Остаться с тобой навсегда

Открываю глаза и не сразу понимаю, что со мной. Очень медленно прихожу в себя, с напряжением вспоминая события, предшествующие теперешнему моменту. Потемки, в которых тонет помещение, где я нахожусь, не позволяют как следует рассмотреть окружающие меня предметы. Я не двигаюсь. Прислушиваюсь к тишине и, опасливо следуя взглядом по периметру комнаты, вижу небольшие светлые полоски щелей в местах, где, вероятно, должны быть окна. Однако определить время суток не представляется возможным. Даже приблизительно. Сильный запах волглой, подгнившей древесины наводит на мысль о сарае или заброшенном доме. А когда глаза свыкаются с темнотой, я нахожу в себе смелость приподняться на локте, чтобы более внимательно осмотреться: покосившийся платяной шкаф с одной отсутствующей дверцей, огромный стол посередине комнаты и лавки, стоящие вдоль двух смежных стен, – вот то убранство, которым может похвастаться приютившее меня жилище. Импровизированная кровать, на которой я лежу, представляет собой настил из бревен, покрытый соломой, и этим объясняется боль в спине, которую я ощущаю. Я сажусь на кровати и только хочу спуститься на пол, как улавливаю шорох быстро приближающихся к дому шагов. У меня совершенно нет времени, чтобы опомниться, и несколько мгновений я завороженно прислушиваюсь, как некто пробует открыть дверь. Однако продолжительная возня у порога говорит о том, что в свое время кто-то очень хорошо поработал над тем, чтобы дверь не так-то легко можно было открыть. В душе вспыхивает надежда, что, вероятно, меня спрятали, и вот сейчас, когда мне объяснят ситуацию, все встанет на свои места. Но в эйфории последнего предположения я пребываю недолго. Сомнение все-таки берет верх, и усиливающийся страх подстегивает искать укрытия. Долетающие до моего слуха звуки становятся более агрессивными, когда штурмующий, с разбега бросаясь всем телом на дверь, делает попытки ее вынести. Едва держащаяся на своем месте единственная хрупкая преграда, отделяющая меня от внешнего мира, скрипит и содрогается, из последних сил цепляясь за поношенные петлицы. Мой взгляд мечется по комнате в поисках убежища и ничего подходящего не находит. И вот, в очередной раз подвергаясь атаке, дверь не выдерживает и, дребезжа, с грохотом падает на пол. Я мигом слетаю с настила и, заползая под него, сворачиваюсь в клубок. Пыль, количество которой превышает величину снежного покрова, обычно выпадающего зимой, тут же забивает мой нос, предательски свербя в нем и угрожая вызвать грандиозный чих. Прячу лицо в ладони, стараясь унять зуд в носу и не думать про того, кто, тяжелой поступью шагая по скрипящим половицам, ...приближается ко мне? Замираю, мысленно начиная призывать своего Ангела-Хранителя и уже не веря, что на этот раз мне удастся выбраться из этой переделки живой. «Дана... Дана, ну почему тебя нет, когда ты так нужна? - зажмуриваюсь, превращаясь в слух, а шаги незнакомца, становясь все более уверенными, гулко отдаются в моей голове, разгоняя ещё сильнее и без того с трудом успевающее перекачивать кровь сердце. - Дана! - зов дрожит прерывистым дыханием на губах, в любой момент готовый обернуться диким воплем. - Дана, спаси! Спаси меня!! Ведь ты же говорила, стоит мне только подумать о тебе.... Ты не можешь не слышать меня! Ты меня слышишь?.. Ведь слышишь же?! Дана!!!" Вдруг становится очень тихо. Я отнимаю руки от лица и медленно поворачиваю голову к просвету между краем кровати и полом, но не могу видеть хорошо из-за недостаточного освещения. Я присматриваюсь и, до конца не веря, что осталась ненайденной, выжидаю ещё несколько мгновений, прежде чем решаюсь выбраться из убежища. Я убеждена, что не слышала, как некто покинул дом, однако и признаков присутствия постороннего в комнате тоже больше не наблюдаю. Пробую пошевелиться, чуть вытягивая одну успевшую затечь ногу, и тут кто-то сильной рукой цепко хватает меня за лодыжку и начинает вытаскивать из-под кровати. Я барахтаюсь в ограниченном пространстве, пробуя удержаться за неровный дощатый пол, но пальцы и ладони лишь проскальзывают, щедро сдабриваясь занозами. Не могу кричать. Не знаю почему. Очень хочу громко позвать на помощь, но я словно забыла, как это делается. - Наконец-то я дождалась своего часа! Меня отшвыривают в сторону с такой силой, что я легко преодолеваю небольшое пространство комнаты по воздуху и врезаюсь в стену. Наверное, в глубине души я рада, что скудное количество света, попадающее внутрь дома через