***
Два часа спустя он сидел за столом не со своей семьей, но с людьми, которые стали для него роднее, чем собственные родители. После того как Кэрол вручила всем по кружке чая, Берт, с тревожным выражением лица, наконец, спросил. ─ Итак, что это означает, назначили дату суда? Пока Блейн ехал сюда, он немного успокоился, но его внутреннее волнение никуда не исчезло. Но все же он чувствовал себя лучше в окружении этих людей. Здесь он не должен притворяться, что с ним все в порядке. Потому что это было не так, и они это знали. Самое удивительное было то, что эти люди принимали его таким. ─ Ну, я не знаю. Она толком ничего не сказала. Звучало так, словно у нее есть какие-то новости, она не знает, плохие ли они, но она была не уверена, как я отреагирую. Она говорила, что все надо довести до ума, понятия не имею, что это значит. Лицо Финна озарилось от какой-то мысли. ─ Чувак, может, это будет как в этих телешоу, когда тебе нужно выбрать виновного плохого чувака из всех! Ох. Неожиданно сердце Блейна начало странно стучать, и стало меньше кислорода, чем ему требовалось. Он пытался вдохнуть глубже, начиная паниковать от того, что если не будет дышать достаточно часто, то может умереть. ─ Финн! ─ одновременно раздалось два голоса. Ко рту Блейна прижали бумажный пакет, и кто-то поглаживал его спину круговыми движениями, приговаривая:"Все хорошо. Здесь достаточно воздуха. Делай это медленно. Вдыхай и выдыхай. Медленно. Успокойся. Медленно дыши, Блейн". У него не было сил на что-то большее, поэтому он просто слушал этот голос и следовал словам. Вскоре кислорода снова стало достаточно, а его дыхание пришло в норму. Он чувствовал, словно только что пробежал марафон, хотя чувствовал себя слабым, его слегка потряхивало, а сердце все еще громко стучало. ─ Что… что это было? ─ он все еще не мог полностью вдохнуть. Кэрол посмотрела прямо на него. Она сидела на полу на коленях с бумажным пакетом в руке. ─ У тебя была гипервентиляция. Когда люди начинают волноваться, такое иногда происходит, или во время панической атаки. В таком случае надо дышать в пластиковый или бумажный пакет, иначе можно потерять сознание. ─ Ох. Финн побелел, сгорбился на своем стуле и не переставал бормотать: "Мне жаль. Мне так жаль". ─ Так, ладно, уже слишком поздно, а вам завтра в школу, поэтому пора идти в кровать, ─ голос мистера Хаммела звучал спокойно и решительно. ─ Блейн, завтра после школы вы с Куртом приедете домой, и я отвезу вас в участок. Твоя семья думает иначе, но я уверен, что с тобой должен находиться кто-то взрослый. А теперь идите, все трое. Да, ты тоже. Уже слишком поздно, чтобы ехать обратно, и ты сейчас слишком взвинчен. Я позвоню твоим родителям и скажу, что ты у нас переночуешь. Спокойной ночи.***
Должно было случиться что-то нехорошее. Блейн не думал, что даже ночь после изнасилования была настолько ужасной. По крайней мере, тогда он находился в каком-то оцепенении. И даже присутствие Курта не могло сейчас помочь. Он все еще просыпался время от времени от кошмаров, в которых Эрик стоял над ним с наручниками, улыбаясь как-то по-дьявольски, он подошел к нему в пустом зале сюда и шептал: "Иди сюда, моя маленькая шлюшка, я обещаю, тебе это понравится". После этого кошмара он решил, что больше не будет спать, и просто лежал, слегка подрагивая и свернувшись в клубочек напротив Курта, который поглаживал его по руке и напевал успокаивающие мелодии. Было пять утра. Через двенадцать часов он будет знать, что и когда ему ожидать. До сих пор мысли о том, чтобы дать показания… ─ Курт? ─ Да? ─ Мне страшно. ─ Я знаю, малыш. ─ Что если я увижу его в суде, и меня просто стошнит? Или я начну паниковать, как сегодня, и упаду в обморок? Или не смогу вообще ничего сказать, когда он на меня посмотрит? Что если его отпустят, потому что у меня не будет достаточно мужества, чтобы описать все, что он сделал, когда мы будем в зале суда, переполненном