Какая бывает любовь.

— Надо уходить отсюда. — Сказала Лиза, с опаской глядя на огненную стену. Казалось, только сейчас она осознала, в каком ужасе очутилась. — Лиза… — Алевтина поднялась с земли и подошла к ней. — Спасибо, что спасла меня. — Я спасала ребёнка. — Лиза вспомнила, как Алевтина закашляла и упала, и посмотрела на её живот, не пострадал ли малыш, что рос внутри. — ГДЕ РЕБЁНОК? — Кажется, произошёл выкидыш. — Рассмеялась Алевтина. — Ажур-абажур. Сама подумай, от кого я могла залететь? — Но я видела огромный живот! — протестовала Лиза. — Что это было? — Что бы это ни было, оно уже сгорело. И девушки вместе задержали взгляд на огне. — Спасла бы ты меня, не будь я беременна? — спросила Алевтина. — Я думаю, что нет. — Не равняй по себе. — Лиза присмотрелась к огню. Что могло гореть там вместо ребёнка Алевтины? — Огонь-благой. Не буду. — Улыбнулась Алевтина. Она вдруг погладила Лизу по плечам, и Виноградова повернула к ней голову от неожиданности. Заручившись вниманием, Алевтина перестала гладить свою спасительницу и скромно сказала: — Всю свою жизнь я видела тьму, я жила тьмой. Отец учил меня только плохому, и мне это нравилось. Но бывали моменты, когда я сидела в одиночестве и думала, а как выглядит солнце? Я не хотела посвятить жизнь добру, но мечтала увидеть его хоть одним глазком. И сегодня я увидела. Увидела луч света. — И Алевтина искренне и трепетно улыбнулась. — В самой себе. Внезапное давление. Толчок. Полёт назад. Алевтина толкнула Виноградову в огонь и дикий смех пронзил злодейку, когда она убегала прочь, тыча пальцами в огненную печь и радуясь. Лиза не сразу осознала, что снова оказалась в эпицентре пламени. Огонь окружил её, как армия солдат, готовая вонзить свои мечи. И если это была игра, то Лиза проиграла. Но мыслями она всё ещё стояла с Алевтиной, слушала её, старалась понять. Но не понимала. Не понимала, почему вокруг неё снова огонь? Почему опять так горячо? Лиза лежала посреди собственного конца и понимала, что умирает. Зачем только спасала Алевтину? Для чего? Почему этот маленький домашний цветочек не побоялся засухи от сильной жары, не побоялся ничего, смело войдя в самое сердце пламени за той, кто не заслуживал пощады. Но почему бы и нет? У Лизы есть руки и ноги и нет причин отказать в помощи ближнему. Бог учил её этому. И если она умрёт, то во имя него, во имя любви к нему. А огонь подступал всё ближе, мечтая поцеловать смелого ангелочка, лизнуть в щёчку, как любимый котёнок Боська. И Лиза встала на ноги и приготовилась. Гордо и смело, не закрывая глаз, не думая кричать, не собираясь прыгать обратно. Она примет каждый укус, каждое покалывание, каждый поцелуй адского пламени. Руки и ноги почернеют, пропадут ресницы и брови, волосы станут рыжевато-красными, а глаза… глаза будут сверкать счастьем, когда она сделает последний вдох, последний выдох. — Всё было не напрасно. Она знала, что огненную стену ей не преодолеть. Алевтину пламя намеревалось напугать, когда как Лизу — сжечь дотла. Она поняла это, когда круг огня заметно сузился, а раскалённые стены утолщились. Пламя стало обжигать в два раза больнее, и любая попытка перепрыгнуть его приравнивалась к смерти. ОНА жестоко отыгрывалась на людской глупости. Как и сказала Алевтина, Андрей мог выжить, если бы прислушался к совету книги судеб, Юля могла избежать кровавой участи, если бы сразу обратила внимание на осыпающиеся с люстры винтики. Вот и Лиза сидела бы сейчас в безопасности, если бы увидела в охватившем Алевтину пламени опасность, а не играла в героя. Осознавать правду было больно, но Лиза не жалела, что спасла Алевтину. Она не судья, чтобы приговаривать её к казни, да ещё такой кровожадной. Теперь всё стало ясно. Огонь уйдёт только тогда, когда сделает то, зачем пришёл. Он не уйдёт без неё. Он заберёт её с собой. ОНА заберёт её. Абсолютная сила. Конечная станция для всех. А терминус Лизы — огонь. На всякий случай, она посмотрела себе под ноги. Она знала, что ничего там не найдёт, но должна была удостовериться. И