Станцуй для меня

Эстер тянет его за руку к кровати и улыбается немного смущенно, немного стыдливо, немного неловко. Мэтт хмурится, насторожившись. – Что-то случилось? Она в коротких джинсовых шортах и спортивном бюстгальтере – кто-то другой уже облизнулся бы, но Мэтт давно перестал чувствовать тянущее возбуждение от ее тела. Это прошло. Все механически теперь, все на автомате. Он, действительно, хотел бы вернуть ту страсть, что была между ними, когда неважно было – в шикарном отеле на роскошной кровати или же на заднем сидении такси. Лишь бы с ней, лишь бы тело ближе к телу. Теперь и десятой доли такого нет. Это разрушает изнутри. – У меня есть сюрприз. – Сюрприз? Мэтт не фанат сюрпризов, он слишком ценит чувство комфорта, которое может быть разрушено неожиданным вмешательством. Но это ведь Эстер. Она все та же маленькая девочка, которая спокойно может расположиться на нем, как на широком и длинном диване. Которая ест печенье в кровати, а потом жалуется на крошки. Которая поет в душе, игнорируя тот факт, что у нее совершенно нет голоса. Которая любит его, несмотря на то, что он отдалился, замкнулся и часто ведет себя, как козел. Мэтт улыбается и садится на край кровати, куда его толкают тонкие руки. Эстер становится напротив него и смешно заламывает свои пальцы. Смущается. – Я заметила, что тебе стали нравиться танцевальные проекты – ты часто смотришь старые видео Гарри, недавно заставил меня пересматривать с тобой «Шаг вперед», – Мэтт проглатывает тугой комок волнения, который застревает в горле. – В общем… Пока ты работал, я записалась на танцевальные курсы, – Эстер заправляет локон за ухо и рассматривает ковер. – Я еще мало что могу, но мне захотелось… В общем… надеюсь, тебе понравится. Если нет – я обижусь до конца веков, ты понял меня? С этими словами она тычет пальцем в его сторону. Мэтт давит из себя смех и, пока Эстер включает акустическую систему, он мечтает, чтобы кто-нибудь позвонил в дверь и спас его от этого. Дело не в Эстер. Дело даже не в танцах, Боже. Дело в Гарри. Это его танцы в последнее время сводят его с ума, это его тело снится ему ночами – гибкое и красивое, легкое, сильное, способное на невероятные вещи. Он не хочет смотреть, как танцует Эстер. Но он смотрит. Потому что она старается, и у нее неплохо выходит – непрофессионально, местами забавно, но неплохо. Другой бы завелся от ее движений, когда она взмахивает руками, приподнимаясь на носочки, когда поворачивается спиной и немного наклоняется вперед, демонстрируя неплохую растяжку и приятные округлости. Боже, это ведь его Эстер. Как давно он стал такой ледяной глыбой по отношению к ней?

***

Он возвращается на площадку поздно вечером. Во рту горчит привкус собственной лжи, ведь ему пришлось оставить Эстер одну в отеле, наврав про какие-то дополнительные съемки и ранний подъем. Он даже не переспал с ней. Она смотрела со слезами в глазах, с невыплаканным «да что я делаю не так в последнее время?», но не осуждала вслух и не говорила ничего. Мэтт оставлял ее там, чувствуя острую ненависть к себе, но и быть рядом просто не мог. Он не идет в свой трейлер. Он стучится к Гарри и даже сквозь дверь и стены чувствует, что он там. Он чувствует кончиком языка его горьковатый, с нотками цитруса, запах. Слышит его смех, видит его улыбку. Он ощущает его прикосновения, хотя между ними все еще расстояние, все еще закрытая дверь, а еще две любящих женщины и целая череда препятствий. Когда Гарри распахивает дверь, Мэтт стоит, закрыв глаза одной рукой, а второй держась за перилла. Гарри молчит. Мэтт ощущает его взгляд на себе, и ему хочется п л а к а т ь от безысходности, как же он влип, Боже. – У меня будет просьба, – спокойно говорит он, хотя сердце бухает в груди, ударяясь о ребра. Гарри смотрит в его глаза, а потом опускает взгляд на губы, и н е п о м о г а е т, потому что от его взгляда плавится все тело. – Хорошо. – Она странная. – Все в порядке, Мэтт. Он рад, что Гарри не шутит и не играет этот спектакль «мы с тобой друзья навек». Если бы он начал – Мэттью бы свихнулся, наверное. Мэтт облизывает губы и тихо-тихо просит: – Станцуй для меня. Минуту Гарри молчит, и Мэтт почти уверен, что сейчас он будет послан очень далеко. Это очень длинная минута. Она не заканчивается и не заканчивается, а Мэтт так хочет посмотреть, как Гарри танцует, что он готов у м о л я т ь сейчас. Возненавидишь позже, Гарри. Оттолкнешь, оскорбишь, начнешь учить жизни. Позже, пожалуйста, все это позже, а сейчас… Станцуй для меня. Гарри кивает так незаметно, что Мэттью не сразу верит.