Неудачная шутка

- Иди сюда, присядь, - ласково позвал Джокера Пингвин, и тот вдруг покорился, оставляя в покое многотомник Британники - шагнул в сторону, мимоходом почесываясь бедром о тяжелый дубовый стол, заваленный утонченной снедью. Огромный ледяной лебедь, раскинувший крылья над нагруженной посудой, покачнулся от этого некрасивого, шелудивого жеста, но с него не упало ни капли талого: температура была все так же дискомфортно низка. Брюс никогда не понимал людей, до таких высоченных степеней обожающих роскошь: на добре, заполняющем эту комнату, можно было бы жить годами, и жить весьма неплохо - если, конечно, есть вкус медленно сходить с ума в этом карцерном подземном заточении, потребляя вместо воды - вино, вместо хлеба - сладости, в качестве духовных радостей пробавляясь кокаином. Джокер с размаху рухнул в услужливо подставленное слугами кресло подле своего нового хозяина, и удобно устроился - вытянул ноги, являя партеру стертые подошвы своих непростых ботинок, прикрыл глаза, растекся по украшенной замысловатым узором шелковой обивке, совершенно незнакомый. И этот таинственный незнакомец только хмурился, словно в приступе скуки или раздражения, кривя отливающие жиром грима губы, когда улавливал движения в полутьме или слышал слишком резкий звук - на это обстановка была щедра: в обширном пространстве зала было слишком многолюдно. Пингвин поднял руку, разом вызывая особенную, плотную тишину, и стало понятно, зачем ему хотя бы некоторая часть слуг - кисть, обтянутая черной тканью выходной перчатки, оказалась трехпалой и недоразвитой - что-то вроде генетического уродства? Другую руку, похоже, постигла та же участь не обрести стандартную форму при рождении. - Вы что-то хотели, виджиланте? - спросил он в сторону неожиданно спокойно, куда-то растеряв всю необычную нервную суетливость. У стены проклинающий свою недальновидность Крейн немного расслабил ягодицы, успокоенный непроявлением к нему внимания - порка за предательство человека, так толком и не ставшего ему хозяином, откладывается - может, и вообще не случится... Он принял задумчивый вид, активно эволюционируя в сверхсущество, способное сливаться с поверхностями на манер хамелеона, и принялся потихоньку разминать заведенные за спину руки. - Сдавайтесь, - объявил Брюс, не отягощенный похожими проблемами, гневно поглядывая на опьяненных злым зельем несчастных девушек, коченеющих в прокуренной прохладе. - Сдавайтесь и не пострадаете. К чести окружающих, смеяться никто не стал, помня о приказанной тишине, хотя многочисленные обращенные на Бэтмена взоры загорелись в возбуждении. - Он всегда такой? - удивленно вопросил Пингвин, и Джокер, тоже следуя запрету, отвернулся, чтобы зайтись в приступе беззвучного хохота. - Можно поинтересоваться, молодой человек, почему это я должен сдаваться? Интересное дело! Сие замечательное место, в которое вы вторглись - частная собственность. Я свои права знаю, - зачастил он на подчеркнуто правильном английском. - Покажете документы? Скорее, было бы логично с моей стороны задержать вас до приезда властей. Это приличное заведение, я каждый квартал исправно плачу взятки и, уж поверьте, это куда дороже, чем осуществлять налоговые выплаты. Судебный случай! Но у меня отличный адвокат. И, знаете ли, масса охранников. Договорив, он льстиво взглянул на своего порядком заскучавшего союзника: очередное особое умение придурочного клоуна - ядреная доза обольщения всего живого. Было ли место в этом городе, недосягаемое для его любопытного носа? Существовал ли человек, способный противиться ему, когда он решал удобно поселиться у него в печенках? Не сделавший верных выводов из внезапной чужой уверенности Брюс скромно потупился: по его