ВЫСТРЕЛ!
Мориарти оседает на землю, опираясь о сосну за спиной. Моран подбегает к нему, падая на колени. Ему наплевать на дорогой костюм. На лице преступника застывает чеширская улыбка. Страшно. Я отвожу взгляд и понимаю, что яблоко разлетелось на кусочки и размазалось по дереву, как пюре. — Твою мать, Джим! — орет на босса Себ, подрываясь с места, а злодей продолжает сидеть и смотреть на меня. Искра. Мысль. Бежать! Бежать! Все происходит быстро, самосохранение превращает меня в бегуна. Я отбрасываю пушку и драпаю в лес. Босиком, безжалостно раня ступни. Вслед тут же выдвигается Моран. Он бегает быстро, но недостаточно. Сворачиваю, делаю круг, Себ проносится мимо, возвращаюсь к месту нашего уличного тира. Джеймс до сих пор сидит на месте. Он точно не умер? Осторожно подкрадываюсь сзади, прячась за ту самую сосну. Осторожно высовываюсь и тут же подпрыгиваю. — Ахаха, — вылетает смешок, — только представь на всех каналах и газетах страны: «Великий преступник Джим Мориарти был убит шестнадцатилетним подростком!» Нонсенс! Ахахаа-а-а. Куколка моя-я-я, а давай как-нибудь повторим, только ролями поменяемся? Я судорожно сглотнула. Этого мне не хватало. — Поражаешь, просто поражаешь меня. Хотел напугать тебя, а вышло немного наоборот. О-о-о, я буду тебя беречь. Никто не заберет себе мое новое развлечение. Но ведь ты перебила меня на полуслове, не дала договорить, — быстро встает на ноги, уже давно спрятав пистолет обратно. — Скажи-ка, Лиззи, а что делают с непослушными детьми? — он подходит ближе. Медленно, опасно. — Наказывают, кажется… — я начинаю отходить назад. — Славненько, — не успеваю ничего предпринять, как Мориарти подбегает ко мне и, наклоняясь, набрасывает себе на плечо. Резкий запах мужского одеколона действует одурманивающие и раздражает одновременно. Начинаю колотить по спине руками, но все это безутешно. Джим лишь сладостно ухмыляется. У него вообще бывает нормальная улыбка? Несет меня в сторону машины. Ненормальный. Во мне вспыхивает непередаваемая злоба. Он заставил меня стрелять в человека! Не именно в человека, но пару миллиметров не так уж много. — Ты мне не папочка, чтоб меня воспитывать. — Могу устроить. Документы подделаю на раз-два. Хочешь? — Дурак. — Но-но! — звучит угрожающе. — Не заставляй меня повторять нашу стрельбу. Эти слова вынуждают меня сразу же замолчать. Этого мне стопроцентно не нужно. Мы выходим к машине, рядом курит Моран. Мориарти вопрошающе смотрит на него и, что-то тихо проворчав, берет авто в обход. Остановился на полпути. Открывает багажник. — Не, не, не! — я начинаю истерически вопить, хватаясь за его спину и сминая одежду. — Упс, — мурлыкает он, отпуская руки, от чего я грохаюсь в багажник. Захлопнув меня внутри, он возвращается в машину. — Нужно было тебя пристрелить! — кричу, ударяя ногами по окружающим меня стенкам. — Не прекратишь истерить — заклею рот скотчем. Хочу тиши-и-ины-ы! Мысленно выругавшись, я все же замолкаю. Моран заводит машину, и мы отправляемся навстречу Лондону. Меня кидает туда-сюда: на колене ушиб, голова раскалывается, локти ноют, шея затекла, спина болит… Каждый раз, когда я получаю новый синяк, охая и ахая, слышу восклицания Джима. — Аккуратнее с моим багажником! Не убейся там! Ты еще живая? — и тому подобное. Я все продолжаю бултыхаться сзади, как мешок с мусором. Спустя неизвестное количество времени, машина тормозит. Багажник бесшумно открывается, и я с трудом различаю силуэт Мориарти. Глаза попросту слипаются, конечности не слушаются. Все тело заснуло без моего ведома. — Тебе там что, понравилось? — опять эта подвижность лицевых мышц. Чертов театрал. Буркнув нечто похожее на «пошел вон», я выползаю наружу. Судя по блеклым солнечным лучам, только рассвет. Точнее, уже рассвет, блин, а я не спала! Сначала опускается одна нога, затем вторая. Я кривлюсь от дико холодного асфальта. — Быстрее-е-е! — Джеймс уже несется к двери огромной многоэтажки. Я не знаю ни улицы, ни времени. Приходится плестись за этим безумцем. Моран с нами не идет, видимо у него очередное поручение. Дверь, лифт, десятый этаж, опять дверь. Вот и одна из многочисленных квартир Мориарти. Он по-царски распахивает дверь и, не снимая обуви, заходит внутрь. — Элла! Где тебя носит?! — на крик прибегает девушка, одетая как горничная. — Я Эмма, сэр… — Плевать! Разговор теплый… Следует ли ее анализировать? Можно вспомнить былое. Пока