Неудачная шутка

Бэтмен не любил, когда Джокер садился сзади - исключительно из соображений безопасности, разумеется - и не упускал возможности усадить его рядом. Тот никогда не сопротивлялся. Стягивая перчатки и шлем, он был уверен, что они почти достигли понимания. - Это важно для тебя? - как можно невозмутимей спросил он, с наслаждением откидываясь на спинку кресла. Сбоку блеснули внимательные медные глаза. Созданный из мяса и костей, странный клоун, разумеется, не мог всегда выдавать чудеса превосходства. - Что? - Алый. Если хочешь, чтобы я мог помочь, тебе надо делиться со мной информацией. Пассажир не выдал ожидаемой реакции, только снова отер рот, предотвращая излишне свободное течение слюны, и промолчал. - Я понимаю, это только твое и Крейна, - неловко поднажал Бэтмен, и это было слишком легкомысленно - забыть о наставлениях, и Джокер поспешил исправиться: - Ни в коем случае не доверяй Крейну. Он шизик. Это дело такое. Любой инструмент без исключения требовал настройки, заточки, смазки и тому подобной заботы. - Боже, Джокер, ты сам как будто не шизик, - беспечно ляпнул Брюс, и удостоился удивленного взгляда. - Нет. Я не... Ты не чувствуешь разницы? Ты же знаешь меня? Хотя бы должен был уже прочитать мою карту. Но Брюс и правда не видел разницы. Джокер подавил приступ неуместного веселья: Бэтс не видит даже его клейма. - Ты гораздо больше смахиваешь на Крейна, чем я. - Что? Почему? - это было сказано слишком быстро для того, кто должен быть удивлен. Джокер осторожно осмотрел упрямца, не желая сейчас получить по печени: долгая отмена нейролептиков сказывалась не лучшим образом на его самообладании. И лучше бы он теперь впадал в ярость, чем поддавался болезненным теням прошлого. - Ну раз я псих, то я разбираюсь в этом, да? - с протяжной иронией сказал он после паузы. - Мне все равно. Но ты позволяешь Брюсу Уэйну то, что не может сделать Бэтмен. Уэйн никому ничего не должен. Может позволить себе быть подлецом. Это была абсолютная правда: быть аскетом в черном, который тратит свободное от геройства время на медитацию и совершенствование тела было проще, чем обычным человеком, на самом деле асоциальным и слишком жестким. Суровым, самодовольным, властным. Брюс быстро провел рукой по своим коротким черным волосам, почти разозлив чуткого пассажира лживостью этого, казалось бы, непринужденного жеста. - Это притянуто за уши, - жестко сказал он, и завел давно позабытый мотор. Джокер пожал плечами, чувствуя приближение приступа ярости - неожиданное, чем-то явно спровоцированное. Верно, слишком расслабился, где-то недосчитался, слишком затаился. - Может быть, - грязно хихикнул он, отвращая от себя привычно и профессионально. - Маниакально-депрессивное расстройство... - Ты бы еще нашел у меня коулрофобию, - возмутился Брюс. - Такое слово вообще существует? - усомнились в нем. - О, я бы попросил вписать мне в досье хироптерофилию. Сказав это, Джокер неуверенно оскалился и решил не продолжать опасную тему. - Я не стал читать твою карту, - вдруг сказал правду Брюс, который в ужасе бросил ее после первых страниц. Вот это было забавно. - Испугался? - с наслаждением прошептал все более нестабильный Джокер, и зашарил по карманам в поисках чего-нибудь потяжелее. - Джей... - У меня столько идей, Бэтс. Столько идей. Так много нужно сделать. О, я так опаздываю! То, что он вдруг заговорил как Белый Кролик - вот это было жутко, а вовсе не все то призрачное или реальное унижение, душевная нагота и боль - что там можно увидеть в его карте. - Что происходит? Псих вытащил из кармана пиджака горсть розовых желатиновых капсул, махом проглотил их, и уставился перед собой. - Это совершенно неважно. Брюс не поверил и поспешил вернуть его в дом. Он въехал в западный выход основной Пещеры, которым почти не пользовался, наклонился и вытянул его из машины за руки, с тревогой рассматривая помутневшие глаза. - Что случилось? Джокер стиснул зубы, не желая отвечать, и с нечитаемым выражением следил за ним. - Джокер? - Брюс стиснул зубы и потащился с ним к лифту, борясь с желанием отнести его, сократив эту мучительную сцену. - Ты не можешь повлиять на это, - злобно отвергли его через плечо. - Оставь меня в покое. Без всякого сомнения, это было лишь приступом ярости. - Я должен. Джей? Они поднялись на первый этаж старой пристройки. - Нет. Не должен. Не лезь. Брюс поспешил содрать с себя хотя бы верх брони, разделяющей их, словно каменная