ERIK NAM – DREAM 2NE1 – I LOVE YOU WINNER – I Missing You
Мысли героев выделены курсивом Джексон чувствует невероятную благодарность. Буквально всем телом. Оно будто наэлектризовалось. И потряхивает. Совсем чуточку. Спрятав лицо в ладошки, он улыбается. И Джекс честно готов помолиться, лишь бы это все не было сном. Самый дорогой человек, какой у него только есть, только что не оттолкнул, узнав, какой он «отвратительный и неправильный» и плевать, что это вовсе не так. Да и с каждой секундой слова Эммили пропитывали изнутри, заставляя понять, как сильно ошибался Джексон, считая себя таковым. Глупость какая… Они же с пяти лет вместе. Как тут не стать зависимым от ее мнения? От ее поддержки. От нее самой. И хоть Эммили и бывает порой еще тем ребенком, она умная. Она заботливая и классная. Она самая-самая. И Джексон был бы бесконечно счастлив, если бы он влюбился в нее когда-то, а не в этого пафосного дебила. Он бы не причинял боли ни ей, ни себе. Раньше Итон считал, что это тяжело – от кого-то зависеть. Опасное дело – к кому-то привязываться. С ума сойти, как порой бывает больно. Больно лишь от страха потерять. Да и сейчас, он не отказывается от этих слов. Но при этом, это так ахуенно зависеть от кого-то. Особенно, когда тот, от кого ты зависишь, зависим и от тебя. Харрис целиком и полностью зависит от Джека. Даже чересчур, наверное. Она же уже не та пятнадцатилетняя девочка, что везде таскается за младшим, словно хвостик. Джексон был крутым в ее глазах. Пожалуй, всегда. Особенно, когда он получил тумаков от ребетни, заступившись за Эммили, прекрасно зная, что та ходит на боевые искусства, и что это она вполне себе может защитить его. Но: «Девочки не должны драться! Они носят платья и какают ромашками». Эммили долго хохотала, обрабатывая ранки на теле Джекса. Джексону шестнадцать и ему бы приглашать красавиц на свидания. И радоваться урванному поцелую на последнем ряду. А потом рассказывать друзьям, как девчонка разрешила потрогать ее грудь и, что они почти пошли до конца. А не валяться в своей кровати и считать себя куском дерьма. Он прекрасно слышал все-все крики Эммили из ванной. И ему пиздецки жаль, что она заперла дверь, и он не в силах ее выбить. Крепкая уж больно. Ему также пиздецки больно слышать ее вой. А еще он пиздески сожалеет, что не может заставить себя разлюбить. Признавшись в своей любви еще и вслух, он понял, как глубоко он вляпался. Он понял, какой пиздец ему и его нервной системе. Да и вообще, пиздец всей его жизни. Он ни за что, ни за какие коврижки, никогда не должен был признавать свою слабость. Хотя, такая ли это уж слабость? Если честно, ему нравится это чувство. Даже слишком. Он сказал эти слова с такой уверенностью. «Я люблю его…» – сердце замирает каждый гребанный раз, когда память подкидывает его собственный голос снова и снова. Одно дело, иногда надрачивать на его ахуенную внешность. На него такого пиздецкиабалденного. Изредка прослушивать записи на телефоне с его голосом, что он сделал тайком. Отмечать красные даты в календаре. И прочее. Но не признаваться в любви… Нет. Это было чересчур даже для Джексона. Через сорок минут из ванной выползает Эммили. Убитая. Разбитая. Размазанная. Втоптанная. В общем, не в самом лучшем виде. И, Джекс предпочел бы не видеть ту улыбку, какой она улыбается ему сейчас, встретившись в коридоре. Эта улыбка была совсем не для ее лица. Виноватая. Извиняющаяся. Неловкая. И вообще, Харрис еле дотопала до дивана после, какие ей тут улыбки. Джексон на минуточку забывает покрывать себя трехметровым матом. И с ноги включает компьютер. На загривке волосы встают дыбом, когда Джекс думает, что написать тому, кому признался в любви меньше часа назад. И плевать, что не лично. Плевать, что в мыслях. Плевать, что он ни за что не услышит этого лично из его рта. В голове было пусто, ровно также, как и в желудке. Итон на носочках бежал до кухни. Шума он наделал столько же, как если бы стая слонов бежала. И поэтому обратно, с тарелкой бутербродов и миской печенья, он уже шел спокойно и знал, что он будет набивать по клавиатуре.Imagine Dragons – Dream
