Неудачная шутка

Брюс пошел вперед, подталкивая придурка под плечо - Крейн, впрочем, и сам прилежно переступал своими несоразмерно длинными конечностями. Подобное смирение было отвратительным и комичным, особенно на фоне неугасающих обвинений, огненными буквами восстающих в его сознании при одной мысли о бессмысленных разрушениях, сотворенных этим тихушником. Он был прекрасно осведомлен о невозможности этого жалобно глядящего психа преодолеть фрустрацию. Крейн мог обладать высоким интеллектом и обширным практическим опытом, большим запасом теоретических знаний, мог быть для него самого внушительным противником из-за неудобной, тревожной плоскости химического оружия - но его потребность в покровителе была иной раз так высока, что остатки наносной разумности мигом слетали со смазливой ирландской хари - и по остекленевшим голубым глазам всегда было видно, в какой на самом деле ужас приводит эту слабую тварь окружающий мир. Подтверждения этому искать не было необходимости: если бы было иначе, не родился бы Пугало. Наивное существо, активно подражающее домашнему животному от наличия руки, готовой распоряжаться им, слепо щурилось в темноту и еще ни о чем не догадывалось, но жестокий герой, как бы не старался, не смог обнаружить в себе даже малой толики угрызений совести. - Так ты солдат, значит, - снова подал голос Крейн, успокоенный ожидаемым развитием событий так качественно, что осмелился на рискованное исследование. Он был слишком доволен собой. Даже тая в себе не самую необычную тайну - Пугало являлся все реже, приводя его в унылую тошноту самостоятельности - он не мог удержаться от научных изысканий: Бэтмен был и правда отборным экземпляром. Влиять на него с помощью простой имитации оказалось так просто! Джокер пообещал выпустить ему кишки - Джонатан разумно избегал, как мог, практической проверки этого обещания - Котел его отверг, повинуясь не самой ясной воле нового предводителя, по слухам, даже не имеющего к эйре никакого отношения, русская мафия была слишком непонятная, китайская - страшная, итальянская - тупая, новый проект требовал покоя и средств - да и жрать еще все время хотелось - и он усиленно искал, где приютиться. Как показала практика, государственные учреждения - не самое неприятное место в этом беспокойном городе. - Заткнись. - Если ты военный - и как я сразу не догадался? - то вы с Джокером были знакомы раньше? Ух ты, а он теперь... Ого. Точно! - продолжил изводить его придурок, и Брюс остановился. - Моя личность сейчас не имеет никакого значения, - раздраженно выплюнул он, нетерпеливо вглядываясь вперед. Этот уродец был совершенно несостоятелен как угроза - и пренебрегать им было может и глупо, но дрожащий Крейн, закованный в наручники, был существом настолько жалким, что это было даже не смешно. Мерить сущее с помощью подобных понятий показалось Брюсу чудовищным - скверна Шутника удобно устроилась в самой середине - но от этого истина, пожалуй, не очень-то и страдала.. Он ускорился, не умея совладать с собой, и пленник затосковал, быстро перебирая пальцами дрожащих рук, нуждаясь в перекуре: выход оказался слишком далеко для его нетренированного тела. - Прикури мне, а? - заныл он, сбиваясь и помаргивая, чтобы унять раздражение под нижними веками. - А я поделюсь с тобой информацией. Какой хочешь. - И не мечтай. Все лишнее я выкинул, - с раздраженным вздохом напомнил ему Брюс, пытаясь справиться с довольно опасным приступом самодовольства: только что подгрузилась прежде недоступная карта, подсказывающая, что впереди расширение с канализационной дамбой - отличное место, широкое, но с отлично контролируемыми путями отхода. - Еще четыре поворота назад. В отдалении еще можно было услышать шум поездов, мощный из-за двужильности центрального метрополитена, но вскоре и этот звук должен был истаять под гнетом расстояния. - Вот черт! - наконец все понял несчастный придурок, и ударился в логичную панику. - Ты не можешь так поступить! Он зачем-то прижался к стене, хотя бежать было некуда. - Почему это не могу, Крейн? - даже удивился Брюс, подтягивая его по коридору - дешевые ботинки поехали по грязи, и придурок жалобно заскулил, уныло обвисая в карающих руках, раздающих по справедливости. - Ты сам мне это предложил, неужели забыл? Недоволен - напиши жалобу моему начальству. - Ты этого не сделаешь, потому что ты добрый? - отчаянно возопил Крейн, и рот ему прижала черная