Неудачная шутка

Джокер зарегистрировался под именем Джонатан Цикония, совершенно серьезно надеясь раздразнить кое-кого рукокрылого, и снял себе номер, смежный с трехсотым. Дед был прав, когда выбирал эту гостиницу. Он уже все обшарил, наглотался таблеток, и теперь боролся с мучительным желанием почувствовать себя хоть немного живее. Никаких спасительных галлюцинаций для него его болезнь никогда не предоставляла, только подло и неожиданно открывала ему порциями память, и так же понемногу отнимала ее. Вот и теперь - неожиданные открытия. Да он грязнее самой последней свиньи. Забавно. В номер вошел Альфред, и с его появлением наваждение исчезло. - Вижу, вам гораздо лучше, сэр, - нахально выдал он, внимательно разглядывая человека-проводник-хаоса. - Да ты обнаглел, старик! - отмахнулся Джокер, пытаясь совершить невозможное: нащупать на своем плече отсутствующую там лямку подтяжки. - Вы не выслушаете меня? - Не-е. - У вас прежде отлично получалось, что же сейчас случилось? - Заткнись и не переживай. Я знаю, что делаю. - Семпер фиделис? - поглумился Альфред, мастерски обращаясь с прорывающимся хищничеством: прекрасно знал все этапы подобной болезни, все воспарения и падения, ледяные океаны страха и огненные высоты правителей мира. И он был готов биться об заклад, что мастер не узнает о провокационном имени - просто не обратит внимания, как на сотни других легкомысленных посланий, щедро оставляемых на его пути. - Посмотрим. - Ладно. Я заказал хот-доги, - мягко сказал наконец старик, ласково глядя на ужасного убийцу, но война проходит только так: нейтрализуется миром. - Я не голоден, - с нескрываемым отвращением выдал потерянный психопат: ему странно было вдруг стать связанным с другими людьми, особенно когда он собирался эффектно сдохнуть. - Не очень светись тут. - Хорошо, сэр. Вы знаете, что... - Знаю, я видел. Прослежу, если окажется из Лиги - уберу. На лице Альфреда отразился ужас, и Джокер вспомнил, что он должен быть осмотрительней - совсем потерял осторожность. - Обезврежу. - Не очень понимаю, как вы собираетесь это проделать. Альфред ждал совсем другой реакции, обнадеженный его смятением. - Ничего сложного. Или ты не веришь, что я не могу удержаться от убийства? - Я не об этом. Как вы собираетесь следить? Джокер так снисходительно посмотрел на него, что старик почувствовал себя неловко. - Слишком беспокоишься о нем, - терпеливо предупредил он, разыскивая в сумке мусат: надо было держать инструменты наготове. - Если все пройдет гладко, дождемся звонка чучела и я прогуляюсь по их убежищу. Если он ничего не узнает, пошныряю по окресностям. В крайнем случае уедем, делов-то. - С того дня, когда я проводил вас к нему, я не могу знать покоя. Джокер подвигал челюстью, скривился, и дворецкий вдруг четко осознал, что он не понимает его даже примерно. Удивительный расклад: гениальная проницательность в высоких сферах, разум ребенка в самых простых вещах. - Я так гениален, что мне иногда страшно! - кривляясь, завторил не слишком бодрым мыслям старика Джокер. - И я сейчас серьезно. - А я вас предупреждал, молодой человек. Вам двоим не хватает опасностей? - Он догадался, что без его влияния я бы не смог выехать из страны? Словно он считает реальным только одного человека, все остальные для него просто куклы, силуэты, действующие лица. - Он даже не догадался, что вы нашли Лигу исключительно чтобы сделать ему приятное, - вдруг прямо сказал старик, сразу же жалея об этом. Ручной преступник мирового масштаба только щелкнул языком и предупредил взглядом - легко отделался. - Когда дело касается вас, он становится удивительно слеп. Альфред и не подозревал, что на старости лет станет камикадзе. - Иди в свой номер, Фредди, а то я тебя переломлю для профилактики. Она появилась в ресторане, занимающем почти весь первый этаж отеля, с опозданием ровно на десять минут - какая пошлость. Дала ему рассмотреть свою точеную фигуру, еле прикрытую черным платьем, покачивая бедрами, изящно поводя плечами. Брюс почувствовал себя излишне агрессивным и сделал себе строгое внушение. - Меня зовут Тина, если тебе, конечно, интересно. Я востоковед, о чем мы, впрочем, уже разговаривали при первой встрече в Готэме. Она села за столик, проигнорировала меню, и дала ему в полной мере насладиться наблюдением следующие три минуты. - Мы уже перешли на ты, великолепная Тина О'Гил? - Да, Брюси. Чего тянуть? Предлагаю вообще забыть об ужине. У меня в номере есть коллекция вакидзаши, можем посмотреть ее вместе. Такой напор был совсем не в его вкусе, но это, в общем-то, не имело никакого значения. Он был в ужасе от процессов, происходящих в его теле в последнее время. Они поднялись к ней в номер, начав лизаться еще в