Какая бывает любовь.

Макс нехотя отошёл в сторону. Авикеджи прошла вперёд, в комнате было душно и воняло потом. Женщина подошла к окну и открыла его настежь, чтобы не задохнуться. Затем она присела на край Дашиной кровати и сложила ногу на ногу. Макс сел на корточки неподалёку от неё. — Кто такой Ваня? — Дашу изнасиловали, она приняла за насильника нашего одноклассника и попыталась его грохнуть. Оказалось, что это не он, но она почти зарезала его. Парня спасли, но Даша продолжает винить себя за случившееся. — Ха. — Авикеджи ухмыльнулась. — Есть хоть одна история, в которой Даша не главная участница? Макс начинал раздражаться. — Ты поможешь ей? — Да. И сейчас самое подходящее время. Истерика и слёзы — замечательно. Она прошла процесс психоэмоциональной разрядки, тем самым подготовив мне идеальную почву для работы. А теперь найдите любое украшение, которое у неё есть. Если нет украшений, подойдёт любая личная вещь. — Кое-что есть. — Его осенило. Макс направился к шкафу и стал рыться в вещах в поисках чего-то. Вскоре он извлёк из шкафа большого мягкого медведя, которого когда-то подарил Даше. — Подойдёт? — Вполне. — Авикеджи забрала медведя себе. Затем она повернулась к Даше и бережно провела рукой по её волосам, тихо приговаривая: — Дашенька. Дашенька, могу я попросить тебя о разговоре? Это займёт всего минуту. Тишина. — Дашенька, это касается Вани. — Он никогда не простит меня, — всхлипнула под одеялом Даша. — Я и сама себя не прощу. — Милая, дело в том, что я говорила с Ваней. — Авикеджи выражалась убаюкивающим материнским тоном. — Угадай, о ком мы говорили? — Вы говорили обо мне? — Даша показала из-под одеяла опухшие от слёз глаза. — Точно. — Согласилась Авикеджи. — И он сказал, что ему тяжело простить тебя. — Я же говорила! — девушка снова спряталась под одеялом. Авикеджи хоть и обращалась с ней тактично, но церемониться не собиралась. Она с силой стащила с Даши одеяло и быстро сообщила: — Но он согласен принять твои извинения в обмен на… — В обмен на что? — Даша оживлённо поднялась и села. Больше она не лежала и не пряталась под одеялом. Теперь она сидела, подложив под спину подушку, и внимательно глотала каждое слово. — Не знаю, готова ли ты к его условиям. — Играла с ней Авикеджи. — Готова! — воскликнула Даша. — Я сделаю, что угодно. — Тогда посмотри сюда. — Авикеджи показала ей игрушечного медведя. — Помнишь его? Скажи, откуда он? И Даша словно бы вошла в транс. Морозов подцепил ногой белый пакет, и через несколько секунд он оказался в его руках. Он извлек из пакета… — Это тебе! …мягкую игрушку. — Мишка, набитый поролоном. Ну что? Тебе романтично? — Откуда взялась эта прелесть? — любопытство вернулось. — Когда ты его купил? — Я собирался подарить его в библиотеке при встрече, но тебе помешали прийти ко мне, и мы так и не увиделись. А мишка-то остался… он дожидался твоего возвращения, лежа в шкафу. Я постоянно твердил ему, что ты вот-вот придёшь и… не обманул. — ДАША! — крикнула Авикеджи. — Ты помнишь, откуда он? — Я не… — Даша завертела головой в разные стороны, как будто впервые оказалась в этой комнате. Она знала, что когда-то была здесь, но почти ничего не помнила. Для неё это было родное место, для неё это был дом. Но почему она вернулась сюда только сейчас? И где была всё это время? Кто подскажет, кто расскажет ей о случившемся? Где хоть один родной человек? Она вертела головой, чтобы найти любую зацепку, но вдруг остановила взгляд. — Макс? Я… Макс, что происходит? Я… кажется, я кого-то убила. Кажется, я беременна. — Даша потрогала свой живот. — Что случилось? — СТОП! — резко щёлкнула пальцами Авикеджи. — Хорошо, ты здесь. Ты вернулась. Кто ты? — Я Даша… кхм… Старкова. — Ответила она в недоумении. — Даша, ты помнишь, о чём мы говорили? — Авикеджи ни на секунду не отпустила её глаза, удерживая их своими. Она сохраняла зрительный контакт, а Даша смотрела в ответ и вспоминала. — Ваня. Ваня хочет… — …хочет простить