рука. - Не шуми, - злобно зашипел Брюс. - Не шуми и не вздумай вонять. Думаешь, он не способен найти тебя по сигаретному дыму? Пока рано, не пришло еще время. Боже, ты и правда беспредельно тупой. Как только ты получил высшее образование? Пленник отчаянно замычал, и ладонь, опасно пережавшая все дыхательные пути, убралась. - Запах горящей серы, сопровождающий его появление из пролома в земле, все равно все скроет, - обиженно надерзил он. - Ладно. Твоя взяла. Для начала здесь везде прослушка... Он добился только понимающей усмешки, разрезавшей незакрытые маской губы: камеры упорный герой отключил еще в самом начале, стыдливо радуясь отличному случаю воспользоваться новым "пестицидом", помешавшим ему на подходах к Палубе. - Буду краток, - продолжил прижатый за самое сокровенное неудачливый двойной агент. - Я... - Не старайся, - перебили его. - Пытался всех перехитрить, в результате сам попался. Каково это, быть приманкой для меня, непыльная работа? Теперь будешь приманкой для него, ничего сложного. Крейн уныло опустил плечи и замотал своей лохматой головой, словно виновный пес, намочивший половик. - А если учесть, что ты сейчас здесь, хотя больше не получаешь возможности повреждать кожу на клоунских ботинках своим шершавым дворняжьим языком, ты ему чем-то сильно насолил, - с плохо скрытой кровожадностью закончил Брюс, легким движением руки перерезая последнюю нить чужой надежды: отметаемые пугливым преступником опасения, высказанные вслух так прямо, становились неотвратимой истиной. - Но пускай тебя утешит то, что мне это выгодно. - Не понимаю, что я ему сделал... - убито зашептал псих, пытаясь закинуть очки на нос повыше, не используя связанные за спиной руки. Брюс только фыркнул, снова устремляясь вперед. - Нет, правда, - печально проскулил Крейн, нервно оглядываясь. - Прошу, отпусти меня. Он меня убьет. - Не убьет, - уверенно возразил Брюс, с сомнением осматривая куда более толстый, чем у выхода, слой наледи на стенах. - Это его новый хозяин, - с готовностью наябедничал пленник. - Любит низкие температуры. Джей прыгает вокруг него, словно нежная левретка. По-собачьи, понимаешь, о чем я? Забыл, наверное, как я полгода варил дурманы, не покладая рук, чтобы оплачивать его глупые проекты. Брюс неосторожно повернулся, жадный до любых упоминаний о преступных проектах, чем вызвал обильную волну воодушевления. - Совсем свихнулся, - зарядил псих, не затыкаясь, и в его голосе жидко заплескалась обида. - Пообещал вскрыть меня. За что? - Будто не за что, - усмехнулся Брюс, равнодушно реагируя на фурор, произведенный новой ступенью своей жестокости. - Ну вообще... Кажется, я призвал еще одного демона... - заныл Крейн. - Меня нельзя вскрывать. Я слишком ценный. И за что? Я все делал, как он велел. Он совсем свихнулся, совсем. "За художественную самодеятельность при пожаре", вот что он сказал. Брюс удивленно покосился на жалобно глядящего злодея, но тот, похоже, говорил правду: совершенно искренне не догадывался, за что впал в немилость. Он не хотел бы знать, что бывает с простыми исполнителями клоунской воли, позволяющими себе трактовать его приказы по-своему; только относительно высокая весовая категория в преступном мире и самосохранительная изворотливость до поры сохранили экс-психиатра в здравии и неплохой физической целостности. То унылое фото с указаниями он видел лично, как и результат, воплощенный в ужасной сцене в сгоревшей у пригорода башни - и, разумеется, конечно удивляло, что придурок был все еще жив. - Шныряет тут... - не оскудел источник жалоб. - Как только появился, сделал все, чтобы загубить меня. Я очаровывал местное общество целых полгода. Но пришел он, и меня вышвырнули! Как можно быть таким мстительным? Это не по-христиански. Дрожит, как сука. Кормится с рук, словно собака. Пингвин одевает его, словно резиновую куклу. Злой, словно... - Заткнись. - Он только притворяется человеком, - максимально серьезно продолжил Крейн, которому еще час назад идея изгадить Джокеру все его непонятные планы с помощью кое-кого черного и ужасного, казалась восхитительно гениальной. - Послушай меня, и давай уйдем. Со стены, справа, обвалился приличный шмат заиндевелой грязи, и он вздрогнул, обмирая от дурных предчувствий. - Он куда хуже, чем твои воображаемые черти. Он - настоящий. Существует, - не выдержал Брюс, хотя нравственных монологов вести не собирался: в идеале больше вообще никогда, и