– Никогда не мог понять тебя… – глубокомысленно пробормотал Кристофер вглядываясь в эти осточертевшие стекла, где так часто отражалось обозленное, возмущенное лицо, но тем не менее все такое же прекрасное.
– Пытаешься понять меня? – без тени былого веселья и издевки, хмыкнул Джексон, совсем расслабляясь в железной и такой привлекательной хватке. – Забавно. Я тоже.
– Ты абсолютно точно не с этой планеты… - глубоким голосом нашептывал Кристоф, наклоняясь чуть ниже. – Готов поспорить на сотню баксов… - совсем переходя на интимный шепоток, повествовал Рид. А Итон, кажется, погибал от этой сказки…
Что же такое с этим садистом? Откровения…? Мысли…? Такой задушевный тон…?
Нет, Кристофер, конечно и раньше позволял себе разговориться в компании этого паренька… Однажды даже целый день проговорил с ним ни о чем… Это день отмечен красным цветом в календарике у Джекса в комнате. Там многие даты отмечены, если быть честным… Каждая улыбка… Каждое милое, невзначай сказанное слово… Каждый просквозивший нежностью взгляд – такая дата, кстати очень редкое явление. А может это и вовсе больное воображение выдает то, что желает?
Да и вообще… Рид многое себе позволял в присутствии своей игрушки, раз на то речь пошла. Потрепать его по плечу… Просто так, ребячески, игриво. А у Итона руки леденеют от этого, и покрываются липким потом, от волнения. Жесткие, крашенные черные волосы не раз были в грубых и больших руках «великана». Не тогда, когда он оттягивал их вниз, дабы показать явное господство. А просто из-за того, что «листик застрял, неряха». Джекс даже объятия своего задиры испытал на себе. Когда садист убегал от очередных игрищ своих друзей, он сбил мальчишку и еле поймал, когда участь сломанного носа, кажется, была неминуемой.
Помнить все это… Одержимость, не иначе.
Здесь явно есть какой-то подвох. И Джекс предпочитает не думать, насколько больно ему будет после. Главное, наслаждаться сейчас. И не важно, что это миг. Всего лишь мгновение из всей длинной жизни. Но нужно вдоволь насытиться им.
Жизнь уже научила – что такое дорожить настоящим…
– Зачем ты делаешь это…? – непонимающе спрашивал Рид. Его голос крадучись проникал под кожу.
Всматриваясь в темные стекла, он пытался рассмотреть хоть что-то. Ну что-нибудь, пожалуйста! Ну хотя бы намек на какие-то человеческие эмоции. Но ни стекла, ни сам человек не даст это сделать. «Стой и мучайся, придурок!» - так и хочется ребячливо закричать, а потом, показав язык, убежать. Просто потому что заслужил.
– Почему ты так поступаешь? – растерянность – это последнее, что ожидал увидеть Джекс на лице Кристофера. Но тот и вправду был в замешательстве. Да еще каком. Глаза так и бегают по всему лицу мышонка, в поисках поддержки. А Итон сдерживает смешок, ибо «стой и мучайся».
– Ха…. – выдохнул мышонок, пытаясь пошевелить запястьем. Руки порядком затекли в таком неловком положении. – Не пытайся меня понять… Я и сам не особо врубаюсь, – честно признался Джексон, отвернув голову. Нанизывающий взгляд – любимая и ненавистная пытка сразу, стоит ли повторять об этом?
– Понимаешь… - протягивал Рид, стараясь собраться с мыслями буквально за секунду. Но это получалось фигово, к слову, он никогда не мог придумывать на лету. Здесь лишь один виртуоз. Этот ребенок с черной челкой. – Я не могу… – Итон видел, как трудно давались эти слова его мучителю. А оттого так странно… И страшно, если быть честным. До усрачки страшно, что может сказать этот чудило… Серьезно… На что он еще способен?!
– Крис! – взвизгнул уже знакомый голос, а мышонок чуть в штаны кирпичами не наложил, на секунду думая, что это пожарная сигнализация заверещала.
Дежавю какое-то, ей богу. Снова волк загнал зверушку в ловушку и стоит, наблюдая за страхом в глазах (которого он не видит, кстати). Снова чей-то голос заставляет выползти на коленях из своего мира.
Правда несколько деталей отличалось… Но это так, ерунда. Просто Джексон готов собственноручно пасть порвать этому горе-спасителю. Надо же было все испортить.
Кажется, никто и никогда не узнает, для чего были все эти натуги Кристофера. А так в целом, ничего страшного. Мышонок может быть, проклянет этого парня, которого, кстати, он не знал. И все. Ничего такого не стоит ожидать. Наверное.
Ярко-рыжие волосы – все, что врезалось в корочку мозга, пока тело не было впечатано в стену. Итон ойкнул от неожиданности.
Что это за внезапные порывы? Неужели так трудно было подождать, пока он своим убогим зрением разглядит того, из чьих кишок он свяжет варежки для бездомных?
