Начиная жить

      Неделя прошла достаточно быстро, если вообще считать ремонт делом долгим. Начав работать в газетном издательстве оформителем, я быстро понял, что, как бы я не был развит, как бы не блистал умом - не смогу произвести впечатление на жителей, не выполняя ряд условий: мне нужно читать книги, популярные в этом месте. Я понял, что люди, живущие здесь, читают те произведения, которые рекламирует их крупнейший магазин. Последний не скупился на рекламу, листовки и тому подобное, что, естественно, способствовало интересу горожан к книгам. В общем, дела у магазина шли хорошо. Позже, спустя несколько времени, Неджи устроился работать туда, и мы наконец-то вздохнули полной грудью - каждый освоился и устроился на новом месте. По мере всего прочего, я постепенно начал приобщаться к жителям. Особенно я приглянулся директору нашего издательства - он рассказывал мне о городе, нравах и обо всем в общих чертах. Вскоре у него случился день рождения. Я подарил ему сумму - вполне обычный и традиционный подарок - и уже собирался уходить, как вдруг меня схватил за локоть какой-то работник и потащил куда-то; я не сопротивлялся. Как оказалось, по случаю столь важного уже упоминавшегося события директор, он же Шикаку Нара, устроил корпоратив; говоря проще, это должна была быть общая гулянка - в помещении, где я оказался вскоре, играла громкая музыка и изрядно пропали выпивкой стены. Сотрудник, который меня сюда привёл, уже убежал к какой-то молоденькой девушке. Стойте-ка... Как оказалось, здесь были не только сотрудники издательства; кроме них здесь присутствовали воспитанники ещё одного заведения. На общий корпоратив были приглашены и "гости" из публичных домов. Неплохо. Этот Нара хорошо знает вкусы своих подчинённых, учитывая, что все они были одного пола. Отвернувшись от Шикаку, который стоял недалеко и смешливо-утвердительно-знаково отвечал на мой вопросительно-довольный взгляд. Потом я кивнул ему и отошёл, он же продолжал разговор с какой-то дамой (на девиц она похожа не была - возраст не подходил, но, по-видимому, ее ничуть не удивляло присутствие здесь распутниц). Увидев, что все знакомы по фирме уже набрали себе компанию, а некоторые уже направлялись в сторону закрытых комнат, содержание которых до этого момента было для меня загадкой, я поспешил и себе подыскать... ну... кого-нибудь. На самом деле, я не случайно заострил внимание на этом. Ну, как можно уже догадаться, я "нетрадиционной" ориентации. Точнее, сначала я был нормальным, потом понял, что не очень, а потом я увидел, как Итачи втрахивал какого-то парня в кровать родителей, пока тех не было дома. Тогда отец и мать уехали к родственникам, а я остался с Итачи, аргументируя болью в животе. Я заперся в комнате и сидел, потом рисовал и заснул, вероятно. Проснулся я от того, что услышал странные крики. Спустившись к той самой родительской комнате я понял, что никакие это не крики. Это были стоны, причём самые страстные, что я слышал за всю жизнь (а слышал я их немало; деньги моей семьи и внешность сделали свое дело; уже в пятнадцать лет я имел девушек, которым было от четырнадцати до семнадцати лет). Подойдя ближе, я замер, и диапазон слышимости увеличился. Я услышал полускрипы пружин в родительской кровати, пошлые шлепки кожи, соприкасающейся при каждом новом толчке брата, услышал его задушенные самообладанием хрипы и уже почти скулёж блондина под ним. Опершись о косяк двери, я смотрел на них; я чувствовал запах пота и секса, волнами выплёскивающегося из пространства комнаты сквозь полузакрытую дверь. Может быть, на меня подействовал недавний сон, может - именно запах или вид этого, несомненно захватывающего действа, но рука уже сама стягивала тонкие домашние шорты и брала в захват стоящий не хуже железного кола член. (С девушками в последнее время такого не было...) Парни уже почти были на пределе, а я после месяца воздержания был готов кончить от пары движений. Хотелось подольше растянуть это тягучее томное чувства тяжести в паху, но, как я и прогнозировал, через несколько секунд я уже выстрелил семенем себе в ладонь. К своей гордости я не застонал - даже не всхлипнул; все прошло быстро и чисто, и я сбежал в комнату раньше, чем парочка на ватных ногах выползла из спальни. Я же прибежал в комнату и рухнул как подкошенный на кровать, благо та стояла рядом. Мне хватило нескольких мгновений, чтобы осознать, что надрачивал я не на белобрысого, хотя тот, по моим меркам, был весьма неплох телом. Мой взгляд все то время, проведённое за дверью, был прикован к мощной спине брата. Я видел, как капли пота скатываются по ней, как слиплись его волосы, распущенные из хвоста, и лежащие влажными прядками на плечах; я видел, как он погружался в податливое загорелое тело того, другого парня. Не Саске. Не брата... Я открыл глаза, потому что почувствовал влагу на висках и возле ушей; я лежал, думал о брате и, глотая рыдания, о сексе; с внезапной ясностью пришло осознание, что я, Саске, мог бы так же сейчас стелиться под братом; мог бы так же, как последняя шлюха, стонать в голос (может, получилось бы даже звонче), мог бы принимать Итачи в себя не хуже этого блондина; я бы был отличным геем (осознание последнего пришло уже позже, но с не меньшей от того явственностью).       