Станцуй для меня

Я передаю тебе сахар во время завтрака, за что получаю теплую, исключительно дружескую улыбку и брошенное между делом: – Спасибо, Мэтт, ты милый. Улыбаюсь в ответ, чувствуя привкус крови во рту. Я. Не. Милый. Я хочу развернуть тебя к себе, с силой дернув за рукав. Хочу крепко схватить за плечи и громко проговорить это прямо в твое лицо. Я не милый. Я каждый день жду момента, когда ты наклонишься, потому что это лучший ракурс на твою задницу, что только можно себе представить. А Я ПРЕДСТАВЛЯЮ. Я не милый. Я стираю пальцы, когда дрочу, представляя тебя связанным, стоящим на коленях у моих ног. Я мысленно вбиваюсь в твое горло и мне хорошо, когда я почти на физическом уровне чувствую, как стенки твоего рта сжимают мой член. Я не милый. Я н е н а в и ж у Шелби. И ты можешь ненавидеть меня за это в ответ. В о т п о э т о м у я не милый. Я не милый. Милые люди не представляют, как душат других людей – а я душу тебя, Гарри, душу каждое утро, сжимая в руках подушку, потому что это единственное, что помогает мне собраться перед целым съемочным днем рядом с тобой. Я не милый, я запиваю тебя пятнадцатью шотами, а, когда этого оказывается мало, ищу человека, который поможет вытрахать тебя из моей головы. Высосать через член. Выжрать через губы, хотя бы на одну ночь, хоть на время. – Может, передашь мне еще и печенье, милый? Спасибо. Да чтоб тебя. Чтоб тебя. ЧТОБ ТЕБЯ. Я не милый. Залезь в мою голову и посмотри, в каких позах я раскладываю тебя и в каких местах. Стол. Стул. Подоконник. Кровать. Двадцать раз кровать. Пол. Тумбочка. Стена. Ох, блять, трижды стена. Душ. Снова подоконник. Дверь… – Не за что, Гарри, – твой рот. На моем члене. Еще слово и…, – я не милый, кстати. – Брось. Ты милашка. Ладно. Ты не единственный, кто в ужасе смотрит на то, как я переворачиваю стол.