Bags Banny: привет. Да, банально. Но что он еще придумать, запивая печенья молоком?! Dark: я ждал тебя. Внизу живота приятно теплеет. И Джекс улыбается совсем немного. Bags Banny: прямо-таки ждал? Dark: конечно ждал. Что мне еще делать? Сегодня день прошел впустую. Я выслушал о том, какое я дерьмо. Почувствовал на себе, какое я дерьмо. И проебал шанс найти тебя. Осталось всего лишь сорок восемь часов. Джексон хрипло смеется. Кажется, они оба одинаково плохо себя чувствуют… Bags Banny: ты заставляешь меня чувствовать себя виноватым. Dark: это не так. ╮( ˘ ､ ˘ )╭По большей части я виноват сам. Bags Banny: правда? Dark: нет конечно. Ты тоже виноват, засранец. Ты должен мне хотя бы немного помогать. Bags Banny: ох, верно. Забыл, что ты тупенький. Ну ладно, как тебе помочь? Я обещал подсказки. Dark: именно. Обещал. Как ты выглядишь? Bags Banny: Внешность? Ох, это та вещь, которую люди не выбирают, но все почему-то оценивают? Глупо. Нет, Джексон не злится. И скрепит зубами просто так. А губа до крови закушена для наслаждения, ага. Dark: кажется, для кого-то это больная тема? Bags Banny: тебе кажется. Итон фыркает совсем немного. И не презрительно. Ему просто не нравится то, что Кристофер оказывается очень проницательным. Dark: я так не думаю. Но ладно, давай перейдем к чему-нибудь попроще? Bags Banny: например? Dark: расскажи о себе. Какой образ жизни ведешь? Чем увлекаешься? Может, я тебя и вовсе знаю. Bags Banny: знаешь, прожив свою небольшую жизнь, я понял, что мне в общем-то, нечего рассказать о себе. Помимо компьютера за свои неполные семнадцать лет, я ничем и не интересовался-то. Dark: могу сказать о себе то же самое… Спорт мне и не интересен почти. Лакроссом должен заниматься любой американский подросток. Тупоголовый, американский подросток. Борьба и бокс всего лишь способ выпустить пар. И, из-за занятий, мне почти удается сдерживаться, чтобы не выбить все дерьмо из тех, кто меня окружает. И вообще многим я занимаюсь только из-за веления своего отца. Если бы не он, вряд ли я занимался подобным. Я ведь даже не азартный. Мне вот интересно, я уже проебал свое «лучшее время»? Или оно еще не настало? \Зато теперь я знаю твой возраст.\ Джекс правда благодарен, что Крис может писать ему все это. И нет, он не считает, что Рид ноет. Ему нравится читать. Нравится думать, что ему хоть чуточку доверяют. Это греет. Совсем капельку. Bags Banny: мне кажется, ты сам решишь, когда настанет это «лучшее время». Может быть, оно и вовсе наступит, когда тебе будет далеко за восемьдесят? Честно, мне не совсем понятно, зачем ты это делаешь. Зачем продолжаешь делать то, чего не хочешь… Dark: может ты и прав… Делаю, потому что должен. Должен слишком многое. Bags Banny: все равно не понимаю. И не думаю, что смогу понять мотивы. Я слишком упрям и свободолюбив, чтобы делать то, что мне не по душе. Dark: я узнаю о тебе все больше и больше… Мне это нравится. Возможно, вскоре, я пойму, какой ты человек… Джек готов заскулить, как собачонка. Ему безумно нравится то, что он читает. То, что пишет Кристофер. То, о чем он думает… Ему определенно нравятся его мысли. И он боится подумать, что может случиться завтра… В школе. Как больно ему будет падать с небес, на которые он взобрался благодаря его сообщениям. Как сильно он расшибется… Лишь бы не насмерть. Dark: может быть, я позже