Моя новая игра

      Солнечные лучи неприятно щекочут нос, пытаясь разбудить меня в самый разгар дня. Я медленно разлепляю глаза, продолжая кутаться в одеяло. На меня навалилась страшная лень вставать. Втягиваю носом воздух, ощущая приятный свежий запах лаванды. Рассмотрев комнату, вспоминаю, что я уже в Лондоне, в квартире Джима. Темно-изумрудные обои и тяжелые шторы создают ощущение королевской спальни. У стен возвышаются массивные деревянные шкафы и стеллажи с книгами. На полу лежит роскошный ковер. Вот, хоть что-то современное: телевизор. Да, вкус у него хороший, но мрачновато. Выбираясь из объятий постели, становлюсь на пол и подхожу к окну. Обнаруживаю его открытым, оттуда льется холодный воздух. Но вчера ведь было закрыто, кажется… Засунув все сомнения куда подальше, я добираюсь до шкафа. Внутри висит пара выглаженных рубашек, халат и на полочке есть полотенце. Вот что мне нужно! Теплый душ. Снарядившись в водное путешествие, дергаю за ручку двери. Чудно! Я заперта!       — Джим Мориарти! — кричу, стуча в дверь. Надеюсь, он еще никуда не смотался. Прислушиваюсь: кто-то идет к моей спальне. Замок щелкает и дверь открывается, представляя мне консультанта во всей красе. Гусиная кожа — гадкое ощущение, но уж лучше так, чем открывать рот от удивления.       Джим, со своей ребяческой ухмылкой, облокачивается на косяк двери. Стоит и смотрит сверху вниз, выше на пол головы. Бегает по мне своими коньячными глазами. Темно-синий костюм тройка от Вествуд подчеркивает его статус. Белая, словно снег, рубашка и темный галстук придают официальности и элегантности. Черные, совершенно новые туфли, завершают образ. И волосы: смольные, зачесанные назад. На подбородке кожа гладкая: побрился. Сердце ёкнуло в груди. Боже, какой же он красивый и жуткий одновременно. Это переплетение двух образов словно переплетение темпераментов или двух стихий.       — У тебя зрачки расширены-ы, — как-то дурно мурлыкает Джим.       — А?       — Было бы тебе годиков двадцать, я бы подумал, что я тебе симпатичен, — этот гад расползается в улыбке. Через пару секунд до меня доходит смысл его слов, и я свожу брови.       — Многовато хочешь.       — Ты же знаешь, я не люблю когда мне грубят.       — Если б все плясали под твою дудку, ты бы умер от скуки.       — Пожалуй, это единственная вещь, способная меня извести.       — Сомневаюсь… А теперь, соизволь выпустить меня.       — Не-а. Слишком просто. Я делаю жест 'рука-лицо', уже понимая, что преступник что-то задумал.       — Сыграем в шахматы. Выигрываешь — выполняю твое любое желание, даже свободу, а если выиграю я — ты выполнишь мое.       — Полагаю, возражения бессмысленны?       — Ага-а-а. Ты, конечно, можешь даже не пытаться играть, а просто сдаться и выполнить мою прихоть. Решай сама-а-а.       — Хорошо, попробуем. Мориарти вваливается в комнату и захлопывает дверь. Затем он подбегает к шкафу и, доставая оттуда массивную шахматную доску, кидает ее на кровать, усаживаясь рядом.       — Какой цвет выбираешь? — Джим обводит доску с уже выставленными фигурами.       — Я предпочитаю черный.       Джеймс противно фыркает. Конечно, он же тут якобы злодей. Он делает первый ход пешкой. Партия начинается. Я усиленно напрягаю извилины, вспоминаю какая фигура как ходит. Последний раз я бралась за шахматы в одиннадцать лет, играя с дедушкой. Игра идет, а Джеймс со скучающим видом пожирает мои фигуры друг за другом.       — Какое занудство-о-о, — он даже зевает.       — Мне лень думать.       — Куколка, когда мне скучно, ты получаешь, помни.       Как же меня бесит такое обращение. Ну, сейчас ему станет весело. Я с наглым видом и натянутой милой улыбкой ставлю щелбан белому королю. Фигура отлетает в сторону и падает на пол.       — Ты проиграл.       После этих слов я крайне невозмутимо распахиваю двери и торжествующе удаляюсь. Джеймс немного затормозил, компьютер глючит, синий экран, SOS. Все так же сжимая губы, я нахожу дверь в ванную и, закрываясь внутри, начинаю истерически ржать. Включаю воду и прыгаю под горячие струи.       — Это что вообще было? — Джеймс стукнул по двери, наконец придя в себя.       — Поражение, ваше величество. Я сожалею.       Я играю с огнем. Джим ему сродни: непредсказуемый и не поддающийся контролю, его можно раззадорить, но подлив немного больше горючего или оставив без присмотра, ты подвергаешься крупному риску и смертельной опасности. Поэтому нужно выдерживать планку, предотвращая пожар.       Вода ободряет меня, отгоняет накопившийся негатив и просветляет мысли. Обернув мокрую голову полотенцем, я надеваю халат. Приятная махровая ткань создает ощущение домашности. В ванной накопилось много пара и становится жарко, поэтому, открывая двери, я ощущаю непривычно холодный воздух квартиры. Джеймса тут нет. Тогда где он? Пробежав глазами по коридору, вижу шесть дверей, и это не считая ванной комнаты! Теперь желательно вспомнить, где здесь моя спальня? На Мориарти натыкаться мне неохота, а ведь все двери предательски одинаковые. Распахнув комнату посередине, ощущаю резкий спиртной запах, смешанный с одеколоном и порохом. Что он, черт возьми, тут такое делал? Наконец отвертевшись от опьяняющего аромата, шарахаюсь, понимая, что забрела в его кабинет. Кожаное кресло у массивного стола из красного дерева немного развернуто. Окно позади плотно занавешено серо-синими шторами, от чего тут царит полумрак. Стен и обоев почти не видно: везде книжные шкафы. У меня возникает дурное предчувствие, что это плохо кончится. Безрассудно засовывая его подальше, я плюхаюсь в кресло Мориарти, нагло приближаясь к работающему ноутбуку. Ох, я уже позабыла сюжет сериала, я уже забыла все, полностью погрузившись здесь и сейчас в разгадку тайн и непрерывную беготню. Подсела… Прямо как Шерлок.       Что-то щелкает во мне и пальцы стучат по клавишам, набирая в поисковике два запроса: Блог Шерлока Холмса. Блог Джона Ватсона.       Открываю две вкладки. В блоге Шерлока как всегда пустота и парочка эссе про дедукцию. На странице доктора появилась запись «Большая игра» — про встречу в бассейне. А про меня ни слова! Обиженно хмурю брови. Складывается впечатление что и Джон, и Шерлок беседовали с Майкрофтом про меня задолго до всего случившегося. Они знали. Ладно Холмс, но Джон! В горле застревает неприятный комок обиды. Листаю дальше, захожу в профиль… Номера телефонов!!! Хватаю первую попавшуюся бумажку на столе Джима и такой же случайной ручкой переписываю череду цифр. Шорох. Меня клинит. Сую ручку обратно, при этом сжимая записку в комок. Медленно поднимаю голову.       — Руку! — раздается прямо над ухом, отчего я подпрыгиваю в кресле. Голос Джима звучит угрожающе. Поджав губы, мотаю головой, покрепче сжимая бумажку.       — Что ж… — злодей молниеносно впивается в кисть моей руки и, выворачивая ее, прижимает к крышке стола.       — Пусти! Пусти-и! — пытаюсь вырваться, но тем самым причиняю себе еще большую боль. Закусываю губы, чтобы не заплакать.       — Руку, я сказал, — Мориарти говорит это почти шепотом, максимально приближаюсь к моему, искривленному болью, лицу. Я, сцепив зубы, разжимаю пальцы. Джим выхватывает записку, но не собирается меня отпускать.       — Плоха-а-ая девочка. Мне стыдно за тебя.       — Больно же! — голос подрагивает.       — О-о-о, это еще не боль, — он рывком заставляет меня встать на ноги. Приближается к шее и шумно вдыхает. — М-м-м, очаровательный запах. Я тоже люблю этот гель. А теперь — МАРШ В СВОЮ КОМНАТУ! — последнее звучит приказным тоном.       Мориарти толкает меня вперед, отпуская руку. Я, влетая в маленький кусочек стены у двери, ошеломленно смотрю на преступника.       — Вон!!! — рычит он. Я быстро ретируюсь, вбегая в спальню, которую сразу же чудом нахожу, и хлопаю дверью. Кисть руки разгорается болью. Что я там говорила про огонь? Вот, пожалуйста.       