дверной проем, не позволяет мне досконально разглядеть возвышающееся передо мной существо, имеющее в своем обличье частично человеческое, а частично волчье. И я не сразу узнаю в этом полутрансформированном чудовище Мириам. - От меня тебе мало проку, - пробую потянуть время, окончательно теряя веру в собственную удачу. - Зачем я тебе? Убив меня, ты ничего не выгадаешь. Прижимаю ладонь к ушибленному лбу, испачканному в чем-то липком. Оборотень подбирается ко мне вплотную, хватает огромными лапами за плечи и встряхивает, будто вымещая свою злобу. - Я не собираюсь марать об тебя свои руки, и Дане не придется меня обвинять в твоей гибели. Но я могу сделать так, что смерть твоя будет мучительной и долгой. Мириам приподнимает меня над полом и снова бросает. - Тебе следовало умереть ещё тогда, той ночью. Или хорошенько спрятаться от Даны. А теперь твоя жизнь больше тебе не принадлежит. Слишком много на нее поставлено. И свой выигрыш я просто так не отдам. - Ты не станешь победительницей, даже если меня убьют. Дана тебя не любит и не полюбит никогда. - И это говоришь ты? Ты, с которой Дана сблизилась лишь для того, чтобы в подходящий момент воспользоваться как средством для перевоплощения? - смех Мириам больше похож на истошное рычание, а ее оскал - не что иное, как свидетельство готовности разорвать жертву в любую минуту. - Не тебе судить о наших с Даной отношениях! - Я так и думала. Ты слишком высоко возносишь то, что и гроша ломанного не стоит. Тебя использовали, нравится тебе это или нет. Поэтому найди в себе хоть каплю гордости и перед лицом смерти признай правду. С улицы доносится чей-то негромкий говор, а уже в следующую минуту мне предоставляется возможность узнать стоящего на пороге человека. - Мириам, я же не велел тебе приближаться к этой девушке. И убери это, - морщится незнакомец, небрежно указывая рукой в сторону своей подельницы. - Ты знаешь, меня такие виды выводят из себя. Не скрывая своего недовольства замечанием мужчины, оборотень отходит в дальний угол комнаты и посредством обратной трансформации возвращает себе человеческий облик. - Я ничего ей не сделала, - Мириам быстрым движением рук взбивает свои рыжие пряди. - Всего лишь попрощалась. - Совсем не обязательно было выносить дверь, ты же знала, что я близко. - Но это была моя последняя возможность, когда я могла остаться с ней наедине. Мужчина долго смотрит на меня, затем усмехается какой-то своей мысли и следующие его слова звучат с едва заметной грустью. - А ведь какое-то время назад я даже не предполагал, что собственными руками положу конец своему роду. - Откуда такие пессимистичные настроения? - Мириам, кокетливо улыбаясь, изящной походкой приближается к мужчине. - Ты можешь стать его основателем. - Нет. Человеческого во мне почти не осталось, а прожитые бесконечные годы сделали меня недостойным иметь продолжение. - Ты один из сильнейших магов. Ты, пожертвовав самым дорогим, достиг высшего уровня. Даже месть твоя, ставшая целью твоего существования, почти осуществилась. С чего же вдруг такое неуважение к себе? - Ты не обладаешь тем качеством, которое помогло бы тебе сейчас понять меня. Злоба перекашивает лицо Мириам, и нечто хищное снова прослеживается во всей ее стати. - Хочешь меня оскорбить? - Я говорю истину. - У меня есть все, что присуще ей, - палец Мириам уверенно утыкается в меня. - Не все. Иначе ты бы не приняла решение стать перевертышем и была сейчас на стороне наших оппонентов. А теперь, поскольку дом этот потерял свою целостность, - мужчина многозначительно кивает на лежащую на полу дверь, - отведи ее в сарай. - Но, там же… - Делай, что говорю. *** Мириам вталкивает меня в темноту сарая, где в нос тут же бьет тошнотворный запах лежалого, прелого сена, и что-то так явственно подсказывает, что я в этом месте не одна. Прежде, чем сделать шаг, нащупываю ногой пол перед собой и таким образом медленно перемещаюсь, пока не натыкаюсь на одну из деревянных опор. Ощущение присутствия рядом ещё кого-то становится невероятно сильным. Я прекращаю всякое движение, замираю, и тихое шевеление в непосредственной близости от меня, как ничто иное, служит неоспоримым подтверждением моих предположений. От испуга я вскрикиваю и еще больше прижимаюсь спиной к столбу, очень желая, чтобы это соседство оказалось для меня хотя бы безопасным. - Юна? - О, Макс! Ты живой... Наугад я пробую отыскать своего друга, а когда его рука ловит в воздухе мою, позволяю притянуть себя. Опускаюсь на колени рядом с парнем