И вот, нашелся ОН - о, мессия!
Хотя, постойте. Нет и еще раз нет! Я и сама оказалась игрушкой. Не ведущей, а ведомой.
— Ох, мисс, я сейчас все уберу! — подбежавшая официантка принялась суетливо поднимать осколки разбитой чашки с пола. А я, кажется, даже не посмотрела в ее сторону, вместо этого злостно зацепившись взглядом за удовлетворенное лицо Магнуссена. — Простите, — сухо выдавила я, обратившись к девушке в форме, чисто ради приличия и ради попытки показаться хоть сколько-нибудь сильной. — Спасибо, сэр, но мне больше не хочется, — уголки моих губ вздрагивают и я заставляю себя улыбнуться, меж тем испытывая неистовое жжение в груди. Я знаю, что Огастесу место за решеткой, но ничего не могу с этим сделать. Я знаю, что почти раскрыла это дело, но теперь у меня не будет и шанса составить полный отчет и принести его Грегу. Я знаю, что теперь у меня связаны руки. — Как угодно, мисс Грейс, — он снова перескочил на нарочито-вежливый тон, спокойно откидываясь на спинку стула и делая небольшой глоток из своей чашки, — Я приглашал вас на завтрак, но… Что ж, не думал, что трусы питаются воздухом.Это стало последней каплей.
Я судорожно сжимаю пальцы рук в кулаки и медленно встаю на ноги, глядя на мужчину сверху вниз и пытаясь казаться более грозной, словно раздувшийся сыч. На щеках заметно загуляли желваки, а мои глаза, должно быть, изучали огненный жар Девятого круга Алигьери. В то же время, взгляд Огастеса обдал меня замогильным холодом и равнодушием, но я решила не отступать. — Я не трус, - процеживаю я сквозь зубы, бросая гневный взгляд на официантку, отчего та едва ежится и, подхватив осколки, убирается прочь. — Я живу этой работой и никто не вправе меня к чему-либо принуждать. А вы… Я и о вас все знаю, мистер Магнуссен. То, что вам даже и не снилось. И я… — Что? Испугаете меня предсказанием о будущем? — Да. Вы все равно скоро умрете, - голос мой звучал холодно и отдавал жесткостью металла. На некоторое время между нами повисла тишина, мы молча боролись взглядами, уставившись друг-другу в глаза и пытаясь подавить чужую волю. Кажется, сейчас Магнуссен думал. Возможно, мои слова несколько его удивили и заставили выстроить в голове примерную линию событий, при которой он может скончаться. Впрочем, его прагматичный мозг быстро откинул расчеты в сторону, посчитав торги с девчонкой неуместными. Вместо логичного вопроса “Когда это может случиться?” он лишь растягивает губы в мерзкой ухмылке и едва склоняет голову набок, плано указывая мне рукой на стул. — Все люди умирают, мисс Грейс. И я не исключение. Присядьте и не привлекайте к себе лишнее внимание. Это выглядит глупо. Я огляделась вокруг, подмечая, что большинство посетителей с любопытством пялятся на меня. В чем-то Магнуссен оказался прав и я, покорно кивнув, возвращаюсь на свое место и разжимаю кулаки. Все же, меня невероятно поразила его равнодушная реакция на весьма весомый и самый страшный (для всех нормальных людей) аргумент. Смерть. Видимо, он был одним из тех психов, которые предпочитают жить не по сценарию, иначе вся игра теряет интерес. Зачем думать о смерти до ее наступления, если так можно и не почувствовать вкуса жизни? Как же это похоже на другого знакомого мне человека... — А теперь снова к делу. Полагаю, инспектор уже не спит и вы вполне можете ему позвонить, сообщив пренеприятнейшую новость. Я несколько раз непонимающе похлопала глазками, надеясь, что мне причудилось и Магнуссен не хочет, чтобы я уволилась с работы так низко - телефонным звонком, прямо перед ним. Хочет шоу? Ублюдок. — Вы смеетесь надо мной? — А я похож на шута? Поверьте, я могу разрушить жизни всех, кто вам хоть сколько-нибудь близок. Так что, дорогая моя, выберите лучшее из двух зол и не теряйте наше с вами время. У меня еще очень много дел с одним хорошо знакомым нам детективом. Снова мерзкая ухмылка появляется на его губах и меня передергивает. Он вдруг напомнил мне того самого удава по имени Каа, который медленно обвивался кольцами вокруг жертвы, увлекая ее своей жуткой болтовней.Кажется, кольца уже сомкнулись.