– Крис! Хватит издеваться над этим ребенком! – визжал голос, а обладатель подошел вплотную к своему другу. – Это уже не смешно! Перестань! – голосил рыжий парень. – Это был неудачный спор! – парнишка был не крепкого телосложения на вид, но кажется, сил ему хватило, чтобы рывком оторвать плечо Кристофера и повернуть того к себе. А может быть, это он позволил повернуть себя?
Так. Погодите-ка. Голова готова была разорваться от мыслей. А тело от эмоций.
Сейчас многое крутилось в голове Джексона. Во-первых, как же ноют запястья. Возможно, завтра там будут синие браслеты, которые лишний раз будут доказывать, что он собственность Рида.
Во-вторых, о чем лопочет это рыжее чудо? Спор? Не смешно? Разве Кристофер сделал недостаточно больно до этого? Разве он мог поступить так гадко снова?
И этот задушевный тон был фальшивкой?! «Что ж, Кристофер Рид – вы прекрасный актер…» - с болью проносится в голове. «Стоит ли вам похлопать?» - иронично высказывался мышонок не смея произнести и звука вслух. Все, что оставалось сейчас – смеяться. «Как думаешь, безумный смех поможет мне не разреветься?» - спрашивал Итон умного человека, то бишь, себя.
– Чарли. Это. Не твое. Дело, - буквально рычит зверь из груди. А Джекс содрогнулся, вдруг осознавая, что его здесь, в общем-то, больше ничего и не держит. А «смешные» высказывания в голове больше не звучат так громко.
Руки сковала неприятная свобода. Как может быть свобода неприятной? Вот же ж загадка.
Эмоции подходят комом к горлу. И Джексон готов поспорить, что его сейчас вырвет. Осознание реальности мгновенно навалилось так неожиданно и болезненно.
Все эти слова, те, в которые так наивно поверил мышонок – были очередной издевкой этого мудака. Как будто до этого он недостаточно его губил словами.
За все свои шестнадцать лет, Итон почему-то в данный момент так явственно ощутил, что он еще ребенок, который не в состоянии сдержаться, когда больно, от разбитой коленки. Душевный крик раздирает молчание. Его ощущают все трое, но никто не слышит.
– Крис, блять! – последнее, что уловил паренек, перед тем как дать деру.
«Этот чертов телефон!» - надо же было его забыть в этот неподходящий момент! «Этот чертов класс!» - почему именно у него встретился Кристофер?! «Эта чертова школа! Эта чертова жизнь!» - сейчас все казалось таким ненавистным. «Этот чертов Кристофер…» - Джексон костерит все. И на всех известных ему языках.
« Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу.» - как мантру повторял он, пока бежал по пустынной улице. Эта улица была спасением почти всегда. Опасная, но короткая. Здесь не часто кого-то встретишь, но если услышишь «оп, пацанчик, чо по мелочи?» – беги.
Стараясь сдержать влагу на бахроме ресниц, юноша судорожно открывал дверь в квартиру. Только руки не слушались. Ключи все время падали. А перед глазами предательски плыло.
« Не реви! Не реви!» - словно командир, приказывал себе мышонок, пытаясь дрожащими пальцами расшнуровать кеды.
«Опять попался на обман…» - содрогаясь от слез, он присел в коридорчике, так и не сняв левый кед. «Сколько можно издеваться?» - истерически кричал он в голове. А снаружи просто закрыл лицо ладошками, притягивая колени к груди.
– А я столько сказал… Столько, сколько не говорил за весь этот год, - дрожащим голосом нашептывал Джексон темноте, что окутала его, как родного. Холод паркета совсем не смущал. Хотя и мурашки покрыли все его миниатюрное тельце. А может это и не озноб вовсе заставляет тело дрожать? – Поверил ему. Повелся на взгляд… На его этот невинно-испуганный тон. Какого хрена?! Да ты издеваешься, блять?!
Слишком долго терпел. Слишком больно били словами. Слишком долго одинок…
Слишком много этого "слишком", и все это с лихвой настигло. Буквально волной накрыло… А как известно, под водой дышать мы не можем. Вот и Джексон задыхается. Задыхается в этом мире.
***
Добровольно убивать себя – пожалуйста! В чем проблемы? Это будничное занятие.
Часа хватило, чтобы понять, что все люди-твари и заставить себя вновь дышать. Потому что надо жить. Долг, помните?
Наверное, многие поймут, что такое пялиться в одну точку. Просто лежать на смятых простынях и, не моргая смотреть в потолок. Потому что больше ничего не хочешь. Внезапно не осталось сил даже на то, чтобы втягивать носом воздух.
«Тик-так» - врезается в разум, и никаких мыслей более. «Тик-так» - бьет уже который час. Хочется закрыться в себе. Уйти от мира. Просто сдохнуть для всех. Чтобы больше никто не приставал. Даже этот ненавистный и такой любимый Кристоф!
Как он может быть дьяволом с таким невинным личиком?! Абсурд!
Скинув очки на пол, Джекс перевернулся на бок. Первый признак жизни за полтора часа. Глядишь, скоро встанет на ноги.
Еще минут двадцать и все снова пойдет по кругу: бессонная ночь, фастфуд у экрана, во рту, больная рана и никто не услышит его беззвучную мольбу.
