Какая бывает любовь.

Преданность и предательство. Преданный и преданный. Противоположности притягиваются, становясь идентичными снаружи, оставаясь непохожими внутри. Как может быть одинаковое разным? Как преданный может оказаться преданным? Мы все мечтаем о преданности. Но часто оказываемся преданными. А потом снова ждём и верим: сегодня было предательство, завтра — обязательно преданность. Многие хотят избежать предательства в обмен на преданность. Настя сидела на кровати рядом с Габодей и сонно улыбалась, глядя на дверь. Тело её растворилось в блаженстве. — Мне так хорошо. — Призналась она. — Зачем бог создал ноги? Я считаю, что люди не должны куда-то ходить. Мы должны вечно лежать на кровати и ничего не делать. Это же так здорово! — Да. — Коротко согласился Габодя. На нем была белая пижама с прыгающими по ней розовыми поросятами. — А знаешь что? Хочешь верь — хочешь нет, но я никуда отсюда не уйду. Я не встану с этой кровати даже за всё золото мира. Я говорю серьёзно! Это не преувеличение, не шутка и не искаженный смысл. Слышишь? Я правда буду лежать на кровати вечно! Послушай меня! — Да. — Захихикал Габодя и показал ей рисунок. На нём светловолосая девушка лежала на кровати, а сверху её держали сотни маленьких сердечек. Они плотно окружили её, мешая пошевелиться. Рисунок назывался «так мало надо для счастья» — слова из песни, которую Габодя почти знал наизусть, потому что соседка по комнате всё время её включала. Настя улыбнулась ещё шире, глядя на него. — Да… Да-а-а… и ничего другого мне не надо… — Да. — Снова усмехнулся Габодя и безжалостно разорвал рисунок на две части. Улыбка Насти ушла, как будто её и не было. Лицо потускнело. — Габодя, что это было? Мы же договорились, помнишь? Никакого влияния на людей! Только если есть угроза жизни и здоровью. — Да. — Мальчик беззаботно пожал плечами. Слова подруги значили для него не больше шума машин за окном. Настя хорошо помнила тот день, когда поняла, что ребёнок манипулирует ею. Когда-то симпатичная блондинка с большими голубыми глазами, она по воле глупого рисунка надела очки и чёрный парик. Только так, по заверению психолога, она могла добиться доверия Габоди. Только смена имиджа на более приятный глазу мальчика помогла им сблизиться. Как потом оказалось, Настя пошла на эту жертву не по своей воле. Снова. Думала, что помогает ему, но Габодя помог себе сам. И что она сделала? Обиделась ли? Ушла от него? Бросила? Нет, она осталась. Она нужна ему и вот она рядом. Вот только она не знала, приняла ли решение сама или за неё это сделал карандаш Габоди. Снова. — Заставь свиней бегать по твоей пижаме! — обиженно брякнула Настя и пересела на свою кровать. — Нет. — Вдруг сказал Габодя. — Им нет. Они — я. — Значит, у них иммунитет? — вскинула брови Настя. — Всё правильно, они же столько для тебя сделали. — Да. — Кивнул Габодя и снова взял в руки альбом для рисунков. — Но я тоже поросенок Пенни, слышишь? Мне тоже нет. Нет мне. — Тебе — да. — Улыбнулся Габодя. — Иначе ты уйдешь с моей пижамы… Так вот чего он боится. Он не хочет её потерять. И как бы жестоко это ни звучало из уст злобного маньяка, но когда слышишь такое от ребёнка, в сердце невольно просыпается жалость. Настя попросту не знала, что ей делать. — Габодя, я твой друг. Если я куда-то и уйду, то только к тебе. — Да. — Мальчик и без неё это знал. Настя задумалась: а ведь и правда, что ей с ним делать? Может, его страхи не напрасны? Ведь она молода и прекрасна, ей предстоит учёба в университете и первая любовь, а Габодя… ему придётся вернуться в сиротский приют до дня совершеннолетия. Но вряд ли он захочет возвращаться. Разве что Настя отправится вместе с ним. А может, всё не так уж и плохо, думала она, зачем мне учёба, работа и любовь, если мой друг-художник запросто обеспечит меня всем, что я пожелаю, и не придётся добиваться этого самой. Она может стать богаче любого человека на земле и при этом не пошевелит и пальцем. Может, Габодя не проклятие, а дар богов? А кто тогда Настя для него? Он ведь может получить что захочет, но выбрал именно её, такую же сироту, как он сам. Кем она была в его глазах? Подругой? Сестрой? Может, матерью? — Габодя, а где твоя мама? — Настя задавала вопрос, не ожидая внятного ответа, но всё же Габодя сказал: — За железными деревьями. «Тюрьма». — Сообразила Настя. — Но ведь ты… мог бы освободить её. Срубить деревья. — Я срубил. — Ответил Габодя с озорной улыбкой. — Она идёт за мной. Настя не знала, радоваться ей или плакать, но почему-то по телу пробежало необъяснимое облегчение. Неужели его мать действительно существует? Где-то есть женщина, которая любит