уж точно - не с этим больным сосунком. - Есть ли смысл верить, что тебя хранит комочек железа крестообразной формы, или признавать паразитов посланниками дьявола в то время, как настоящая гнида оскверняет науку, отравляя воду в моем городе? - Я видел такое, что тебе и не снилось... - начал религиозный фанатик, но его оборвали: - Это шизофрения. Показывает тебе то, что ты хочешь видеть или не хотел бы видеть никогда. Кто из нас врач? И если он так пугает тебя, зачем ты путаешься у него под ногами? Крейн скривился, явственно мрачнея. - Я должен ему. Он не помнит - часто забывает, помнить такое ему опасно - но он спас меня. - Это так благородно с твоей стороны! - захлебнулся сарказмом страшный герой. - Никто, - уныло ответил Крейн, жалея, что ввязался во все это: пытаться воздействовать на Бэтмена оказалось не так легко, как он думал - ни одной искры безумия, или темного уголка в этой чертовой махине. - Никто не должен забывать про свои долги перед подобными ему. Это глупо. Опасно. Делиться с тобой этим опасно, но я готов, видишь? Зачти мне это, а я расскажу... По мере продвижения в глубины жуткого вражьего замка температура все падала; унылая пустота местного небогатого освещения клубилась, таяла у потолка. - Я тебя не слушаю, - вставил Брюс, устало вздыхая, когда понял, что ему в скором времени понадобится кляп. - Ненавидит, когда его кто-то касается, - проникновенно продолжил псих. - Ты знаешь, что он не выносит, когда ему причиняют физическую боль? Бэтмен был так похож на гончую, когда призрак Джокера вставал на его пути. Крейну захотелось засмеяться, но он благоразумно сдержался. - Это не правда, - вяло, но все же вступил в нежеланный разговор Брюс. - Это его не волнует. - Я бы так не сказал. Он плохо реагирует на болевые ощущения любой интенсивности. Разумеется, свои: чужие он не замечает, даже подразумеваемые тогда, когда ему это выгодно, - самодовольно проворчал Крейн, скрывая под пустыми словами жажду исследования: беспрецедентный случай. - Попробуй, просто хлопни ему по плечу, особенно когда он чем-то занят. У нас так один хлопнул. Так себе зрелище... - Я тебе сейчас хлопну, - огрызнулся Брюс и помрачнел: новое зеркало смутило его. Сам он был равнодушен к боли, но всегда искал ее в других, нервно и обсессивно - чтобы истребить, разумеется. Его должно было даже тревожить то, как упорно он выцепляет чужие страдания, чтобы испытать свою собственную темную триаду: скорбь, вину и праведный гнев. Должно было, но не тревожило; должно было, может быть, даже напугать - но не пугало. - Я знаю, что ты делаешь, и не ломаю тебе ноги только из практических соображений, - прямо сказал он, мечтая придушить ублюдка. - Прекрати втираться ко мне в доверие. Крейн, конечно, не прекратил: его дело было небольшое, поднажать осталось совсем чуть-чуть, и если было необходимо что-то отдать, за это можно было потом спросить сторицей. У него внутри спал зверь, и пусть пожалеет каждый, кто его недооценивает. - Не понимаю, почему он так нерационально расходует свой потенциал. Мои выборки по нему в больнице были стабильно непредсказуемы, - нагло проговорил он, и пошел вперед, косясь на тени. - Я не знал его до того, как он узнал тебя, но одно могу сказать точно: рад этому. Я так рисковал. Он всегда знал, что я за ним наблюдаю, но тогда боли было слишком много для всех и мне свезло отгребать не так сильно. Брюс не нашелся, что сказать, с печальным упорством пытаясь подавить раздражение: по крайней мере, Пугало не в курсе, что Джек сделал с его женщиной. - Почему ему понадобилась операция? - резко спросил он через паузу, не сумев справиться с искушением знанием. Лишенный стыда, самодовольный Крейн победно подался в сторону, почти притираясь к кевларовому локтю. - Когда его привезли, все полагали, что... Он был совсем не такой, как ожидалось. Он не харизматичный, вовсе нет, не обращал ни на кого внимания, что уж говорить о контроле... Вызывал своим появлением не страх, а уныние. В торговые отношения не вступал, не принимал даже подношений. Мы надеялись, что в худшем случае можем рассчитывать на карцер для него, но сперва он никого не тронул - просто сидел с таким видом, словно ждал своей очереди... к чему-то. Он ходил там свободно, знаешь? Просто уставал иногда, просто выходил из камеры. Обычно по ночам. Набивал брюхо в столовой или нападал на библиотеку - очень эффективно для того незначительного