и утыкаюсь лицом в его плечо. - Юна, с тобой все хорошо? - Ничего, я держусь. - Послушай, я не уверен, но, кажется, Грег смертельно ранен... - Где он? - Он тут. Скоро твои глаза привыкнут, и ты будешь лучше различать в темноте... Юна, я не знаю, как ему помочь. Всплывающая в памяти картина торчащего ножа между лопатками иного снова заставляет меня содрогнуться, но быть ничтожной слабачкой в данный момент у меня нет никакого морального права. - Макс, он оборотень. Они почти неуязвимы, и, давай верить, что это как раз тот случай, который Грегу не придется оплачивать самой дорогой ценой. - Его надо спасти... Последние слова Макса выдают немалое волнение парня и, кажется, страх. Страх за жизнь иного. Очертания внутренней обстановки сарая постепенно становятся доступны моему зрению, и у одной из стен я вижу мешковатую фигуру оборотня, завалившегося на бок. - Я не могу до него добраться, я прикован, - Макс дергает руками, и раздается неприятный лязгающий звук металлической цепи. - Пожалуйста, Юна, посмотри, что с ним. Некоторое время назад я перестал слышать его дыхание. Перелезание через огромный ворох затхлой прошлогодней, а может и хранящейся больше года скошенной травы не требует особых затрат, но вот чтобы я смогла прикоснуться к не подающему признаки жизни иному - как минимум мужество должно было бы иметься в арсенале моих подручных средств. - Ну что там? Макс сильно взволнован, оттого голос его звучит резко, почти грубо. Я делаю над собой усилие и кладу руку на запястье Грега. Его кожа холодна. Мне известен тот факт, что оборотни имеют очень высокую температуру тела, и ледяная плоть под моей ладонью рождает нехорошее предчувствие. Чуть надавливаю пальцами в области лучевой артерии и пробую абстрагироваться, сосредотачиваясь на тактильных ощущениях. - Юна! Нетерпение Макса вполне понятно, но это нисколько не помогает мне, наоборот, я паникую и бросаю никчемную затею внутренней борьбы со своей предвзятостью относительно возможно уже не принадлежащего нашему миру существа. Быстро возвращаюсь к Максу, снова опускаюсь на пол рядом с ним и начинаю осматривать цепь в надежде найти какое-нибудь слабое или поврежденное звено. - Юна, как Грег? Он... Он жив? - Я не знаю, Макс, - удрученно роняю руки. - Тебе лучше самому посмотреть. - Если бы я мог... Давай придумаем, как избавиться от цепи. Макс явно разочарован тем, что проку от меня никакого, но понимает, требовать невозможного - бессмысленно. - Рядом с собой я все осмотрел, попробуй поискать в той половине сарая что-нибудь пилящее, режущее... Может, топор какой-нибудь... Я поднимаюсь на ноги и направляюсь в указанную сторону, а Макс принимается за далеко уже не первую попытку дотянуться до Грега. Слышу, как парень зовет оборотня негромко, но настоятельно и методично, требуя откликнуться, и как тихо ругается, не получая ответа. Всё попадающееся мне под руку совершенно не пригодно для освобождения Макса. Упорно продолжаю нашаривать в темноте, но отчаянье все больше завладевает мной. Мне даже страшно представить такой исход, при котором нам с Максом так и не удается выбраться живыми из этого леса. Наклоняюсь к торчащей из вороха соломы палке, но словно ушат ледяной воды окатывает меня, когда я чувствую, как кто-то крепко хватает меня за распущенные волосы. Я столбенею, но выбор у меня крайне ограниченный, поэтому мне ничего не остается, как медленно обернуться. Огромный крюк прикрепленного к балке и свисающего книзу металлическим наконечником багра цепко удерживает меня за взлохмаченную прядь. - Макс, я, кажется, что-то нашла. Деревянное багрище уверенно располагается в моих руках, и я возвращаюсь к Максу с твердым намерением снять с парня злополучные оковы. После нескольких промахов мне все же удается пару раз попасть по на совесть отлитым звеньям, однако Макс решает забрать инициативу вместе с багром в свои руки, и дальше я лишь наблюдаю за действиями друга. К сожалению, усилия Макса так же не приносят желаемых результатов, даже хоть сколько-нибудь мизерных, и он, устало роняя багор, снова опускается на застланный мокрой соломой пол. - Это бесполезно. Чувствую, как Макс прислушивается к окружающим нас звукам, надеясь распознать среди них принадлежащие оборотню. - Макс, я попробую ещё раз... Я схожу к Грегу. Парень ничего не говорит, только досадливо пожимает плечами и ещё больше ссутуливается, словно не веря в хороший поворот дела. Глаза мои полностью адаптированы к той темноте, что царит в сарае, да и пробивающийся