Нерассказанные истории

      Когда Коршун ложился спать этим вечером, он совершенно не был настроен на то, что утром его разбудят диким воплем прямо над ухом и последующим толчком в бок. А потому, не сумев как следует сориентироваться, на автопилоте выпустил когти и практически вслепую ударил предполагаемого обидчика. Последовало уже гораздо более тихое шипение, и Коршун, все еще щурясь и пытаясь окончательно проснуться, разглядел рядом с собой ошалевшего Ежевику, смотрящего на него. Картинка происходящего сложилось за пару мгновений.  — Ты с ума сошел? — наигранно ласковым голосом поинтересовался Коршун, мысленно проклиная брата, решившего разбудить его таким неожиданным способом.  — Да что тут у вас происходит?! — рявкнул зашедший в палатку воителей Крутобок, переводя сердитый взгляд с одного кота на другого. И если более-менее очнувшемуся Ежевике хватило совести смущенно отвести взгляд, то обозленный Коршун, совершенно не чувствующий никакой неловкости, резко вскинул голову.  — У меня аналогичный вопрос, — сухо отозвался он, покосившись на приходящего в себя Ежевику. Тот, быстро опомнившись, поднялся на лапы, слегка затуманившимися янтарными глазами смотря на серого глашатая, что-то обдумывающего тем временем.  — По-моему, он просто решил, что нам не хватает в палатке Огнезвезда — тому тоже периодически нравилось будить всех с утра пораньше из-за своих кошмаров, — проворчал Белохвост. Коршун несколько мгновений смотрел на слегка обнаглевшего белого воителя, но никак не прокомментировал это высказывание. Племянник предводителя поймал на себе тяжелый недовольный взгляд невыспавшегося Коршуна и, тихо усмехнувшись, добавил: — Весь в наставника пошел. Надеюсь, ты потом не намереваешься последовать его примеру? — молодой воитель не сразу понял, что обращаются к нему, а потому смотрел на Белохвоста еще некоторое время, ничего не говоря.  — Я не настолько впечатлительный, чтобы впадать в ужас от кошмаров и поднимать на уши всех остальных, — Коршун, убедившись, что уже не заснет, да и ему не очень-то дадут это сделать, медленно поднялся, одарив брата убивающим взглядом. Голова немилосердно заныла, и кот слегка поморщился, игнорируя боль. Вновь покосившись на Ежевику, воин отметил, что тот не выглядел напуганным — скорее, растерянным. И что же такое привиделось родственнику, чтобы так выбить его из колеи? Несмотря на неловольство и желание пройтись по полосатой шкуре брата когтями, слабый интерес никуда не исчезал. Коршун, смирившись с тем, что идти в лагерь придется, раздраженно вздохнул. — Идем, чего стоишь? — задумавшийся над чем-то Ежевика вздрогнул, но все же последовал за ним.       Несмотря на то, что утро стояло довольно раннее, солнце все равно слепило глаза. И без того болевшая голова напомнила о себе еще настойчивее, но Коршун, сжав челюсти, молча пошел дальше, миновав Крутобока, укоризненно смотревшего на обоих братьев. Но не успел воитель устроить Ежевике допрос с пристрастием, как на него что-то со всей силы налетело, сбив и так непрочно державшегося на земле кота с лап, валя вниз. Выругавшись сквозь зубы, Коршун свирепо уставился на восторженную Медянку, оказавшуюся на нем сверху. Он уже готов был высказать в лицо ей все, что думает о ней и ее манерах, но тихий смех заставил его переключить внимание на откровенно веселящегося Ежевику.  — Ой, прости! — поспешно извинилась Медянка, тут же поднимаясь и отходя от Коршуна, давая ему встать. — Тебе помочь? — кошка тут же осеклась, поймав на себе ледяной взгляд воина.  — Уже помогла, спасибо, — процедил Коршун, становясь на лапы и угрожающе глянув на Ежевику, безмолвно обещая ему дальше все муки мира.  — Что-то произошло? — послышались торопливые шаги — и спустя пару мгновений Коршун увидел спешащую к ним обеспокоенную Мотылинку.  — Нет, — резко отрезал воитель, не желая вдаваться в подробности. Ну и признавать то, что его сбила на землю ученица, не хотелось от слова совсем. — Все в порядке, — он произнес эти слова уже более спокойно, но холодность в них явно давала понять, что разговаривать и дальше на эту тему желания у него нет. Мотылинка едва заметно кивнула в ответ.  — А меня сегодня посвятят в воители, — похвасталась неугомонная Медянка, которой явно не терпелось поделиться своей радостью с остальными соплеменниками. — И да, вы видели котят Тростинки?  — Я только что оттуда, — быстро ответила Мотылинка, покосившись на теряющего терпение Коршуна. — И поздравляю тебя. Ты куда-то спешила до этого? — осторожно спросила она, недвусмысленно намекая на то, что можно было бы и оставить их в покое. Непонятно, поняла намек Медянка или нет, но спустя пары секунд раздумий ученица кивнула и понеслась дальше. Видимо, дальше радовать соплеменников свежими новостями.  — Пойду проведаю Тростинку, — негромко сказал Ежевика, тут же начиная двигаться в сторону детской. — Коршун?  — Потом, — коротко оборонил воитель, пренебрежительно передернув плечами. Делать ему больше нечего, что ли? Да и в чем вообще смысл глазеть на чужих котят? Разве что исключительно ради того, чтобы никто не обиделся. Ненадолго прикрыв глаза, Коршун попытался успокоиться — плохое предчувствие не давало ему расслабиться, да и крайне «хорошее» начало дня не внушало оптимизма. Он готов был поспорить, что в конце концов что-то грядет. И это что-то ему не понравится. Размышления прервала Мотылинка.  — С тобой все в порядке? — тревожно мяукнула она, внимательно осматривая брата с головы до лап. — Выглядишь неважно.  — Не выспался, вот и все, — буркнул Коршун, не желая озвучивать свои подозрения. Взгляд Мотылинки стал еще более настороженным и недоверчивым, однако та, немного подумав, вздохнула. Скорее всего, понимала, что бесполезно добиваться подробного ответа от воителя, а ругаться не хотела.  — Удачи тебе, — непонятно зачем пожелала воительница, а затем направилась к Крутобоку, отдающему приказы насчет патрулей. Коршун несколько секунд смотрел ей вслед, но переведя взгляд на вход в детскую, опять прищурился. Немного нервное поведение Ежевики весьма напрягало и, может быть, так бы воитель и вовсе мог бы его не заметить. Мог бы, если бы не знал брата так хорошо. Но сейчас как раз захотелось обо всем забыть, чтобы не строить непонятные догадки. И, чтоб его, не беспокоиться за Ежевику. Раздраженно стукнув по земле хвостом, Коршун поклялся сам себе, что вытрясет из брата всю душу, но узнает, с чего бы ему так волноваться неизвестно почему.       Воитель старался не думать о том, что будет, если на самом деле он просто накручивает самого себя. Может быть, все в порядке, и это был самый обыкновенный кошмар? Но с чего бы ему взяться? И почему сам Ежевика выглядит не испуганным, а потерянным?       Да и что вообще творится?