Я чувствую, как предательски холодеют пальцы рук, но все-таки достаю телефон и открываю свои Контакты. А вот и номер инспектора, больше всего входящих и исходящих звонков. Неужели я правда так легко распрощаюсь со своей работой? Жаль, что я и правда знала Магнуссена слишком хорошо. До того, как Шерлок пустит пулю ему в лоб, должно пройти еще достаточно немало времени, и за этот промежуток Огастес и правда может разрушить жизни моих друзей.Черт… Черт! ЧЕРТ!
— Я жду, — мужчина отставил чашку и бросил усталый взгляд на часы, — Вы должны понять меня правильно. Да и, полагаю, вы слышали об эффекте бабочки? Лучше держитесь вдали от этих событий. Если бы не определенные обстоятельства, мисс Грейс, вас бы нашли на том же берегу, что и Даэ. Скажем так, я принимал решение дать вам уйти живой не без чужой помощи. А теперь - звоните. Наверняка Магнуссен видит, как мои глаза наливаются горькой обидой и бессильной злобой, но я все равно нажимаю на кнопку вызова. Возможно, кто-то посчитает мой поступок невероятно глупым и правду трусливым, но, подумайте сами, разве у меня есть выбор? Если все и правда пойдет не по сценарию, не так, как было задумано в этом мире, тогда жизнь многих хороших людей превратится в хаос. А я слишком устала брать на себя такую большую ответственность. Нет, я не слабачка, но я сдаюсь. Длинные гудки прерываются тихим шипением, а затем уставший мужской голос будничным тоном спрашивает: — Алло? Лиз? Я сглатываю подступивший к горлу комок и, мысленно повторил только что придуманную в голове причину ухода, выкладываю ее своему начальнику. — Здравстуйте. Я вынуждена сообщить вам не самую приятную новость. Я хочу уволиться из отделения, да и вообще из участка. Я больше не могу с вами работать, вы должны меня понять. Кажется, на том конце Грегори поперхнулся воздухом, потому как вначале закашлялся, потом выругался, и после - вовсе замолк, обдумывая пои слова. — Я не понимаю, в чем дело. Ты ведь только нашла новые зацепки, так этим увлеклась. Ты ведь столько лет потратила на обучение, а теперь хочешь уйти? — Я устала. Постоянные угрозы жизни, постоянные потери и риски. Я хочу спокойной жизни, без трупов и преступников. Ах, как же я хочу! И как же я сожалею о своем вранье, но у меня просто нет другого пути. Это и для вашего блага тоже, инспектор. — Но… Послушай, может, тебе нужно время подумать? Я выпишу тебе отпуск. Поедь куда-нибудь, развейся, а потом вернешься и мы все обсудим. Что скажешь? — Нет. Я все решила окончательно. Я хочу сложить свои полномочия, мистер Лестрейд. Я вернусь на работу, только чтобы сдать свой жетон и оформить все документы. На этом все. А сейчас… Простите, мне нужно вернуться к другим делам. И прежде, чем ошарашенный инспектор успел что-то сказать, я бросила трубку и с вызовом уставилась Магнуссену в глаза. Я смотрю в них и вижу лишь ледяную бездну с проблесками спокойного удовлетворения. Кажется, теперь он сыт. И я тоже сыта по горло. — Что ж, не смею больше вас задерживать, мисс Грейс, — мужчина кинул на стол несколько купюр и спокойно поднялся на ноги, затем и вовсе отворачивая от меня голову. Кажется, теперь я ему не интересна, потому как перестала быть источником какой-либо угрозы для его планов. — Всего хорошего, — он снова приторно усмехнулся и, развернувшись, направился на выход из заведения, где его уже ждала машина и заскучавший личный водитель. Как хорошо, наверное, иметь такую колоссальную власть и так много денег. Можно запросто управлять людьми. Вот только сейчас я понимаю одну ужасную вещь: никогда эти элементы не достаются человеку честно. И нет разницы, на какой он стороне, ангел он или дьявол, но любая вершина строится из чужих трупов и тонны лжи. Все они: Магнуссен, Мориарти и даже Холмс, вскарабкались именно так.***
