Eminem feat Rihana – I Love The Way You Lie
Мужчина, что зашел в окружении охранников серьезный до чертиков. Весь его вид так и кричит, что он и шутить-то не умеет. У него совсем немного седины играет в волосах на солнце из окна. У него загорелая, чуть обвисшая кожа. Но само лицо довольно-таки подтянутое. Глаза-щелочки щурятся от яркого света и даже не смотрят на сына. Он ограничивается лишь кивком, а после тяжелыми шагами проходит гостиную, выходя в столовую, а за ним и вся свора, что пришла. Парни заметно расслабились, после его ухода. Крис и вовсе позволил себе плечи опустить. Чарли, спустя секунды, тяжело опускается на кресло, позади парней, хватаясь почему-то за руку Джекса. А он растерянно оборачивается на него, потому что дышит рыжий через раз и с хрипом из глотки. – Воу, воу, ты в порядке? – Джек оседает на корточки рядом с креслом. Кладет руку на его колено и заглядывает в лицо, что опущено и занавешено рыжими волосами. – Кристофер? – опасливо негромко зовет Итон, потому что совсем без понятия, что делать в таких ситуациях. Крис не отзывается, и лишь смотрит в сторону, где недавно стоял отец. А Чарли начинает дышать все реже. – Кристофер! – голос надламывается от страха и только тогда Рид оборачивается. Смотрит с мгновение, после чего подрывается к ним. Садится рядом, приподнимает лицо Чарли, оттягивает веки, смотрит на белок. Нервно цыкает, и растирает его щеки. Деверли не шевелился почти из-за чужих действий, но когда щеки начали гореть, словно очнулся. Он почти смог в трезвом состоянии познать нирвану. – Ты как, дружище? – спрашивает Кристоф, водя ладошкой перед лицом Чарли. Его взгляд фокусируется, становится осмысленным и только после этого Крис убирает руку с его лица. – Как давно не принимал? – немного строго, но надрывно говорит Рид. – Неделю. – почти цельно отвечает рыжик, откидываясь на спинку кресла. Джексон растерянно смотрел, как Кристофер спокойно что-то делал с другом, приводя в чувства. Внутри все клокотало от страха и когда Чарли смог снова дышать, начал дышать вместе с ним, стараясь избавиться от гнетущего страха. Кажется, все это не впервые, потому что движения Криса были отточенными, заученными. – Как себя чувствуешь? Сильно все плохо? По десятибалльной шкале. – спрашивает Рид, а Деверли усмехается, потому что слышит этот вопрос каждый гребанный раз, когда случается обострение. И почти каждый раз отвечает одно и то же. – Пять. – он бережет десятку. Когда она наступит, тогда он и сказать ее не сможет… Поэтому «десять» прочно сидит в горле даже когда особенно паршиво и легкие не собираются дышать, а сердце гонять кровь по венам. – Неделя, значит… – проговаривает Кристоф, участливо кивая. Смотрит в лицо друга и по-доброму хмыкает. – Мы все еще боремся, друг, – улыбается он и гладит по ладони рыжика. – Боремся. – подтверждает Чарли. Переворачивает руку, и берет чужую ладонь в свою. Сжимает крепче, слабо улыбаясь. Джексон отошел в сторонку еще на «пятерке». Почему-то чувствовал он себя сейчас не многим лучше Чарли. Он не может сказать, что это ревность, потому что это не она. Но он закусывает губу, сует руки в карманы и старается смотреть на носки серых тапочек, что дала ему одна из близняшек-горничных. Кристофер спрашивает еще что-то, удостоверившись, что Чарли может самостоятельно двигаться, разговаривать и вообще дышать. Он мог, но с большим трудом. Поэтому Кристоф, тоном, не терпящим возражений, отправляет Чарли наверх, в свою комнату. Деверли, конечно, возражает, но так слабо, что даже Джек мог бы его уговорить не присутствовать на завтраке. Так что в итоге Крис, поддерживая его за руку, отводит на второй этаж. Джек плетется следом. – Передай мистеру Риду мои извинения, – тихо просит Чарли у двери в свою комнату. – И удачи вам, ребят. Не знаю, что у тебя в голове, но