стена. Взгляд Джокера метался по комнате, он чаще обычного облизывал губы, но это не помогало - подбородок блестел от слюны, и он слышал его тяжелое дыхание. Сразу же почувствовал себя негодяем, злоупотребляющим своим положением. Стыдное знание. Рассудительность впервые мешала принять верное решение: он почитал сейчас правильными отчаянные вещи. Но колебался он недолго - обнял его, обхватил за плечи, прижал к себе посильнее, двинул плечом, чтобы стереть тканью слюну, так раздражающую этого психа обычно. - Просто объясни, что происходит. Я помогу тебе. Это Джокера только рассмешило. Разумеется... - Отойди, Бэтти, ты пожалеешь, - противореча себе, он вдруг рванул ворот неопренового облачения и присосался к чужой шее в совершенно бесстыдной манере. Удивлялся Брюс недолго - низко зарычал и вжался в него всем телом. Джокер попытался унять хохот, снова впиваясь в смуглую кожу, слишком сильно и зло, оставляя широкий, неровный след. Мигнул свет, задрожали оконные стекла: начиналась беспокойная летняя буря. - Джокер? Ответа, разумеется, не последовало: горький запах, кадящий с разгоряченной кожи, усилился; кривой рот двигался в не-поцелуе, кадык ходил, словно чертов псих не ставил ему засос, а хлебал кровь из его горла. - Смотри, сам не пожалей, - Брюс силой отнял изуродованные губы от жаркого дела и широко отер с них слюну большим пальцем, пытаясь определить примерные последствия глупости, которую собирался совершить. Наклонился и попробовал правый шрам на вкус, разглаживая грубый рубец языком. Левый оказался ничем не хуже. От центрального его отвлекло безусловное предчувствие опасности. Он поднял глаза, запрещая себе продолжать, и поразился еле заметной панике в темном взгляде. Джокер впервые чего-то боялся. Бэтмен помнил каждый удар, который нанес ему когда-то; каждый взгляд, когда кто-то из них был загнан в угол - но вспомнить его страха не получалось. А теперь - нежданные блага. Это было приятно, но так не годилось. Лицом к лицу приступ острой жалости скрыть не удалось, и он имел честь видеть направленный на него злобный взгляд, ощутить болезненное прикосновение цепких пальцев на собственной спине, которые, должно быть, собирались проникнуть ему под кожу, глубже - миновать мышечную преграду, клетку костей, добираясь прямо до сердцевины. - Дж... - невнятно начал он, пытаясь разорвать порочный круг взаимовозбуждения, но его прервало важное дело: Джокер наклонился, чтобы зализать оставленную только что метку. Брюс Уэйн, пытливый исследователь теней, сглотнул и запрокинул голову, нащупывая острые крылья клоунских лопаток. Движения влажного языка почти доставляли ему боль, сочилась слюна. Он поднял руки, с сожалением отрываясь от осторожных поглаживаний, и снова приложил пальцы к шрамам, разглаживая маслянистую кожу - словно пытался оттащить бешеного пса от своей шеи. С некоторых пор он ненавидел собак. Злодей выгнулся, глаза его блеснули, отразили электрический свет ламп. Брюс разжал челюсть, позорно прямо глядя, с присущим ему размахом мечтая открыть Джокера, обследовать, пересобрать; раздираясь этим, просто быстро раздумывая о более откровенных прикосновениях и поцелуях. Последнее, впрочем, вполне можно было себе позволить, что он и сделал, протяжно потираясь ртом о чужой рот, но тут со стороны основного дома послышался звук шагов и раздался неотвратимый стук в дверь. Тело под его пальцами дернулось, словно от удара. - Войдите, - сказал он, отступая назад. - Звонок от мистера Фокса, сэр. Хозяин медленно обернулся, не заметив виноватого выражения, промелькнувшего на лице старика. - Хорошо. Спасибо, Альфред. Он поспешно отвернулся, колеблясь, но сбежал. Джокер выдохнул и наклонился к окну, вытирая губы рукавом. Хлынул дождь. - Я сделаю чай, вам надо выпить горячего, - произнес Альфред в его спину. - Вишневые ветки отличное средство против галлюцинаций. - Мне и так жарко, - усмехнулся псих. - Мастеру своему завари. Веток. - Все будет хорошо, вы справитесь. Чертов старик: надерзил и ушел, оставив Джокера в растерянности. Кто мог подумать, что бывает такая хрупкость? Он и не вспомнил о ладане, ивах и раскрошенном стекле - тени болота так и не встали перед ним. Глядя на ровный газон за окном, он думал про то время, когда настанет пора расплачиваться за это четкое ощущение реальности. Он ни хера не готов к этому. Брюс нашел его за домом, у сушилки. Он лежал на траве под дождем, раскинув длинные цветные ноги