расчетам, охрана Айсберга поредела процентов на семьдесят - когда он выбрался из канавы, полной нечистот и локальных крысиных поселений, по пути с каждым встречным он был несколько более резок, чем следовало. - Я так думаю, люди делятся на два типа. Верно, девочки? Верно, разумеется, - тем временем вещал Пингвин, обнаруживая еще одну деталь, роднящую его с остальными самыми невыносимыми злодеями многострадального Готэма: предельно раздражающую многословность. - Те, кто болеет за Найтс и те, кто за Гриффинс, вот как можно это выразить. Вот вы, Бэтмен, за кого болеете? В ответ ему раздался недвусмысленный скрип зубов. - Верно, глупость какую-то спросил, - расстроился стыдливый злодей. - С другой стороны... - Хватит, - выплюнул Брюс. - Да ладно, - посерьезнел Пингвин. - Вы же не можете ровным счетом ничего. Так что внимайте, молодой человек, внимайте. От избытка сердца глаголют уста, как верно... Верно, девочки? Прекрасные женщины встрепенулись, блаженно улыбаясь красным, бордовым и розовым ртами, так густо напомаженными, что не было видно их настоящей формы. - Верно! - звонко подтвердили они в унисон друг другу, и рассмеялись, серебристо и пусто. Глядя на сравнимые с цветочными бутонами бессмысленные девичьи улыбки, Брюс тоже мрачно оскалился, излучая неудобный для самого себя гнев - особенный, рожденный бесконечной чередой ударов по его самолюбию, и такой плохо скрытый, что Джокер, с отвращением оглядывающий его сверху вниз, весело присвистнул. Кто бы мог подумать, что рваный рот не помеха для этого... - Ух ты, какое у него сложное выражение лица! - глухо захихикал чертов шут, наклоняясь в сторону соседнего кресла. - Будет буря, мм? Тот Джек, которого он знал, и тот, которого не-знал, снова исчезли - и у кого тут еще шизофрения... Джокер, даже наполненный тягучей темнотой, склонной принимать и вбирать, тем не менее всегда был слишком тверд и прямоустремлен - а этого человека, застывшего на возвышении, он не знал: слишком слаб и неуверен в себе был тот приторный слюнтяй, который явился ему теперь. Но теперь точно освоивший нюансы этих перевоплощений, Брюс терпеливо вздохнул, прекращая в своей жизни долгий этап дымовых завес: что там, у него внутри, не узнать никому и никогда, и он не имитирует смирение, а практикует, оборачивая в него свою пустоту - собирается что-то получить сегодня, а с кого из них - будет ясно, лишь когда наступит выбранное им время. - Нет, Шутник, - издевательски выдал он, неосознанно откликаясь этому разуму, а не-телу, как и прежде, оглушая динамиком пространство зала. - Скорее укрощение строптивых. Джокер впервые не усмехнулся его шутке, и он вдруг ощутил мощный прилив чего-то, больше всего похожего на азарт - о, ему не было покоя в этом мире, верно? Местный правитель с умилением осмотрел игрища, развернувшиеся перед ним, и ласково усмехнулся новоприобретенному слуге у своего плеча, но Брюс видел, как стабильно холодны его яркие глаза. - Ну что ж... Для начала... Схватите его, - добавил Пингвин, и он почти умиротворенно окаменел, предвкушая выпуск пара на остатках чужой стражи - сеча, мясо, битва, которой ему так недоставало - злорадно оценивая очередную глупость, отмоченную с легкой клоунской руки: самоуверенный подход в переигрывании сильных мира сего никогда не приводил ни к чему хорошему... Расслабляться он больше не собирался, и сейчас, прямо в этот момент, стартовал последний акт той чертовой пьесы, в которую превратилась его жизнь, и без того странная, окончательно пущенная под откос в тот самый миг, когда он однажды поднял глаза от книги и даже не сразу понял, что изможденный больницей придурок, белый и бледный, стоящий перед ним, не плод его воображения - так часто он мерещился