Переплетённые нити судьбы

На следующий день в школу я шёл практически в ужасе. С одной стороны мне очень хотелось увидеть Гвендолин, а с другой — я дико боялся её реакции на вчерашние события. Были в моей жизни случаи, когда после совместно проведённого вечера девушки кидались с утра на шею, и было крайне тяжело объяснить им, что нет, мы не пара, мы не собираемся заводить семью, рожать толпу детей, и счастливо умереть в один день. Между нами с Гвен, конечно, ничего не было вчера, но лёжа ночью без сна, я, снова и снова проигрывая в памяти момент с объятьями, отчётливо понимал, что если бы она подняла голову, то я бы её поцеловал. А что уж могла себе напридумывать пятнадцатилетняя девчонка, одному Богу известно. Больше всего меня смущала собственная реакция на юную мисс Шеферд. Она была не в моём вкусе — это раз, была похожа скорее на девочку, чем на девушку — это два, она явно не годилась для тех отношений, к каким я привык — это три (по правде сказать, мои загулы только при наличии фантазии можно было назвать отношениями). Но при всем при этом меня странно тянуло к ней. Может я был начинающим маньяком? В общем, мысли в моей голове были одна бредовей другой. Да уж… Моя самооценка была растоптана в тот день до основания. Гвендолин не только не упала в мои объятья, но и вообще делала вид, что вчерашнего дня не было. Я не дождался даже банального: «Привет». Я надеялся встретить её в больнице, но и там её не было. Мама достаточно ехидно пояснила, что мадам Монтроуз отбыла домой, и сама будет приходить на приёмы к врачам. После недолгих раздумий я решил, что это было просто недолгим помутнением рассудка. Чтобы окончательно не разочароваться в себе, я с новыми силами окунулся в разгульную жизнь. Труда это не составило, девчонки, как и прежде, сами с охотой оказывались в моей постели. Так и проходил месяц за месяцем. В конце зимы ко мне подошёл Рафаэль. — Ты заметил, что с мамой что-то происходит? — Эээ… Ну, честно говоря, нет. А что такое? — Она достаточно часто задерживается на работе. — Рафаэль, не сходи с ума. Она постоянно задерживается на работе. — Неа. Я как-то заходил, а её там не было. И ходит она постоянно какая-то радостная. — Ну, может у неё кто-то появился? Ты разве против? — я не понимал смущения брата. — Нет, конечно, просто странно, что она скрывает это от нас. Я лишь отмахнулся. Мама взрослая женщина и достойна быть счастливой. Но слова Рафаэля засели в голове. Я начал приглядываться к её поведению и понял, что брат был прав. Она стабильно в понедельник и пятницу приходила на пару часов позже обычного и была после этого радостно-умиротворённая. Пораскинув мозгами, я решил, что для романтических встреч времени то у неё явно маловато, но и другие варианты в голову не приходили. Поэтому я просто спросил её, в чём не дело, рассказав о наших с Рафаэлем наблюдениях. Ответ меня не просто удивил, а даже, можно сказать, шокировал. — Может, ты помнишь мадам Монтроуз? — смущено спросила мама. — А причём здесь она? — я едва не поперхнулся. — Ты же знаешь, что я хирург, и когда её привезли, было понятно, что это не мой профиль. Но я так хорошо помнила и её, и Гвендолин, что сама занялась её лечением. Не знаю, поймёшь ли ты, но некоторые случаи просто западают в душу. После выписки мы продолжили общаться, вот, в общем-то, и всё. — То есть ты хочешь сказать, что ты подружилась со старушкой и ходишь к ней на чай по понедельникам и пятницам? — Всё-то ты замечаешь. Хотя на самом деле так и есть. Не знаю, у меня каждый раз создаётся впечатление, словно я виделась с твоей бабушкой, — мама мечтательно улыбнулась. Я даже не знал, что сказать. Бабушка по материнской линии умерла, когда я был ещё маленьким, но я был в курсе, что мама очень тяжело пережила эту потерю. Наверное, это и сблизило мадам Монтроуз с моей мамой: у одной погибла дочь, вторая похоронила мать. Рафаэлю я рассказал всё в тот же вечер. Он был как-то нелепо рад и даже изъявил желание сам познакомится с такой замечательной старушкой, пояснив, что у него никогда не было бабушки (хм, словно у меня была) и он очень бы хотел узнать какого это. Мама лишь рассмеялась на его восторги и пообещала познакомить их на следующей неделе. Меня тоже пригласили, но я сослался на то, что я взрослый мальчик и не страдаю дефицитом внимания. На самом деле я не хотел видеться с Гвендолин, будучи несколько обиженным на то, как умело она