«Ударник»

Сколько прошло времени — тайна. Минуты были часами. А грудь рвалась. Чесались щёки. Из глаз лилось, а легче не становилось. Он сжимался и не мог остановиться. Это было бесконечностью. Самой ужасной, из которой не выбраться. Это было ямой и плотной тиной, над которой густела звенящая темнота и холодный ветер. Он был жалким. Слабым. Ветер был сильным и не уходил. Он ослаб окончательно, когда голос охрип, когда ткань на коленях промокла вконец и когда опустилась ночная темнота. В мышцах стояла дрожь бессилия. Кожу на лице стянуло, кости черепа врезались в неё, натянув. Он — осунувшийся. Он — неспособный. — Ты слышишь меня? Он — слышащий. Но он — не в силах ответить. Глухо. — Ты слышишь меня? — Повторяющий вопрос склоняется над ухом. И шёпот этот осторожный. И этот шёпот тих. — Убей. — Губы пересохли, голос шелестит. — Убей. — Нет… — Широкая ладонь оживает по рёбрам, не давит, проходится тихо. Собирает и расправляет ткань на теле. Просьба — настойчивей: — Я не знаю, зачем живу. Ты прав, я ничтожен. Убей меня. Убей, прошу, прошу… От неё — не тепло. От неё ожог и дрожь расходится по коже к самым костям через мясо. — Я не живу. — Невидимка. — Не существую ни в каком смысле. Я проживаю. Мне не страшно… От земли всё холодней, а бульканье крови и выходящего из разбитой головы воздуха стихло давным давно, несколько часов-минут назад. Или минут-часов… — Мне не страшно, если ты будешь бить меня. Пожалуйста, убей меня, убей, убей, убей меня! — шёпот превратился в громкое отчаянное сипение. Под веками по-прежнему темно, ведь открыть глаза значит обжечь пересохшие белки. Влаги нет. Вся она — в ткани на коленках и впиталась в почву, ушла к корням. Он слепо искал по темноте трясущимися радарами. Но молчание. Тишина прерывается криками ворон. Зашумел снова ветер: — Ты слышишь? Упрись кулаками в землю. Поднимись. Ты мне нужен. Лёгкие сжимает хохот и подступающие пустые слёзы. «Я не нужен тебе. Ты убийца. Тебе нужна моя кровь». — Я не причиню тебе вреда. Ты должен подняться и уйти со мной. «Я хохочу или плачу?» — Я дам тебе смысл. — Ужас приблизился к уху сухим шёпотом. «Он знает, что он так действует на меня. Он обо всём знает, он заманивает, он…» — Врёшь… — срывается с тяжёлого языка. — Я нравлюсь тебе? — Вопрос звучит коротко, негромко, ровно. Холодно. Больно. Стыдно. Страшно. Всё равно. — Да… Убей. Убей, убей меня… Широкий ожог сместился и обнял плечо. «Он взвешивает решение». — Поднимайся. Мы уходим. «Ты не настолько глуп. Ты безумен, депрессивен и никчёмен, но на такое ты не способен, ты не конченый…» Он обжёг белки. Он упёрся кулаками в землю. «… ты конченый».