ему, принесший хаоса больше, чем он сам мог бы даже представить. Это был, разумеется, шаг к человекоубийству - то, как он теперь поднимал голову - но губы сами складывались в непрошенную, настоящую улыбку, даром, что в паре метров от него находился умелый комедиант: неверная, она рисковала превратиться в оскал. Чтобы сохранить жизнь каждому ублюдку в этой комнате, придется попотеть - и если не будет выбора, сможет ли он не изгнать этот порочный дух из этого твердого тела? Просто сжать пальцы на этом говорливом горле - и все снова станет реальным. Просто немного сильнее ударить, и потом усиленно игнорировать последствия - только один раз, это будет правильно. Всем станет лучше, и он наконец сможет выбрать только себя. Встать на его место, поддержать баланс - количество злодеев не изменится, когда он обретет его черты... Быть готовым уничтожить только его, не тратя время на сомнения и попытки извернуться в привычном достоинстве - вот оно, исключение из всех правил, нечто особенное, что-то в крови, на крови, основополагающее... И он попытался перестать ухмыляться, и уже был готов шагнуть вперед, сожалея только, что не подготовился к этому отдельно, особенным образом - как направление казалось бы прямого, тщательно высчитанного пути снова совершило странный поворот: Джокер фыркнул и отвернулся. - Минуточку! - незамедлительно отреагировал местный князь, прежде с предвкушением ждавший его реакции и оставшийся, очевидно, разочарованным, и все застыли, словно послушные заводные куклы. - Медведик, ты чего? - с чувством продолжил он, наклоняясь в сторону своего разряженного клоуна. Проблема лихой ухмылки пропала сама собой, и теперь Брюс боролся с другим выражением, в равных долях ошарашенным и гадливым, неумолимо набежавшим на его лицо после знакомства с новой кличкой чертова клоуна: прав был Фокс, не надо было выбирать полумаску... - Что-то не так? - продолжил Пингвин взволнованно, словно ему и правда не было все равно. - Скучно? Тебе скучно у нас? Джокер благосклонно повернулся к властителю Айсберга, надменно кривя губы, словно холеная содержанка, получившая недостаточно дорогой подарок. - А ты как думал, мм? - низко просмеялся он, впервые взрезая тишину этого подполья настоящим голосом, и обвел своей фиолетовой рукой зал, удостаивая взглядом только Крейна, притихшего в тени подмороженной фигурой. - Грубая работа. Свалка. Все эти... физические... групповые упражнения. Прошлый век. Не слишком престижно для таких, как мы с тобой, мм? Брюса пронзила острая догадка, отложенная до времени как совершенно невозможная: но сколько раз он это слышал у себя в голове - все тот же скрежет, неостановимый. - Опять же, - продолжил Джокер, и уложил ногу на ногу в отвратительно изящном жесте, прежде ему совершенно несвойственном: циничный и отвратительно грубый в каждом своем обычном движении, в этих кривляниях он был особенно мерзок. - Вдруг возникнет необходимость к некоторому... поспешному отступлению? Это чудо уже приготовило газовую шашку, - он махнул в сторону Брюса, без стеснения демонстрируя трусливую уравновешенность. - А у меня тут еще есть дела, или ты позабыл? - О, нет-нет, не забыл, как я мог? - пришел в комичный ужас его странный союзник. - Я свое слово, может, и не держу, но не перед тобой! Все в силе! Джокер едва заметно скривился, маскируя скуку чем-то исключительно сладким. - Лучший союз в моей творческой деятельности... - пробормотал он льстиво. - Я в долгу не останусь, Освальд. Вот тебе моя идея. Можно представить? Судя по выражению, затуманившему прозрачные глаза Крейна, остававшегося под бдительным присмотром героя, тот тоже впервые слышал, чтобы старый-добрый чудовищный клоун спрашивал у кого-то разрешения. Пингвин