игнорировала сам факт моего существования. Как-то не заметно прошёл учебный год, и вот уже и лето подходило к концу. Рафаэль внезапно придумал перевестись в мою школу. И сколько бы я не пытался выпытать из него причины такого внезапного решения, он молчал. В один из последних августовских денёчков меня разбудил настойчивый звонок в дверь. Я ещё немного повалялся, но стало понятно, что дома кроме меня никого нет. Домработница была в отпуске, мать на работе, а брат, судя по всему, уже куда-то свинтил. Проклиная про себя назойливого гостя, я резко распахнул дверь и наткнулся на очаровательный взгляд сапфировых глаз. Во рту как-то сразу пересохло. За лето она очень изменилась. И у меня теперь бы даже язык не повернулся назвать её маленькой девочкой. Она была в обтягивающих джинсах и простой синей футболке, и выглядела при этом совершенно потрясающе. — Привет. Бабушка просила передать, — я только заметил корзинку у неё в руке. — Привет. Снова здороваешься со мной? — слова вылетели прежде, чем я успел их обдумать. — В смысле? — казалось, она искренне недоумевала. — Ну, в школе. Ты никогда не здороваешься. — Эээ… Ты тоже… — чёрт, она была права. Как-то я об этом никогда не думал. Рядом с ней я постоянно попадал в идиотские ситуации. — И правда, — усмехнулся я. — Ладно. Мне пора бежать. Передавай Рафаэлю привет, — она мило улыбнулась и отдала корзинку — пока! А я остался стоять на крыльце собственного дома, смотря, как она удаляется. Похоже, я настолько привык к вниманию женского пола, что совсем забыл, что сам бы мог элементарно его проявлять. Пришлось напомнить себе, что эта барышня меня совсем не интересует. Но она плохо выходила из моей головы. Бесил ещё и та её фраза про Рафаэля. С чего вдруг она передаёт ему приветы? Разве они общаются? Оба этих вопроса я и задал ему по его возвращению. Братец нагло рассмеялся мне в лицо. — Я бываю у неё дома не реже раза в неделю. Забыл? Тьфу. Я и правда, совсем об этом не подумал. *** Начался мой последний год в школе. Всё было заурядно и уныло, кроме, пожалуй, того, что мы начали здороваться по утрам с Гвен. Прям великое достижение для такого альфа-самца коим меня считала вся школа. Рафаэль отлично влился в школьную жизнь и особо не напрягал меня своим присутствием в школе, что стало для меня большим удивлением. Мы даже выходили по утрам в разное время. Он выходил почти на двадцать минут раньше меня, хоть мне и казалось это странным, в его дела я не лез. До того дня пока я не увидел его выходящим из «Старбакса», причём не одного, а с Гвендолин Шеферд. Они шли и впереди меня и весело смеялись. В моей груди назревало какое-то малоприятное чувство. У самой школы их поджидала веснушчатая блондинка, и братец принялся расточать своё обаяние и на неё. Еле отсидев все уроки, я с космической скоростью помчался домой, но и здесь меня ожидал сюрприз, Рафаэля не было. Сегодня был определённо не мой день. Я позвонил ему на мобильный, но результат был нулевой. Клокоча от злости, я мерял шагами гостиную. Брат пришёл часа через два. -Какого чёрта ты перешёл в нашу школу? — с порога набросился я на него. — А чего это тебя вдруг заинтересовало? — Я видел тебя утром! Думал, ты решил взяться за ум, подтянуть учёбу, а ты просто девок клеишь. — Ну, не девок, а одну вполне конкретную девушку. И Гидеон, кому бы причитать, но только не тебе, если бы ты ставил зарубки на кровати после каждой новой интрижки, то матери пришлось бы покупать тебе новую кровать каждый месяц. Приличных аргументов на это высказывание у меня не нашлось, но меня это не остановило. — Ты не должен с ней встречаться. — Да с чего это вдруг? Ааа… Ты сам хотел… Вот уж нет! Раньше надо было думать, Казанова несчастный. И не смей читать мне нотации про учёбу. Кого ты смешишь? Чувствуя, что дело закончится мордобоем, я сжал кулаки и вплотную подойдя к нему прорычал: — Не смей приближаться к Гвендолин. — Гвендолин? — брат тут же растерял весь свой боевой настрой — При чём здесь Гвендолин? Мне нравится Лесли. Да ты, я смотрю, прям Отелло. Только вот мой тебе совет — не приближайся к Гвен. Она слишком хороша для тебя. Мне было нечего сказать, и я просто вышел из дома. Я ходил по улицам и понимал, что они правы: и мама, и Рафаэль. Что я мог предложить этой девушке? Весело провести ночь? Не похоже, что она была заинтересована в таких развлечениях. Я не знал что мне делать, и решил оставить всё пока так как есть.