посмотрела. И ничего не нашла. Только догорающие куски поролона. Среди них Лиза различила медвежье лицо. И наконец познакомилась с ребёнком Алевтины. Это была игрушка. Лиза спасала игрушку, которая в итоге сгорела, как сгорит и она. Но нет. — Всё было не напрасно. — Казалось, Лиза уже не верила. Но хотела. Страшно хотела верить, что её смерть будет что-то значить, что она умрёт не зря. ОНА убьёт Виноградову быстро и беспощадно. Но и Лиза может оставить свой след! Что-то она сделать могла. Здесь и сейчас она обязана разгадать ЕЁ личность, она должна довести начатое до конца. Так много узнала, такое количество информации собрала. Теперь нужно склеить кусочки. Склеить, как склеила записки Жоры. Она обязана! Но действовать нужно быстро. — ОНА говорила со мной. Принцесса Логос. Конечная станция. Люди умирали здесь долгие годы, мы не первые. Летающие простыни. Думай, Лиза! Оживший стул. Стул. Стеллаж. Принцесса Логос. Конечная станция для всех нас. Центр пересечения… центр пересечения всех потерянных душ… я знаю. Плач. Слышен плач. Слышен смех. Адам найдёт успокоение, когда никого не останется. Все должны уехать. Конечная станция. Сломанные судьбы… О, ГОСПОДИ! Двери «Логоса» открылись. И прибежала Даша. А за ней Макс волок два наполненных водой ведра. Тайна вышла, доедая рожок мороженого. Её сопровождал Захар. А за ними подоспела и Авикеджи со злобной миной на лице. Замыкали компанию Настя и Габодя. Мальчик потрясённо смотрел на огонь. — Макс, туши! — закричала Даша. — Лей воду! Морозов подскочил к стене пожара и несколько литров воды ударили по ней со всей силы. Но ничего не произошло. Огонь только усилился, поднявшись повыше, став шире, как будто ОНА показывала своё величие, смеялась их жалким попыткам. — Нужно больше воды. — Сказала Даша. — А если там никого нет? — задумался Морозов. — А если есть? — не унималась Даша. — Таня видела, как Лиза выбегает на улицу. А теперь всё в огне. Там точно кто-то есть. — Виноградова может быть там? — испугалась Авикеджи. — Сначала запирает меня в комнате, а теперь бросается в пекло. Что происходит? — Она была не одна. — Как бы невзначай сказала Тайна. — С ней была… постойте, а кто с ней был? — Я тоже слышала два женских голоса, когда сидела взаперти. — Вспомнила Авикеджи. — Лиза с кем-то разговаривала. — Я видела брюнетку. — Подчеркнула Тайна. — Да, и она всё время что-то повторяла… — кивнула Авикеджи. — Дайте подумать… фраза такая раздражающая. — Ажур-абажур. — В сердцах выпалила Даша. Ярость охватила её с ног до ушей. Гнев бушевал внутри. — Да! — согласилась Авикеджи. — Кто это? — Больше сомнений нет. — Сказала Даша. — Лиза точно там. — Она обратила на Макса требующий поддержки взгляд. Только он знал, кто такая Алевтина. Остальные собравшиеся никогда не слышали о ней. Только он помнил, на что она способна. — Как потушить огонь? — Морозов стал смотреть на всех по очереди. — Никак. Если прыгнем туда, сдохнем вместе с ней. — Захар засучил рукава. — Но что поделать? Других вариантов ебучая жизнь не подсказала. — Папа, что ты делаешь? — Нет. — Тайна схватила его за локоть. — Ты старый пердун, ты умрёшь. А я не умею выбирать гробы и не знаю, какая еда должна быть на похоронах. Внезапно все замолчали. В шипениях и завываниях пламени различался голос. Кто-то хрипел. Хрипел как можно громче, чтобы быть услышанным. — Лиза? — Даша подскочила к огню. — Лизонька? — вот и Авикеджи сменила гнев на милость. — Мы вытащим тебя, дорогая. — Надеюсь, она не слышала, как я предлагала не спасать её? — почесала голову Тайна. — Ре… ребята… — воздух кончался, огонь пожирал её. Лиза говорила с трудом. — Ребята… ОНА… Это её последний шанс. Если не скажет сейчас, то замолчит навсегда. Горло не охрипнет раньше времени, язык обязан заговорить, губы должны затрястись. Это её слово, её шанс. И никто не помешает ей сказать. Но голова кружится слишком сильно. Телу слишком жарко. Пот стекает с неё. Течёт и испаряется, убиваемый адским пламенем. Ещё секунда и она упадёт и задохнётся. Продолжение следует…