Я снова играю неосторожно. Злой Мориарти — смертоносный Мориарти, нужно вбить себе это в голову и никогда не забывать. Рука, Боже, моя рука… Явно растянулись мышцы.       — Подонок! — вскрикиваю я. Но получается это не злобно, а по-детски обиженно. Джеймс все же пугает. В его черноволосой голове может твориться все, что угодно. И самое страшное, что ты никогда не поймешь его следующего действия. И как же досадно вышло с номером телефона. Даже если б я его получила — что тогда? Сомневаюсь, что Джим бы согласился любезно одолжить свой мобильник. Но, какого черта меня так от этого ограждать? Что происходит такого, чего я не знаю?       Тут мой нос улавливает подозрительно приятный запах. Я поворачиваюсь к источнику и вижу стоящий на тумбе поднос с тарелкой яичницы, неизвестного мяса и оливок. Рядом парит чашка чая.       Заботится он! Ага, как же. Из одной тюрьмы в другую. Ну, тут хоть окно имеется. Присев на кровать и восстановив сбившееся от испуга дыхание, берусь за вилку. Кормят, однако, неплохо. Вскоре боль в руке притупляется, а я, наевшаяся до отвала, падаю на подушку.       Чужой халат, чужая кровать, чужая квартира, чужой город, страна, мир. И я совсем одна. Интересно, знает ли Майкрофт о моем местонахождении? Не думаю… Максимум, что ему известно: моя пропажа из комплекса и его полное уничтожение. А что Шерлок? Почему я вообще о нем думаю? А пошел-ка он далеко и надолго! Мне и с Мориарти хорошо. Ну… Как хорошо? Еще совсем хреново. Даже слишком. Все эти его перепады могут довести кого угодно. Какое сегодня число вообще? Восьмое? Я хватаюсь за голову. Послезавтра мне семнадцать. Почему все так сложилось? Не будет праздника в кругу друзей, не будет дерганья за уши, торта, кучи подарков, посиделок допоздна. Больно об этом думать. Может выклянчить поход в боулинг у Джеймса? Представляю себе картину маслом: " — Милый Джим, у меня день рождения, пусти погулять. БАХ! И содержимое черепной коробки расползается по стене.»       Не вариант, вообще. Но сначала нужно дожить хоть бы до завтрашнего дня. Тяжело выдыхая и попутно прижимая к себе пострадавшую руку, щелкаю пультом. Сколько же по этой коробке бредятины крутят. Вот, новости, хоть что-то поинтереснее.       «Уже несколько дней весь Лондон будоражит слух о маньяке-кукловоде. Сегодня днем была найдена очередная жертва кукловода: Ребекка Грин обнаружена подвешенной на нитке, как марионетка, с вырезанным сердцем. Тело девушки находилось в офисе, где она занимала должность секретаря. Полиция работает на месте преступления.»       Столица Англии живет веселой жизнью… Не успеваю обдумать полученную информацию, как слышу робкий стук в дверь. Точно не Мориарти, он бы зашел без спроса. Да и не Моран тоже.       — Входите!       На пороге появляется горничная. Точно, Эмма! Выглядит как-то бледно, глаза словно в тумане, губы еле заметно дрожат. Еще когда мы пришли, она была более бодрой. В правой руке сжимает коробочку с красным крестом.       — Мистер Мориарти просил… — замялась Эмма.       — Да да, заходите, — я пытаюсь улыбнуться, но она никак не отреагировала. Лишь молча подходит, достает какую-то мазь, эластичный бинт и начинает колдовать над моей рукой. Через десяток минут кисть плотно зафиксирована и обработана. Девушка наклоняется над тумбой чтоб забрать поднос, каштановые локоны съезжают с плеч, оголяя тонкую шею.       — Господи! Это он сделал?! — вскрикиваю я, замечая желто-фиолетовый синяк, напоминающий след от пальцев. За что? За что он тронул эту девушку? Урод!       — Не понимаю о чем вы… — шепчет Эмма дрожащим голосом. Белки глаз начинают краснеть, и по щеке катится слеза. Девушка быстро хватает аптечку и едва не бежит из комнаты.       Сволочь, Мориарти, ты просто паразит! «Не мараю рук, » — лжец! Он же изуродовал ее шею! А если б убил? Что это? Проявление характера? Выплеск эмоций? Скука??? Ох, Джим, тебе досталась кукла с характером и злобой, затмевающей страх. Я все еще не боюсь вас, мистер Мориарти.