Уравнение с двумя неизвестными

Солнышко: Привет. Что делаешь? Иннокентий воровато осмотрелся по сторонам, но никаких подозрительных телодвижений не заметил. Нарушитель хорошо шифровался, но, тем не менее, ответ пришёл через секунду. Готичный гоблиН: Сижу на паре, жую жвачку. Солнышко: Лекцию пишешь? Готичный гоблиН: Не-а! Солнышко: Экзамен? Готичный гоблиН: Не-а. Болтаю в асе и читаю книгу. Солнышко: Интересную? Готичный гоблиН: Очень. Про пиратов. Как мило… И ни разу не квантовая физика… Солнышко: Что, препода нету? Готичный гоблиН: Да нет, препод на месте. Солнышко: Я б тебя выгнал) Готичный гоблиН: Я б себя тоже, но не получится) Солнышко: Почему? Готичный гоблиН: Я препод… Сенечка икнул и поднял глаза. Дик, всё так же зарывшись в бумаги, что-то строчил, но за баррикадами розовых экзаменационных тетрадей рук его видно не было. Мужчина мусолил во рту конец выбившейся из хвоста пряди волос и казался полностью поглощённым своим занятием. Впрочем, шанс убедиться, что это только кажется, представился тут же. — Машенька, — позвал он блондинку с первого ряда. — Я всё вижу! — Я не Маша, — обессиленно протянула девушка. — И я не списываю! — А кто говорил про списывание? — Остапов чуть приподнялся над кафедрой, и Иннокентий заметил блеснувший экран телефона, лежавшего поверх какой-то раскрытой книги. — Я говорю, что всё вижу. Так что либо ноги скрести, либо юбку одёрни! Даже с заднего ряда Сеня увидел, как вспыхнули уши девушки. А Эдуард, громко щёлкнув пузырём жвачки, опустился на своё место. Рыжий повёл бровью и решительно начал набирать новое сообщение. Работы он проверяет, гад? Ну держись… Солнышко: И что преподаём? Готичный гоблиН: А ничего. Солнышко: В смысле? Готичный гоблиН: В прямом. Сижу, дурку гоню, жду, пока до одной суки дойдёт меня выгнать. Солнышко: Зачем? На вольные хлеба захотелось? Готичный гоблиН: Не. Преподавать не хочу. Солнышко: Почему? Готичный гоблиН: Потому, блин! Я в 32 года докторскую защитил не для того, чтоб распинаться перед безмозглыми блондинками о нафиг им не нужной теории Планка! Солнышко: Ясно. Готичный гоблиН: Фига ли тебе ясно? Ты кто вообще? Солнышко: Ясно, что Планк для тебя священен. Готичный гоблиН: А то. Плюс, мне тупо лень. Хм… Лень, значит? Ты у меня ещё побегаешь, гоблин, блин, готичный… Солнышко: Поправь меня, если я ошибаюсь, но, разве доктора не обязаны преподавать? Готичный гоблиН: Ты откуда такое умное, солнце? Почувствуй разницу между доктором и доцентом. Солнышко: ? Готичный гоблиН: Блат надо иметь. У секретаря декана. Вот и всё. Солнышко: А ты не имеешь? Готичный гоблиН: Это он меня имеет. В хвост и в гриву! Имеет, а? Пошалим немного? Солнышко: Ну так заводи блат. Готичный гоблиН: Как? Солнышко: Ну как обычно заводят блат у секретарей? Готичный гоблиН: Коньяк? Солнышко: Постель. Сеня поднял глаза, собираясь насладиться реакцией. А… ни фига. Готичный гоблиН: Ну и идеи. Солнышко: Что, рожей не устраивает? Или полом? Готичный гоблиН: Не, рожа и пол в ажуре. Меня не устраивает скотина, к которой эта рожа крепится. Иннокентий ещё раз икнул, скосился на Дика и осторожно уточнил: Солнышко: Ты гей? Готичный гоблиН: И что? Солнышко: Да ничего… Вот это новость… Жить становилось всё интересней и интересней… Солнышко: Тогда тем более — закрой глаза и думай о Франции. Готичный гоблиН: И заодно сиськи себе пришить? Он-то не гей. Правда? С чего такие выводы? Солнышко: А чисто теоретически, если бы он был геем, ты бы смог? Готичный гоблиН: Смог что? Солнышко: Лечь под него. Ради блата? Телефон тоскливо пискнул, сообщая о сдохшей батарее, и в лучших традициях театра отключился. — Ну и пофиг, — прошипел Рыжий, в предвкушении рассматривая склонённую над книгой белобрысую макушку. — Главное-то я уже знаю. Как жить-то весело стало! Эдик, ты даже не представляешь, что я тебе устрою.