Станцуй для меня

Мэтт не искал ЭТО намеренно. Поверьте, он много что искал – он не стал бы скрывать эту свою пагубную привычку сейчас. На этот раз он, действительно, наткнулся на ролик случайно, просто блуждая по миру коротких видео на youtube. И залип. Будто кто-то схватил его за глаза и приклеил их к экрану – он ничего не мог поделать, он просто смотрел и смотрел без перерыва пять раз, а, может, все десять – он не считал. Он и раньше видел этот номер каста Glee, но именно этот концерт с чего-то оказался настолько жарким, что мистер Гарри Шум-младший решил раздеться. Марк и Корд тоже разорвали на себе футболки, но у них под футболками были майки (!), а Гарри, видимо, решил, что прятать идеальное тело сразу под несколько слоев одежды – непростительно. И был совершенно прав, блин. Фанатки так визжали, что Мэтт подумал – окажись он там, его бы снесло нахрен волной крика. Хотя, о чем это он? Окажись он там, его бы снесло нахрен уровнем чужой сексуальности. Он так засмотрелся на то, как полуголый Гарри лавирует между другими участниками выступления, что подпрыгнул на месте, услышав его голос прямо у себя за спиной. – Там есть качество получше. Мэтт моргнул, проглатывая ком волнения, что встал поперек горла от ужаса. – Что? – Этот номер. Его можно посмотреть в лучшем качестве. Загугли фильм Glee Live, там профессиональная съемка. Профессиональная съемка. Вот как. Дело в том, что Мэтту не нужна была профессиональная съемка, ему нужен был конкретно этот номер, конкретно с этого концерта, конкретно в таком виде – именно так. И у него было ровно три секунды, чтобы включить удивление «Правда? Ух ты, а я не подумал об этом», но Гарри был слишком умным, он прекрасно мог сложить два и два, особенно, когда его взгляд задержался на самом себе, танцующем без футболки в экране ноутбука. Три секунды закончились. Гарри удивленно приподнял брови и перевел взгляд с ноутбука на Мэттью, который выглядел сейчас, как кот, которого застукали за поеданием сметаны в холодильнике. Сметана, знаете ли, была высочайшего качества, ради нее и по усам получить было не страшно. – А, так все дело в... – Гарри потер шею. Мэтт постарался сморгнуть образ его голого торса, но ему казалось, будто он смотрел так внимательно, что он запечатлелся у него под веками. Он открыл рот, чтобы сказать: «Прости». Но потом закрыл его, потому что привык просить прощения за вещи, которые вызывают у него чувство стыда, а данная ситуация не вызывала такого чувства. Ему не было стыдно. Вот. Он так и сидел, глядя на Гарри в ожидании приговора. Ролик закончился, и в трейлере повисла тишина. Мэтт не представлял, что делать с этой тишиной, а еще до него медленно доходила вся суть происходящего, и он не представлял, что будет дальше, как они будут работать, общаться и так далее. Вдруг Гарри убил его, спокойно спросив: – Хочешь посмотреть? У Мэтта пересохло в горле. – Что? – Посмотреть. Хочешь? Господи, он предлагал ему…? В голове был хаос. Да что там в голове – в штанах был полный пиздец, и дальше было бы только хуже, нужно было что-то делать, поэтому он яростно замотал головой и вжался в стул, будто Гарри предлагал ему убить человека. – Нет! Нет-нет, не хочу, я смотрел, потому что… ну, знаешь… Ты в великолепной форме, а я давно хочу заняться собой… И я подумал, что… Знаешь, мне нужен образ, к которому я хотел бы стремить… ОХ ЧЕРТ. Гарри снял футболку. Просто. Снял футболку через голову и бросил ее на кровать, застыв перед сидящим на стуле Мэттом. Мэттью видел Гарри без футболки и раньше. Они снимали сцену в лофте, они переодевались в одной гримерке, они видели друг друга по утрам, ходили на пробежку, занимались в зале. У Мэтта была куча возможностей увидеть голый торс Гарри, но тогда это словно вообще не имело значения, зато сейчас… Мэтт смотрел, не отрывая глаз. Это было очень волнующе. Он чувствовал себя так же, как в первый раз с девушкой, когда она сняла лифчик, и он еще не знал, разрешено ли ему трогать то, что под ним, но это впечатляло, и… Господи, какие лифчики, Гарри в секунду затмил все женские образы, которые ему доводилось видеть в своей жизни. Он смотрел сначала несмело, боясь показать своего интереса, а потом решил – к чертям! Раз Гарри позволяет, то пусть видит, что ему нравится, пусть видит, как взгляд Мэтта медленно мажет по каждому сантиметру его смуглой красивой кожи, по рельефным кубикам пресса – пересчитывая, пытаясь представить, какие они на ощупь. Мэтт смотрел жадно, прекрасно зная, как выглядит со стороны. Он смотрел, как грудь Гарри вздымается и как затвердевают маленькие соски – неизвестно, от холода или от возбуждения. Мэтт бы хотел, чтобы Гарри возбудился сейчас, вот так, просто от его взгляда. Он бы хотел прикусить эти соски по очереди, сдавить их зубами, чтобы Гарри застонал и прогнул спину… Ох. – Ты… можешь потрогать. Послышалось? Представил себе так ясно, что почти услышал? Поднял взгляд на Гарри и по потемневшим зрачкам, по прикусанной губе понял – не послышалось. Больше никакой робости и волнения – жадно, собственнически, сначала обеими ладонями от кубиков на животе, захватывая каждый сантиметр безупречного тела – вверх до шеи, с нажимом, не слыша собственных стонов наслаждения, вырывающихся из груди. А потом встал и уже ближе, уже почти впритык, чувствуя тяжесть чужого дыхания на своей шее – вниз, широко раздвинув пальцы, цепляя твердые соски, на секунду сжимая их, отвечая стоном на стон. Тело Гарри – нечто запредельное. Оно красивое, оно горячее, оно отзывается на прикосновения и, что самое главное – ему н р а в я т с я прикосновения Мэтта. Это же просто… Черт побери. – Черт побери, – произнес вслух, понимая, что Гарри слышит. А потом пересечение затуманенных желанием взглядов, и это… Черт побери – твое тело, Гарри, ты весь – черт побери.