пожал плечами, самодовольно поглаживая сигару, которую достал прежде, но в дело пустить не успел. - Иногда сигара это только сигара! - не удержался от экстремальной шутки его уродливый бордовый комменсал, и наклонился, подзывая кого-то, словно собаку, из угла под портьерой. - Вот мое, джентльмены, практичное предложение. Встречайте, наша прекрасная прима, м-м. Из темноты закутка, волнуя тяжелую ткань занавеса, появился шутовской слуга, отметившийся в чертовой итальянской гостинице, и в его бревноподобных ручищах мрачно извивалась многострадальная Линда. Брюс приобрел кусок льда в грудь, прямо под желудок, явственно слыша, как с дребезгом разлетаются его отточенные схемы действий. - Приветик, сучары, - весело произнесла бедовая преступница, но крупная дрожь то ли гнева, то ли страха, сотрясающая ее тело под больничным халатом, испортила впечатление от на-гора выданной игривой дерзости. - Кому-то тут нужны салфетки для снятия макияжа, или мне показалось? Умудряясь паясничать так, что ее изнуренное, бледное лицо оставалось невыразительным, она издевательски подмигнула Джокеру, и тот мрачно усмехнулся в ответ, имитируя галантность - окрашенный алым рубец пополз к белому уху по грязной, осыпающейся штукатуркой загримированной щеке. - Заложник, - довольно продолжил представление тот, и уложил свой помоечный подбородок на руку так вяло, словно и правда заскучал. И даже не важно было, выкрал ли он ее загодя - незаметно и эффективно - потому что предсказывал будущее на ход вперед, рассовывая по карманам миллиард полезных мелочей, или походя, собираясь изничтожить, как найдется свободная минутка, раз уж теперь не действовали никакие запреты - все это действовало в равных долях удручающе. - Заложник, - повторил Брюс, надеясь легким тоном рассеять эти чертовы туманы - густо фиолетовые, разумеется, и частично зеленые. - Это, конечно, не прошлый век, клоун. Творческий подход. Инновация. Джокер не отреагировал, украдкой поглядывая на свой Гамильтон, имея, похоже, под банальной демонстрацией нетерпения что-то в подкладе. Но подрывные работы теперь не имеют для этого человека практической пользы. От обыденности этого, от своей собственной меры понимания клоунской методы в выборе жертвы, по спине Бэтмена пополз холодок: женщина страдает в двух шагах, страдает из-за него, потому что кое-кто тоже слишком хорошо его знает, лучше, чем может знать кто-то другой - не просто слабое, нежное существо, а еще одна темная фигура, достойная исправления, которую он снова не смог уберечь. Отказавшись от использования и без того спорной газовой шашки, он покосился на Крейна, не умея рассматривать реальность не со своих сторон - чистых и конструктивных или темных и гневных - но тот как стоял, оцепенев, так и остался стоять, прозрачно глядя в сторону возвышения: словно для него в картине конфликта ничего не изменилось. - По официальным данным, она все еще в реанимации, сэр, - зашуршал в динамике Альфред. - Я все заморожу до выяснения. Так и не обративший на своего основного врага никакого внимания, Джокер лукаво оглядел Пингвина, застывшего на своем троне с нечитаемым выражением. - Надеюсь, я не слишком много на себя взял, Освальд? - миролюбиво выдал он, словно искупал какой-то промах, и встал, оправляя на бедрах свои отвратительно бордовые брюки. - Следи за ней внимательней, Джесс, и давай без глупостей. Слуга понимающе осклабился, сильнее впечатывая под хрупкий женский подбородок слабо опознаваемый из-за теней и пятен света ствол оружия какого-то китайского производства. - Нет-нет. Не слишком... Для тебя - все, что угодно, Джек, - наконец подал голос Освальд, похлопывая себя по коленям. Брюс медленно поднял глаза, стыдно сильно удивленный.