времени, которое проходило между очередным побегом и его поимкой. Никакого порядка! - Я уже жалею, что спросил, - предупредил Брюс, обнаруживая, что его неосведомленность в этом срезе превышает допустимые значения - стоило быть куда внимательней. И он будет. - Однажды он решил освежиться в душевой, а там мы с кое-кем из персонала участвуем в карусели. Ну, пускали меня по кругу, - пояснил он, неожиданно немногословный в разрез с обычной болтливостью, когда молчание героя стало вопросительным. - Он пришел в ярость - лучше тебе не знать, как выглядит его гнев, я клянусь, это было ужасно, и я уверен, ты еще не видел его таким... Разжег некий... конфликт. Почему он разозлился? - переспросил непрозвучавшее Крейн. - Не знаю. Думаю, мы просто нарушили его покой. После того, как он смог снова самостоятельно передвигаться, ему начали увеличивать дозы так, что выбор был или закалиться или сразу сдохнуть. Проверок они боялись, но его боялись, конечно, куда больше. Он ужасен. Он, неожиданно демонически суровый в бледном белом свете ламп, улыбнулся, и Брюс понял, что перед ним наконец на краткое мгновение возник Пугало. - Я отдаю себе отчет - он защитил меня из практических соображений, - вдруг снова заговорил экс-психиатр, теряя уверенное обличье, - но для меня это много значит. Они бы меня разорвали. Хуево, когда тебя насилует куча мужиков, поверь мне. Внешне Бэтмен не только не отреагировал на неожиданное признание - вряд ли вообще заметил его, но семена скорби прочно укрепились где-то в глубине - иначе быть не могло. - И часто там такое? - слишком быстро проговорил он, чувствуя стыдное любопытство. - Это обычная практика? Крейн тщательно скрыл, как его обрадовали результаты воздействия, и принялся уверенно изучать мрак тоннеля, будто и у него был прибор ночного видения, в своей неловком торжестве выглядя отвратительно и комично. - Нет. У меня там был в некотором роде... особый статус. По профессиональным соображениям, - он вдруг что-то еще не смог сдержать и улыбнулся, отходя подальше, и его снова подцепила кевларовая рука, принуждая к смирению. - Его тронуть никто бы не осмелился. - Уймись, - приказал Брюс, и потащил идиота за собой, не имея возможности помедлить. - Не наглей. Безгрешен только мертвый; и, напротив - заслуживали ли несправедливости несправедливые? - Ты злишься и чувствуешь себя не так уверенно. Это из-за пропуска по кругу? - продолжил напирать псих, внимательно изучая реакцию временного пациента. - Это не делает меня хуже. Это не моя вина. Брюс, не сумевший ответить на внутренний нравственный вопрос достойно, снова разозлился, сразу же переходя в реактивную стадию. - Да, доктор, - неожиданно прямо сказал он, но вдруг загремел, увеличиваясь в размерах, подпирая спиной пятиметровый свод арки, - на твоем месте я бы помалкивал. - Глюки уже начались... - проворчал Крейн, жестом показывая, что ему нужен инжектор с успокоительным: немного притворной печали никогда не повредит. Беспокойный темный рыцарь присмирел. - Пошли. Хватит разводить здесь грязь, - с нескрываемым отвращением выплюнул он, мстительно не замечая просящих знаков. - Почему ты так уверен, что я тебя обманываю? - тоскливо завел Крейн очередную бесконечную песню, поеживаясь под своим пиджаком. Брюс усмехнулся, оглядывая результат ориентирования на местности - выбранный путь привел его к искомым очистительным сооружениям. - Ты шизик, Джонни, - насмешливо выдал он, поддевая себя, чтобы взбодрить. - Этого достаточно. Вся спесь мигом слетела с начинающего двойного агента. - А ты! - возмущенно зашептал он, не сдерживаясь. - Ты знаешь, что в головах других людей? - Я знаю, что в ваших. Все, заткнись и не двигайся. Мы на месте. Чуть более освещенный, чем пройденные коридоры, сливной зал дамбы был безлик и уныл; в холодном воздухе смердило канализацией. Но этот запах был не единственным - слева слабо тянуло горелым пластиком, и Брюс остановился, склоняясь. Искомое обнаружилось быстро - стальная карта, повредившая прослушку, подсказывающая своим наличием два прилично противоречащих друг другу факта: доступа у Джокера к камерам нет, иначе он был бы оповещен о помехах, не дающих просматривать коридоры; его перемещения и свободу действий никто не ограничивает. Слишком демонстративное поведение - но когда Джек мог удержаться от театральных выступлений? Внизу мерно дышал приглушенный расстоянием в добрых двадцать метров водопад помоев.