расскажу тебе обо всем этом. Но это мне нужно найти тебя за двое суток, а не тебе. Так что расскажи мне хотя бы немного. Еще чуть больше… Кажется, мальчишка слишком долго думал о том, умрет ли он в ближайшие сутки. Итон лыбится, потому что «позже расскажу тебе обо всем»… Это пиздец, как сильно помогает карабкаться дальше по облакам. Bags Banny: вернемся все-таки к внешности… Это, пожалуй, то, что действительно может помочь. Кажется, я слишком добр к тебе. У меня светло-русые волосы. Почти рыжие. И нет, Джекс совсем не пиздит, ради своей шкурки. Черные волосы у него не от природы, как бы он этого не хотел. Черный же цвет совсем не привлекает внимания. Не то, что светлые. Правда, пять сантиметров от корня уже приобрели свой настоящий цвет. Dark: окей. Что еще? Bags Banny: темно-голубые глаза. Джексон и сам не подозревает, какие у него глаза и поэтому не в силах достаточно точно описать их. Кажется, никаких слов не хватит на это. Bags Banny: а еще, я жуткий качок. У меня рост два метра и мышцы по всему телу. Люблю спорт. Dark: ох, серьезно? (・人・) BagsBanny: конечно! Dark: ага, уверен, все с точностью до наоборот. Хилячек, маленький рост. Никаких мышц. Понятно(￣︶￣) Джексон снова хрипло смеется. И плевать, что он дал прямую наводку на себя. Если честно, он совсем не хочет продолжать играть в кошки-мышки. Да он готов хоть сейчас помочь ему. Бескорыстно. Потому что хочет. Потому что не может перестать думать о том, что ему нужна помощь. Потому что ему нужно, чтобы Кристофер узнал, про этого кролика. Потому что надежда не утихает. И от этого становится гадко-гадко. Он же знает, чем все в итоге закончится. Уж точно ничем хорошим для них обоих… Bags Banny: кто знает (・ω・) Dark: смешной ты малый. Внутри что-то шевелится. И Джекс на секунду думает, что ему нужно будет к врачу сходить. И заодно к психиатру. А потом становится очень тепло и он чувствует, что лицо горит. И нет, он полностью уверен, что это не смущение! Он хочет ответить. Виртуозно и со вкусом, потому что «я не мелкий!», но, кажется, он слишком долго думал об этом. Dark: ты там не умер? Как у тебя день прошел? Bags Banny: ощущение, будто он прошел по мне. Dark: прекрасно понимаю… Я давненько столько ненависти в свою сторону не получал. Хотел бы я понять, что мне делать… Bags Banny: поймешь. Уверен, так и будет. Просто однажды, ты проснешься и будешь знать. Dark: будем надеяться, что все так и будет. А какие танцы день провел на тебе? Джексон честно не хотел говорить все и сразу. Малоприятная процедура: выворачивание себя изнутри, наизнанку. Но… Bags Banny: моя лучшая подруга сегодня призналась мне в любви. Он, правда, не хотел говорить. И нет, он не почувствовал бы вины, если бы не рассказал. Просто он не может молчать, когда он спрашивает… Dark: и…? Ты отказал ей? Bags Banny: если молчание считается отказом, то да. Dark: как она отреагировала? Bags Banny: не знаю… Dark: думаю, я могу понять, что она чувствует. Bags Banny: серьезно? (￢_￢) Dark: знаю, я произвожу впечатление человека, что вообще не умеет чувствовать. Но это не так. Порой чувствую себя сопливой девчонкой. Bags Banny: а я думал, что у тебя эмоциональный диапазон, как у зубочистки. Dark: ты, верно, сейчас не в лучшей форме. И, тебе бы спать сейчас лечь по-хорошему. Уже три часа ночи, если ты не знал. Bags Banny: про не лучшую форму, это ты в точку. Джексон немного шипит, ибо Крис слишком не такой, какой в школе. По всему телу потихоньку что-то кипит и, мальчишке кажется, что это кровь, но чувства приятные, если честно. Тело ломает совсем чутка. И пальцы еле слушаются. Нравится ли это Джексу? Определенно. Dark: ты боишься, что она больше не сможет находиться с тобой. По крайней мере, первое время. Боишься, что