сквозь немногочисленные щели свет добавляет возможности разглядеть черты осунувшегося лица оборотня. Подношу ладонь к губам иного, но движение воздуха не могу определить. Наклоняюсь, приближаясь ухом почти вплотную, но так же не слышу дыхания. - Грег... - толкаю парня за плечо, желая перевернуть его на спину, и тут вижу на оборотне ошейник с металлическими шипами. - Грег, прошу тебя, скажи что-нибудь... Ну хоть что-нибудь... Громкий звук заставляет тишину вдрогнуть, я резко поднимаюсь на ноги и вижу, как Макс лупит острием багра по опоре, вокруг которой обмотана цепь, удерживающая его. Поднимаю взгляд, следуя им по деревянному столбу, и очень красочно представляю, как трухлявый настил, поддерживаемый такой же ненадежной опорой, обваливается на нас, погребая под хранящейся на полатях утварью. - Грег, Грег!.. Как одержимая начинаю трясти за плечо нереагирующего на мои настоятельные требования очнуться иного. А затем лишь мгновение раздумываю, прежде чем со всего размаха отвешиваю оборотню добротную оплеуху. Моя ладонь горит, а Макс даже на время прекращает вести борьбу с нежелающей поддаваться разрушению подпоркой и оглядывается на меня. Развожу руками, но одобрение друга мне совершенно не нужно: я хочу выбраться и как можно скорее из этих застенков, но я прекрасно понимаю, что даже если и представится такая возможность, то Макс вряд ли согласится оставить Грега на растерзание колдуньи и ее компании, поэтому в данный момент, на мой взгляд, все средства хороши. Еще раз заношу руку для удара, и, словно предчувствуя мое намерение, Грег немного приоткрывает глаза. - Макс! Макс, он жив! Жив! - беру в ладони лицо оборотня и пытаюсь поймать на себе взгляд его рассеянно блуждающих, словно невидящих глаз. - Грег, приди в себя, пожалуйста, Грег... - то глажу, то слегка похлопываю иного ладонями по щекам, боясь спугнуть, упустить ту мельчайшую искорку жизни, которая тлеет неуверенно, готовая в любой момент угаснуть. - Грег, нам нужна твоя помощь, Максу нужна твоя помощь, - причитаю я. - Макс прикован цепью, и освободить его сможешь только ты. Оборотень слышит и понимает мои слова, об этом говорит его реакция: очень неловко, все время упираясь руками в пол и боком о стену, демонстрируя полную дискоординацию и потерю баланса, парень пробует принять вертикальное положение, однако даже на коленях не может держаться долго и снова распластывается без сил. - Грег, я могу для тебя что-то сделать? В какой-то момент оборотень разворачивается ко мне спиной, и я даже в сумерках вижу, как под порезанной, насквозь пропитанной кровью тканью футболки зияет не спадающимися краями ножевая рана. До конца осознаю всю утопичность моих надежд на помощь парня, отстраняюсь от него на пару шагов и уже намереваюсь сообщить Максу плохую весть, как иной делает отчаянный рывок, и я едва успеваю отскочить в сторону, чтобы не оказаться сбитой с ног. - Макс... - Грегу тяжело дается каждое движение, он едва передвигается на четвереньках, но не произносит ни единого звука, выдающего неимоверную боль. Тороплюсь назад к другу, который остервенело вонзает в изрядно расщепленный деревянный столб острый наконечник багра. - Макс, там Грег... Он... У него ужасная рана в спине... И он потерял много крови. Макс поворачивается в сторону Грега и устремляется последнему навстречу, приближаясь насколько это возможно. - Грег, я вижу тебя. Осталось совсем немного, давай, потерпи, Грег. Оборотень замирает на мгновение, вслушиваясь в слова Макса, а затем снова начинает ползти. Цепь, на которую посажен Грег, оказывается достаточно длинной, поэтому ему удается добраться до своей цели, и когда это случается, обхватывая одной рукой за плечи плюхнувшегося рядом с ним на колени Макса, иной притягивает парня к себе. - Макс, ты должен снять это. Грег наклоняет голову на бок, указывая на ошейник, и только сейчас я, как и мой друг, замечаем, что шипы, торчащие наружу, - не единственные. Макс быстро справляется с пряжкой и бережно, насколько это возможно, тянет кожаный ремешок на себя, аккуратно высвобождая впившиеся в шею на всю длину более тонкие и длинные шипы, расположенные на внутренней стороне ошейника. - Терпи, Грег, ты должен, ты обязан вынести это испытание, - Макс пытается оставаться хладнокровным, но руки его предательски дрожат, поэтому приходится делать небольшие передышки, чтобы не поранить Грега ещё больше. - Твоими стараниями, Макс, - тяжело дыша, отзывается Грег. - Ради твоего спасения, я готов поставить на кон