Я подошёл к мини-бару, где располагались различные напитки. Здесь не было, конечно, Джека, но хороший виски всегда может его заменить (особенно, когда тебе необходимо выпить; что - неважно). Когда же мне подали напиток, я обернулся, и замер, и даже немножко как-то осел - прямо на меня шла довольно высокая блондинка - вероятно, только за счёт каблуков она была ниже меня на пять-семь сантиметров. Ее волосы были забраны в два хвоста и свисали до поясницы. Платье было блестящим и бело-розовым; розовый, к слову, был из тех препротивнейших оттенков, похожих на цвет помады выявленных проституток. Подойдя вплотную, она приобняла меня за руку, прижимаясь грудью к ней. Я нервозно огляделся, боясь, что кто-нибудь мог заметить моё замешательство при виде девушки, и снова оглянулся к ней, потому что та уже тянула меня к тем комнатам, в сторону которых уходили все "парочки" на одну ночь, и содержание которых я не видел и, похоже, не хотел. Но блондиночка оказалась сильнее, чем я думал. Она тянула с видимой настойчивостью, и я повиновался; проходя мимо нашего менеджера по продажам - Шикамару Нара, сына директора - девушка с напускным ядом послала тому воздушный поцелуй. Я понял, что тот за ней внимательно наблюдал, но при проявлении едкого знака внимания лишь хмыкнул и удовлетворённо кивнул. Мы проследовали в самый конец коридора, зашли в комнату и тут же меня припечатали к стене мощным поцелуем; этот поцелуй действительно был таковым - девушки так не целуются; они всецело отдаются нежности, мягкости; этот же сквозил страстью, яростью, неприкрытым вожделением и жаждой властвовать над партнёром. Я поддался - но лишь для виду; вскоре я напирал с не меньшим же стремлением уложить уже её в кровать. Толкнув ее к ней - да, да, там была кровать. Видимо, офисы были оборудованы специально к подобного рода случаю - тут же было и несколько бутылок с вином, и бокалы, и кровать, и прикроватный столик. Отстранив её, я разделся сам и навис над распластавшейся блондинкой. Пару секунд мы смотрели друг другу в глаза; ещё там, в зале, я видел их цвет. Они были голубые-голубые, и я скорее угадывал сейчас их потемневшую от желания синеву. Потом я почувствовал, как волосы на моём затылке потянули мою голову к её голове. Она снова впилась в мои губы, когда я впился руками в её... грудь? Когда я залез рукой под платье, чуть опустив его, я не нашёл искомого - вместо грудей я обнаружил лишь накачанные мужские грудные мышцы. Они напряглись и на пару секунд прекратили вздыматься. Затем меня слегка протрезвило довольно громкое недовольное бормотание: - Ну что, натрогался? Я лихорадочно полез к ей-ему под юбку и пришёл к выводу, что это точно не "она" - вместо впалой мягкости я наткнулся на твёрдый, средних размеров член. Когда мне уже надоело все это, я просто порвал на нем платье - благо, больше ничего не было - и посмотрел на поджарое, загорелое тело. Мужское, к слову, тело, о чём свидетельствовало все то же достоинство. Я неуверенно провёл по нему пальцами, и оттого, как внезапно выгнулся мне навстречу блондин - но уже с короткими мужскими волосами, как дёрнулся его упёршийся уже в самый живот член, как защекотала мои пальцы его жёсткая светлая гривка, как уши ревностно выхватили из смешения нашего тяжёлого дыхания его надрывно-сладкий стон - мой член, уже опавший, снова привёл себя в отчаянную боевую готовность. Почувствовав это, блондин настойчиво потёрся о него бедром, теперь уже заставляя меня подаваться и искать контакта. Парень протянул мне неизвестно откуда взявшийся в груде платья лубрикант и, щедро полив мне на пальцы, отшвырнул куда-то на пол. После, не тратя время, он развёл ноги, будто приглашая к действию; я вылил часть уже начавшей выливаться из моей ладони мази на свой член, а остатками щедро смазал вход. Добавлю, что тот был будто заранее подготовлен - уже растянут и смазан. Тогда я в новом недоумении снова взглянул на блондина, но - тот уже повалил меня и оседлал мои бёдра. Он насадился на член с размаху, выгнулся, снова застонал, и принялся подскакивать на мне. Я же лежал под ним - такой вот набравшийся, возбуждённый, бессильный и смотрел на его тело. Оно слабо отливало с свете пробивающихся сквозь толстые шторы. Сквозь ленивую полудрёму в удовольствии, я почувствовал, как блондин задвигался резче, жёстче, равно как почувствовал и скорую разрядку. Ещё несколько секунд продлились также тягуче-долго, а после мы оба кончили; он забрызгал мне грудь и лицо, но оба мы остались довольны проведённой ночью.