Нерассказанные истории

— Ты в порядке? — тихий, но достаточно четкий для того, чтобы можно было разобрать все слова, голос Белки застал Листвичку врасплох — невольно дернувшись, целительница обернулась и уставилась на сестру, осознавая смысл сказанного. Голова чуть кружилась после пережитого ужаса, а при одних только воспоминаниях о происшествии по телу пробегала нервная дрожь. Однако Листвичка, попытавшись все-таки взять себя в лапы, едва заметно кивнула, кое-как пересилив себя. — С Львинолапом все будет хорошо, — мягко продолжила рыжая воительница, быстро оглядываясь по сторонам, настороженно высматривая, нет ли кого-то поблизости. Убедившись, что любителей погреть уши рядом нет, Белка успокаивающе коснулась плеча Листвички кончиком хвоста.  — Я знаю, — тихо отозвалась Листвичка, отводя взгляд. Кажется, теперь она понимала, почему целителям запрещено было иметь детей — только из-за одной мысли о том, что Львинолап мог погибнуть там, под обвалом во время соревнований, к горлу подкатывал комок, а лапы против воли начинали подкашиваться. И неважно, что все уже в прошлом, и сам оруженосец вскоре должен был поправиться — непрекращающееся ни на секунду чувство тревоги никуда не желало деваться, и никакие увещевания не могли помочь избавиться от этого ощущения. — И я в полном порядке, правда, — внимательный взгляд сестры ясно давал понять, что та не поверила Листвичке.  — Сходи и проведай его, если так волнуешься, — невозмутимо предложила Белка, однако нервно дернувшийся рыжий хвост намекнул на то, что воительница не так спокойна, как кажется на первый взгляд. И Листвичка чисто интуитивно чувствовала то, что собеседница переживала ничуть не меньше, хоть и старалась держать эмоции под контролем.  — Пожалуй, так и сделаю, — пробормотала целительница и, недолго думая, направилась в сторону своей палатки, почему-то уверенная в том, что Белка пристально смотрела ей вслед.       Блокировать воспоминания было тяжело — недавние события навязчиво лезли в голову, явно не собираясь оставлять Листвичку в покое в ближайшее время. Единственным, о чем она могла думать, было то, что ее собственный сын чуть не погиб на этих соревнованиях всех четырех племен. И лишь каким-то невероятным чудом все обошлось, и оба ученика, провалившихся под землю, выжили.       Зайдя в пещеру, Листвичка несколько мгновений стояла рядом с выходом, собираясь с мыслями — и напустив на себя самый спокойный вид, пошла дальше. Нельзя показывать то, как сильно на самом деле переживает целительница Грозового племени. Конечно, вряд ли бы хоть кто-то смог заметить это, но Листвичка привыкла к тому, что постоянно нужно быть осторожной как в действиях, так и в поведении. Или, скорее, более точным было бы сказать то, что скрывать что-то уже вошло в привычку — и какими бы словами не ругала себя кошка, какой бы отвратительной лгуньей себя не чувствовала, продолжая до сих пор обманывать соплеменников, она все равно продолжала это делать ради своих детей.       И продолжала свято верить в то, что это было наилучшим выходом, не давая сомнениям пробираться в ее душу.       Быстро привыкнув к темноте, Листвичка осмотрелась, невольно остановив свой взор на дремавшем в своем гнездышке Воробушке. Его короткая серая шерсть была заметно растрепана, а кое-где в мехе можно было заметить и мелкие песчинки — видимо, у ученика уже не хватало сил на то, чтобы хотя бы привести себя в порядок после случившегося. Сердце все так же привычно сжалось при взгляде на слепого сына, и даже мысленное напоминание о том, что именно он и спас Ветерка и Львинолапа не смогло перебороть сочувствия, смешанного с отчаянием. Листвичке приходилось себя чувствовать абсолютно беспомощной и до этого; но больше всего она ненавидела себя, когда понимала, что ничего не может сделать для своего ученика, чтобы сделать того счастливым.       И кто знает, может быть, этот самый ученик догадывается об этом, но просто не подает вида? И, может быть, догадывается и о многом другом, хоть и Листвичка запрещала даже думать себе о вероятности такого развития событий.       Вот и сейчас, отодвинув подобные опасения, терзающие ее с завидным постоянством, целительница перевела взгляд на двух оруженосцев, едва не погибших во время этого глупого испытания. Спрашивается, почему же никто из воителей не догадался проверять, как идут дела у участников? Сжав зубы, Листвичка подошла к пострадавшим ближе, давя в себе неконтролируемую ярость — если раньше она совершенно не понимала, почему матери так опекают своих котят, то сейчас кошка понимала их, как никогда.       