она о чем-то договаривается с Джеймсом, пытаюсь исследовать. Девушка. Лет 20-25. Худощавая — мало удается поесть. Значит, работа требует спешки и неотложности. Оно не удивительно. На безымянном пальце небольшое покраснение и полоска. Только стянула с себя обручальное кольцо. Замужем, но не желает чтоб кто-то об этом знал. Юбка короткая, глазки светятся, кольцо снято — да она втюхалась в Мориарти! Сдавленно начинаю хихикать, за что получаю осуждающий взгляд. — Чего встала? — из попыток дедукции меня выводит недружелюбный голос Джима. Он вальяжно шествует по длинному коридору, останавливаясь у одной из дверей. — Ау-у! Шевели ногами, лентяйка. Последнее слово я приняла как должное. Лень родилась раньше меня, поэтому до Джеймса я дошкандыбала очень медленно. Он старательно подпихнул меня внутрь и громыхнул дверью, закрыв ее на замок. Глубоко наплевав на осмотр нового помещения, я лечу навстречу замеченной кровати. Мягкая постель салатового оттенка, нависающий над ней пышный балдахин, большие удобные подушки. Кровать примагничивает мое уставшее тело. Я с разбегу ныряю в одеяла. Да, с грязными ногами, иголками сосны, торчащими из волос, но какая тут разница? Я укутываюсь в постельном белье, как в коконе и почти мгновенно засыпаю.***
Джим Мориарти, одетый в совершенно заурядный домашний халат, восседает в кожаном кресле своего кабинета. Лицо ничего не выражает, в глазах — блеск, губы стянуты в нить, шея напряжена, вены явственно выступают под напором крови, кипящей от полученного адреналина. Он доволен собой и, пожалуй, гордится этим. Тем не менее натруженная голова не перестает обрабатывать информацию. Злодей думает. Маленькая девчонка сводит меня с ума. Она почти что Шерлок. Может избавиться от него и начать новую игру? Не-е-т, Шерли так быстро не отвертится. Он тогда тоже в ней что-то разглядел. Загорелся, сволочь! Ничего, она моя. Только моя и ничья больше. Хрупкая кукла в руках опытного кукловода. Лишь бы я смог дергать за заветные ниточки… Или оставить все как есть? Черт, ну и бред. А что если решить задачку простым способом? Он раскрывает ящичек своего стола и достает оттуда шприц, заполненный странной желтоватой жидкостью всего на один кубик. Мориарти знает, что это итак лошадиная доза. Теперь он направляется к спальне Элизабет. Ключ проворачивается в замочной скважине, открывая путь для консультанта. Мужчина тяжело нависает над мирно сопящим подростком. Игла шприца оголяется. Джим сжимает его так сильно, что белеют костяшки пальцев. Его клонит в сторону. Голова идет кругом от пульсирующих артерий на шее и висках. Что это я? Да ладно, она же просто малявка. Обычная. Нет. Черт. Необычная! Слишком для меня! Ну почему ты такая… — Чтоб тебя! — почти что шипит Джеймс и, открыв окно, швыряет шприц с десятого этажа. В нем бурлит ярость. Он зол, в первую очередь на самого себя. Как так, великий Мориарти не может справиться с ребенком? Джим озлобленно выбегает из комнаты, захлопывая и закрывая дверь. Глаза мечутся по сторонам. Агрессия. Ее нужно выплеснуть. Он уверенно направляется в свою комнату, на пути сталкиваясь с Эммой. Или Эллой. Ему наплевать кто она. Девушка перепуганно смотрит на своего разгневанного босса. Она прекрасно понимает, что он на пределе. — Ты… — рычит он и одним махом припечатывает ее к стене. Рука плотно сжимается на хрупкой шее, перекрыв ток крови и воздуха. Девушка впивается в Мориарти, оставляя на руке царапины и полумесяцы от ногтей. Эмма бьется, как пойманная птица, беспомощно открывает рот, но вдохнуть не может. Уровень злобы Джима постепенно падает. Боль — лучшее лекарство. И вот, когда горничная уже висит у него в руке как тряпичная кукла, когда она начинает закатывать глаза, он отпускает. Эмма обессиленно падает на пол, непрерывно кашляя и хрипя. А Джеймс возвышается над ней, как настоящий дьявол, насыщается причиненными увечьями. Расслабленно выдыхая он ощущает, как сердцебиение приходит в норму, голова перестает болеть. Он прокручивается на пятках и спокойно возвращается в свой кабинет. «Мне лучше. Уже намного лучше. Ну ничего, Лиззи, мы изменим тебя, выставим тебя предательницей в глазах Шерлока Холмса. Я сломаю его. Непременно. Это будет партия на троих.» Мориарти достает из шкафчика бутылку виски и, откупоривая, делает большой глоток. Затем откидывается в своем кресле и прикрывает глаза. Самоконтроль, Джим, самоконтроль…