всё. - Эй, эй, только не говори так, будто собрался умирать! - Похоже на то, Макс, - горько усмехается оборотень. - Да, черт тебя побери, Грег! - Макс вынимает из шеи иного последние шипы и отбрасывает ошейник в сторону. - Даже не смей такое предполагать, слышишь, ты, блохастая псина! Ты не имеешь права умирать! Юна, скажи ему! Юна?.. - Макс сердито смотрит на меня. - Твоя улыбка выглядит совершенно неадекватной на фоне сложившейся ситуации! И ты, Грег, тоже прекрати улыбаться! - Я люблю тебя, Макс. - Молчи! - Макс вскакивает на ноги, как ужаленный, однако немедленно возвращается обратно к иному, подхватывая его вдруг обмякшее тело. - Я люблю тебя и говорю это, чтобы не жалеть о недосказанном, когда настанет мое время. - Вот только не жди в ответ таких же слов! - Не жду, Макс, не жду. Сейчас. Может быть, позже... - Господи, ну откуда, откуда ты взялся на мою голову? Грег снова, обнимая, притягивает Макса к себе за плечи, и меня по-настоящему удивляет та покорность, с которой друг позволяет Грегу сделать это. - Без ошейника я чувствую себя несколько лучше и найду силы выбить опору и высвободить твою цепь. Ее длины достаточно, чтобы ты смог отойти на безопасное расстояние и не попасть под навес. - Мы уйдем все вместе, - категорично возражает Макс, не соглашаясь с решением иного. - Нет, ты должен послушать меня и сделать так, как я тебе говорю. Найдешь слабую доску в стене и багром выломаешь ее. - Грег, я не собираюсь бросать тебя здесь одного. - Ты и не бросишь. Ты сообщишь обо мне, и меня спасут. Даже всей твоей храбрости, к сожалению, не хватит, чтобы суметь противостоять магу, а что касается меня, то обсидиановый клинок сделал свое дело, поэтому от меня сейчас мало проку. - Пообещай мне, что не наделаешь глупостей, и... и обязательно выживешь. - Я могу пообещать тебе только одно: я приложу все свое старание, чтобы как можно скорее вернуться к тебе. - Грег, пожалуйста, сбереги себя. Да, и... - Макс умолкает, подыскивая слова. - Не придавай неправильного значения всему, что я сейчас говорю. Это не чувства. Я просто попал под влияние момента. - Конечно, Макс, конечно, а теперь вам пора. Отойдите как можно дальше. Ты молодец, хорошо поработал багром, и это упростит мне выполнение задачи, - Грег, тяжело дыша, делает над собой усилие, чтобы подняться и устоять на подкашивающихся ногах. - Идите к шоссе. Оно довольно далеко, но если прислушаться, то можно определить, в каком направлении находится. Там постарайтесь поймать попутку и как можно быстрее добраться до дома. - Как до дома? Как до дома, Грег? - Макс с возмущением смотрит на иного. - Мы же договорились, что идем за помощью! Как нам найти вашу деревню? - Вам нужно позаботиться о себе в первую очередь, - Грег вскидывает багор и нацеливает его на подпорку. - Готовьтесь… И как только выберетесь, бегите без оглядки. Присутствие мага и Мириам я не чувствую, так что у вас есть небольшая фора. А теперь, Макс, натяни цепь. - Черт возьми, Грег, а как же твои слова? - Макс, прошу тебя, не спорь. Надолго меня не хватит, так что пора действовать. - Ах ты… - Макс задыхается от негодования, вскипая от злости и осознания собственного бессилия повлиять на ситуацию. - Да вы!.. Вы все тут!.. Вам никому здесь верить нельзя! Вы лживые и эгоистичные ...существа! Оборотень облокачивается плечом о столб и с огромным трудом заставляет себя посмотреть на взбешенного до предела парня. - Макс, бегите отсюда. С этими словами Грег рывком отстраняется от подпорки, набирая полную грудь воздуха, замахивается багром и со всей силой ударяет по цели. Столб удается переломить, и в тот же миг настил обрушивается на оборотня, погребая его под трухлявыми руинами. Макс, издавая безумное рычание сквозь стиснутые зубы, высвобождает свою цепь, хватает отброшенный Грегом в нашу сторону багор и устремляется к одной из стен. Немного стараний, и подгнившие доски с легкостью разлетаются в щепки, открывая нам путь на волю. - Юна, вперед, - коротко командует Макс, и я, будучи на редкость послушной, быстро исчезаю в небольшом проеме. Макс немедленно следует моему примеру и, наматывая свисающую до земли цепь на руку, устремляется за мной прочь от сарая. Однако через несколько шагов он останавливается и оборачивается назад. - Макс, - умоляющим голосом произношу я, - прошу тебя, давай сделаем так, как велит Грег. - Да, конечно... - отвечает парень, но, скорее, автоматически, думая совершенно о другом. Я вижу, как его мучают внутренние разногласия по поводу