и прямые, голые руки, словно поверженный монстр из детского кошмара. Когда он приблизился, печальная схожесть с куклой только усилилась. Он шел за ним по следу из скомканного пиджака, сброшенного на углу дома; втоптанной в свежую землю рубашки; галстука, обвившего ветку цветущего каролинского шиповника; по брошенной в лужу белой стае карт. Капли дождя свободно попадали на его глазные яблоки, и отсутствие корнеального рефлекса тревожило: он совсем не мигал. - Это не филиал Аркхема, Джей, а я тебе не медбрат. Вставай. По какой-то причине сомнений в его сознательном состоянии не было. - Не слишком ли ты хрупок, Бэт, для этого дождика? - хрипло сказал наконец надломленный псих, не меняясь в лице. - Не растаешь? Брюс попытался понять, холодно ему или жарко, но ничего не получилось, хотя непогода уже забралась ему за воротник. - Иди в дом. Но Джокер чуточку переборщил с искусственной - медикаментозной - хладнокровностью, и теперь не мог поднять даже руки. - Не хочу. - Неужели тебе нравится, когда я тебя таскаю? - Да. Брюс усмехнулся, страдая от обжигающей боли, вызванной неожиданной, ужасающей хрупкостью этого мужчины, поднял его на руки под спину и понес в дом. - Я правда уважаю тебя, - осторожно сказал он, с тревогой оглядывая обмякшие плечи, виновато предполагая в раздражающем психе бурю стыда. - Ага. А я-то тебя как, мм. Вот, например: что с твоими коленями? Осаженный герой вспыхнул, впиваясь пальцами в мокрую зеленую ткань брюк. - Ничего, - как можно было быть таким глупцом и забыть, с кем имеешь дело? - Поедем завтра с утра. Он почти бросил придурка на гостевую кровать - жирная черная грязь с его обуви обильно испачкала светлое шерстяное покрывало - и поспешно ретировался. Джокер наконец улыбнулся и решил спать прямо так - в ботинках, наполненных дождевой водой. Альфред настоял на Фантоме, довольно легко заполучил право сесть за руль, ловко управлялся с сумрачным Джокером, однако изгнать хозяина на заднее сиденье оказалось выше его сил. Сложно было терпеть и ужасную атмосферу, наполненную неловкостью в угрожающих здоровью количествах. Оба молодых человека генерировали что-то настолько темное и плотное, что это можно было счесть антиматерией: находиться рядом с ними было не слишком приятно. Джокер, избавившийся от зеленых волос и неожиданно похожий на человека из-за тонны бежевого грима и простой одежды - синие джинсы и тонкая голубая рубашка в клетку - притворялся спящим. Брюс сначала гневался, потом умилялся, потом снова гневался, и все это молча и вдохновенно. Дворецкий даже слышал скрип его зубов. Это начинало раздражать. Альфред знал, почему Джокер настоял на его присутствии - ну или думал, что знает - и теперь уныло сожалел о том, что пропустит слишком местечковые для интернета "Кухонную магию" и "Что мы готовим на завтра". Излишняя страховка. Когда хозяин уже был готов взять себя в руки, подлый злодей, точно подгадав момент, утянул его обратно в противостояние. - Хватит на меня пялиться. Альфред подавил улыбку: оказывается есть кое-что похуже, чем их молчание. - Ты выглядишь как зомби. Это не было правдой: Джокер выглядел скорее как манекен. - Я и есть зомби. - Тебя не волнует паспортный контроль? - Уверен, что мне нужно предъявить документы только тебе. - Что? - В какой-нибудь один из твоих пятнадцати самолетов. Скорее всего в "Стрижа". Ты не дашь мне встретиться с полицией, даже если я захочу. Альфред был уверен, что мастер сам не в курсе, сколько у него самолетов. - Откуда ты знаешь? - Баба Крейна покупает Татлер. - Татлер, Джокер. Что там может быть правдой? - Фото твоего счета за полную лазерную эпиляцию. Несчастный Уэйн подавился вздохом. - Женщинам нравится, - придавленно оправдался он, и Альфред изо всех сил попытался не улыбнуться. И это теперь, после стольких лет безупречной службы! Джокер тоже попытался не смеяться, но из-за того, что он щадил вовсе не Брюса, а накладки на шрамах. - Откуда? - наконец прокашлялся бедняга. - Платят вашим шлюхам? Откуда мне знать. Не выношу журналистов. К счастью, они были уже в аэропорту и старик получил возможность слинять - поехал ставить машину. Когда он вернулся и поднялся по трапу так нелепо выбранного "Стрижа", эти несчастные глупцы расположились в разных частях салона. - Справа сбоку под полкой есть шахматы, - веско сказал он, в отличие от Брюса хорошо знающий обстановку и имена всех его средств передвижения. Они были вынуждены капитулировать.