незнакомцами, которые будут на меня смотреть, будут слушать и думать, насколько я жалок? Курт, я не знаю, смогу ли это сделать. С каждой минутой я думаю, что не справлюсь. Но если я не смогу этого сделать, его отпустят, и что тогда? ─ он чувствовал себя таким беспомощным. ─ А что насчет варианта, когда тебе разрешают давать показания в отдельной комнате и просто все записывают, а потом показывают в зале суда? Возможно, они смогут сделать что-то подобное? Когда будем там, то сможем спросить. Так будет проще, да? ─ Да, возможно… ─ И даже не смей говорить, что у тебя недостаточно мужества. Ты потрясающий и храбрый, ты прошел через все это и подал заявление, ты борешься с этим каждый новый день и делаешь все для того, чтобы прийти в норму. Думаешь, я этого не вижу? Как ты стараешься, как ты борешься с собой, не даешь этому себя побороть? Блейн, ты намного сильнее, чем думаешь. И я так горжусь, что ты принимаешь помощь, когда она тебе необходима. Я знаю, насколько это для тебя сложно. Если бы мы только могли как-то привлечь твоих родителей к этой помощи… ─ Это не принесет ничего хорошего. ─ Ага. Итак, ты хочешь попробовать еще поспать или больше предпочитаешь посмотреть фильм? ─ Спасибо, но на сегодня больше никакого сна. Я могу пойти вниз и посмотреть там какой-то фильм, а ты сможешь отдохнуть еще немного. ─ Не говори ерунды, сегодня я не оставлю тебя в одиночестве. ─ Я надеялся, что ты это скажешь.***
Утро было мрачным и холодным. Перед учебой они заехали домой к Блейну, чтобы он мог переодеться в униформу. Время на уроках длилось так, словно никогда не закончится, а когда парни пришли на собрание Соловьев, то от усталости глаза сами начинали закрываться. По крайней мере, репетиция для Региональных прошла отлично, и когда они сели в машину, Курт все еще был взволнован и находился под впечатлением. Но на пути домой их снова настигла пугающая реальность, и с каждой милей, что они проезжали, атмосфера в машине становилась мрачнее.***
Когда они приехали в участок, детектив Павлова их ждала и сразу же пригласила в свой кабинет. Блейн чувствовал, словно его ноги пытались уйти в противоположную сторону, и он не мог утихомирить дрожание своих рук. Мистер Хаммел положил ладонь ему на плечо, а Курт своей теплой рукой мягко держал его холодную руку, тем самым возвращая парня к реальности и придавая сил. ─ Тебе не нужно давать показания, ─ сказала детектив, как только закрыла дверь. Погодите-ка, что? ─ Что? И вы не могли сказать ему об этом вчера? Вы вообще представляете, через что ему пришлось пройти, пока мы ехали на эту встречу? ─ Курт включил Режим Справедливого Возмущения и сейчас был его личным рыцарем в сияющих доспехах. ─ Я не могла. Простите. Не по телефону, и вчера не подписали все документы. Теперь все решено. Суда не будет. Но… Берт чуть ли не подпрыгнул от удивления. ─ Что вы имеете в виду ─ суда не будет? Вы хотите сказать, что этого ублюдка отпустят? После того, что он натворил? ─ Ох, нет, ни в коем случае. Он согласился на все и признал свою вину. Все документы подписаны, и его доставят в его "новый дом" с минуты на минуту. Блейн просто не мог собрать свои мысли в кучу. Он сел на ближайший стул, оставляя разговоры другим. Ладонь Берта продолжала лежать на его плече, давая приятное ощущение тяжести. Курт сомневался. ─ Но разве в последний раз вы не говорили, что он все отрицает? ─ Он так и делал. Но кое-что изменилось. Во-первых, его родители отказались ему помогать, поэтому ему пришлось воспользоваться услугами государственного защитника, а с тем, что у нас на него есть, он не сможет избежать наказания, разве что только с помощью волшебника. И, во-вторых… появилось кое-что новое в деле, о чем я не могу рассказать, но это заставило его признать свою вину. Он признался во всех трех изнасилованиях и рассказал нам еще об одном, о котором мы не знали. За это он согласился на двадцать лет заключения