она больше не будет той, кого ты знал. Но ты пойми, она определенно знала, на что идет. Так что не дай себя сломать страхом. Bags Banny: ты меня бесишь. И это правда. Джек раздражается, понимая, насколько прав Кристоф. Почему он вдруг оказался таким хорошим и проницательным? И вообще таким… Знакомым и родным…? Зачем ты заставляешь влюбляться в тебя еще сильнее, засранец? Dark: потому что я прав? (TヮT) Bags Banny: отчасти. Dark: кажется, ты не готов принять тот факт, что я не так уж и плох, как ты и думал. Первое впечатление не мой конек. Да и последующее тоже .┐(￣∀￣)┌***
Джексон бесится. Он готов слюной брызгать на каждого. Да он вырвать все внутренности может от злости. Но на деле сидит на кровати, не понимая, кто он и где, залипая в стену, пока жизнерадостная Эммили что-то щебечет, раскидывая все в его комнате. Джекс спал два с половиной часа. Лег в шесть, растолкали его в восемь. Щеки все еще болят от вчерашней улыбки, с которой он читал последующие сообщения. Челюсть сводит от хриплого смеха, что разбивался эхом о стены его комнаты. Если честно, Итон доволен. Даже очень. И он совсем не хочет думать о том, что ждет его в школе. Всю ночь он общался с Крисом. Почти дотронулся рукой до его обнаженной душонки. Она, оказывается, все еще на месте. Он распотрошил всего себя, пока отвечал. Но при этом он даже не задумывался. Пальцы сами набивали ритм. Это такое ахуенное чувство. И даже несмотря на то, что он спал два часа, он все еще рад, пока жует вкуснющий пирог с черникой. Эмми всегда отлично готовила. Сколько Джексон себя помнит, она постоянно закармливала его. Удивительно, что у него такая фигурка. – Ты как…? – совсем спокойно спрашивает Джекс, жуя кусок выпечки. Угу, спокоен он. Глаза-то бегают. – Ты о чем? – радостно говорит она, все еще крутясь у плиты. Джексон снова чувствует себя куском дерьма. Но он очень благодарен Харрис.***
JessieJ – WhoYouAre
Кристофер не совсем понимает, что делает, когда сидит на диванчике в холле школы. Какая-то девка с ремнем вместо юбки развалилась на его коленях, и старательно вылизывает его шею, а он сидит выглядывая. Где патлатый? Он же смог выбраться вчера из офиса; не сдох там. Крис знает – секретулька рассказала. И вообще она предъявила, что этот малыш очень милый, и она не прочь забрать его себе. Эта бабенка на хорошем счету у отца… И если бы не это и некоторые моральные соображения, Кристоф бы не побрезгал глотку ей разгрызть. Этот малыш только его. И Крис предпочитает не думать, когда именно он это решил. Хотя в голову кроме этого ничего и не лезет. Это произошло вчера, когда он потащил его в офис отца, только бы не чувствовать себя одиноким дерьмом? Или когда выцеловывал венки на нежных веках? Когда убегал от него, как нашкодившая псина? Или же пока слушал, какое он дерьмо и не достоин носить фамилию Рид? Даже в тот момент он думал о мелком, что, может быть, заблудился в здании. Может, вообще, когда пиздил его в последний раз? Когда оставлял следы по всему телу, лишний раз доказывая и ему и всем остальным, что этот поганец собственность Рида? Или вовсе в первую встречу, которую он предпочитает не вспоминать, как, собственно и Джекс…? Патлатый появился, когда у Кристофа мозги уже вскипели от мыслей и воспоминаний. Когда Чарли медленно выел их чайной ложечкой, ибо «Ты реально ненормальный! Перестань лезть к мелкому!». Но Кристоферу сейчас почему-то не страшно думать, что он ненормальный. Да, он ненормальный! Просто чокнутый на всю голову! Сколько еще нужно доказывать это? Рид скидывает девку со своих колен на диванчик. Ну, он же джентльмен, в конце концов. Он не знает точно, зачем высматривал его с двенадцати часов дня, хотя уроки начинаются в час. И притом, что Крис