***
Он должен был подпрыгнуть чуть ниже, но разбегается, совершает прыжок и приземляется на коленки, одну из них расшибая до синяка. – Да блин! – от обиды горит лицо. Гарри садится на пол в пустой танцевальной студии, стаскивает кеды, подтягивает ушибленную коленку к лицу и шипит, рассматривая рану. Чёртов Даддарио. Из-за него у него даже на работе не выходит сосредоточиться, а ведь танцы всегда были тем, что занимало большую часть его мыслей. – У тебя урок через десять минут, а ты коленку разбил? Хизер, милая Хизер, я себе голову разбил, когда связался с парнем, которому на все насрать. Он поднимает на нее глаза. Видимо, Хиз понимает все по его тусклому взгляду. Она хмурится и лезет в свой рюкзак, вынимая аптечку. Проходит в зал, садится рядом и, обрабатывая рану, тихонечко дует на нее, как делала в детстве мама – чтобы не щипало. Гарри все равно морщится, ворча о том, что больно. – Все хорошо? – залепив его коленку лейкопластырем, интересуется она. Гарри пожимает плечами. – И да, и нет, – он на секунду замолкает, разглядывая себя в отражении зеркала, занимающего всю стену. – Когда вы с Тейлором еще встречались, он опаздывал на свидания? Хизер как-то странно улыбается: – Даддарио опаздывает на свидания? Гарри стонет: – Постоянно! У нас их почти нет, ведь он опаздывает, он может опоздать на целый час, к тому времени я вообще его видеть не хочу, не то что целовать или идти с ним куда-то. – Это ведь ерунда, Гарри. Она не понимает. Он не хочет огорчать ее, поэтому соглашается, кивая: – Наверное. Или я просто ему больше не интересен. Моррис смеется так громко, что ее заливистый смех разлетается по залу, отскакивая от зеркал. – Прости. Прости, смешного мало, хотя… Нет, это смешно, Гарри, чтобы ты да перестал быть интересен Мэтту? Она продолжает хохотать, а вот Гарри совсем не весело.***
Он берет работу на выходные просто потому что не представляет, что с ним происходит. Его бесит то, что Мэтт продолжает приглашать его на свидания, это же… Какой в этом смысл? В субботу он забирает себе группы Хизер, и это не подростки, с которыми привык работать он сам, а дети 8-10 лет. Они толкаются и верещат, к концу урока у него начинает трещать голова, поэтому, когда он видит стакан с кофе на столике в углу глубоким вечером, он цепляется за него, как за соломинку. Кофе оказывается некрепким и не слишком сладким, как он любит. Он оглядывается, ища взглядом Мэттью, потому что знает – этот парень единственный в мире человек, который способен купить именно тот кофе, который ему нужен. Мэтт обнаруживается на крошечной скамейке за больших размеров колонкой… спящий. Как он вообще поместился на этой скамейке, Гарри не знает, он просто смотрит на него и не может перестать улыбаться, как идиот. Ученики забирают свои вещи и выходят из студии, выкрикивая «До свидания, мистер Шум» писклявыми голосами. Гарри кивает каждому из них, а потом идет и закрывает дверь. – И откуда ты тут взялся, – присаживаясь на корточки рядом с парнем, шепчет он. Мэтт выглядит так, словно его даже землетрясение не разбудит, поэтому Гарри приходится мягко потрясти его за плечо. – Эй. Любовь всей моей жизни. – Как ванильно… – Говорит парень, который принес мне мой любимый кофе на работу. Когда Даддарио открывает глаза, Гарри чувствует, как у него земля уходит из-под ног. – Я вел себя, как придурок, – говорит Мэтт. Гарри кивает, потому что… Ну, правда. Как придурок. – Теперь не перебивай. – Не собирался. – Не перебивай, – повторяет он и выпрямляется так, что Гарри оказывается сидящим на коленках прямо напротив. – Переезжай ко мне. – Что? – Выходи за меня. – ЧТО? По лицу Мэтта можно сказать, что собственные слова вызвали у него приступ паники. – Я хочу видеть тебя постоянно! А на свидания я опаздываю, и ты… Сможешь будить меня и отправлять на них заранее… Гарри хочет расхохотаться, но у него получается только закрыть рукой свои глаза. – Ты делаешь мне предложение, только чтобы я отправлял тебя на наши свидания… заранее? Мэтт тянется и отнимает его руку от лица, чтобы заглянуть в глаза. – Еще потому что люблю тебя.