без права на условно-досрочное освобождение, но в более безопасных условиях. ─ Что вы имеете в виду – более безопасные? ─ удивленно спросил Берт. ─ Что же, это не то, чем мы гордимся, но иногда в тюрьме… происходят разные вещи. Это не полностью безопасное место, знаете ли, переполненное злостью и тестостероном, которые объединяются вместе. И гипотетически заключенный, например, может попасть под сексуальное воздействие своего сокамерника. И, чисто теоретически, если до этого заключенный никогда не находился в таком положении, он не будет счастлив от того, что с ним такое произойдет, скажем, под влиянием стокиллограмового рестлера. Это может привести к тому, что он будет искать убежища в другом исправительном учреждении, где ему пообещают одноместную камеру. Чисто теоретически. Конечно же… Курт ахнул. ─ Вы хотите сказать, что в тюрьме Эрика насиловали? И он никогда не был… эм… принимающей стороной, да? Детектив Павлова спокойно на него посмотрела. ─ Я ничего вам не говорю. Мне нельзя вам что-либо рассказывать. Я лишь комментировала отсутствие безопасности в наших тюрьмах. К сожалению, кажется, что для молодых, привлекательных мужчин выживать там сложнее, особенно если ходят слухи о том, что они растлители несовершеннолетних. Кстати, я говорила, что первая жертва Эрика, о которой мы не знали, был пятнадцатилетний парень? Блейн почувствовал себя нехорошо. Он чувствовал много всего, он даже не мог собрать это все вместе. Но в одном он был точно уверен ─ облегчение. Словно гора упала с его плеч, и только сейчас он осознал, насколько тяжелой она была. ─ И что теперь? ─ спросил парень дрогнувшим голосом. Детектив Павлова с сочувствием на него посмотрела. ─ Ничего. На этом все. Дело закрыто. Тебе больше не следует об этом беспокоиться, можешь сосредоточиться на выздоровлении. Блейн, ты все сделал правильно. Ты поступил храбро, храбрее, чем могут поступить некоторые взрослые мужчины. Если бы ты не написал заявление, этот мужчина мог бы и дальше причинять боль другим. Теперь, к счастью, он не на свободе. Ты должен собой гордиться. Я тобой горжусь. ─ Мы все гордимся, ─ мистер Хаммел сжал его плечо. ─ Значит, мы можем идти? ─ Да, вы можете идти. ─ Спасибо, детектив. Пошли, ребята. Нам нужно это отпраздновать.***
Блейн не был уверен, что он готов что-либо праздновать. К тому же, чем ближе они подъезжали к дому Хаммел-Хадсонов, тем более потерянным он себя чувствовал. Он сидел в тишине, не замечая, насколько сильно он сжимает кулаки, пока Курт не дотронулся до одного и начал мягко поглаживать. ─ Хей. Все в порядке? ─ Я не знаю. Они заехали на парковку и, когда выходили из машины, Блейн чувствовал, что готов расплакаться. Это было ненормально, он должен быть счастлив. И часть его была, но были и другие части, которые он не полностью понимал, которые просто хотели знать: и что теперь? Курт взял его за руку и повел его в дом, а когда они зашли внутрь, то направились в гостиную и сели на диван. Берт на минуту зашел на кухню и вернулся уже с Кэрол, которая села рядом с Блейном и взяла его вторую руку. ─ Тебя что-то беспокоит. ─ Ага. ─ Мы как-то можем помочь? ─ Я не знаю. Я даже не уверен, что это. Просто… все это время было что-то, что отвлекало меня от того, чтобы сфокусироваться на себе. Чтобы собрать себя в кучу. Поход в полицию, разговор с родителями, суд. А теперь… ничего не осталось. Только это. И я даже не знаю, с чего начать, что делать. Я потерян. А решается судьба всей моей жизни. Не слишком большое дело, ─ он вздрогнул и выпустил горький смешок. Никто ничего не сказал, а ведь действительно, кто что мог сказать? Все в комнате знали, что Блейну необходимо ходить на сеансы терапии, к кому-то, кто сможет помочь ему с выздоровлением. Если бы только его родители позволили ему… А пока он лишь мог положить свою голову на колени Курта, наслаждаться его комфортной компанией до того, как ему придется возвращаться домой.