помни, что наши планы все еще в силе, – он устало хмыкает и вяло подмигивает, после чего заходит в комнату, закрывая дверь за собой на замок. Кажется, здесь никто не спит с открытыми дверями. – Какие у вас планы? – делая незаинтересованный вид, спрашивает Джекс, когда они спускаются по крученной лестнице. – Небольшие, – отстраненно отзывается Кристоф, не смотря под ноги. Итон спрашивать дальше не стал. Видимо, в эти планы он не входит. Поэтому Рид не горит желанием распространяться о них кому попало. И Джекс входит в эту категорию «кто попало». Это неприятно выжигает грудь и тянет внизу живота. Страшно подумать, что за планы у них могут быть, если отец не захочет даже слушать об их объяснениях. Он может выгнать из дома? Выписать из семейного реестра? Из завещания? Но разве это так страшно, как будущее без Криса? – В нашем доме и у стен есть уши, – почти шепотом сообщает Кристофер и чуть улыбается, потому что Джексон, не выдерживая, выдыхает облегченно. Так значит, возможно, Джек все-таки в планах? – Я еще не решил, что буду говорить отцу, – заранее предупреждает Рид, сидя в том же кресле, где совсем недавно Чарли чуть не отправился покорять людские границы сознания. Итон не уверен ни в чем, если честно. Если Рид сказал, что он в него влюблен, значит ли это, что у них уже отношения? Для Джексона, может быть. Но Крис же непредсказуемый до неприличия. И никто не знает, что в его головушке. Те поцелуи значат ли для него что-то? Прикосновения? Взгляды? Ощущения и эмоции? В конце концов, интим? Значит ли для него это хоть что-то? Джекс не уверен, ему страшно. Ему нужен точный ответ, но спросить не в его силах. – Говорить ли о наших отношениях? – вслух размышляет Кристофер, а Джексон слюной давится, потому что Крис, походу, волшебник или, по меньшей мере, мысли читать умеет. – Или сказать, что ты приятель? Но мне даже сама мысль не нравится… – как и Джексу, собственно. Но поделать оба ничего не могут. Сейчас нужна сильная поддержка. – Я думаю, лучшим решением будет сказать, что я всего лишь помог тебе, – Джек мнется немного, сжимая свои руки в кулачки. Смотрит на них и не поднимает головы, не собираясь встречаться со взглядом Криса. Не знает он, чего ожидать. И сидит он так долго, вплоть до того момента, пока его щеки не касается чужая ладонь. Теплая, шершавая, знакомая, родная. – Джексон, – умоляющим тоном проговаривает Кристофер, жалостливо вглядываясь в синие глубины океанов. Целует смачно, но нежно и секундно. В гостиную со скрипом дверей входят близняшки-горничные. Крис и не собирается отодвигаться, а Джекс с секундной заминкой отворачивается. – Стол накрыт, Вас ожидают, – синхронно сообщают они, после чего переглядываются и выходят обратно. Рид недовольно кривится, посмотрев на Итона. Он в голове все уже решил для себя. А у Джекса голова кружится и тошнит сильно, пока они идут вдоль по коридору, по направлению к столовой. Чарли хоть и не был вселенской поддержкой, но с ним ему было бы чуточку легче. Он серьезный, рассудительный, умный и вообще классный парень, как оказалось. Несмотря на его «недуг». А Кристоф молчит, смотрит прямо, открыто. Держит осанку, расправляя плечи. И непонятно, что сейчас творится у него в голове.Evanescence – Hello
Столовая совсем небольшая оказывается. Светлая, почти вся в белых тонах. Стол, на шесть персон, стулья, паркет, посуда и шторы – белые. За столом сидят двое; женщина довольно улыбается, широкой улыбкой с зубами и мужчина, безучастно смотрящий на блюда, выставленные вдоль по столу. Кристофер изящным шагом входит, оглядываясь на Джексона, чтобы не оставить его одного в дверях. А Джек и не знал, что Крис может быть таким легким в движениях. Он сам проходит деревянными ногами, следом за ним. – Это Джексон… – начинает Кристоф, подходя к столу. – Джексон Джошуа Итон, да. Я