Станцуй для меня

– ГарриГарриГарри. Мой Гарри. Вылизывает шею, тихо скуля. Навалился в с е м телом так, что Шум задыхается, ощущая себя комком оголенных нервов, прижатых к стене, и под этим весом хорошо, тяжело, но комфортно. Чуть смеется, принимая россыпь из мелких поцелуев по своей груди. – Кто-то собирался дать мне поспать после панели. Мэтт рывком расстегивает его ремень, смотрит ошалело и чуть дико. – Ты выспишься, обещаю. Я управлюсь за три минуты. Гарри недоверчиво вскидывает бровь. – Правда? Мэтт скалится и будто бы даже рычит. – Я слишком сильно соскучился. Он припадает к его губам и утягивает в поцелуй, который словно никогда не заканчивается. Потом отстраняется, напоследок мазнув языком по губам, мягко загребает черные волосы пальцами и просит в губы: – Кончишь мне в рот? – Гарри открывает глаза. У него взгляд уже цвета тумана, шея мокрая от слюны Мэтта, а губы опухли от поцелуев. – Гарри, пожалуйста. Кивает, проглатывая стон предвкушения. – Да. Мэтт плюхается на колени с такой скоростью, что, кажется, отбивает их. Рывком спускает брюки, даже не расстегнув до конца ширинку. Выцеловывает кожу над резинкой боксеров, зацепившись за них пальцами, а потом и их стягивает к коленкам. Когда член Гарри оказывается на поверхности, Мэтт смотрит на него мутными от желания глазами, а потом прислоняется и с наслаждением ведет носом от основания до самой головки, опустив ресницы. Гарри выдыхает, открыв рот. Потом Мэттью пускает в ход язык и делает им совершенно неприемлемые вещи с таким упоением, что Гарри самодовольно ухмыляется. И правда, соскучился. Мэтт берет глубоко, в самое горло, сразу, без лишних телодвижений. Гарри хватает ртом воздух, ударяясь головой о стену. Он давно не видел Шелби, он не касался Мэтта с момента окончания съемок и даже почти не дрочил из-за высокой нагрузки в последние дни. Он почти уверен, что Мэтт справится не за три минуты, а за одну. Мэтт делает глотательные движения, и Гарри громко стонет, благодаря непонятно кого за то, что у Даддарио почти отсутствует рвотный рефлекс в такие моменты. Признанный Гарри Шумом факт: Мэттью Даддарио превосходно сосет, он дал бы ему медаль. Золотую. Пожизненное чемпионство. – Ох, Боже, Мэтт, – сгребает в кулак чуть спутанные волосы и, услышав одобрительный стон, начинает н а т я г и в а т ь его рот на свой член, ускоряя темп. Грязно. Грубо. Так, как Мэтт л ю б и т. У них был нежный секс сотни раз, но всегда после долгой разлуки оба любят грубо и дико, сбивая ритм, срываясь со стонов на тихий крик. – А, чёрт, – выдергивает руки из волос и бьет обеими ладонями о стену, кончая. Мэтт, словно назло, сжимает стенки рта тесно-тесно, а потом, подняв на Гарри совершенно непристойный взгляд, сглатывает, с наслаждением облизывая губы. Все до капли. Гарри дышит полной грудью, не в силах отойти от только что пережитого фантастического оргазма. Он тянет Мэтта за локти, поднимая к себе. – Спасибо, – шепчет, прижимаясь лбом ко лбу. Мэтт целует его в висок, целует в уголок губ и потом мягко – в сомкнутые губы. – Дашь попробовать? – улыбается Гарри. Мэтт смеется и у г л у б л я е т поцелуй, разделяя вкус на двоих.