«Ударник»

Какая расточительная беспечность — бессмысленно кружить по тропам парка с наушниками в ушах, когда городские закупают замки покачественней и ни на шаг стараются не отпускать своих детей. Парк не пустует, конечно; но можно заметить, что девушки держатся стайками или с молодыми людьми. Большинство же остальных прохожих не задумываются об Ударнике, точно он — лишь выдумка журналистов и прочего сброда средств массовой информации. Дима шёл наискосок, обходя все столпотворения с беззаботным выражением на лице. А ведь Дима видел все фотографии убитых, часами сидел с Сашей, вякая свои пустые догадки, Дима знал об Ударнике все его возможные повадки, черты внешности и манеры поведения, но шёл он беззаботно, шатался, куда глаза взглянут. Была ли эта опасная беззаботность частью его характера? Нельзя сказать точно. Не ненавидел ли он свою жизнь настолько, что не собирался хоть как-то обезопасить её? И вновь нет прямого ответа. — Да вашу мать… — Телефон прервал текущую мелодию Pink Floyd. Кто-то настойчиво дозванивался до него. Пренебрежительно вынув мобильник и посмотрев на экран, Дима надсадно простонал и закатил глаза. Саша. Господи, он ведь только два часа назад ушёл из офиса, что опять-то?! — Слушаю. — Дим, ты сейчас где? — Взволнованный голос Саши невозможно не узнать. — Гуляю. — Карпов пнул камешек. — Сдурел, что ли? Где ты? — В парке. А что мне теперь из-за него? Не дышать воздухом, только в каморке, как ты, сидеть? — Ладно, раз ты там… Глянь по сторонам, наши на месте? Дима заоборачивался: и правда, там да сям, вдалеке, невзрачно бродили менты. — Ага, на месте. — Хорошо… Ты никого подозрительного сегодня не увидел, может… — Саша, ты задолбал! — взорвался Дима. — Почему ты так жопу рвёшь?! Мы не можем постоянно думать об этом сраном маньяке, отвлекись на что-нибудь, пожалуйста! — Я беспокоюсь о людях, — холодно произнёс тот. — А ты, видимо, нет. — Ты беспокоишься за свою жену и ребёнка, давай начистоту, — процедил Карпов, — и без красивых фраз. — Не все такие эгоисты, как ты. Не забывай. — Саша зашуршал чем-то. — К трём часам подойдёшь, понадобится твоя помощь. А сейчас… — Мне снова надо будет сканировать твои бумажки? — Не перебивай! — Кажется, у следователя тоже сдавали нервы. — Сейчас, раз уж ты решил прогуляться, ты должен последить за людьми. Парень был пьян, когда он его убил… — Саш, ты себя слышишь? — Улыбка вздёрнулась на губах. — Ты хоть представляешь, сколько в нашем городе пьющих? — Я прошу тебя, у нас больше нет зацепок, — умолял тот. — Пожалуйста, обрати внимание на людей с алкоголем. Ради всего святого… Ха, «обрати внимание». Да пьющих пруд пруди: вон там, за деревом, стоит компания из трёх мужчин, и у двоих из них в руке по баночке. Ещё подальше, по косой дорожке, тоже идёт человек с какой-то бутылкой… нет, это кола. — О боже, я вижу кого-то… — Дима сделал голос приглушённей и залепетал в динамик: — Саша, Санёк, он такой странный, боже ты мой… На том конце устало вздохнули: — Я не матерюсь, но ты заебал. Позвони, если действительно заметишь кого-то, кто мог бы быть Ударником. Пожалуйста, стань серьёзней. Тебе не семнадцать. В ухо пошли отрывистые гудки. Не так и давно ему было семнадцать. Он зло пинал каждый камень, встречавшийся ему на пути — пути в никуда, пути в сторону «неважно» и «куда глаза глядят» — и происходящее вокруг было ему по барабану, будто он только и жаждал, что налететь на кого-нибудь и расшевелить пространство, обратить на себя вызывающее