Рассвет страсти

Кристофер прекрасно понимает, что поступает крайне жалко, выбегая из лифта, оставляя мышонка в незнакомом офисе. Понимает, что тот запросто может потеряться здесь. Он вообще многое понимает, пока удирает. Но он совершенно не понимает, что его сподвигло коснуться губами нежных век Джекса. И пока он трусливо сбегает, сердце совершает кульбит, чувствуя тепло на шершавых губах. Он все еще чувствует, как яблоки хаотично двигаются под тонкой кожей, пока он легонько касается мякотью губ. Забегая в приемную, Крис не может расслабить булки. Ему по-прежнему страшно. Страшно так сильно, что дышит через раз. Он и вправду совсем не понимает своих собственных желаний. Это пугает до чертиков. Паника сковывает пальцы, когда Кристоф пытается налить себе воды из кулера. Поэтому бросив пластиковый стаканчик на пол, он ждет, пока секретарша приготовит ему охлажденный кофе. Плюхаясь в кожаное кресло, что стоит в приемной, Крис активно пытается массировать виски. Итак, что он имеет, собственно? Он запутался в своих чувствах и желаниях. Ему страшно. Выходов он не видит. И так стремно, что он не протянул руку с просьбой о помощи, когда тонул в омуте ощущений, целуя мальца. А еще он этого ребенка оставил в лифте. В огромном офисе. Которого он не знает. Подавившись собственной слюной, Кристоф машет руками, дабы привлечь внимание секретарши, что наливает кофе. Кашляя, он старается изъясниться, что ему нужно. – Где-то на этажах потерялся задрот. В стремных, темных очках, с длинными патлами и огромной одежде. Выпроводи его из офиса. Пока девушка выбегает, цокая каблучками под пристальный взгляд Кристофа, вторая секретарша говорит, что отец уже ждет. Риду будто ведро ледяной воды выплеснули в лицо. Да и глыба льда заехала в глаз. Он совсем забыл, что он в офисе у отца. Ну, точнее совсем забыл, что он и вправду должен встретиться с ним, и поэтому нужно загнать себя в установленные рамки. Откашлявшись в кулак, Крис спокойной походкой заходит в кабинет отца, что уже ждет его, отвернувшись к огромному окну. Кристофер честно презирает свой образ жизни. Он чертовски ненавидит быть таким, какой он сейчас. Ненастоящим. Это кукла, которую хочет видеть отец. Крис ощущает себя жалкой собачонкой, пока ждет, чтобы отец обернулся. И он не позволяет себе проглотить вязкую слюну от кофе, что успел глотнуть перед входом, пока стоит, сложив руки. Словами не передать, как ему все это надоело. Как вся эта жизнь претит. До тошноты. Но он стойко продолжает стоять, не смея громко вздохнуть, пока смотрит в седую макушку отца. А тот не особо торопится обернуться к обожаемому сынку. Раздражение медленно распространяется по венам горячей струей. Крис явственно чувствует, как все тело разгорается. Не так, как было в лифте. Там он чувствовал трепетный огонек. А после пылкий пожар. Но здесь все по-другому. Всепоглощающий жар. И ненависть к себе и такой жизни едко проникает под кожу. Он на самом деле так сильно не хочет всего этого. У Криса это на лице написано. Только прочти, папочка. Но, кажется, седовласый мужчина слеп. Не желает и слова прочесть, что ему будет не на пользу. Кристофер уже пятую минуту сжимает края куртки, что надел еще в машине. Он не нервничает в присутствии отца, нет. Нечто другое. То, чего и сам Кристофер не в силах понять. И вот, спустя триста пятьдесят шесть секунд, мужчина в кожаном кресле, поворачивается всем телом, невидящими глазами уставившись в сына, нахмурив, черные, густые брови. – Кристофер, – грубым, хриплым голосом произносит он, играя костяшками на руках, перед своим лицом. А обладатель имени кривится. Нужно ли повторять, что не нравится ему слышать свое имя. У мужчины лицо было морщинистым, но при этом не потеряло своей формы и грозности. А тем более складка на лбу. – Ты не должен совершать опрометчивых поступков, – он говорит спокойно, уверено, а у отпрыска все тело напряглось. Было бы легче, если бы он наорал. Скидывал бы все вещи, что под рукой. Закатил бы огромный скандал, чтобы аж уши вяли. Было бы и вправду легче, чем этот вкрадчивый тон, что вместе с ненавистью въедается под кожу. – О чем Вы, отец? – Кристоф все еще не проглотил слюну, и поэтому говорить без запинки было крайне трудно. – Детектив Конг звонил мне. Рид младший, наконец, сглатывает и молится, чтобы это было не так громко, как слышал он. – Он все еще не собирается закрывать дело… – затягивая речь, произносит мужчина, специально мучая своего сына. – Он говорит, что свидетели все подкупные. Что на месте происшествия никого не было, кто может подтвердить твою невиновность. – Но отец! – Крис не выдерживает давления. Он хочет возразить. Но не может, затыкая рот. – Не беспокойся, я заткну этого адвакатишку. Сейчас я самолично возьмусь за него. Кристоф хочет сказать, что ничего не надо. Что пусть все будет, как будет. Но молчит. Кто бы мог подумать, что Кристофер Рид такой тюфяк в присутствии собственного отца. – Просто продолжай упорно трудиться, чтобы я мог спокойно передать тебе все дела. Я все подготовлю за три года. Столько у тебя времени. Сынок, – «сынка» передергивает от обращения, но он вовремя возвращает безразличную личину, дабы не получить по шее. Но, в конечном счете, Крис уж точно не боится физических повреждений. – Я хочу, чтобы ты прожил спокойную, богатую жизнь. Хочу, чтобы ни в чем не нуждался. Ни ты, ни мои внуки. « А кто-нибудь спросил, чего хочу я…?» - Рид младший и в самом деле хотел бы задать этот вопрос, но, черт возьми, он не имеет право на «хочу».

***

Лежа на кровати, Кристоф призирает себя и свое жалкое существование. Он два часа слушал то, что он должен делать и то, чего не должен. Он, блять, сто двадцать минут, ненавидел чертову жизнь. Блядские семь тысяч двести секунд он желал послать все к черту, развернуться и уйти в закат. Ты хочешь путешествовать по миру, но тебе завтра в школу. И в итоге согласился со всем, что велел ему отец. Ненависть давно выела все внутренности. Еще где-то на двадцатой минуте разговора с отцом. Кристофер чувствовал себя пустым. Будто все внутренности вырвали руками и даже не зашили брюхо. Поддувает… И Крис бы рад пожалеть себя, да только презирать себя еще сильней уже некуда. Воздух из легких и всего тела выбивает, когда на компьютере приходит сообщение. Bags Bunny: привет.