Однако она не была бы целительницей, если бы не сумела взять свои эмоции под контроль и постараться успокоиться — никогда нельзя позволять себе так срываться. Одни лишь чувства не приведут ни к чему хорошему без здравого смысла. А сейчас этот здравый смысл настойчиво уговаривал Листвичку успокоиться и осознать наконец то, что все обошлось как нельзя лучше и нужно довольствоваться тем, что уже есть.       Слегка опустив вздыбленную от беспокойства и бессильной злости шерсть, целительница медленно выдохнула. Все было хорошо, не так ли? Значит, и волноваться не из-за чего.       Но несмотря на все убеждения, Листвичка все равно заметно вздрогнула, когда услышала громкий шорох — и, повернув голову в направлении звука, мгновенно смекнула, что к чему.  — Не поднимайся пока, пожалуйста, — устало попросила целительница вскинувшемуся Ветерку, который явно собирался встать с подстилки. Черный оруженосец, услышав голос Листвички, резко посмотрел наверх, сверля буро-белую кошку настороженным взглядом. — Ты в лагере Грозового племени. Тебя принесли сюда после того, как ты провалился в заброшенную нору и случился обвал.  — Я помню, — огрызнулся ученик, нехотя подчиняясь, но тем не менее продолжая буравить Листвичку желтыми глазами. — Провалами в памяти не страдаю.       По-хорошему, надо было бы одернуть зарвавшегося оруженосца, но вместо этого Листвичка, услышав голос Ветерка, на пару мгновений замерла. На какую-то отчаянную секунду целительнице показалось, что она вновь слышит еще молодого Грача, совсем недавно ставшего воителем — но вскоре наваждение спало, и Листвичка, возвратившись в реальность, со смешанными чувствами посмотрела на сына своего давнего друга, только сейчас в полной мере осознавая это. До этого сходства были не так заметны, но сейчас, находясь в непосредственной близости от Ветерка, кошка отчетливо поняла то, что в другом племени у Грача есть новая подруга и собственный котенок.       И то, что несмотря на все внутренние убеждения, ей по-прежнему больно думать об этом.       Чудовищным усилием воли подавив все свои эмоции — нельзя, нельзя давать своим чувствам свободу! Особенно на глазах этого самого сына Грача, — Листвичка медленно выдохнула, постепенно приходя в себя. Кинув на Ветерка предостерегающий взгляд, намекающий на то, что говорить с кошкой из другого племени стоило бы повежливее, целительница, постаравшись заблокировать все ненужные в данный момент мысли, молча подошла к Львинолапу, из-за которого и пришла в палатку изначально. Убедившись, что с золотистым учеником все относительно нормально — дыхание было ровным, а сам пострадавший спокойно спал (в связи с тем, как мысленно отметила Листвичка, стоило бы вести себя чуть потише), — Грозовая кошка отошла, боясь разбудить кота.       И почти сразу же почувствовала на себе внимательный взгляд того самого оруженосца, который только своим видом выбил ее из колеи. Заставив взять себя в лапы, Листвичка повернула голову в сторону Ветерка, чуть качнув кончиком хвоста.  — Как ты себя чувствуешь? — осведомилась целительница, нарушив воцарившуюся тишину.  — Нормально, — невнятно пробурчал Ветерок, судя по всему, решив, что лучше в открытую не нарываться. Поймав на себе пристальный взгляд Листвички, оруженосец недовольно распушил черную шерсть и повторил: — Со мной все нормально.       Листвичка слегка кивнула в ответ, впервые за все время чувствуя себя некомфортно в собственной же пещере. И если раньше она чуть ли не с ума сходила от тревоги за сына, то сейчас беспокойство немного улеглось. По крайней мере, по этому поводу.       А вот по поводу Ветряного кота в лагере Грозового племени — нет.       И не совсем из-за того, что он принадлежал к другому племени. Нет, скорее даже совсем не — эта встревоженность была спровоцирована исключительно из-за того, что оруженосец был котенком давней любви. Которую Листвичка так и не смогла отпустить даже спустя такое количество времени. Слегка прикрыв глаза, целительница попыталась убедить себя в том, что все в порядке — в конце концов, у нее нет выбора. И рано или поздно она обязана будет отпустить Грача уже окончательно.       Однако вновь глянув на Ветерка, Листвичка тут же мысленно прибавила: «Но не сейчас». До тех пор, пока у нее перед глазами находятся живые воспоминания о прошлом, она не сможет этого сделать.  — Если что-то все же не так, то говори сразу, — с трудом выдавила кошка, отводя взгляд. Но даже если и ученик заметил напряжение в голосе целительницы, то вида не подал, так и не ответив на реплику Листвички. Последняя же, в свою очередь, тяжело вздохнув, медленным шагом направилась к выходу, не в силах оставаться в палатке.       Ох, если бы только она могла знать, как бесповоротно избавиться от прошлого — и больше никогда не вспоминать о давних ошибках, которые до сих пор болью в сердце отзываются в настоящем.