обычно приходит к третьему уроку. Не знает, что хочет ему сказать, когда встает с дивана и взглядом провожает его по коридору. Не знает, зачем быстрым, размашистым шагом нагоняет почти рыжую макушку. Он, правда, не знает, чего хочет. В голове громко-громко щелкает. Крис даже на секунду пошатнулся, в конце концов, останавливается, вглядываясь в полторашку, что заходит в свой класс. Длинные черные волосы и светлая макушка. « У меня светло-русые волосы. Почти рыжие.» – перед глазами встает экран собственного смартфона и слова хакера, с которым он прообщался всю гребанную ночь. Кристофер мотает головой дважды. Это не может быть правдой. Слишком уж просто. Слишком несуразно. Он фыркает и уходит оттуда, злобно сопя.***
Крис не хочет думать, что кто-то может делать так, как не хочет он. Он злится. Совсем немного. И ведет агрессивную игру он не из неимоверной злости, нет. И плечами толкается просто так. С ног сбивает забавы ради. Победу буквально зубами выгрызает из азартности, которой у него нет в природе. Что ж, баскетбол – еще одна вещь, которой заботливый папочка «предложил» сынку заниматься. «Наследник должен быть здоровым и спортивным» – и, кажется, ему наплевать, что он сам-то давно потерял свой спортивный облик. Рид отбивает ритм мячом по асфальту на площадке, пробегая всю площадь. Он легко обходит все атаки со стороны соперников. И с такой же легкостью забивает мяч, повиснув на кольце. Девчонки визжат, скандируя его имя. Да и парни из его команды также радостно орут басом «Крис! Крис!». Всеобщая любовь и внимание совсем чуточку льстят и расслабляют. Ну, совсем чуточку. Поэтому Кристоф великодушно дарит всем присутствующим на трибунах белозубую улыбку.***
Стоит ли объяснять, что такое бесплатная сладость для заядлого сладкоежки? Безграничная радость в глазах. Счастливая улыбка на губах. Кристоф шарит по карманам бомбера и слышит шелест фантиков. Конфеты снова кто-то подложил. Крис готов побить того, кто это делает. Во-первых, у него могут быть проблемы от переизбытка сахара. Такие, как кариес и диабет. Но, это все мелочи, по сравнению со «во-вторых». Во-вторых, он ужасно хочет знать, кто такой бесстрашный, что перед носом его дурачит. Ничего не помогало узнать его личность. Ни слежка, ни «пытки» свидетелей. Ни-че-го. В итоге, остается только радоваться подаркам. Крис хрустит, скрипит леденцами на зубах и чуть ли не давится, когда перед ним выбегает Джексон. Тот тоже немного удивлен, но через секундную заминку, решительно прячется за широкую спину, пока где-то вдали по коридору разносится визг. – Джек! Я убью тебя! Клянусь, я собственноручно придушу тебя!!! – Эммили почти вылетает из-за поворота, скользя босыми ногами в фиолетовых колготках. Рид едва покривился от ее отвратного вкуса в одежде, как получил щипок за бок. – Не смей кривиться, – шипел Джекс, все еще держа кожу между пальцев, предупреждая, что хоть одно неверное движение или слово – он скрутит ее. Кристофу отчего-то захотелось весело хрюкнуть. И даже злобный, укоряющий взгляд сумасшедшей девчонки в свою сторону он встретил с улыбкой. Держа, крупные черные ботинки на каблуках, девушка пошлепала дальше, придерживая коротенький подол летнего платьица, не забыв презрительно фыркнуть. – Подружка у тебя, конечно, чокнутая, – все еще белозубо улыбался Крис, отходя от мышонка, что прятался за его спиной. – Но-но-но! Я бы попросил. Не чокнутая, а экстравагантная, – Джексон не поднимает головы. Все время смотрит в пол, а Кристофер не знает, что и сказать дальше. Он снова вглядывается в светлые корни и думает, что он полный дурак, если еще хоть секунду простоит молча. – Как вчера…. – но он не успевает и слова сказать, как Итон драпает с места. Просто бежит, как может, чтобы его не догнали. Но Крис и не догоняет. Он в ахуе стоит, открыв рот, из которого чуть не высыпались осколки леденцов.***