оставленного в ужасном положении Грега и возникшей атмосферы недоверия. - Макс, это наш шанс и, возможно, единственный. Давай, не будем его упускать. Беру Макса за руку и тяну за собой, уводя в сторону, откуда, как мне кажется, слышу доносящиеся звуки автострады. По щекам моим текут слезы. Продираясь через труднопроходимый лес, я не замечаю, как ветви хлещут по лицу и царапают руки, оставляя красные полосы. Не могу до конца поверить, что все случившееся со мной не больше, чем хорошо разыгранный спектакль, но слова Мириам так и подпитывают гнетущие навязчивые мысли. - Неужели, она действительно лишь использовала меня? - слетает с моих губ, но мимолетный взгляд на друга заставляет меня тут же взять себя под контроль. - Макс... С Грегом все будет хорошо, его спасут... свои. Они, наверняка, знают о случившемся с ним и, возможно, уже на полпути к нему... - Юна, я в порядке. Но хрипловатый голос Макса и его совершенно потерянный вид ставят крепость его духа под большое сомнение, поэтому я умолкаю и, краем глаза наблюдя за другом, стараюсь двигаться вперед как можно быстрее. Через какое-то время Макс все-таки замедляет шаг и перестает следовать за мной. - Юна, ты хорошо определилась, в каком направлении нужно идти? - Что ты задумал, Макс? - испуганно смотрю на друга и рождающаяся догадка лишает меня самообладания. - Макс, даже не думай! Это плохая идея, Макс, и... И как же я?! Не вздумай бросить меня здесь одну, Макс! - Я должен вернуться, Юна, - друг отступает назад. - Шоссе совсем близко. Ты без труда найдешь его. А мне нужно вернуться... - Макс, но мне страшно... - Ты должна как можно скорее вернуться домой, - упрямо стоит на своем парень. - У тебя разбит лоб, и ссадина на виске снова кровоточит. Тебе нужна срочная медицинская помощь. - Но я боюсь, Макс, жутко боюсь!.. - я не справляюсь с захватывающей меня истерикой и тянусь трясущимися руками к другу. - Я боюсь оборотней, боюсь людей, этого леса и всего, что в нем! Боюсь идти или стоять на месте! Я себя очень плохо контролирую, Макс! Парень подходит ко мне и крепко обнимает. - Юна, мы ни в коем случае не должны позволять себе впадать в отчаянье. Мне тоже страшно, - признается он, отстраняясь от меня и закрывая лицо ладонями. - Но у нас нет сейчас права поддаваться слабости. Наше спасение зависит не от помощи кого-то со стороны, а от того, насколько мы сами сумеем противостоять опасности. - Но чем ты поможешь Грегу? И, кстати, оборотень упоминал о каком-то сильном маге... Думаю, он и есть тот человек, который напал на нас у дома Грега. Я не знаю, каким образом, но судя по тому, что говорил маг, вся эта история касается и его. И если мы снова попадем в его руки, то, боюсь, ситуация для нас только усложнится. - Я понимаю, Юна. Об этом не сложно догадаться. Но это не меняет того, что Грег нуждается в помощи. Иной получил тяжелое ранение, которое делает его уязвимым, лишая возможности регенерировать в обычном режиме и приближая его по способностям к обычному человеку. Я должен быть рядом с ним сейчас, чем бы мне это ни грозило. - Ты ему веришь? - Я буду омерзителен сам себе, если не сделаю для него все, что могу. Прислушиваюсь к доносящемуся гулу несущихся по автостраде машин и ощущаю полную растерянность. - Тогда мы вернемся вместе. - Нет, Юна, ты не должна рисковать собой. - Но, Макс, где гарантия, что я благополучно доберусь домой, даже найдя шоссе и поймав попутку? - обреченность печалью звучит в моем голосе. - Если проанализировать всё случившееся со мной за последнее время, то возможность попасть в руки какого-нибудь маньяка - представляется вполне логичным поворотом в череде этих трагических событий. Парню остается лишь махнуть рукой, и мы, чтобы продолжить путь, разворачиваемся в противоположном направлении. *** - Кажется, все тихо. Мы с Максом жмемся к дощатой стене сарая, пробираясь к лазу, через который покинули постройку. Первым в темноту помещения ныряет Макс и к моменту, когда я оказываюсь внутри, уже ведет активный поиск оборотня, находящегося под завалом. Макс постоянно зовет Грега по имени, но какой-либо активности со стороны иного не наблюдается. Я стараюсь быть максимально полезной. Мои ладони, еще не избавленные от заноз, дарят мне яркие болевые ощущения, когда я в очередной раз хватаюсь за какую-нибудь доску, чтобы отбросить ее в сторону, но это все мелочи по сравнению с тем, что сейчас приходится переживать иному. - Грег, мы тебя почти вытащили, - слышу слова друга, когда он освобождает самую