внимание. «Эгей, мир, смотри: я посылаю тебе сигналы! Видал?!». Дима остановился напротив очередного дерева, заморав уже все ноги в скошенной траве и одуванчиках. Кто его дёрнул идти через парк, к тому же — прямиком, не слушаясь поворотов тропинок? На ветке висело на верёвке колесо — шалость для десятилеток. Не скрипит, как качели, и кружится вдобавок. Чем не радость. Бесит. Сделав пару шагов назад и занеся ногу, Дима толкнул кроссовком несчастную шину, и она полетела в противоположную от него сторону, вертясь в полёте. Парень оглянулся и, не приметив никого заинтересованного ни справа, ни слева, подбежал, поймал колесо и толкнул его руками, так, что оно аж подскочило на верёвке, и снова поймал, и о ствол, и поймал, и в воздух, посильнее. Борьба с ветреными мельницами — а точнее, с ветреной шиной, — продолжалась с минуту, пока он не выдохся и не выместил избыток желчи на круге. Пронаблюдав, как успокаивается его качка, он с размаху плюхнулся на траву. Колесо покачивалось у головы. Выпуская воздух через зубы и запрокидывая голову, Дима откинулся всем телом назад: на густо пахнущую осоку, на жёлтые макушки одуванов, на мелкий клевер, и посмотрел на перевернувшийся вверх тормашками парк: деревья, небо. Забавно. «Мэри Поппинс» какая-то. Люди ходили как ходили, и никому дела не было до внезапно обезумевшего Карпова. А потом кто-то удивляется, как Ударнику удаётся оставаться в тени. — С тобой всё в норм? Дима нашёл глазами того, кто задал ему этот вопрос, и внимательно оглядел его. Алкоголичка, мягкие штаны, округлое лицо, низенький лоб и толстые руки. — Да. — Он сел. Прохожий пропустил пухлые пальцы в светлые волосы, на всякий случай посматривая на него ещё разок, и зашагал дальше. Нет, он не может быть убийцей. Слишком мягок и глуп для забивания кого-то головой о столб. Эти потемневшие под солнцем руки не умеют бить — разве что мясо для отбивной, любимой жёнушке на обед. Походка качающаяся, неуверенная, мелкими шажками. Было бы смешно, если это Ударник. А вон тот… брюнет в зелёной футболке. Карпов прищурился и почти привстал. В руке у него было пиво, видок довольно интеллектуальный: высокий лоб, прямой нос, светлые глаза. «Надо искать людей с благородными чертами лица, обаятельных, приятных, — говорил Саша который месяц кряду. — Они должны быть разговорчивыми, физически развитыми. Нам нужен убийца с маской добряка». Этот человек разговаривал с товарищем, активно махая руками и ширя улыбку. В какой-то момент он начал так неистово колотить воздух, что у Димы внутри что-то ёкнуло. Подозрительное. Настороженное. Да, он глуп, и скорее его действия — лишь игра в сыщика… Сзади послышался шорох, но Дима даже не взял его в счёт. Такое чувство, будто этот брюнет показывает своему другу, как он забивал жертву… Будь это не так, можно списать на разыгравшееся воображение, но что тогда делал парень?.. — Я слежу за ним с самого утра. Ты тоже находишь его странным? Удивительно, что менты до сих пор не решили опросить его. По спине прошёлся холод — Дима вздрогнул и обернулся. — Если верить газетам, он подходит под описание маньяка. Хочешь, вместе подойдём к полиции? — спрашивал у него молодой человек, прислонившись к дереву. Карпов открыл и закрыл рот, настолько не ожидав, что с ним кто-то заговорит. Парень остро улыбался краем рта и почёсывал щетину. — Извиняюсь, если напугал. — Он приулыбнулся, опускаясь на корточки, на один уровень с Димой, а затем серьёзно взглянул вдаль, на брюнета. — Но я не мог не