лифте. От нее волнующе пахло чем-то вроде свежей листвы, и Брюс решил проверить ее на принадлежность Лиге только после того, как отдерет прямо на пороге. Острые ногти ощутимо расцарапали ему шею где-то под левым ухом, но он не определил, что конкретно думает о излишней резвости этого жеста, слишком увлеченный исследованиями в области своей сексуальности. С виду нежная рука хлопнула его по лобку, растерла пах, словно перед ним была неумелая тайская массажистка. Эта инициатива вдруг вызвала в нем омерзение. Поэтому он чуть не пропустил момент, когда она попыталась ударить его в живот чем-то острым. В целом, он крупно облажался. А он еще думал, что вакидзаши были просто предлогом... Он машинально закрылся левой рукой, правой удерживая ее - это было несложно - и лезвие хорошенько рассекло ему кожу от ладони до середины предпечья, остро обжигая плоть. Хлынула кровь, залила его брюки и рубашку; кожаный ремешок Брегета, логично рассеченный, погиб, и часы рухнули им под ноги. Все равно она слишком поспешила. Она попыталась ударить его между ног - логичный исход для такого дурака, как он - но он сильно сдавил ей горло. Захрустели хрящевые перепонки, его нерастраченная агрессия попыталась выплеснуться, и приходилось удерживаться от непоправимого - причинить боль женщине? Он мог бы повредить женщине - какой кошмарный исход для его самомнения, какой отвратительный импульс владел им... Но даже унижение не заставило его перейти черты. Пока она, судорожно соображая, снова замахивалась... - Вы слишком быстро перешли к делу, я прямо поражаюсь, - сказал неизвестно откуда взявшийся Джокер, и сильно ударил женщину в висок увесистым справочником по органической химии, отчего она незамедлительно потеряла сознание. - Ты ударил ее книгой! - не поверил Брюс, приходя от этого факта в восторг, но все же поспешно склоняясь над прекрасной, пусть и незадачливой убийцей. Повреждения незначительные, она скоро придет в себя. Джек-из-коробки не ответил, сбросил пиджак на пол, снял рубашку и разодрал ее на полосы, ловко промакивая кровь воротником. - Это царапина. Просто выглядит эффектно, - самодовольно попытался отстранить его пострадавший герой, все еще находясь на адреналиновой волне. Невозмутимый злодей, который к этому моменту значимо расширил свои представления об оказании первой помощи, проигнорировал приличия и довольно профессионально перевязал кровоточащую руку, туго затягивая импровизированные бинты, не заботясь о том, чтобы уменьшать боль. Потом он вдруг наклонился еще ближе, и сунул руку в карман чужого пиджака, безошибочно находя сотовый. Брюс сглотнул. - Все вышло из-под контроля. Забери его, нужна скорая, - неожиданно строго выдал его злобный спутник в динамик. Оскорбление невыносимо, и перед глазами у Джокера стоял разверстый рот раны - распоротая кожа - вздутые вены, крохотная темная точка родинки сантиметром выше запястья - отчего-то неприятный секрет чужого тела. - Никакой скорой! - возмутился лихо обворованный хозяин телефона. Ожидаемой реакции - насмешек и кривляний - не последовало. - Как хотите, без скорой. Да, нужны швы. Не заказывай, сходишь. Прекрати, Фредди, я всегда осторожен. Джокер вернул телефон, все так же отстраненно прошел в ванную, вернулся с хлорным средством для чистки раковин и начал скрупулезно отмывать кровь с пола многострадальным воротником. - Ты меня поражаешь... Постарайся не делать так с поясом на моих доспехах, там проведен ток, - попытался привлечь его внимание Брюс, уныло разыскивающий часы, прежде служившие еще его отцу. Он добился только движения губ, быстрого взгляда, холодного напутствия - все те же качели, чертов канат недетских игр. - Знаю. Иди в свой номер и жди меня, я все исправлю. - Все нормально? - Останется шрам. Внимательно исследующий кровавые брызги Джокер был совершенно точно где-то не здесь. - Не смей отвлекаться, клоун, когда я с тобой говорю! - прогремел Брюс, все еще пораженный его горящими глазами. - Ты использовал меня. Чертов клоун наконец соизволил насторожиться, вопросительно глянул на него, что-то увидел или понял, и улыбнулся, растягивая шрамы почти до ушей, не жалея больше силикона. Встал с колен и протянул еще не пострадавшую от отбеливателя руку, оглаживая чужую шею в совершенно неприличном жесте - так успокаивают шкодливого ребенка или молодое животное. - Тут кровь... - мечтательно сказал он, истекая слюной, прослеживая кончиками пальцев следы от женских ногтей. Под тонкой тканью сиреневой нательной футболки вздулись вены, глаза загорелись, грим лег серой маской, и перед завороженным Бэтменом вдруг оказался совершенно незнакомый человек. Он уже собирался сказать, что здесь везде кровь, но в дверь постучали. - Проклятье, уже