба... Судьба направила меня... – вдруг Нала замерла, уставившись в одну точку.       – Рафики, – пробормотала она.       – Что? – удивилась Кианга.       – И почему я подумала об этом только сейчас? Рафики! Он направил меня!       – Как это? – ещё больше опешила юная львица.       – Когда я совсем уже собралась бежать из прайда на поиски помощи, он пришёл ко мне... Он был чем-то возбуждён, но я не обратила на это внимания... Я рассказала ему о своих планах, и он провёл меня тайной тропой мимо гиен, а потом указал направление. Он показал на пустыню, сказав, что там вероятнее всего будет найти помощь... Я удивилась, но пошла, куда он указал. А потом встретила Симбу. И Рафики был там... Это он убедил его вернуться. Сделал то, чего не удалось мне... Настоящий хранитель нашего прайда...       Кианга молчала. Она помнила слова Рафики, которые он сказал ей в их последнюю встречу. Она помнила и страшный сон, который приснился ей, когда она спала у него на коленях... Интересно, к чему же всё-таки она увидела его?       Наступала очередная Ночь равноденствия, уже четвёртая для юных львов. Теперь она уже не приносила такого восторга, как в первый и даже второй годы их жизни, и они относились к ней спокойно, как просто к возможности поболтать с кем-нибудь из прайда. И чем меньше времени оставалось до Ночи, тем острее Кианга понимала, что не хочет её больше, чем когда-либо. С кем бы она ни пошла, её, пользуясь случаем, обязательно начнут расспрашивать о кандидатуре будущего короля. Обсуждать же это ей категорически не хотелось. В конце концов, взвесив все варианты, Кианга попросила пойти с ней самую пожилую львицу, славившуюся своей деликатностью и молчаливостью. Узнав об этом, Екунда понимающе хмыкнула.       – Мда. На твоём месте я бы тоже выбрала кого-нибудь постарше. Есть шанс, что они уже ввиду особенностей возраста не помнят о том, что тебе надо выбирать себе короля.       Не удержавшись, Кианга улыбнулась.       – Рада, что ты не закатываешь мне сцен, что я иду не с тобой, – усмехнулась она.       – Да ладно уж, – снова хмыкнула та. – С тобой мы уже ходили. Поболтай теперь и с бабусей.       – Не такая уж она и бабуся, – засмеялась принцесса. – И она петь любит. Может, пропоёт всю ночь, и мне вообще говорить не придётся.       И, представив себе эту картину, подруги весело рассмеялись.       И вот Ночь равноденствия наступила. Спустившись со Скалы, Кианга со своей спутницей уселись почти у подножия. Совсем недалеко от них рассаживались другие пары. Ночь выдалась довольно холодная, и уходить далеко никому не хотелось.       Поудобнее расположившись на траве, Кианга помолчала. До её слуха доносились голоса и смех других львиц.       – Тесновато в этом году, – усмехнулась старая львица. – Ну, о чём ты желаешь поговорить, дитя моё?       – Если честно, говорить мне совсем не хочется, – вздохнула юная львица. – Во всяком случае, самой. Но я с удовольствием бы послушала Вас.       – О, можно на «ты», – улыбнулась львица. – А то уж совсем старухой себя чувствую. Конечно, тебя я, мягко скажем, постарше, и помню тебя совсем ещё крошкой, только-только открывшей глазки... Какая же ты была красавица…       Кианга хихикнула. Ну да, сейчас-то она определённо пострашней.       – Ну, то есть ты и сейчас красавица, – поправилась львица. – Настоящая принцесса...       «Ой-ёй-ёй», – подумала Кианга и поспешила перевести беседу на другое. Не хватало ещё с разговора о принцессах перейти к разговору о принцах.       Ночь уже подходила к концу, когда вконец обессилевшая Кианга закончила жаловаться пожилой львице на саму себя. Она и сама не уловила, когда её прорвало, и полились сомнения, страхи, тревоги... Темы любви она упорно избегала, но и без неё нашлось что высказать. Мудрая львица слушала, не перебивая, лишь иногда с улыбкой покачивая головой.       – Бедное дитя, – ласково сказала она, когда Кианга наконец умолкла. – Ты требуешь от себя слишком многого. Не стремись стать идеальной. Идеал потому и идеал, что недосягаем. Просто будь собой, и ты найдёшь своё счастье. А твоя семья поможет тебе... Каждого из нас посещали те же мысли и страхи. Мы все похожи... Мы все – едины...       Львица помолчала.       – Наверняка ты знаешь эту песню. Её часто поют в нашем прайде, и я очень люблю её. Не возражаешь?       Кианга помотала головой. И, прокашлявшись, львица тихо запела:

"As you go through life you'll see There is so much that we Don't understand..."*

      Её голос, немного грубоватый, но очень красивый, постепенно набирал силу, становясь всё громче и звонче. Другие львицы, парами лежавшие неподалёку от них, услышали и умолкли. Одна за другой они подхватывали песню и вскоре пели её уже все вместе. Улыбаясь, Кианга слушала, чувствуя, как спокойно и тепло становится у неё на душе... А на востоке уже вовсю разгоралась утренняя заря, и вместе с новым днём спешила к сердцам всех живущих новая надежда... * "We Are One", саундтрек к "Lion King 2: Simba's Pride"