тебя. — Да. — Даша продолжала смотреть Авикеджи в глаза. — Но у него есть… — …одно условие. — Подсказала женщина. — И ты выполнишь его. Хорошо? Мы вместе сделаем это. — Да, я выполню. — Первым делом Ваня хочет, чтобы ты закрыла глаза. Даша податливо закрыла глаза. — Представь своё имя. Представь свою жизнь. Даша представила. Она видела человека в чёрном плаще, стреляющего ей в живот. Она слышала крик Вики в огне. Она помнила, как склонилась над трупом Мари. И чувствовала, как нож в её руке впивается в Ваню. Она больше не хотела думать об этом, не хотела ничего представлять. Она сильно сжала глаза, и Авикеджи поняла: ещё секунда и она сломается. — Не открывай глаза, Даша. Ваня просит, чтобы ты не открывала глаза. Продолжай думать, продолжай вспоминать. Это твоя жизнь. Всё, что ты видишь — это ты. Это твоя боль. Помнишь, я сказала, что у Вани есть одно условие? Он хочет, чтобы ты помнила. Он хочет, чтобы ты знала, какая ты и не забывала ничего, что пережила. Ты должна помнить и плакать, Даша. Ты будешь знать. Ты будешь страдать. Тебе не станет легче, но ты станешь собой. — Я не хочу… — Даша стиснула руки в кулаки и сдавила зубы. Она отчаянно боролась с собой, но открыть глаза виделось ей гораздо более удачным решением. Если для избавления от ужасов надо просто открыть глаза, кто откажется от такого счастья? Просто открыть и снова забыть. — НЕ ОТКРЫВАЙ ГЛАЗА! — кричала Авикеджи. — Ты будешь помнить. Вспомни тех людей, которые хотели ограбить твой дом. Вспомни, что ты сделала с ними. — Я ПОМНЮ! — Помнишь, как ты убивала их? Помнишь запах крови? Такой тонкий, металлический, помнишь? — ДА! — Ваня хочет, чтобы ты помнила. И тогда он простит тебя. Он хочет простить тебя, помоги ему. Помоги ему снова стать твоим другом. Возьми медведя. Авикеджи резко бросила ей на грудь медведя. Даша разжала кулаки и схватилась за мягкую игрушку, как за спасательный круг. — Держись за него и не открывай глаза. — Велела Авикеджи. — Сейчас я сосчитаю до пяти, и ты поместишь в него свою боль. Ты отдашь ему всех, кем была. Ты отдашь ему всех, кем считала себя в надежде унять боль. Ты отдашь ему всех. Кроме себя. Как только я сосчитаю до пяти. Поняла? — Да… Авикеджи взяла Дашу за плечо, приблизилась к ней поближе и шепнула в ухо: — Раз. Два. Три. Четыре. Пять. — Авикеджи перевела дух и посмотрела на пациентку. — Даша, я закончила счёт. Сейчас я снова начну считать, но на этот раз в обратном порядке. От пяти до одного, поняла? — Да… — И как только я закончу, ты сможешь открыть глаза. Мы договорились? — Да… — Пока я считаю, продолжай вспоминать. Продолжай думать о Даше Старковой, хорошо? Только она представляет для нас важность. Думай о ней и не открывай глаза, пока я не досчитаю до одного. — Я не открою, пока ты не досчитаешь до одного. — Согласно повторила Даша. — Пять. Даша стала подниматься, но нога провалилась в воздух, утягивая за собой всё остальное. Она упала? Её спасли? Или она сама смогла удержаться? Нет. Она упала. — Четыре. Даша пристально вглядывалась в имя из прошлого. Кто же этот Максим? Может, её друг? Или одноклассник? Может, это вообще её брат? — Три. — Да что вам всем от меня надо? — закричала Даша, когда мужики, больно схватив её за плечи, поставили девушку на ноги и содрали с неё желтую с узорами футболку. — Отпустите меня, живо! — Два. Не успела она и два шага сделать, как сзади её одолела огромная с острыми концами лопата. Девушка упала на пол без чувств. — Один. — Не знаю… я ничего не знаю… и ничего не вижу… и вообще, я ненавижу твоих друзей, ненавижу этот прогнивший мотель, тебя ненавижу! Зачем вы всё это делаете? Зачем похищаете людей? Неужели так сложно взять и оставить меня в покое? Почему всем всегда надо сделать мне больно? Почему кому-то всегда надо убить меня или похитить? Почему я теряю память и зрение из-за всяких недоумков? Почему, скажите мне? Разве я не заслуживаю нормальной жизни? Ну скажите же мне!!! — Открой глаза. Продолжение следует…