верхнюю часть тела оборотня. - Осталось совсем немного. Юна, подхвати с другого конца это бревно, но постарайся не уронить на голову Грега. Мы беремся, наверное, за самую большую, увесистую балку, которая дородным гнетом давит на кучу трухлявого мусора, лежащего поверх Грега, поднимаем и оттаскиваем в сторону. Это дает возможность откопать иного до пояса, но когда Макс видит изувеченную обсидиановым клинком плоть, то невольно вздрагивает и с еще большим остервенением продолжает вести борьбу за освобождение оборотня. В какой-то момент Грег размыкает веки и, медленно фокусируя взгляд на Максе, подает первые признаки жизни. - Макс?.. Это ты?.. - слабо произносит Грег, похоже, не веря в то, что видит перед собой. - Как ты… здесь… оказался? Прерывистая речь иного и то, что он больше не открывает глаз, служит печальным доказательством его тяжелого состояния. - Ты не разговаривай, береги силы, - Макс бережно очищает лицо иного от мелкого мусора, сдувая его и сметая кончиками пальцев. - Голова твоя цела, а остальное починим. Макс пробует шутить, подбадривая Грега, но все, что он ни говорит, носит печальный оттенок, поэтому парень прекращает эксперимент по опробованию себя в роли вдохновителя и все последующее время молча выполняет миссию спасателя. И очень хорошо выполняет. Даже, я бы сказала, отлично, потому как то, что спустя некоторое время Грег оказывается полностью освобожденным от массы деревянных обломков и битого стекла, является исключительно заслугой Макса. - Юна, помоги мне приподнять его. Макс взваливает безвольное тело оборотня на себя, поддерживая одной рукой за торс, а второй крепко вцепившись в кисть руки Грега, перекинутой через собственные плечи. Я подстраиваюсь под свободную руку Грега, становясь своеобразной опорой, но, как показывает дальнейшее течение событий, совершенно бестолковой: нога Макса застревает в куче обломков, и молодые люди на пару валятся на пол, как подкошенные. - Макс, ты жив? С тобой все в порядке? Я суечусь вокруг парней, не зная, с какой стороны подступиться, чтобы хоть чем-то помочь, а Макс сыплет ругательствами на всю эту нелепую историю, в которой мы с ним увязли по самое горло и довольно основательно. Видимо, получая приличную встряску при падении, Грег приходит в сознание и, ощущая себя лежащим в объятиях Макса, обнаруживает невероятный эмоциональный подъем. - Макс, - обращается иной, и в его голосе прослеживаются веселые нотки, - ради этого мгновения я готов умирать бессчетное количество раз. - Даже не пытайся выворачивать ситуацию на свой лад, - делано грозно отзывается Макс. - Лучше поимей ввиду, что благодаря твоей раскормленной персоне мы не можем выбраться из этой западни. - Хорошо, хорошо, Макс, - слабо смеется Грег, - давай, попробуем еще раз. Вторая попытка оказывается гораздо удачнее первой. Мы благополучно добираемся до лаза в стене и по очереди выбираемся наружу. Передвигаемся мы очень медленно, но зато передвигаемся, и это, пусть и мнимое, ощущение безопасности не может не радовать. - Ты все-таки не послушался меня, - с некоторым огорчением роняет Грег. - Ваши жизни здесь находятся под угрозой, особенно Юны, что меня сильно беспокоит. - Ты бы лучше подумал об этом до того, как привозить нас в ваше логово, - Макс непоколебим в своем настрое, и поэтому слова его звучат резко, с неприкрытой обидой. - Прости, Макс, и ты, Юна, прости меня. Я очень виноват перед вами. Макс хмурится, но, принимая решение смягчить обстановку, несколько меняет свой тон. - Ты руководствовался своими интересами, что вполне можно понять. В конце концов, ты нам с Юной никто и ничем не обязан, по большому счету. Последнее высказывание Макса не нравится иному, но на то, чтобы выяснять отношения, нет ни сил, ни времени, ни подходящего момента. В дороге нам приходится делать привалы, потому как Грегу периодически становится настолько плохо, что его сознание начинает подводить; в этих случаях Макс выступает в караул, а мне остается наблюдать за оборотнем и переменами в его состоянии. Проходит довольно много времени, прежде чем мы натыкаемся на низенькую деревянную избушку, словно затерянную в сумрачной непролазной глуши. - Ты куда нас привел, Грег? Разве мы шли не в деревню? Макс с опаской смотрит на незнакомое жилище, а моя душа холодеет от страха, заставляя горько сожалеть о том, что я не смогла в свое время убедить Макса покинуть этот проклятый лес, когда представился удобный случай. - Здесь вы сможете отсидеться этой ночью, пока ваше