***
Матвей Николаев не стал дождаться окончания пирушки и покинул злосчастную квартиру. Слава и Антон остались с Полиной, которая чуть ли не залпом ополовинила оставшуюся в бутылке часть и теперь бурно высказывалась, какая она несчитанная и как её никто не любит. Помимо Полины с её беременностью, которую вообще нужно сперва доказать, у парня хватало и других мыслей и поводов для раздумий. Кира. Совсем ещё ребёнок. Ребёнок, до которого отец Славы посмел дотронуться. Дойдя до здания ТЦ, Матвей остановился и достал последнюю в пачке сигарету. С Полиной всё более-менее ясно: женихов у Ольховской всегда было даже больше, чем нужно. Теоретически отцом ребёнка (если он вообще существует) мог быть кто угодно. Сигарета вот-вот норовила погаснуть от пронизывающего ветра. Матвей натянул капюшон и глубоко задышал, отгоняя ненужные мысли. Он молодой спортивный парень, сын богатых родителей, какое ему дело до чьих-то проблем? Выкинув тлеющую сигарету в ближайшую урну, Николаев резко развернулся и чуть не сбил с ног какого-то спешащего по своим делам человека. — Осторожнее, придурок! — кажется, он задел ребёнка. — Вот уж не знал, что малолетка знает такие слова. — Матвей повернулся в ту сторону, откуда доносился голос. — Ты? — это была Кира. — Вечно ты под ногами где-то путаешься, — пробурчал парень. — Ты на «Спокойной ночи, малыши!» не опоздаешь? — Придумай шутки более оригинальные. Даже Петросяна слушать смешнее. — В свете фонарей у ТЦ Матвею показалось, что девушка плачет. — Что-то случилось? — проигнорировал он колкость и, схватив Киру за рукав, развернул к себе. — Тебя это точно не касается. — Если это снова отец Славы, то ещё как касается. — Это не он. — Кира перестала вырывать руку из «капкана» парня. — И помимо него гадов хватает, а гадин особенно. — Ты о ком? — Какое тебе дело до моей жизни? — Кира в очередной раз дёрнулась, но Матвей сжимал её руку. — Давай просто поговорим. — Я из дома ушла, — выпалила Чернова. — Легче тебе стало от этой информации?***
Чёрт! Ненавижу эту свою черту характера — когда мне слишком плохо я или закрываюсь от любой попытки что-то у меня узнать или начинаю откровенничать с первым встречным. И сейчас как раз второй случай. Если бы кто-нибудь мне сказал, что я буду рассказывать Матвею Николаеву о \своей жизни, я бы от всей души съездила этому шутнику по лицу. Эки сказочки! — Пойдём в тепло? — Матвей забрал у меня сумку. — Ладно. — Я покорно шла за ним по пятам. — Но ТЦ с кафе в другой стороне. — Мы идём ко мне домой. Ты же сама сказала, что ушла от родителей. Значит, ночевать тебе негде. — Но это не значит, что я останусь у тебя! — я резко остановилась. — Брось! Отец в командировке, дома только прислуга. Комнат у нас предостаточно. Выспишься хотя бы как следует. Кстати, зачем тебе столько вещей? — Это на завтра. У меня тренировка, — осторожно ответила я. — Ты решила вернуться на доску? Похвально. — Откуда ты знаешь про травму? — настороженно переспросила я, снова останавливаясь. — Читал, искал. Ты же в Перми у Борисова тренировалась? — Допустим. — А меня его ученик тренирует — Иванков — он сейчас во «Взрыве» работает. — Как ты сказал? — я снова остановилась. — «Взрыв»? Я планировала завтра туда на отборочные идти. Точнее, уже сегодня, — я бросила взгляд на циферблат наручных часов, который показывал, что время уже перевалило за полночь. — Не думаю, что там тебе светят какие-то отборочные. Если честно, контингент там так себе. А тут сама Кира Чернова. Ты же рвала всех на региональном уровне. — Это было до травмы, к тому же, уровень Перми ниже местного. Питер всё же. — Талант не пропьёшь. — Матвей позволил себе быструю улыбку. — После школы пойдём вместе. У вас какой последний урок? — Литература. — Отлично. У нас химия в соседнем кабинете. Я зайду за тобой. — Матвей остановился у подъезда. — Прошу. Что ж, кажется всё складывается не самым плохим образом. С этим парнем, оказывается, даже можно нормально разговаривать. Мысли об отце на миг снова всплыли в моей голове, когда взгляд упал на висящие в светлом холле фотографии: Матвей с отцом на скейте, на море, в зоопарке. Странно, ни на одной фотографии нет матери. Решив не лезть в душу парню, до которого мне нет никакого дела, я покорно проследовала за женщиной лет пятидесяти, которую Матвей представил мне как Аллу — их помощницу по хозяйству. Через некоторое время я уже лежала в отдельной комнате на широкой и высокой кровати с кучей маленьких подушек и горой мягких игрушек и чувствовала себя героиней какого-то американского сериала. Что ж, впечатлений было в последние часы явно предостаточно. Закрыв глаза, я начала прокручивать в голове перечень элементов, которые хотела непременно показать на отборочных. Если бы всё было бы так легко! Только бы не испугаться. Спокойной ночи, Кира!