Так всегда было и будет, поверьте. Уже не в первый раз проходим.
Громкий звон телефона отвлек от увлекательного занятия – самобичевания – что может быть лучше? Стряхнув трехтонную боль с плеч, Джексон встает с кровати.
– Да, мам? – теплый, мелодичный голос мышонка с любовью проговорил в трубку. «Что ж, вы тоже отличный актер, Джексон Итон» - подначивал себя мысленно паренек. Скрыть боль за безразмерной любовью – не так уж и трудно. Любовь – единственное, что заставляло его дышать после очередной скорби о растоптанной душе.
– Джексон! – воскликнула женщина довольно-таки писклявым голосом, а паренек закатил глаза. Слишком много за сегодняшний день криков. – Сынок! Мальчик мой, ты в порядке? Почему утром ты мне не позвонил? – чуть ли не слезно спрашивала она. – Ты уже покушал? Миссис Джекки оставила ужин? Как ты себя чувствуешь? Как в школе? По телевизору говорили, что у вас в городе сегодня похолодало. Ты тепло одеваешься? Достань шарф, который я связала, надевай его!
Шквал вопросов хлынул из телефонной трубки и юноша зажмурился, надеясь не оглохнуть.
– Все в порядке, - коротко ответил на все вопросы сразу. Итон не хочет беспокоить мачеху. Он не хочет доставлять проблем своим существованием. – Ты мне лучше скажи, как ты там? Ты там уже месяц. Как самочувствие? Как сердце? Что говорят врачи?
– Какой же ты зануда, Джексон! – возмутилась женщина, хихикая. – Со мной все в порядке. Сердечко больше не шалит. Врачи говорят, скоро можно будет перевести меня в общую палату.
– Это невозможно. – грубым, не терпящим возражений, тоном возразил парень. – Я не позволю, чтобы тебя перевели в общую.
– Нет! Так нельзя! Я хочу в общую!
– Эй! Кристина! Не будь ребенком! Тебе нужно полное восстановление.
– Джексон, - притворно хныкала женщина на том конце провода.
– Кристина, не зли меня.
– Да Джексон! Что в этом такого? Я здесь одна и мне скучно. Ты учишься в другом городе. Твой отец давно ко мне не приезжал.
«А если бы приехал, я бы его придушил, как курицу» - мысленно вставил Джексон между строк.
– Что мне еще делать?
– Хорошо, мам. Мы поднимем эту тему чуть позже. А сейчас я пойду спать, тебе скоро должны капельницы ставить.
– Да, милый. Хорошо. Иди спать. Выспись хорошенько. Люблю, целую.
– И я тебя, - уже в пустоту сказал мальчишка. Схватившись за волосы, он скатился по стене.
Сколько еще должен пережить этот ребенок, чтобы быть счастливым?!
***
Звук жужжащего процессора успокаивает. Немного глупо, но это так.
Стянув все слои одежды, и оставаясь лишь в нижнем белье, Джексон залез на стул с ногами, вглядываясь в экран. На форуме тысячи сообщений с заявками. Но это уже так мелочно и неинтересно. Раньше Банни брался за любую работу, а сейчас нужно выбирать. Как сильно бы ему не нужны были деньги, а работать без интереса он не готов.
Холодный сердцем: Ой, забавный ребенок. Обошел он меня. Смешной. Я скинул твою почту ему, он должен сам написать. Удачи.
Bags Bunny: Эй! Ты дурачок что ли? В первый раз работаешь? Как вообще можно было сразу скидывать мою почту? С такими, блять, поставщиками меня и найти не долго.
Холодный сердцем: Ребенок! Что за словечки мне тут? Уверяю, заказ тебе понравится. Ну все, я побежал.
Bags Bunny: Дубина.
Откинувшись на спинку стула, Джекс вздохнул, беря в руки очки. Напялив их, он осмотрелся.
– И как долго ждать мне этого заказчика? - спросил он у тишины. Джексон закрутил стул в страстном танце. Только стул и он. Вот что бывает, когда долго живешь один.
Ответ долго не заставил ждать. Всего-то двадцать минут, ага.
Dark: Какой же у тебя странный ник для хакера, зайчик. Ты вообще кто? Девушка? Парень?
– Чего?! – возмущенно фыркнул мальчишка, резко останавливаясь на стуле, подлетая к экрану. Не показалось ли? Знаете, не так ведут переговоры. Ой не с того ты начал, ой не с того…
Bags Bunny: ммм… Удачное знакомство, темный (о да, оригинальность ника так и плещет!) Не подумал своей головешкой, что я и отказаться могу от таких теплых приемов?
Dark: не думаю, что у тебя деньги лишние. Я плачу. И плачу много. Тем более, если ты справишься удачно со своей работой, зайчик, Мистер Рид может дать тебе по-настоящему прибыльную работу.
Знаете, что такое букет эмоций? Это когда твое унылое лицо преображается в безумное. Не будь унылым говном, а будь озорной какашкой, кажется, так говорят? Именно это почувствовал Джекс.
Неужели судьба подкидывает подарки, вместо ядовитых какашек? Наконец-то отстрадал?
