Лучше бы я умер

      Сириус выдохнул, отступая в стену. Последние минуты две или три, показавшиеся ему вечностью, он удерживал в голове всё то хорошее, светлое и тёплое, что завалялось в глубине и что могло ещё послужить. Этим он приковал к себе внимание дементора, конечно, тот рад был подкрепиться новой вкуснятиной, потому отошёл от двери, давая проход Стану, Сириус только и видел мелькнувший хвост своего сожителя. Теперь же он отдыхал в стене. Потому как выйти за стену было рискованным, ведь за ней также время ужина.       Сириус присел, он старался всё ещё называть своё парение над предметом словом «присел», присел на скамью и задумался. Да, полную магическую клятву с парня он взять не смог, но хоть обещание получилось, всё равно магия привидения и магия тела — магия, так что есть надежда, что крестнику помогут, хоть маленькая, но есть. — Поверь мне, Сохатый, я делаю, что могу, я правда постараюсь искупить свою вину! — Бродяга поднял голову в потолок и горько улыбнулся.       Потерянный дух вылетел на крышу тюрьмы-крепости и посмотрел в нужную сторону, там, едва видимая, но всё же ещё была различима черная точка — Стан, борющийся с течением, солёной водой и ветром. Как бы хотел Сириус сейчас бороться сам, плыть, несмотря ни на что, потому как есть цель, потому как есть обещание, пусть уже мёртвому, но всё же лучшему другу, потому как есть обещание себе, потому как он не простит себе и смерти, если это не поможет. Бродяга сел на колени, поставил перед собой по-собачьи руки и завыл. Смерть лишила его возможности побыть зверем. Смерть лишила его возможности почувствовать ветер и волны. Смерть лишила его большего, чем он думал, что потеряет, когда лежал в камере.       Бродяга вздохнул, грустно посмотрел вслед плывущему Стану и ушёл в свою камеру отбывать срок за неправильный и столь многое решавший выбор, за решение, нанесшее столько боли и зла.       Очнулся от мыслей Сириус лишь после полуночи. У него словно что-то вытягивали изнутри, его словно выворачивало, это было жуткое необъяснимое чувство, в жизни он не ощущал такого, да и после смерти тоже. Прислушавшись к себе, он понял ещё кое-что — его тянет. И, о да, его тянет в направлении, куда уплыл Стан! — Это противное место не будет мне домом ни секунду больше! — Сириус радостно вылетел в окно и полетел вслед за собой.       Как хорошо воспринимать ветер, чувствовать столь лёгкий и свежий запах, видеть звёзды и лунный свет, превращающий зыбкую воду в чешуйчатую рыбу. Сириус не чувствовал больше преград, не чувствовал, что лишён возможностей. Он — свободен! Он свободен ровно настолько, насколько только можно…       А привязка к телу — это лучшее, что только можно придумать, ведь все привязаны к своим телам, правда же, и неважно, что они при этом живы! Главное — полёт и свобода!