Переплетённые нити судьбы

— Чёрт, я и правда похожа на ветряную мельницу, — запинаясь, четвёртый раз к ряду, раздражительно произнесла Гвендолин. — Этот размалёванный Джордано совершенно прав. Я опозорюсь на всю школу. — Ты затмишь все ветряные мельницы и будешь как всегда прекрасней всех. — Я притянул её поближе и поцеловал. — Это просто смешно! — она не переставала хмуриться — А ставить нас в центр вообще полный бред! Я вопросительно посмотрел на неё. — Я имею в виду, что ужасно двигаюсь. И даже то, что ты в этом полная моя противоположность, не спасёт нашу пару. — Всё не так кошмарно, как тебе кажется, — я попытался успокоить Гвенни. Она лишь укоризненно покачала головой. Дело в том, что у Гвен близился выпускной бал, и всем предстояло выучить какие-либо номера. Я предложил ей спеть (у неё был просто волшебный голос), но она сказала, что поют итак уже очень много людей. Глупо было даже спрашивать, почему она не с кем не поменялась — слишком уж деликатным человеком была. Поэтому Лесли и Рафаэлю удалось уговорить Гвендолин выступить с танцевальным номером. Аргументация была простая — в нём участвовало аж пять пар. Соответственно Гвен рассчитывала затеряться. Не тут то было. Приглашённый хореограф Джордано практически сразу решил выделить нам центральное место (я естественно вызвался танцевать в паре с Гвенни), под её вящее неудовольствие. А дальше посыпались упрёки в неуклюжести. На моё вполне разумное предложение поставить нас сзади с краю я получил крайнее негодование и ответ, что в его представлении именно мы занимаем центральное место, а иначе композиция будет неполной. Просто замечательно. Потому что чем больше он ругался, тем хуже и хуже получалось у Гвенни. В итоге мои нервы не выдержали, и я увёл её оттуда, пообещав, что позанимаюсь с ней сам. С тех пор мы каждый вечер тренировались дома. Иногда к нам присоединялись Лесли и Рафаэль. Только вот успехи были не велики. Гвендолин запомнила все движения и иногда даже умудрялась наступить мне на ноги всего пару раз за тридцать секунд, но её движениям не хватало уверенности. Она, словно, не знала, что будет делать в следующий момент, и постоянно смотрела под ноги, что тоже не добавляло изящество нашей паре. Я был бы готов с этим смириться, признав, что танцы это не её. Но знал её лучше всех и видел её в те моменты, когда она раскрепощается. Боже! Грации Гвенни могли бы позавидовать даже кошки. Поэтому я не опускал руки и не оставлял попыток сделать наш танец совершенством. Чего я только не делал… Пару раз, даже, посередине наших домашних репетиций затащил её в постель. Но всё было в пустую. Она слишком зажималась в танце. И у меня было смутное предчувствие, что на выпускном нас действительно ждёт полное фиаско. Даже Лесли уже махнула рукой, предложив, чтобы мы вопреки всему встали на другое место. Только Джордано бесновался и требовал Гвен выдать весь потенциал. Она только злилась на него. А я чувствовал, что он как профессионал действительно понимал её реальные возможности, которые она, по каким-то непонятным причинам, пыталась скрыть даже от себя. Жили мы, кстати, у неё. На моё аккуратное предложение переехать ко мне я получил жёсткий отказ, после чего она правда предложила переехать к ней. Я несколько растерялся, но сделал скидку на недавние трагические события и согласился. Всё таки она выросла в этом доме и, наверное, не хотела терять эту связь со своими близкими. Весна уже плавно сдавала свои позиции лету и Гвендолин с головой ушла в учёбу. У неё на носу были выпускные экзамены. Я же уже благополучно получил автоматы по большинству предметов, наслаждался теплом и мечтами о грядущем отдыхе с Гвен. Это случилось четырнадцатого июня. Никогда не забуду, этот чёртов день. Гвенни готовилась к последнему экзамену, а я решил доехать до своей квартиры, забрать кое-какие вещи. У самого дома я с удивлением заметил Шарлотту. — Привет. — Привет. Последовало не ловкое молчание. — Как у тебя дела? — Да, честно говоря, не очень. Можно с тобой поговорить? — Шарлотта выглядела действительно грустной и смущённой. — Конечно. Зайдёшь? — С удовольствием, — она улыбнулась улыбкой Моны Лизы. Пока мы поднимались в квартиру, я строил предположения, о чём же она хотела со мной поговорить. — Будешь чай или кофе? — Кофе если можно. Я достаточно быстро сварил нам две кружечки. В мыслях уже предполагая, как взбесится Гвендолин, узная, что я разговаривал с Шарлоттой, да ещё и у себя в квартире. — Как ты здесь оказалась? — Просто гуляла. Хм, верится с трудом. Дом Лотти находился достаточно далеко отсюда. — Знаешь, Гидеон, мне ужасно стыдно за моё поведение по отношению к тебе и Гвендолин. И мне было дико неудобно за поступок моей мамы на похоронах бабули. Я давно хотела извиниться перед вами, но моя гордость не позволяла мне этого сделать. И думаю, Гвен не захочет меня слушать. А мне бы так хотелось снова с ней подружиться. Мне не хватает тебя, Гидеон. Не хватает нашей дружбы. У меня никогда не было таких друзей как ты. Я совершенно одна. — Она начала всхлипывать и мне стало не по себе. — Простите меня, пожалуйста, — уже откровенно плача сказала Шарлотта. — Ты не мог бы принести мне салфетку? Я вышел из-за стола и пошёл в ванну, по дороге пытаясь разобраться в себе. С одной стороны Шарлотта не чужой мне человек, мы дружили много лет, и, похоже, она действительно искренне раскаивается, а с другой, мне казалось, что в её словах что-то не то. Только вот я не мог понять что. Я решил, что просто накручиваю себя, везде ища двойное дно. Вернувшись обратно, я отдал ей салфетки и сел на свой стул. — Шарлотта, я очень рад, что ты так считаешь. И я просто уверен, что Гвенни тоже простит тебя. Хочешь, я поговорю с ней и устрою вам встречу? Ну, или просто приходи к нам в гости. — На её лице промелькнуло непонятное выражение. — Спасибо, Гидеон, но я сама хочу написать ей, — улыбка Лотти заставила меня напрячься, и я залпом допил остывший кофе, пытаясь отвлечься от дурных мыслей. Мы сидели молча. Шарлотта всё так же улыбалась. И вдруг я понял, что она замечательный человек. Даже внутри меня всё потеплело. Тепло поднималось от живота вверх, словно кто-то поглаживал меня. — Может, выпьем чего-нибудь покрепче? — Да, почему бы и нет, — это была чертовски хорошая идея, мне так хотелось пить. Она принесла мне бокал жидкости янтарного цвета и помогла мне его выпить. А потом ещё один и ещё. Она такая заботливая… — Я думаю, ты устал. Я помогу тебя дойти до спальни. Да, я устал. И я очень хотел, чтобы она мне помогла. Последнее, что я помню как Шарлотта, улыбаясь, снимала с меня брюки.