Нерассказанные истории

      «Это не мои котята!».       Угроза жизни уже исчезла, но в голове у Остролистой по-прежнему звучала короткая ошеломляющая фраза, заставившая лапы на мгновение подкоситься в тот момент, когда были произнесены эти слова. Остролистая уже не помнит, как сумела удержаться на ногах и не свалиться в огонь — возможно, за то, что она не упала, стоит благодарить Львиносвета, который, в отличие от сестры, сориентировался молниеносно и поддержал ее. Тогда воительница, очнувшись от ступора, кое-как выпрямилась, отстраненно отметив, что сейчас хотя бы может держаться на своих двоих.       Однако сейчас, стоя перед Белкой, Остролистая вновь почувствовала, как земля уходит из-под лап, а во рту пересыхает. Рыжая кошка, которую ее дочь… нет, ее приемная дочь, казалось, знала всю свою жизнь, опустила глаза на землю, нервно дергая пушистым хвостом и не решаясь посмотреть троим котам в глаза. Сама Остролистая не чувствовала ничего, словно эти невероятные ужасные слова отключили все эмоции, оставив после себя дикую слабость и непонимание.       Как Остролистая теперь должна относиться к самой дорогой кошке в мире после этого?..  — Это правда? — одними губами произнесла черная воительница, пустым взглядом глядя на Белку. Та едва заметно кивнула.  — Мне жаль, что я не рассказала этого раньше, — в ее голосе больше не было того безразличия, как несколькими минутами назад. Одна лишь боль, раскаяние — и, как была уверена Остролистая, не меньшая растерянность и неуверенность, нежели у нее.       Впившись когтями в землю, кошка зажмурилась, стараясь сбросить с себя оцепенение, охватившее все тело и разум. Нужно заставить себя хоть как-то осознать это, понять произошедшее, а не беспомощно стоять на месте, ожидая, что все решится самой собой!       На миг задохнувшись, Остролистая с трудом открыла глаза, вновь смотря на Белку. Та застыла в напряжении, смотря на своих приемных детей в ожидании чего-то. Скользнув взглядом по своей, как выяснилось, не совсем матери, Остролистая с каким-то пугающим даже для нее равнодушием заметила, что рыжая воительница и сама царапает землю, чуть вздыбив длинную шерсть, а в обычно всегда решительных ярко-зеленых глазах плещется страх. Хрипло выдохнув, Остролистая сделала шаг навстречу, все еще не понимая, что чувствует сама.       Можно ли возненавидеть ту кошку, которая всю жизнь заботилась о них, не давая усомниться в своей любви? Ту, которая никогда не бросала их в трудные времена и всегда готова была поддержать в любых ситуациях? Кто знает, может быть и можно.       Но не тогда, когда эта самая кошка, почти что съежившись от испуга, сейчас сидит перед тобой и с ужасом ожидает реакции детей. И неважно, приемные они или нет.       Тихо всхлипнув от резко накативших волной эмоций, Остролистая подалась вперед, преодолев все расстояние, разделявшее ее и Белку — и уткнулась лицом в рыжий мех, не в силах больше сделать хоть что-то. И почувствовав, как мать, едва заметно дрожа, провела языком по шерсти Остролистой, словно бы пытаясь как-то успокоить, воительница впервые за весь этот безумный день испытала ощущение защищенности.       Послышались тихие шаги - и оба брата синхронно подошли к обеим воительницам, садясь рядом и точно так же прижимаясь к Белке. Сморгнув слезы, Остролистая расфокусированным взглядом посмотрела на молчащего Воробья, находящегося рядом с ней. Серая шерсть его стояла дыбом, но целитель никак не показывал своих истинных эмоций и, заметив на себе взгляд, лишь тихо и тяжело вздохнул, коснувшись хвостом плеча сестры и тоже выказывая своеобразную поддержку.       Вместе они справятся, разве может быть как-то иначе?..