— А? Что? Девушка в форме осторожно толкает меня в плечо, от чего я нервно вздрагиваю и тут же оборачиваюсь, широко раскрывая глаза. — Простите, но мы скоро закрываемся. Я озадаченно киваю ей и, проводив цепким взглядом, отворачиваю голову к окну, подмечая, что на улице уже стоит кромешная темнота. Я невольно съеживаюсь от осознания того, что просидела в этом несчастном кафе весь оставшийся день, утопая в своих мрачных мыслях. А ведь мне было о чем подумать: лишившись работы, я не только лишилась частички самой себя, но и источника дохода. У меня была некая финансовая подушка на первое время, но я даже не представляла, что буду делать дальше. А еще я была уверена, что почти весь следующий месяц Магнуссен будет присматривать за мной с помощью своих верных собачек, так что нельзя даже пытаться его обхитрить. Какая же я жалкая. Я уже давно расплатилась за чашку чая, которая, пустая как моя душа, была сжата моими бледными худыми пальцами. Отчего-то мне совсем не хотелось идти домой, словно, если я вернусь туда, то не сдержусь и рухну на кровать в слезах. А мне так не хотелось снова быть слабой и давиться своей болью в одиночку. Я медленно встаю из-за стола, поправляя свою кофту и наконец оставляя несчастную чашку в покое. Поблагодарив официантку, я нехотя покидаю заведение, ставшее для меня сегодня проклятым домом, и направляюсь куда-то дальше по улице. Подошвы негромко шаркают об асфальт, но даже этот звук эхом раздается в пространстве городской тишины. Я нервно передергиваю плечами и сворачиваю на очередном повороте, пытаясь вырваться из душных бетонных стен и найти ближайший путь до набережной. Кажется, идти до нее где-то больше получаса, но разве я куда-то спешу? По пути я втыкаю наушники в уши, даже не думая о том, что на меня могут напасть в переулке, и на полную врубаю Voices - Hurts.Это, черт возьми, прекрасно.
Я методично киваю головой в такт, иногда даже подпеваю вслух, не заботясь о косых взглядах редких прохожих, пытающихся обойти меня стороной. Я включаю ее снова и снова, чтобы заслушать до тошноты и отвлечься от боли внутри. Да, выкусите, сегодня я примеряю на себе роль городской сумасшедшей, чтобы у вас всех волосы встали дыбом, глупые людишки! Удивительно, но, несмотря на просто отвратительно сложившийся день, музыка смогла меня взбодрить. Впрочем, возможно, всему виной были выпитые в кафе чашки кофе с коньяком, которые я заказывала до скромной кружечки чая. Сколько же их там было? Ах, кажется, пять или шесть.— Each step I take, I make the same mistake С каждым шагом я повторяю старые ошибки, But they scream my name Но голоса выкрикивают мое имя.
Да, я действительно пою это вслух, идя по пустой улице и мысленно посылая все на свете к чертям собачьим. Ну что, грёбанная жизнь, что еще ты от меня хочешь? Может, мне стоит пойти и броситься в Темзу, закончив свое существование? Нет, слишком рано, я не напилась достаточно сильно, чтобы и правда это сделать.— And I know it's wrong to keep marching on and on Я знаю, что нельзя идти дальше, But I'm too far gone Но я зашёл слишком далеко.