Katy Perry – E.T. (Able2Love Remix)
Кристофер чувствует, как в груди больно горит. Просто пожар. А еще ребра неприятно сдавливает. И ноги отнимаются, когда он сел за парту. Но он все списывает на всепоглощающую злость. Он же и вправду зол. Его игнорят! По-жесткому! На трех переменах Джексон убегал от него. На двух из этих трех, он пытался его догнать. В последний раз почти получилось. Но этот мелкий засранец буквально испарился за поворотом! Он подозревает, что тот прячется в том классе, который пытался «взломать» в прошлую их встречу. И он думает о том, что обязательно должен там побывать. Кристоф неприятно удивляется, когда понимает, что весь день провел с мыслями об этом заебыше. Об пиздеце всей его жизни… Кристофер с каждой секундой злится все сильнее. Отец целый урок звонит и написывает смс-ки. Крис честно старался не раздражаться. Но приказы отца бесят. Ужасно. Просто до боли сжатых кулаков. До судорог в ногах, что напряжены и уже на приделе. Даже челюсть сводит, от тисков зуб. Зубы скрипят последние двадцать минут урока. И, учитель уже испугано оглядывается на него, пока пишет мелом на доске. Злить Кристофера Рида – страшно. Даже учителя это знают. «Ты должен….» «Ты обязан…..» «Хочешь ты этого или нет….» «Тебе придется» – все смс до абсурда похожи. Будто он не сыну пишет, а какому-то очередному сотруднику его компании. Последняя смс срывает крышу, вместе с резьбой. Без малейшего шанса на возвращения на место. «Охрана будет ждать тебя у ворот школы. Ты последуешь за ними» – приказ для какого-то робота. Кристофер так не хочет. Он так не может. Больше не может… Плевать, что он там должен. Плевать на обязанности. Да срать он хотел на приказы отца! Рыча, кусая губы, Кристоф посреди урока выходит из класса, открывая дверь ногой. Внутри все горит. Плохо. Он совсем не соображает, куда идет и что делает. Но он понимает, что ему сейчас нужно. Понимает и принимает чувства, которые горят огнем внутри, разнося боль по всей голове. Также открывая дверь с ноги, он заходит в другой класс, и похуй, что дверь открывается в другую сторону. Она со свистом летит с петель. Хватая черноволосого мальчишку, он тащит его. А Джекс молится, чтобы ему не вспороли брюхо. Видимо, его игры зашли слишком далеко…? Кристофер слишком ненавидит себя и свой образ жизни. Он же пресмыкающееся… Когда он в последний раз делал то, чего сам хочет?! В восемь лет, когда без ведома отца отрезал кусок торта? Что за пиздец? Тело бурлит. Кипит. Голова закипает. Джекс хнычет, когда понимает, что его секретное убежище не такое уж и секретное, раз Крис привел его именно туда. А еще он костерит себя, потому что «блять! Хотел же закрыть дверь на ключ!». – Не пытайся уйти от меня, мальчишка. Где бы ты ни был, я тебя найду. Пойми. Не пытайся от меня сбежать. Не пытайся противиться. Не пытайся… – слова вылетают изо рта неосмысленно. На автомате, ибо перед глазами белая пелена, как туман в голове. Крис забывает все на свете, прощается с крышей и со здравым смыслом, когда слышит: – Кристофер…? – Джек все еще хнычет, а когда очки срывают с лица, ахуевает. Кристоф смотрит внимательно в синие глаза. И, кажется, на момент подвисает, считая число комет в его радужках. Потом быстрым шагом идет к двери и закрывает ее, подпирая стулом. Подлетает к Джексу и больно стукает его об стену. Но это ничто, по сравнению с тем, что он чувствует после. Простая мелочь, если быть честным. Мокрые губы остервенело разрывают потрескавшуюся нижнюю губу. Перед глазами темнеет и светлые пятна повсюду… А в груди страдальчески взрывается фейерверк, разрывая ребра к хуям.