проверяют результат, - пробормотал снова обернувшийся собой - не-друг, не-нормальный, не-человек - Джокер - и отправился устранять помеху. Брюс имел удовольствие увидеть, как он ловко просачивается в узкую щель: тело лежало как раз напротив двери. - Спасибо, ничего не надо. Я тут опыляю кое-кого, ну вы поняли, не доставайте нас хотя бы часок-другой, ладно? Он сказал это на приличном японском, так поражая вынужденного наблюдателя этим фактом, что тот не успел испытать отвращения от очередной грубой выходки и осознать бессмысленность не-использования английского в дорогом отеле. Была только одна деталь: он говорил с сильным окинавским акцентом, что снова равнялось южному. Эта ирония помешала задать еще один важный вопрос: почему Окинава? - Так не пойдет, - освобожденный от внимания персонала Джокер задумчиво оглядел страдающего от унижения Бэтмена и умножил его страдания. - Снимай рубашку и брюки. Брюсу осталось только мрачно подчиниться. - Тебе не кажется, что торопиться уже некуда? - Не кажется. Нельзя, чтобы тебя заметили в таком виде. Джокер легко сбросил с себя джинсы, оставаясь в веселых сиреневых боксерах (на правом бедре был изображен черный дрозд, который с умным видом глядел в несуществующее небо), и оделил ими пострадавшего, ничуть не беспокоясь о разнице размеров. - Хватит пялиться на мои трусики, Бэтти, - подло протянул он в процессе. Брюс отвел глаза и попытался втиснуться в чужие джинсы, помогая себе одной рукой, полагая, между тем, что это птичье белье пошлее, чем любые красные стринги. Джокер снова улыбнулся, помог ему - он пережил несколько волнующих секунд, возмущенно ощущая прикосновения холодных пальцев на своей коже - оценивающе оглядел результат, и указал на свой пиджак: - Прекрасно пролезаешь, не смотри так. И вообще, это только на пять минут. В жизни столько не мылся, как за последние месяцы. И не беспокойся, я ничем не болен. Фред проверил. Он быстро облачился в чужую окровавленную одежду, выглядя весьма уверенно. Еще бы: корка крови, родная власяница. - Ты о чем? - попытался сосредоточиться Брюс, и прозвучало растерянно, но следить за тоном голоса сейчас казалось ему невозможным. Джокер вернулся к уборке, нещадно мучая свои красивые руки отбеливателем. - Ты весь посинел от отвращения, - пояснил он. Брюс даже не сразу понял, что надо ответить, слишком удивленный таким неожиданным выводом. Но ведь почему-то он так подумал. - Это совсем не так, Джек, - возмутился он через силу, окончательно теряясь. - Как скажешь, Брюс. Ты давай, иди в свой номер, я скоро вернусь. Если приедут копы - все отрицай, но никаких адвокатов, тяни с этим так долго, как сможешь. Джокер сильно нажал на тряпку и хлор плеснуло на его армейские часы, с которыми он всегда бывал очень неаккуратен. Первое, что Брюс сделал, вернувшись в номер - посмотрел в зеркало. Равнодушная амальгама отразила безумца - он доверял преступнику по кличке Джокер, потому что устал гнить заживо в собственном доме. Отлично. Отлично, просто замечательно... На нем и правда не было лица: уязвимое положение, вызванное подобной добровольной помощью, сулило в скором времени грозы в его непростом характере, и стоило постараться, чтобы избежать их. Таинственный союзник вернулся только через два часа, сбросил покрытую коркой крови одежду на пол, и растянулся на кровати Альфреда с таким видом, словно совсем обессилел. - Потрясающе. Глупости какие... - хихикал он невнятно, взбудораженный и нелепый. Его мускулатура четко выступала под облегающим бельем, плавно двигалась, когда он беспокойно устраивался поудобнее. Брюс постарался отвести взгляд, но ни черта не получалось. На левом бедре обнаружился круглый, уродливый, розовый шрам от пулевого ранения. Это было уже слишком - так внимательно разглядывать его. Но он же не мог уйти? - Иди оденься. - Мне лень. И жарко. - Джокер! Возьми хотя бы мою рубашку, - несчастный Бэтмен чувствовал, что в новом акте обмена одеждой есть еще какой-то смысл, помимо прикрывания шрама, но не очень понимал, какой. - Ла-адно, - подозрительно быстро согласился Джокер. - Мне теперь в номер нельзя. Брюс опомнился и поискал глазами его сумку. - Оставил в вашей машине. Не было возможности, мм... - псих что-то еще говорил, копаясь в чужом чемодане, словно озорной пес, но хозяин сам был слишком занят самокопанием, чтобы вслушиваться. Белая рубашка была с негодованием отброшена. - Оранжевым я сыт по горло... Камуфляж? Серьезно? Маджента! - Почему ты все превращаешь в цирк, а? - убито прошептал Брюс, садясь рядом на кровать. - Ты очень забавный, Бэт. Неимоверно, - проникновенно выдал Джокер с таким видом, словно оглашал онкологический диагноз. Бэтмен и сам знал, что смешон. Неимоверно...