Жизнь никогда не будет прежней

      Сильный захват лег поперек туловища как раз в тот момент, когда в гостиную вошел Стив.       – Опять развлекаетесь без меня? – хмыкнул он, приваливаясь к косяку.       Джеймс хотел было огрызнуться, но стоило только отвлечься и открыть рот, как ему в челюсть прилетел ощутимый удар головой, а вслед за ним кулак врезался в солнечное сплетение не успевшего среагировать парня.       – Твою ма-а-а-ать, – отшатываясь, просипел он под довольный ржач Стива.       – Ого, сестренка, ты определенно нравишься мне все больше, – хмыкнул тот. Маргарет его радости не разделяла, уже оказываясь рядом с согнувшимся Джеймсом.       – Прости, пожалуйста, я не думала, что ты не защитишься, – виновато пролепетала она.       – Все в порядке, зато я окончательно убедился, что у тебя тяжелая рука, – дыхание с трудом, но восстанавливалось, а рядом продолжал неприятно хихикать Стив.       – Ладно, Мэгг, не переусердствуй тут без меня – его кривая рожа еще может мне пригодиться, – усмехнулся тот, натягивая на плечи кожаную куртку, которую держал в руках.       – Уходишь? – удивилась Джонс.       – Конечно, не у вас одних есть личная жизнь, – фыркнул Стив. – Так что развлекайтесь, пока никого нет дома, – слишком выразительно проговорил он, заставляя Мэгг залиться краской.       – У Стива есть личная жизнь? – шепотом поинтересовалась она, когда хлопнула входная дверь.       – А черт его знает, я его ни разу ни с кем не видел, – мотнул головой Джеймс, потирая подбородок. – Перерыв? – предложил он. Маргарет согласно кивнула.       Сегодняшний вечер выдался весьма насыщенным. Джонс пришла в дом Уильямса еще около двух, и с того момента они, не отвлекаясь, сидели за билетами. Те отскакивали от зубов Джеймса с легкостью и без запинки, и даже каверзные вопросы решались моментально.       – Ты готов к завтрашнему экзамену, мой ученик, – смиренно произнесла Маргарет, откладывая в сторону стопку с лекциями.       Джеймс посмеялся над этим и предложил немного потренироваться, чтобы разбить переполненную учебой атмосферу. Мэгг с радостью согласилась. Спортивный костюм давно перекочевал домой к Уильямсу, поэтому, переодевшись, Маргарет спустилась в гостиную – единственное место в доме, где было достаточно свободного пространства, чтобы не разрушить окружающую мебель и не покалечиться самим. За тренировкой время летело совершенно незаметно, а потому Мэгг сейчас с некоторым удивлением смотрела на потемневшую улицу за окном.       – Очень больно? – она опустилась рядом с Джеймсом, когда тот вальяжно уселся на стуле в небольшой кухне.       На челюсти остался красный след от удара, который осторожно обвела пальцами Мэгг.       – Пустяки, – только и отмахнулся Уильямс. Удары в подворотнях от толпы разбушевавшихся одноклассников уж точно были в разы хуже.       – Ну смотри… Я приготовлю поесть, – Маргарет тут же поднялась на ноги и направилась к холодильнику.       За пару месяцев она успела окончательно освоиться на незнакомой территории, а потому теперь свободно находила все необходимое, что значительно упрощало готовку. Джеймс в такие моменты любил наблюдать за девушкой, так ловко у нее выходило обращаться с кухонной утварью. Вот и сейчас она легко двигалась от шкафчика к шкафчику, доставая все необходимое, а Уильямс с жадностью смотрел на тонкую талию, затянутую в прилегающую майку, выступающие позвонки и чуть ниже, где начинались спортивные штаны.       – Мистер Уильямс, – Маргарет прокашлялась, скептично приподнимая брови и скрещивая руки на груди.       – Кхм, виноват, задумался, – развел руками в стороны он.       – Скорее засмотрелся, – вздохнула Мэгг, щелкая его по носу и возвращаясь к плите. – Если нечем заняться, лучше помоги мне, – напутствовала она.       Джеймс тяжело вздохнул, но с места поднялся, принимаясь нарезать овощи в салат под чутким руководством Маргарет. В четыре руки они быстро закончили с готовкой, хотя и не обошлось без минимальных жертв – что поделать, Уильямс с кухней не дружил абсолютно, хотя попытки покуситься на плиту были на удивление частыми в его жизни.       – Ничего, смог же ты освоить высшую математику, и с кухней подружишься, – подбадривала после неудач Маргарет.       – Высшая математика в разы проще этой ерунды, – бурчал недовольно Уильямс, проклиная все столовые приборы, но спустя несколько дней все равно продолжал упорно возвращаться к бессмысленному занятию.       Сейчас же все ограничилось лишь упавшей пластиковой миской и разлитой водой. Маргарет, кажется, начинала подозревать, кто виновен в сколах на почти всех кружках, но вслух об этом не упоминала, дабы не огорчать парня. Девушка вообще долгое время удивлялась, как в семье из трех мужчин могла появляться вполне здоровая еда.       – Это все Стив, – как-то пояснил Джеймс, когда об этом вскользь зашел разговор. – Раньше мы ели сплошные полуфабрикаты, но этот дурень где-то начитался про здоровый образ жизни. Даже с дядей тогда поссорился на этот счет, хотя, в отличие от меня, он всегда с ним неплохо ладил. Ну, Андре и всучил ему сковородку. Сказал, что если общий стол его не устраивает, пусть готовит сам. А Стиву-то что? Он и начал. Весьма недурно освоился, даже дядя оценил, хотя ему вообще по барабану, что есть.       Теперь, судя по всему, место Стива почетно заняла Маргарет. Ей же это было только в радость – кухня давно стала ее любимым пристанищем, особенно с учетом того, что у матери готовка выходила из рук вон плохо. Мэгг не злилась, у той и так было слишком много забот на работе, поэтому, как только начало получаться что-то съедобное, она быстро заняла этот пост, в то время как Эмили перехватила на себя уборку. Несмотря на кажущийся разлад в семье, на деле они действительно очень сильно любили друг друга.       – Готово, – спустя некоторое время, обрадовала Маргарет парня, который успел уже порядком заскучать рядом и периодически пытался стащить что-нибудь сырое, но съедобное, за что тут же получал по загребущим рукам.       – Наконец-то, – Уильямс плюхнулся обратно на стул, сверля тарелку голодным взглядом, пока та опускалась перед ним. – Спасибо, – торопливо пробормотал он, вооружаясь вилкой.       Поздний ужин прошел в уютном молчании. Мэгг, как и Джеймс, успела порядком проголодаться за прошедшие часы, а потому считала попросту расточительным тратить сейчас время на разговоры, тем более что сам Уильямс был полностью поглощен содержимым своей тарелки.       – Наелся? – поинтересовалась она, через какое-то время, когда уже вторая порция с добавкой закончилась. Джеймс довольно кивнул. – Вот и отлично.       Маргарет с чистой совестью собрала со стола посуду и опустила ту в раковину, намереваясь включить воду, но сильные руки вдруг потянули ее назад, и Мэгг с улыбкой подалась к ним.       На кухне стелился мягкий полумрак от единственной зажженной лампочки над плитой; за окном пели первые весенние птицы, которые только недавно вернулись после холодов, а в мягких и уютных объятиях на коленях парня было тепло и до безумия приятно. Почему-то представлялся сейчас в этой тишине свой собственный домик, где-нибудь на окраине городка, в котором не нужно было бы волноваться из-за матери, черт знает что напридумывавшей себе, в котором никто не мешал. Представления стали еще ярче и желаннее, когда губ коснулся поцелуй.       Нежные касания от обычно грубого Джеймса казались несколько непривычным, но Маргарет с радостью ответила на них, опуская руки на плечи парня. Поцелуи больше не смущали – Уильямс использовал любую возможность, чтобы затянуть девушку в них, – как не смущали теперь и ладони, скользнувшие по спине под майку. Маргарет сама подавалась вперед и прижималась к Джеймсу теснее, сама углубляла поцелуй и млела от властных движений языка, которые постепенно становились все жарче и горячее. Это было больше похоже на Уильямса: нетерпеливого, импульсивного, жадного до чужого тепла. От его пылающих касаний в голове стелился плотный дурман, а в легких постепенно выгорали остатки воздуха, которого уже не хватало. Его ладони жарко скользили по спине, вниз, кончиками пальцев по самым позвонкам, до кромки спортивных штанов, и вдруг вверх, к самой застежке бюстгальтера, от чего с губ Маргарет слетел шумный и сбитый вздох. Это стало последней каплей – Джеймс резко отстранился, откидываясь на спинку стула и тяжело дыша.       – Думаю, нам стоит притормозить, – его хриплый голос эхом отдавался по нервам, отчего Маргарет замерла, прислушиваясь к незнакомым и приятным звукам.       То ли сказывался уютный полумрак кухни, то ли из-за того, что не отвлекали сейчас вечные шуточки Стива, но Мэгг была абсолютно не против происходящего. Она с любопытством смотрела, как часто поднималась грудь Джеймса под футболкой, как припухшие губы расползались в такой привычной, но по своему манящей ухмылке, а ниже, на шортах, уже едва заметно вздымалась ширинка.       – А может попробуем? – она, кажется, сама не верила, что произносила сейчас это вслух. По короткому смешку становилось понятно, что Джеймс тоже не поверил.       – Хочешь сказать, что тебя это, – он мельком указал взглядом вниз, – сейчас ни капельки не смущает? – его хитрый взгляд загорелся на миг насмешкой и тут же потух, когда девушка покачала головой.       – А должно? – ее голос тоже слегка подрагивал от хрипотцы, но оставался таким же мягким и завораживающим. – Я прекрасно знаю анатомию человека и все протекающие в организме процессы, и с точки зрения физиологии вполне нормально испытывать возбуждение при стимуляции определенных участков тела. Так же не стоит забывать и про психологическую составляющую…       – Мэгг… – вкрадчивый и удивленный голос Джеймса прервал ее на середине мысли, отчего девушка обиженно сжала губы.       – А что «Мэгг», мне не пять лет и, в конце концов, меня это тоже заводит, – конец был сказан достаточно тихо, но не услышать, находясь так близко, было попросту не возможно.       – Я не это имел в виду, – Джеймс усмехнулся, а его ладонь мягко опустилась на талию. – Не воспроизводи, пожалуйста, энциклопедию, а то мне становится немного не по себе, – он приблизился к скуле, так что жаркое дыхание щекотало кожу. Маргарет невольно вслушивалась в этот шелестящий шепот. – Хотя, когда ты говоришь таким тоном, это даже приятно.       Губы мягко стиснули мочку уха, и Мэгг слабо вздрогнула, распахивая широко глаза.       – Если ты боишься, давай отложим до лучших времен? – голос Джеймса тек теперь по влажной коже, еще сильнее будоража сознание. – Я, конечно, хочу тебя до чертиков, но как-нибудь перебьюсь.       У Джонс все ухнуло кубарем вниз, переворачиваясь от смысла сказанного и высыпая яркой краской на щеках. Если Уильямс хотел, чтобы Мэгг отступила, то попытка с треском провалилась и возымела полностью противоположный эффект.       – Я и сама хочу.       Маргарет даже немного удивлялась, насколько легко дались эти слова и насколько правдивыми они были. Ей нравился Джеймс таким, какой он был. Ей нравились и серьезные разговоры с ним, и шутки, перекатывающиеся в откровенную пошлость. Мэгг готова была плавиться в его руках, когда те нахально прижимали к себе или оглаживали без спросу ее тело. Это было желанно, приятно, и зарождало в тихой голове множество мыслей, которые ночью выливались в весьма красочные и совсем не свойственные Маргарет фантазии. И теперь, когда Уильямс был так близко, когда в доме они остались одни и ничего не могло помешать, ей и правда хотелось попробовать. Поэтому девушка сама подалась вперед, когда горячее дыхание вместе с губами заскользило по шее.       Джеймс действовал осторожно и неторопливо, насколько позволяла ситуация. Он делал, наконец, то, чего очень давно и очень сильно хотел, но не позволял себе из-за висящего запрета. Не то, чтобы он не мог склонить Маргарет к этому, но хотелось, чтобы та сама разрешила и сама этого попросила. И теперь под губами билась горячая венка на шее, когда те вжимались сильнее в нежную кожу до слабых приятных разрядов у Мэгг. Джеймс с жадностью скользил по ней вниз, к острым ключицам и впадинке между ними, пока руки опустились на округлые ягодицы, мягко сжимая их в ладонях. Это было приятнее, чем в представлениях Уильямса, и намного более дурманяще, чем он только мог предположить, особенно когда Маргарет слабо дернулась, крепко зажмуриваясь и прижимая голову парня теснее к себе.       – Пойдем наверх? – Джеймс говорил шепотом, словно боялся разрушить витавшую вокруг атмосферу. – Кровать будет куда удобнее стола.       – Угу, – Мэгг только слабо пискнула, когда ее с легкостью подхватили на руки и без раздумий потащили в комнату по скрипящей лестнице.       Матрас прогнулся под весом Джеймса, а тот уже не терял времени даром, вновь прикасаясь к коже губами и жадно скользя по ней языком. Казалось, он хотел прикоснуться везде, где это было возможно, хотел еще сильнее ощущать приятный запах девушки и чувствовать, как ее пальцы сильно впиваются ему в плечи, хотя он толком еще и не начинал ласкать ее. Уильямс лишь поверхностно, сквозь ткань одежды, дразнил, касался мимолетно чувствительных мест и убирал ладони, чтобы в следующую секунду переместить их выше и мазнуть до новых всхлипов. Маргарет таяла и горела от этого. Она впервые ощущала такие ласки, и даже так это становилось чем-то безумным, одуряющим и жарким. Когда ладони в очередной раз лишь зацепили ткань майки, Мэгг не выдержала, ловя их и направляя под нее. Под насмешливым взглядом, мелькнувшим напротив, становилось стыдно, но в то же время Маргарет видела, какое несдерживаемое желание горит в глубине сиреневых глаз.       – Ну что, Мэгг, насколько сильно это отличается от твоих представлений? – Джеймс тянул все лениво, в то время как его руки медленно ползли по животу. – Признай, ты ведь уже задумывалась над этим, не так ли? – в его голосе можно было утонуть от пошлости, сквозящей в каждой интонации.       – Очень сильно отличается.       Маргарет ответила совсем тихо и невзрачно, боясь не справиться с эмоциями, когда ладони опустились на грудь. Она всего лишь чувствовала их жар, не было каких-либо движений или ласк, но даже это заставляло все внутри просто кубарем перевернуться от волнения и предвкушения.       – От моих тоже, – Джеймс неторопливо обвел большими пальцами небольшую грудь, которая полностью помещалась в его ладонях. – Я думал, ты будешь зажиматься, сторониться меня, но ты лишь откликаешься податливо на все, что я делаю, – словно в подтверждение его слов, Мэгг наклонилась чуть ближе, отчего давление на грудь увеличилось, и девушка невольно всхлипнула. До безумия хотелось коснуться губ, которые снова были в паре сантиметров, но Джеймс ловко уходил от прикосновений, лишь обдавая кожу дыханием. – И это потрясающе, – продолжал вкрадчиво говорить он. – Настолько, что мне крышу сносит от каждого твоего вздоха и мутного взгляда в мою сторону. Настолько, что мне хочется коснуться тебе везде, запомнить каждый изгиб тела, а потом пройтись по нему еще раз, чтобы ты сама умоляла меня продолжить.       В глазах Уильямса горело такое желание и похоть, что Маргарет попросту задыхалась, тонула в них с головой, особенно когда натянулись лямки надоевшего бюстгальтера, и тот бесцеремонно стянули ниже. Кожи без преград коснулись чужие ладони, и, черт возьми, Мэгг готова была податься этим рукам и этим словам, и отдать Уильямсу всю себя. Он тяжело дышал напротив, сминая мягкую плоть и ловя взглядом каждую вспыхнувшую в глазах Джонс искру, каждый ее случайный вздох. И это стоило того, чтобы поиграть еще немного, чтобы втянуть в новый умопомрачительный поцелуй и внезапно завалить на кровать, нависая сверху.       Маргарет безвольно смотрела вверх на блеклый потолок и никак не могла собрать себя по кусочкам воедино – Джеймс разрушал сознание снова и снова каждым своим действием, каждым чертовым вздохом и случайно брошенными словами. Его руки все еще были на груди, но внимание Мэгг куда больше привлекали губы, которые проходились по твердым бисеринкам сосков прямо сквозь ткань, которые сжимали их и отзывались настоящей лавиной во всем теле, пробирающей до дрожи.       – Черт, какая же ты… – Джеймса вело от метаний девушки, когда та ерзала по простыни или сжимала ее в сильных пальцах. Уильямс глаз не мог отвести от приоткрытых искусанных губ и яркого румянца на щеках. Привычные хвостики сбились, от чего ореол светлых волос змеился по подушке, и это еще сильнее разбивало представление об идеальной, всегда ухоженной Мэгг. Мэгг, которая сейчас была заведена им самим до предела, и никак не могла найти себе места, в котором не было так до безумия и умопомрачения приятно, что скручивало все внутренности тугим жгутом. Джеймс отстранился, снова пытаясь взять разбушевавшиеся эмоции под контроль, а заодно дать небольшую передышку и себе, и Маргарет, которой так необходимо было сейчас хоть немного притормозить и перевести дыхание.       Майка отправилась на спинку кровати вместе с бюстгальтером, футболкой Джеймса и спортивными штанами. Маргарет невольно повела бедрами под прохладным воздухом, но тут же осеклась под направленным на нее голодным взглядом. Глаза Уильямса в полумраке горели сейчас чем-то непередаваемым, настолько завораживающим и ощутимым, что Мэгг просто замерла, всматриваясь в непривычные эмоции.       – Красивая.       Голос просипел рядом нестройных звуков, а Уильямс в который раз попытался вздохнуть поглубже и не торопиться так откровенно. В паху не просто давило – скручивало все обжигающим возбуждением, и парень едва ли мог мыслить здраво, полностью осознавая только то, что он ненормально сильно хочет Мэгг и в то же время жаждет доставить ей удовольствие. Последнее билось пульсирующей мыслью в мозгу, пока Джеймс неторопливо выцеловывал кожу на животе, постепенно опускаясь все ниже. Пальцы медленно обвели тугую резинку белья и скользнули под нее, а Мэгг резко дернулась в его ладонях от первой особенно сильной и сбивающей с толку волны удовольствия.       Дальше все смешалось в голове Уильямса в сладкие тихие стоны, невнятный шепот и сильную хватку в волосах, когда девушка, не контролируя себя, сжимала крепче пальцы в кулак и выгибалась на кровати от влажного торопливого языка и слишком наглых пальцев, которые проникали глубоко внутрь. У Маргарет в голове стелилась вязкая ярко-алая пустота, а светлый потолок плыл, да и вряд ли существовал для нее теперь. Был только Джеймс и его ласки: медленные, горячие и сводящие с ума. Были только его губы и захватывающее все естество удовольствие, которое переваливало через грань. Для Мэгг это было слишком. Слишком смущающе, слишком приятно, слишком ярко и странно. Сердце заходилось частым ритмом в висках, когда девушка подбрасывала бедра выше, срываясь на полноценный стон, а в легких жгло отсутствием кислорода, который попросту не долетал из-за частых сбитых вдохов. Все это обрушилось слишком резко и внезапно, безумной волной, скрутившей разом все конечности и до дрожи пробравшей до самых кончиков пальцев.       – Твою ж мать… – Джеймс с жадностью смотрел, на сжавшуюся в его руках девушку, которую все еще колотило мелкой дрожью после оргазма.       Его ладонь медленно заскользила по влажной коже, и Мэгг дергалась даже от этих мимолетных прикосновений, но никак не могла разлепить глаза от продолжающихся ярких спазмов. Это было последней каплей для терпения и выдержки Уильямса. Серебристая обертка бесцеремонно полетела на пол, «резинка» крепко обхватила плоть, а сам Джеймс мягко провел по щеке Маргарет шершавой ладонью, о которую та нежно потерлась.       – Мэгги, – в груди поднимался ком бесконечной нежности к этой девушке, который перекрывал все остальные эмоции. Джонс только улыбнулась и потянулась к шее парня, обвивая ее руками.       – Все хорошо, – тихо прошептала она. – Неужели ты трусишь и готов сейчас отступить? – в распахнувшихся глазах скользнули черти.       Джеймс покачал головой, впиваясь в губы Маргарет, и одновременно с этим двинулся одним плавным сильным толчком.       