поинтересоваться у кого-то ещё. — Сейчас очень подозрительным выглядишь ты, — выдал Дима и мысленно залепил себе оплеуху. — Я? — удивился мужчина. — Вот чёрт, а действительно. Но ты не очкуй, — он снова улыбнулся, — лучше скажи, чё ты думаешь? — Ну… — Дима смутился. — Он странно руками размахивает. — Ага, — кивнул молодой человек, поднимаясь с земли. — А ещё он наркотой у меня в подъезде балуется. Я всё-таки пойду к ментам, а ты как знаешь. Мне не безразлично. И, одёрнув рубашку, чтобы она не была мятой на спине, он направился к мужчине в форме, что бродил под дальним деревом и беседовал с другим таким же мужчиной. Они заговорили. Их голоса скрывал ветер, но незнакомец явно рассказывал менту о парне в зелёном, потому как рука его указала в его сторону, и он начал что-то негромко, почти на ухо, пояснять. Мент слушал, сосредоточенно сдвинув брови, и отвечал коротко. Потом его ладонь легла на плечо парня, похлопала, и он двинулся к так называемому подозреваемому, вынимая и прижимая ко рту рацию. «И чё он к нему прицепился? — Дима хмыкает. — А народ с ума сходит от статей в СМИ…» — Карму отрабатываешь? — прикрикнул он незнакомцу. Тот уже собирался уходить, но на его слова обернулся и, раздумав, побрёл к нему. — Да иди ты, — отозвался он. — А ты чё на траве сидишь, скучно, поди? Вот же ж… Все брюки и ладони в зелёных пятнах. И почему он спорит, когда Саша называет его безалаберным? — Хочу и сижу, — беззлобно огрызнулся Дима. — Вот скажи, и что они с чуваком сделают? Подумаешь, наркотики. Доказательства что ль есть? — А ты погляди. Мент остановился напротив «подозреваемого», разъясняя ему причину своего внимания. Брюнет нахмурился, пожал плечами. — Гляди, гляди, — низко протягивает тем временем незнакомец, вновь опускаясь на корта. Мент просил показать содержимое сумки, что обтягивали ремнём бёдра парня. Тот замотал головой, отступая, и голос полицейского зазвучал громче: — Молодой человек, покажите, что в сумке. Друг брюнета заметно напрягся. Его глаза забегали по сторонам, взгляд стал затравленным, блестящим. — Это просьба полиции, покажите содержимое. Или вам есть, что скрывать? — Что у него там? — непроизвольно пробормотал Дима. — Что-то интересное… Карпов покосился на нового знакомого. — Откуда ты… — Смотри. Лицо брюнета залилось кровью, вена на виске взбухла. Мент дёрнул собачку молнии, пролез рукой внутрь сумки. Второй парень медленно отошёл подальше. Пальцы мента вытянули закрученный полиэтиленовый пакет. «Что это?» — прочиталось по его губам. Он взглянул на брюнета. — Наркоман, — довольно проконстатировал незнакомец. — Как я и предполагал, впрочем. Пока полицейский округлял глаза, а брюнет начинал что-то сбивчиво объяснять, краснея и дрожа всё больше, Дима повернул голову на парня и оглядел его с ног до головы. — А как ты это понял? — спросил он, но мыслями он был вовсе не около неожиданно пойманного барыги. Аккуратно выглаженная рубашка, чистая и отдалённо пахнущая туалетной водой, причёсанные волосы, осторожная небритость. Взгляд ясный, живой, заинтересованный. Радужка серая. Очки. — Он живёт в моём доме, — негромко пояснил мужчина. — Под окнами вечно ищет закладки. Ухмылка острая, но обаятельная. В глазах чертята. Руки… За широкими рукавами рубахи плохо видно. Но вставал он без труда, значит, ноги привыкшие… Под рёбрами странно торопливо зашлось. — Давно мне он не нравится, — выговорил парень с небрежением. — Может, он и убивать горазд. — И повернулся лицом к Диме. Тот встретился