Я приостанавливаюсь, раскидываю руки в стороны и снова киваю головой в такт мелодии, представляя, словно нахожусь на сцене. — Неплохо ты поешь. Я не слышала ничьих шагов из-за громкой музыки, зато буквально над моим ухом прозвучал глубокий мужской голос, заставивший меня мгновенно распахнуть глаза и вытянуться как струна. Я пытаюсь среагировать так быстро, как только могла, опуская руку за пазуху и выдергивая оттуда небольшой, но вполне себе настоящий пистолет. Нет, не подумайте, что я шла застрелиться, как когда-то Джим на крыше. Эта игрушка - мое маленькое средство самозащиты при таких вот ночных неожиданностях, если рядом больше никого нет. Я каждый раз беру ее с собой уже на автомате, даже не задумываясь. Везде и всегда, кроме работы, когда в кобуре уверенно лежит надежное табельное оружие. Работы, которой у меня больше нет. Я моментально взвожу курок и резко разворачиваюсь, тут же отскакивая в сторону, но что-то идет совсем не по плану. Мужчина рывком двигается навстречу, буквально ударяя по запястью с невероятно большой силой, отчего моя рука отклоняется куда-то прочь, меняя траекторию и цель.На всю улицу гремит выстрел.
Мое дыхание перехватывает и я тянусь к пистолету второй рукой, чтобы его перезарядить, но чужие ледяные пальцы больно хватают меня за кисть и тянут на себя. Чужая ладонь сдаливает плечо будто тиски и отворачивает меня прочь. Мгновение - я оказываюсь к своему противнику спиной. Одна моя рука грубо заломлена назад, заставляя горбиться и сжимать зубы от ужасно неприятных тянущих ощущений, а вторая… Я поднимаю взгляд и отвожу его чуть в бок, пытаясь разглядеть лицо нового врага и с ужасом осознавая, что мой собственный пистолет прямо сейчас смотрит мне в висок. Неизвестный сжимал мои пальцы в своих, наставив оружие на мою голову, и даже не давал мне шанса пошевелиться, контролируя даже каждый вдох. Любое лишнее движение сейчас могло бы закончиться для меня мгновенной смертью. А ведь так не хочется, чтобы мои глупые мозги пачкали этот чудесный асфальт… Нет. Я не хочу. Я однозначноНе хочу умирать!
Кажется, мое дыхание окончательно сбилось от страха, потому что я никак не могла сделать нормальный вдох, лишь беспомощно открывая рот и едва заметно дрожа. Мужчина громко выдохнул мне в затылок и на секунду мне почудилось, что была в этом дыхании некая досада и неподдельное огорчение. А еще прохладный воздух вокруг заполнил смутно-знакомый запах дорогих сигарет. — Угомонись, прошу, - голос мужчины звучал немного хрипло, он все так же не отпускал меня, но мой паникующий мозг выдал очередной адреналиновый всплеск. Приказ успокоиться был воспринят как красная тряпка для быка и я резко дернулась, пытаясь вывернуть руку, чем снова причинила себе невероятную боль. По сути, этот человек никак не навредил мне, катализатором всех травм становилась я сама. Неизвестный громко выругался в мой адрес и выдернул пистолет из моих пальцев, еще сильнее заводя мою руку за спину и заставляя сжать зубы от боли. — Извини. Его смертельно спокойный тон меня до чертиков испугал и, не успев совершить очередную попытку побега, я получила рукояткой СВОЕГО ЖЕ пистолета по затылку. Я хотела что-то пискнуть, но перед глазами поплыли множественные цветные пятна, а обомлевшие ноги заставили меня свалиться прямо в руки к моему нападашему. И все же… Есть что-то приятное в этой бесконечной темноте.А в наушниках все еще раздавалось методичное: I can hear them in my head Getting louder now