знаю, – мужчина говорит, даже не смотря в их сторону. Но это к лучшему, наверное, потому что Джек думает, что не вынес бы его взгляда. Он у него, наверняка, тяжелый. А еще настораживает, что он знает его имя, и то, что он знает еще? И насколько глубоки его познания. Но Джекс пытается себя успокоить тем, что женщина могла запросто уже разболтать о его присутствии и имени. Они оба садятся за другой конец стола. Кристоф довольно-таки тихо сообщает, что Чарли не может присутствовать на завтраке и передает его извинения. Мать, к слову, не была удивлена и более того, даже хмыкнула. А отец тяжело выдохнул и кивнул себе. Джексону показалось, что Чарли родной сын мистера Рида, а не этой женщины. Атмосфера была немного тяжелой и поэтому Итон не мог даже нормально жевать панкейки. Что уж говорить о их вкусе. Зато он почувствовал вкус кофе, потому что он был черным, настоящим, неразбавленным и горьким. Не для него, в общем, но он даже не скривился от привкуса. Кристофер напряжен, хоть и не показывает вида, усиленно разжевывая пищу. А Лилия изредка посмеивалась на протяжении всего завтрака. Она зыркала всюду, но смотрела поверхностно, не заглядывая в душу, просто изучая, периодически закрывая глаза и кушая так. Она странная и это Джексон успел заметить еще при первой встрече. Впрочем, за завтраком молчали все. После чего отец, заканчивает первым, полощет рот апельсиновым соком, промокает губы белой тканевой салфеткой и укладывает подбородок на руки, поставив локти на стол. После него, спустя секунды, заканчивают все остальные, и не то чтобы наелись, а вынужденно. Хотя Джексон был благодарен, потому что ему надоело жевать тесто, не чувствуя вкуса. – Расскажешь о себе? – весело предлагает Лилия, смотря на гостя. – У нас редко гости. И уж тем более они не завтракают с нами, – она хмыкает, когда замечает нервный взгляд Джекса. Он бросал взгляды на Криса, но тот будто и не видел его. Смотрел вперед, аккуратно промокая салфеткой губы. За это «предательство» Итон обещает дать ему пинка. Но почти тут же передумывает, потому что он начинает говорить. – Он хороший человек, поэтому я позволил себе пригласить его на завтрак. У Джекса руки ходуном ходят: он теребит салфетку, трогает столовые приборы, что уже положил на стол, щипает свою тонюсенькую кожу на запястьях. Он глотает вязкую слюну и проклинает момент, когда сказал «Не волнует, где мы будем». Тогда его и правда не волновало это, пока он остается с Кристофером. Но выносить эту атмосферу физически трудно. – Он хороший человек… – улыбается женщина. – Поэтому ты его целуешь? – смеется она, а парни испугано дергаются. – Недопустимо, – впрочем, Лилия тут же перестает. У обоих ток прошелся от макушки и до пят. Мистер Рид негромко хмыкает в свои руки. – Что? Что вы несете? – Крис пытается возмущаться вежливо. Получается из рук вон плохо. Еще чуть-чуть и он начнет кричать и сквернословить. Джек молчит, предпочитая не вмешиваться, и не делать всё ещё хуже, хотя страшно ему сейчас так, что поджилки трясутся. – И у стен есть уши, – проговаривает она и снова улыбается. – Не бойтесь, стены не умеют разговаривать. Поэтому слухи мы замнем. Видеться вы перестанете. Криса переведем в другую школу, ему остался-то год. А мальчик пусть доучивается там. Он все-таки медалист. Вы обрываете любые связи друг с другом и забываете, как подростковую ошибку. Так у многих бывает. Женщина говорит что-то еще, но Джексон не слушает, потому что ему достаточно было «Видеться вы перестанете.». Он категорически против, но возразить не смеет. Не сейчас. Не против семьи Рида. – Я влюблен в него, – спокойно проговаривает Кристофер, поднимаясь из-за стола. Опирается на ладони, ставя их на край стола. – Кем бы вы ни были, я не могу сделать того, чего вы хотите. Я не расстанусь с ним. – он смотрит прямо на