с ним взглядом. Телу резко стало холодно, руки тронуло мурашками. Страшная догадка, сравнимая с безумием, щёлкнула в голове, но он и не дрогнул, просто отвечая: — Очень даже возможно. — Да хватит так на меня смотреть! — рассмеялся незнакомец, и пахнуло сигаретами. «Разве пошёл бы «Ударник» прямо в руки полицейскому, сам-то рассуди…» — подумалось. — Просто больно ты порядочный, — ляпнул Карпов и тут же осёкся. Слишком много своих мыслей он высказывает вслух человеку, с которым познакомился столь внезапным образом. Серые глаза сузились, но всего на миллисекунду. Раздался крик. Оба парня дёрнули головами в его сторону. Вскрикнул тот самый наркоша, когда его, догнав, скрутил мент. Зажав руки за спиной, последний окликнул напарника и повёл вырывающегося и что-то сдавленно кричащего паренька к нему. — Так ты его хорошо знаешь? — спросил Дима, отступая от скользкой темы. — Да, он же мой сосед. Знакомый мой, вот. Я его даже пару раз дотаскивал до квартиры и помогал открывать дверь. — А ты не только с помощью доносов карму очищаешь, я так гляжу. Тот улыбнулся, снова остро и невероятно добро. — Кстати о знакомствах. Рад, — неловко произнёс Карпов и протянул ему ладонь. Рука незнакомца коснулась её и крепко пожала — сухая, тёплая. — Взаимно. Как тебя? — Дима. — Ого, вот это совпадение. Меня так же. Что ж, Дима, — отпуская его пальцы, проговорил сероглазый, выделяя имя, — я пойду. — Пересечёмся ещё как-нибудь?.. Будто бы оторопев, новый знакомый замер, едва встав. Оглядел его, точно оценивая, и наконец проговорил: — Можно. — Славненько, — улыбнулся Дима. — Слушай, а ты хороший человек, молодец. Я бы, наверное, не стал доносить на того чувака, а ты… Молодец, в общем. Его, может, и вылечат, мозги на место там встанут. — Я всегда стараюсь обращать внимания на таких вот, — он взмахнул рукой в сторону наркоши, — индивидов. Общество не может быть здоровым, если таких не лечить. — А я вот следователем работаю, — ляпнул Карпов. Дмитрий приподнял брови, окидывая его заинтересованным, слегка даже изумлённым взглядом. — Тю, — присвистнул он, — и ты не присматриваешься к закладчикам? И как можно доверять полиции? — Сейчас я не на службе, — парировал Дима, но стыдно всё-таки стало. — Ладно, тебе на работе наверняка хватает… — Новый знакомый приулыбнулся, глянул вдаль и невзначай поинтересовался: — А что с этим маньяком? Есть подвижки, или так и соблюдать комендантский час? — Мы работаем над этим, — Дима насупился, — ищательно работаем. Но нужно ещё время. — Время, время… Оно ценно, когда речь идёт о жизнях. — Пожалуй… Пульс долбил в висках. Воображение работало на всю катушку, хоть он и пытался остудить его мыслями, что он просто слишком много слышал и думал об убийце, и теперь ему везде видится только он. Тёзка вздохнул, всовывая руки в карманы, и растянулся в улыбке, разворачиваясь и уходя неспешными, спокойными шагами. Карпов долго глядел ему вслед, вспоминая слова на распечатке следователя: «Внешне это общительный, приятный, обаятельный человек, способный заговорить жертву, расположить к себе любого». Надо брать этого «Диму» на мушку. Он ведь сумел разговорить такого сыча, как Карпов.

»… Огромное количество народа решает мою судьбу — менты, следаки, судьи, прокуроры, присяжные, эксперты… Сотни людей решают судьбу одного человека, тогда как я один решил судьбы 63-х человек!.. Я один был для них прокурором, присяжным, судьей и палачом. Выполнил все ваши функции. Я был почти что Бог! Почувствуйте разницу…»