положение не станет более определенным. - Что значит более определенным, Грег? - Макс останавливается, отказываясь двигаться дальше до получения обстоятельного ответа. - То есть мы, все-таки, заложники? Запасной вариант? Вернее, Юна... - Макс, я же тебе говорил, что всё слишком неоднозначно и сложно... - Не уходи от ответа! - Макс отстраняется от оборотня, показывая мне знаком держаться рядом. - Это ловушка... - Нет, нет, - Грег, шатаясь, чуть не падая, неуверенно делает шаг в сторону Макса, но в этот момент на крыльце избы появляются два молодых человека высокого роста, быстро оценивают ситуацию и устремляются Грегу на помощь. - Цепь… снимите с него цепь… - последнее, что говорит оборотень, слабым движением руки указывая в сторону Макса, прежде чем позволить увести себя в дом. Одному из подошедших к нам парней после нескольких попыток удается освободить руку Макса из железного капкана, после чего незнакомцы подхватывают Грега под руки и уводят в дом. Мы же с Максом, едва остаемся одни, срываемся с места и бежим со всех ног, наугад выбирая направление и пробуя различить среди окружающих нас звуков гул автострады. *** Плутать по лесу приходится долго. И когда ранний вечер начинает вытеснять свет, наполняя лес быстро сгущающимися сумерками, нам ничего не остается, как согласиться с тем, что первоначальная затея вернуться обратным путем к сараю и воспользоваться направлением, по которому мы уже пробовали выбраться из леса, оказывается неосуществимой. - Макс, я больше не могу, - буквально падаю на подгнивший и поросший мхом ствол поваленного дерева, тяжело дыша и не в состоянии больше как-либо перемещаться в пространстве. - Юна, нельзя сдаваться, - парень присаживается рядом со мной, переводя дыхание. - Я вынудил нас совершить ошибку в прошлый раз, но теперь мы должны сделать все возможное для нашего спасения и избежать западни. - Уже довольно темно. Скоро солнце сядет, и мы вообще перестанем различать что-либо. - Ничего, главное, верить в собственные силы и в удачу. - Какая удача, Макс, о чем ты? - горестно усмехаюсь я. - Неужели всего случившегося с нами недостаточно, чтобы убедиться, насколько эфемерно это понятие? - А твое уныние, подруга, - это последнее, в чем мы сейчас нуждаемся... - Макс длинно выдыхает, продолжительно смотрит в одну точку, а затем встряхивает головой, словно отгоняя назойливых насекомых. - И я ведь почти повелся на эти его... Черт... Почти поверил ему... Я смотрю на Макса, и мне становится ужасно жалко нас с ним, затерявшихся в этом бескрайнем лесу, живущему по своим законам и кишащем оборотнями, колдунами и магами. - Если я точно помню, именно на сегодняшнюю ночь назначена битва Даны и Гленды? Значит, это должно произойти уже очень скоро? - Юна, меньше думай о том, что тебя не касается. - К сожалению, как свидетельствуют некоторые факты, меня это касается в первую очередь. - Я не позволю оборотню вернуть себе человеческий облик за твой счет, - парень поднимается и подает мне руку. - Нужно двигаться дальше. Я уже с большей уверенностью могу определить, в какой стороне находится шоссе. - Макс, а тебе не приходило на ум, что если мы нужны как заложники или еще в каком-нибудь качестве, то нам слишком легко позволили сбежать? - Мне определенно не нравится направление твоих мыслей, Юна, но, честно говоря, я об этом тоже задумывался. - И какой же вывод напрашивается? - с предосторожностью спрашиваю я, хотя самообман вряд ли способен сгладить тяжесть имеющегося положения. Макс заставляет меня встать на ноги и только после этого отвечает. - Очень безрадостный. Видя, насколько напряжен Макс, мне хочется поддержать его, ведь так или иначе каждый раз, когда встает какой-нибудь сложный вопрос, решение его непосильной тяжестью ложится на плечи парня. - Макс, без тебя я бы давно сгинула в этом лесу. - Не нужно об этом рассуждать, Юна, мы должны идти, - друг берет меня за руку и сосредоточенно к чему-то прислушивается. - Вот… слышишь?.. Нам туда! Макс уверенно взмахивает рукой, указывая направление, но едва делает шаг, как останавливается и когда снова звучит его голос, я понимаю, что стряслось что-то ужасное. - Это морок... Я боязливо выглядываю из-за плеча друга, и картина, которую мне приходиться наблюдать, в буквальном смысле валит меня с ног: держась руками за Макса, я медленно оседаю на траву. - Макс, как такое возможно? - шепчу я, теребя штанину его джинсовых брюк. - Понятия не имею… Я был уверен, что слышал звук едущих машин и верно шел на него.