отца, а тот в кои-то веке, поднял взгляд на сына. Смотрит испытывающе, мол, ну, давай, удиви меня. – Отец, я делал все, чего Вы хотели. Всю свою небольшую жизнь выполнял только Ваши прихоти. Любое Ваше слово – я повинуюсь. И Вы знаете это, умело пользуясь мной. – Крис говорил стойко, спокойно, а Джек думал, что не узнает его. Не знает. Не такого Кристофера… И это пугает чуточку. Потому что он считал, что знает его, как свои пять пальцев… – Но сейчас я не могу выполнить того, чего Вы хотите. Я ни за что не расстанусь с ним. Повисла тишина, и, кажется, даже ход часов затих, не смея нарушать тишину в столовой. Теперь-то Джексон убедился. Во всем и окончательно. И сейчас, даже если они не получат одобрения от отца, он готов бороться. За себя. За Криса. За них обоих. И даже судорожно начинает продумывать план побега, в случае чего. У него, у тетки, есть домик в тиши деревенской. Туда можно сбежать ото всех. От отца, от «похитителей», от людей, от суеты городской. От всех страхов и бед. Залечь там на дно и затаится. В голову еще лезет мысль о каком-то плане Кристофа и Чарли. Уж эти двое точно знают, что нужно делать. Поэтому Джексону не страшно почти совсем. И если бы не пытливые взгляды, он прямо сейчас схватился бы за руку Криса и увел бы его подальше от сюда. От места, которое он ненавидит и любит. Все мысли прерываются громким хмыком. Джекс поднимает глаза от стола и смотрит на мистера Рида. Он медленно отрывает руки от лица, а его губы расправлены ухмылкой. – Я знал, – медленно произносит он, и по джексоновой спине пробежались мурашки от властного голоса. – Знал, что это когда-нибудь произойдет. Бунт, значит? – снова хмыкает он, откидываясь на спинку стула и скрещивая ноги под столом. – Нет, Отец! – возражает Крис, но его прерывает поднятая рука мистера Рида. – Я все гадал, когда же уже. Твой брат, Стивен, начал противиться в двадцать пять… – с улыбкой кивает мужчина. – Но твой характер, конечно, посильнее будет. В меня пошел. Поэтому я ждал, когда ты зубы оскалишь. Мы со Стивеном ставки делали. Он проиграл, поставив на семнадцать. Однако и я не выиграл, поставив на девятнадцать. – мужчина выглядит довольным, проводя пальцами – большим и указательным – по гладко выбритому подбородку. – Не такой причины я ожидал, конечно, изначально. Но уже знал о ваших «особых» отношениях. И в курсе, что было этим утром, – Джексон краснеет, вспоминая о прикосновениях Кристофера, но отец говорит о другом. – Мы пока не выяснили, кто это был и что им нужно. Но есть предположения и все к этому идет. Что ж, я ни в коем случае не одобряю ваших отношений. – он перестает улыбаться и холодок облизывает коленки со ступнями. – Но и препятствовать не собираюсь. – мистер Рид встает из-за стола. – Пока что. – заканчивает он, снова улыбаясь уголками губ. Выходит из столовой, уводя за собой Лилию. Джексон находится в ступоре. Не этого он ожидал. Совсем. Он уже столько планов в голове продумал, на случай чего. Кристофер, судя по всему, тоже шокирован. Потому что смотрит пустым взглядом на стул, где сидел отец. И Джек понимает, что его отец имеет огромное влияние на сына. И он благодарен, что Крис пошел против него, за их отношения. Это было нелегко для него… Ему было так же страшно. Страшно до сжимающегося сердца и трясущихся рук. И Джексон чувствует себя немного преданным, потому что Крис не смотрел в его сторону даже. Но за это он потом даст ему нагоняй. Сейчас он расплакаться готов. Их не приняли, ни в коем случае. Но и это уже кое-что. Спустя минуты Кристоф отмирает начиная нервно хихикать. Расслабляется в кресле и улыбается, поворачивая, наконец, голову на Джекса. – Спасибо… – произносит он одними губами, счастливо улыбаясь. Джексон помог сделать трещину в рамке, что сжимала его плечи. А от небольшой трещины и дышать свободней стало.