Тихий всхлип утонул в поцелуе, вместе с первой болью, которая слабо пробивалась сквозь волны не отпустившего до конца возбуждения. Уильямсу стоило громадных усилий затормозить и дать хоть немного привыкнуть к себе, пока его язык творил нечто невероятное во рту девушки старательно отвлекая ее от неприятных ощущений и выпуская хоть немного наружу ту бурю, которая бушевала у него самого внутри. В голове жаркой пульсацией билось звериное желание, а вкупе с мимолетной нежностью это становилось просто нереальным коктейлем, который раздирал изнутри вожделением. Маргарет под ним дрожала и металась, и черт знает, от боли или собственного удовольствия, которое тоже охватывало с головой и никак не желало отпускать.       – Никому тебя не отдам.       Жаркий шепот слетел вместе с первым слабым толчком и потонул в негромком рычании парня, который обводил шершавой ладонью подтянутое тело Мэгг. Ее мягкие изгибы манили и сбивали с толку, ее раскрасневшееся лицо с мутным взглядом отпечатывались в мыслях, от чего срывались короткие толчки, а жар от ее тела выплавлял у Уильямса остатки самообладания. Маргарет только слабо кивнула и вцепилась пальцами в плечи Джеймса, подначивая его двигаться быстрее и все сильнее выпадая из раздробленной реальности. Дважды намекать не пришлось. У Джеймса все внутри трепетало от желания и вида девушки перед собой. У него срывало последние тормоза, отправляя в нокаут здравый смысл и любые ограничители, а понимание, что Маргарет не против, что она принимает его всего полностью, и вовсе лишали остатков мыслей, уступая место тупым инстинктам. Сильные размашистые толчки отдавались тысячей разрядов на раздраженных нервах, а руки снова сминали грудь, на этот раз сильно несдержано. Мэгг терялась в этой силе и грубости, которая была приятна и выкручивала удовольствие до самого предела, хотя, казалось, дальше уже было невозможно. Джеймс и вовсе таял в Маргарет, растворялся в ней и ее взгляде. Чей-то стон снова потонул в коротком поцелуе, девичьи руки с силой вцепились в спину, оставляя на ней красные полосы, а Уильямс впился в шею, запечатляя на ней яркий алый след. Это было гранью: умопомрачительной, шаткой, непостоянной, – которая все сильнее затягивала в себя с каждым толчком и поцелуем, которая тонула в сдвоенных жарких стонах. Джеймс сорвался первым, размашисто вбиваясь последний раз и замирая сверху, плотно стиснув губы от удовольствия и крепко зажмурившись. Его всего слабо потряхивало, а руки опасно подрагивали, упираясь в кровать. Он вышел резко, оставляя после себя тянущую пустоту, но не дал Маргарет и слова вставить, как ладонь быстро скользнула вниз, а пальцы мимолетно и сильно прошлись в ласке.       – Тебе ведь понравилось, верно?       Сбитый голос Джеймса прозвучал вкрадчиво и насмешливо, когда Мэгг слабо вскрикнула и попыталась свести бедра вместе. Удовольствие казалось слишком острым и ощутимым, и это было уже чересчур, особенно когда язык вновь жадно заскользил по шее. – Совсем ведь не так, как в твоих чертовых книжках, – продолжал говорить он.       – Дже-е-еймс, – голос Мэгг заметно сипел, пока девушка, крепко зажмурившись, ловила каждое, невыносимо приятное прикосновение пальцев, которые скользили ощутимо по слишком чувствительному бугорку нервов.       – И знаешь, я намерен тебе еще не раз показать, что это намного лучше, – усмехнулся он, заглядывая на искаженное удовольствием лицо. – Не сейчас, конечно, но в обозримом будущем, – Уильямс неожиданно надавил сильнее, и Маргарет взвилась, отчаянно пытаясь стиснуть вместе ноги и закончить все. – Нет, Мэгги, кончай так, – слова, сказанные рядом с ухом, стали последней каплей. Джонс с громким стоном выгнуло на кровати, лишая остатков сознания, пока Джеймс с наслаждением запоминал сейчас каждую эмоцию, проскальзывающую на ее лице.       – Дурень, – спустя некоторое время, говорила Маргарет, лениво нежась в горячих объятиях и потихоньку засыпая. Тело слабо ломило, но Мэгг готова была потерпеть неприятные ощущения ради пережитого ранее.       – От дурехи слышу, – сонно отзывался Джеймс, прижимая девушку крепче к себе и беспрепятственно вдыхая приятный запах ее волос.       За окном стелилась тихая апрельская ночь, освещенная рыжими городскими фонарями, а на кровати счастливо спали двое людей в объятиях друг друга.