его всем сердцем и мечтает вернуть. Но кто эта женщина? Позволит ли она Насте увидеть Габодю ещё хоть раз? Впрочем, пока она оставалась лишь призраком в воспоминаниях мальчишки. — Интересно, как выглядел твой родной дом… — тихо сказала Настя, думая. — Где мог родиться такой волшебный мальчик… — Она говорила себе под нос и не ждала ответа на незаданный вопрос, но Габодя улыбнулся: — Здесь. — Что? — Настя усмехнулась. — О чем ты говоришь? А иногда они неожиданно открывают для себя преданность там, где раньше видели предательство. — Я родился здесь. Вот ОНА и наградила меня таким волшебством, а маму отправила за железные деревья. ОНА говорит, что я ЕЕ сын по праву, раз родился тут. Настя не знала, чему поразилась больше. Тому, что услышала или тому, как она это услышала. Она не помнила, чтобы Габодя когда-нибудь говорил так долго и внятно, как будто кто-то помог ему собрать мысли в слова. — Ты можешь отвести меня к НЕЙ? — спросила Настя. Она не думала, что говорит. Просто говорила, пока была возможность вести диалог на равных. — Я объясню ЕЙ, что она ошиблась на твой счёт. — Могу. — Весело кивнул Габодя и стал гладить себя по лысой голове. — Ну… — Настя чуть привстала и голос её дрогнул. — Идем? — ОНА тут. Слышит тебя, как слышу я и поросята Пенни. — Я никого не вижу. — Испугалась Настя. — Габодя, где ОНА? — Вот она. — Мальчик показал пальцем вверх. Настя подняла голову и увидела белый потолок с торчащими кое-где гвоздями. Больше там ничего не было. И уж точно никого. — Я никого не вижу. — Посмотри поближе. — Невинно предложил Габодя, но в следующую секунду мальчик побелел от ужаса. Настя продолжала щуриться в потолок, когда кровать её поднялась в воздух, и жуткий голос прорезал слух, как пила режет дерево: — ПОСМОТРИ ПОБЛИЖЕ. Как не усомниться в преданности живого, когда и неживое может безжалостно предать? — А-а-а! — Завопила Настя. Кровать тащила её вверх, готовая соединиться с потолком, раздавить её, как жужжащую муху. — А-а-а! — НАСТЯ! — с болью закричал Габодя. Слёзы пошли из глаз, попали в рот, и мальчик подавился. — Что мне делать? — Крикнула Настя, вытянутые вверх руки уже касались потолка. Ей не удержать его. — Нет! Нет! — выругалась Настя и убрала с потолка дрожащие пальцы. Она обхватила колени руками, превратила тело в прочный шар и сбросилась с кровати на пол. БУМ. Но кровать не отстала. Если она не могла раздавать мошку меж собой и потолком, тогда зажмёт меж собой и полом. Настя видела, как она летит, останавливается над ней, готовится упасть. Перекатываться больше некуда. Настя слышала рёв Габоди где-то неподалёку, а кровать тем временем оторвалась от потолка и полетела на неё. Настя закрыла глаза. Лучше умирать с закрытыми глазами. — Настя! — подлетел к ней перепуганный Габодя. Цвет его лица был то белый, то красный, то совсем бесцветный. Будь у мальчишки волосы, они непременно стояли бы палками в разные стороны. — Габодя? — Настя вытаращила на него глаза. Неужели он тоже умер? — Её нет. — Габодя снова заплакал, рисунок в его руках был совсем промокший. Настя присела на полу и подняла голову кверху. Кровать исчезла. Её не было не только над головой, но и в комнате. Тогда Настя взяла у него рисунок, а другой рукой прижала ребёнка к себе. Но преданные всегда докажут свою преданность. — Спасибо. — Сказала она, когда увидела на сыром листе свою комнату. Тумбочка, окно и шкаф стояли на привычных местах. Не было только кровати. Вернее, была, но Габодя так сильно закрасил её карандашом, что кровать превратилась в серое пятно. — Спасибо тебе… И те, кто сомневался, вновь подарят им свою. Габодя забрал у неё рисунок и взялся за карандаш. — Я приклею свою кровать к полу, чтобы она никуда не улетела, как твоя. И обнаружат в слове лишь одно значение. Настя посмотрела на друга. Понимал ли он, какую представляет опасность для той неведомой силы, что пыталась убить её? Знал ли, каким на самом деле обладает могуществом? Его дар может вывести их отсюда, но ЕЕ дар способен удержать, как удерживал всё это время. И тут Настя вспомнила, как он держал её рядом с собой, как изменял её внешность в угоду себе, как боялся за её жизнь и как боролся… Теперь она поняла: Габодя осознает свои способности. Он знает, что делает и всё же он это делает. Он не боится, её друг ничего не боится. И тут Настя впервые почувствовала себя под защитой. Всё время она думала, что оберегает его, но в действительности это был он. Это всегда был он… Он её хранитель. — Габодя, что мне теперь делать? Мальчик отвлекся от рисунка и в который раз ласково ей улыбнулся: — Ты можешь спать на моей кровати. Продолжение следует…